Девушка напрокат


Он курткой красен, черен колесАми, могуч, как бык, рычит мотором и волнами плескает вкруг себя.
Он смел и ищет приключений. Где Европа? - которую украсть и через море увезти?


Европа - тут! Боясь морской воды, визжа, стояла...
Но тот, кто красен курткой, на мощных чорных колесАх, он тут как тут, снимайте все!



Прогулка по воде веселой - Европе по душе...



А он, вернув красавицу на берег, вкушает отдых. В море смотрит (керчане очень любят в море посмотреть, да просто так...)



И, подвигом гордясь, катит в пенаты. Он в мифе побывал. Его со всех сторон запечатлели. И теперь, зимой у камелька Европа собеседникам расскажет... Как похищена была, каталась и вернул (о, как он благороден, придется, видимо, вернуться через год, найти и снова прокатиться)

Примечание: МАСТЕРУ МИХАИЛУ, КОТОРЫЙ ПОЧИНИЛ МОЙ ФОТОАППАРАТ - СТО ПЯТЬДЕСЯТ СПАСИБ! (на картинках - не он)

Что нужно литературным конкурсам от участников?

"И вот посреди этого серого осеннего ландшафта средневозрастной озабоченности появляется, словно яркий солнечный луч, очень хороший рассказ очень хорошего писателя - забавный, энергичный взгляд на механику сумасшествия. Я знаю, это звучит странно, когда говоришь про рассказ, в котором главный герой убивает жену и маленького ребенка, но вы спросите любого редактора, что такое настоящая радость, и он скажет вам, что это - неожиданно появляющийся блестящий роман или рассказ, приземляющийся на вашем столе, словно большой рождественский подарок. Вы все, наверно, знаете рассказ Ширли Джексон "Лотерея". Он кончается так плохо, как даже нельзя себе представить. Я имею в виду, что там до смерти забивают камнями одну добрую леди. И в убийстве участвуют ее сын и дочь, можете себе представить! Но это великолепный рассказ... Готов спорить, редактор "Нью-Йоркера", который первым его прочел, в тот день ушел домой, насвистывая" (Стивен Кинг. Баллада о гибкой пуле) сми

СМИ. Фото Елены Блонди

На днях прочитала я диалог двух литературных обозревателей о том, что нынче нельзя просто писателем быть, а необходимо еще и уметь себя подать, чтобы не только впоследствии продать, но чтоб хотя бы открыли и прочитали, пусть даже результатом прочтения станет "фе". В статье я отметила для себя два момента. Продолжить чтение...

Старый Олимпус

Гости уехали, шла с вокзала утром, а они сидят, смотрят и греются. В городской забетонированной речке.




Олимпус старый, с полу-умершими аккумуляторами, не знаю, будут ли работать, но - снял.
А свой отдала я в ремонт, мастер сказал - разберет и посмотрит, можно ли чинить.

А вообще, я очень благодарна всем, кто со мной поговорил. Это очень держит. Понятно, что поломка фотика - не несчастье и жить можно, но все равно спасибо всем, кто неравнодушен ))))

Антонио Лопез. Тысяча и одна ночь

Антонио Лопез - художник моды. А здесь и по ссылке - его чудесные иллюстрации к знаменитой книге.


Лопез

Лопез

Лопез 


Случилось вот (((




Ну, что ж, рано или поздно это должно было случиться. Фотик упал вместе со штативом. Улететь не смог, так как был привинчен. Потому перекосило бедняге объектив и, возможно, этот кадр - последний, сделанный моей чудесной цифровой мыльничкой с ультразумом.
Первый олимпус мне достался от сына. Он на него заработал, он его купил и после - отдал мне, когда купил второй (вот этот самый).
Заработав на следующий, он отдал мне второй и черная пластмассовая, весьма несложная и, по нынешним временам, абсолютно непрестижная машинка верой и правдой служила мне пару лет. Да нет, года три, наверное.
Мы с ним где только не бродили и каких только мест не облазили. Не падал ни разу, хотя мог бы, даже и в воду, учитывая мою любовь к неудобным точкам съемки. Честно валялся в рюкзаке в специально сшитом для него пальто из замшевой шкурки. Шкурка позволяла не прятать фотик в футляр и потому он всегда-всегда был под рукой. И нам с ним это ужасно нравилось.
Последний год мне в сети неоднократно пеняли, мол, Лено, снимай нормальной техникой, раз ты делаешь это неплохо. Но денег на нормальную технику нет.
Так что я достала из шкафа захомяченный туда старенький первый Олимпус и проверяю аккумуляторы. Если они все еще работают, буду снимать. 
Собственно, когда я попала в свои ужасно неприятные неприятности и сидела в депорте, в камере-одиночке, то, не имея ни ноутбука, ни фотика, ни мобильника, выпросила у биамте (охранника) полпачки бумаги и, исписав семь шариковых ручек, привезла домой восемь рассказов, шесть глав романа, несколько статей и синопсис фантастического ужжасного романа (а вдруг напишу когда) плюс наброски его первой части. Я даже умудрилась написать там пару рецензий )))
Так что фотоаппарат, конечно, не главное.
Мне нужна голова, сердце и пачка писчей бумаги.
Но все равно снимать очень нравится и хочется.
А это осы, они сняты три дня назад:



Мне одной кажется, что мальчик от девочки именно мужественностью отличается?



