сказ про достоинство

При накачке и форсировании достоинства с человеком происходят кой-какие замечательные вещи. Человек вытягивает этот ресурс у окружающих. Способы при этом применяются самые экзотические и порой граничащие с откровенным зверством.

(скажем, если в голову условного барина пришла идея выпороть всех крепостных, то противопоставить этой идее по сути нечего и некому. Барин так или иначе выпьет достоинство поротых и присвоит его себе)

В свою очередь достоинство налагает на его носителя кой-какие ограничения. Он обязан поддерживать удельный вес этого вещества в организме на должном уровне, порой даже ценой жизни. Потому что носитель повышенного достоинства представляет собой лакомую цель для всех окружающих, как обладающих своим, так и претендующим на него. И еще потому что метаболизм носителя организуется таким образом, что жизнь с усеченным достоинством ему не мила.

А вот тут открывается еще один феномен - достоинством невозможно насытиться! Эта субстанция почти не имеет массы и объема, рецепторами не воспринимается никак. Стремление к обладанию все новым достоинством может свести человека с ума. Если здоровый охотник промышляет достоинство в пределах определенных угодий, если он сообразуется с ландшафтом и характером охоты, если он признает некоторые ограничения и маневрирует между алчностью и осторожностью, то при выходе за рамки он становится одержимым.

В нормальной обстановке таких сбесившихся охотников утилизируют, по возможности не касаясь токсичных продуктов в его нутре. Весь ворох противоречий, приведший инфицированного к такому плачевному состоянию одним жестким мероприятием отправляют в небытие, избавляя общество от отравленной психической комбинации, поселившейся в горемыке.

Есть более-менее систематизированные механизмы обретения искомого.

Первый - обмен. Соискатель достоинства подбирает себе донора, готового за сходную плату поделиться ресурсом с реципиентом в обмен на вознаграждение. Другими словами, донор идет в услужение к хозяину и на постоянно-возмездной основе среди прочего подпитывает работодателя своим донорским достоинством. Он становится к нему в подчиненного положение и добровольно отказывается от претензий на собственное достоинство. Со своей стороны он конвертирует ресурс в деньги, за которые при случае может купить еду, а при стечении благоприятных обстоятельств - толику чужого достоинства меньшего объема и качества. Покупатель в свою очередь прямо и непосредственно, без обиняков зарится на достоинство наемника и конвертирует денежный материальный капитал в нематериальную его форму.

(условный барин нанимает себе условного слугу и делает его бесправным и безропотным за хавку и зарплату. Унижения и притеснения при этом - видимая часть паритетного обмена)

(униженный и обесправленный слуга в виде сатисфакции бьет беззащитную кошку, возвращая себе крохи достоинства, отобранные у него накануне)

А это уже второй механизм обмена - силовой. Соискатель достоинства подбирает себе жертву и с применением насилия вынимает из нее нематериальный актив механическим способом.

(условная кошка кричит и вырывается, теряя в процессе передачи калории и достоинство, тут же переходящее мучителю)

У последнего механизма есть вспомогательные средства. В частности - опосредованное, неявное насилие или угроза применения такового.

(условная кошка заранее прячется под лавку в предвкушении возвращения слуги, только что полинявшего на изрядную толику достоинства. Она признает право сильного и более массивного существа на гегемонию в пределах условной сцены, где разыгрывается драма)

Наряду с этими примитивными видами обмена, существуют и более вычурные механизмы. Обмен достоинствами разного качества - пусть будет третьим.

(условная лесть слуги в адрес хозяина дает тому ощущение искомого, хоть и в эрзац-форме. Если реципиент не очень голоден и не настаивает, обмен можно считать условно свершившимся)

Четвертым механизмом пусть будет ситуативный обмен. В этом случае охотник ставит жертву в ситуацию, когда донор просто вынужден уступить тому свое достоинство без всякого возмещения.

(хозяин давно перестал платить условному слуге, угрожая в случае прекращения взаимодействия вообще расторгнуть условный контракт, выгнав того на мороз. Если хозяин к тому же взял в заложники кошку слуги и грозится ее утопить в ледяной воде - это будет классический случай такого механизма)

Пятый механизм - наследный. Человек получает достоинство по праву рождения и это право признается всеми участниками рынка достоинства. Законнорожденные наследники получают такую конфигурацию психической организации, которая не предполагает уклонения от участия в соискательстве и добыче ресурса.