Настало время... Несколько вопросов Юрию Бригадиру

Бриг 

Поступая наперекор бизнес-политике издательств, которые напоминают читателям об авторах, ориентируясь на планы изданий и продаж, мы беспокоим, встряхиваем и дергаем тех, кто нам дорог и нужен, от кого ждем нового "чегопочитатьбы"- в любое время. Мешаем им жить и работать, в общем.
Но чтоб не быть совсем уж бессовестными, вопросов задаем мало, довольствуемся краткими ответами и после уходим (на время), желая бессонных творческих ночей, литературной маяты, метаний с исканиями, и, в результате, побольше отличных книжек - нам для хорошего чтения.
Прошло довольно много времени с того дня, когда, встретившись в Москве, Елена Блонди говорила с Юрием Алексеевичем Бригадиром, автором книг "Мезенцефалон", "Не жить", "Граненый стакан" (в ней опубликован легендарный "Дневник тестировщика") - о королях и капусте.

Настало время новых вопросов.

Hooche Cooche Man. Велкам ту Иджипт! (Сук Аль-Гамаль)

Пятница. В Каире раннее утро. Призыв муэдзина к молитве по пятницам чуть тише – у правоверных выходной, ну а мы уже встаём – Сук Аль-Гамаль ждёт. Запутавшись в расписании электричек – покидаем ж/д вокзал не солоно хлебавши и ловим такси, очень кстати, что они здесь неприлично дёшевы. Путь в Биркаш – небольшой городок на краю великой западной пустыни в тридцати пяти километрах от Каира нам неизвестен, впрочем, так же как и таксисту, однако кто оставит «белого мистера», этого богача с интеллектом ребёнка на обочине? У арабов непонимание чего-то иного, как и у всех остальных вызывает сомнения в умственном развитии чужака, но аксиома – «белый значит богатый» никакому сомнению не подлежит!

Почти час, выбравшись из каменных джунглей Каира, мы петляем среди каналов и полей. Впервые вижу целое поле кактусов, но зачем их выращивают, непонятно:

Читать дальше, там очень много верблюдов >>>>

"Не едал" с Дженни Перовой

цеппелины
Строго говоря, Таллин – в то время еще без второй буквы “н” на конце – нельзя было назвать заграницей. Эстония входила в состав “Союза нерушимого республик свободных”, и до истинной свободы ее отделяло двадцать с лишним лет. Но Прибалтика всегда воспринималась советскими гражданами как некий аналог заграницы – да и все зарубежные сцены наших фильмов снимались обычно там.
Итак, начало 1970-х годов. Я работаю библиотекарем в Московском радиоприборостроительном техникуме, мне двадцать с небольшим лет, и путешествие на экскурсионном поезде по маршруту “Псков – Изборск – Таллин” – моя первая самостоятельная поездка, от которой, к сожалению, в памяти почти ничего не осталось, кроме каких-то глупостей.

Зинаида Одолламская. “Тютчев, Тверской бульвар”

  • 17.04.10, 14:25

Ф.И.Тютчев, 1837 год

Поэт Федор Иванович Тютчев родился в Москве, детство его связано с Ивановской горкой, Армянским переулком. Оттуда он уезжал 11 июня 1822 года в Мюнхен, куда был назначен внештатным чиновником русской дипломатической миссии. Потом поэт часто наведывался в Москву. Дом в Армянском переулке был продан в 1831, и поэт останавливался поначалу у своих родителей на Садовой-Триумфальной, а потом в гостинице Шевалдышева на углу Тверской и Козицкого переулка. Тютчев любил этот район Москвы, неподалеку был Английский клуб, куда он частенько наведывался, Тверской бульвар. Тут же в Тверских переулках жили Сушковы. Со временем друзья и знакомые Тютчева привыкли к это московскому адресу и приходили к нему в Шевалдышевскую гостиницу.

В 1837 году умирает первая жена Тютчева – Элеонора, в 1838 году он женится на Эрнестине Феодоровне Пфеффель. А в 1850 году встречает Елену Александровну Денисьеву. Ей – двадцать пять лет, Тютчеву – сорок семь.

Земное ль в ней очарованье, Иль неземная благодать? Душа хотела б ей молиться, А сердце рвется обожать…

[ Читать дальше ]