(барин не с бухты-барахты тиранит слуг и кошек - он попросту не может иначе, у него нет других вариантов, нет другого способа жить)

Можно привести тысячи примеров применения как каждого из упомянутых механизмов так и их комбинаций. Начиная от животного мира и кончая межгосударственными отношениями.

Но вернемся к реве.

Всякая большая перетрубация в более-менее громоздких человеческих сообществах предполагает радикальные мероприятия по поводу объекта ревы и ее субъектов. Наша поставила во главу угла достоинство. Значит через призму этого объекта на нее и посмотрим.

В нашем сообществе исторически сформировались определенные правила обмена достоинствами. При этом субстанция изначально была более-менее равномерно распределена в обществе. Каждый гражданин обладал собственным небольшим удельным достоинством по праву рождения и был защищен от необоснованных претензий на него. Законы, которые упорядочивали взаимодействие в этой сфере стояли на страже миноритарного обладателя личного достоинства. Просто так нельзя было взять и отобрать у человека его достоинство - таковы были правила. При этом кроме закона и обычаев ничто не ограничивало массовых претензий мощных соискателей ресурса. Между тем под давлением соискателей законы потихоньку стали истончаться, а обычаи выгибаться в сторону иной конфигурации взаимодействия на арене. По факту претенденты на чужое достоинство стали основной движущей силой в обществе, стали гегемонами и законодателями мод.

Если кто-то чего-то сильно хочет, а обладатель этого чего-то не имеет достаточно сил для защиты своего ресурса, то рано или поздно сложится обстановка, при которой заветное что-то неизбежно поменяет владельца. Так случилось с материальными благами, а потом с деньгами. Наступило время перераспределять достоинство! Простые граждане, мирно пасущиеся на лужайках, стали объектом вожделения граждан непростых. Сильные и целеустремленные охотники за достоинством накопили достаточно материальных ресурсов и ресурсов влияния чтобы опрокинуть существующий порядок вещей, при котором они обладали ограниченным правом на промысел нематериальных ресурсов психической энергии. Вожделенные капельки, кусочки и крошки достоинств беззаботно прохаживаются мимо пасти и их нельзя цапнуть?.. Нет, так долго продолжаться не могло!

И хищники сорвались с поводка!

Нужно заметить, что природа вообще и человеческий ее сегмент устроен так, что хищников реципиентов всегда меньше чем жертв доноров. Для того чтобы укоренился порядок, при котором охота приобретает узаконенные формы и промышленные масштабы, необходимо согласие или как минимум непротивление донорской массы. Именно для этого запускаются механизмы от первого до пятого и искомое либо получается либо нет.

В свою очередь непротивление зависит от степени осознания донором своего ресурса как достояния. Носитель достоинства должен воспринимать его именно как ресурс, а не досадное недоразумение и помеху. На страже достоинства человека помимо прочего стоят инстинкты, которые не позволяют просто-запросто расстаться с ресурсом, на подсознательном уровне не позволяют промотать наследство.

Для сокрушения последних и придумано такое остроумное приспособление как война. Она представляет собой простое и незамысловатое противопоставление одних инстинктов другим. Инстинкт выживания прямо и непосредственно противопоставляется комплексам, цепляющимся за достоинство. И тут побеждает сильнейший. В результате выделяется большое количество кинетической энергии, сжигающей психику до обугленных непрезентабельных фрагментов. У войны сразу же проявляются побочные эффекты, один из которых - понижение общего уровня ресурса у доноров до откровенно демпинговых величин. Поэтому массовость войны прямо вшита в это приспособление. Нужно обработать очень много людей чтоб получить искомое. Но по замыслу реципиентов оно того стоит.

По результатам получается совсем другая конфигурация взаимодействия и другой уровень обмена. Правила позволяют выжать донора не отчасти, а досуха, буквально насмерть. Бенефициары съезжают с катушек и массово носятся по территории с горящими глазами хищников, шугая заграничную общественность разгулом дикости. Да, заграничная публика, в едином порыве, с недоумением и ахуем легким пренебрежением наблюдает за событиями и думает: "Шо они чудят? Они шо там, с ума посходили?! Недавно ж были нормальными вроде... Ну да ладно, авось пригодятся теперь, не в виде ровни, а как тягловая сила. Большего при таком развороте дзикари не достойны, тьфу"...

Чего греха таить, мы сами до недавнего времени с раздражением и легкой брезгливостью относились к неизвестным африканским и азиатским племенам, вечно воюющим между собой по невнятным причинам и взаимно нивелирующим друг друга до состояния дикарей. Любой представитель "белой расы" мог за небольшую сходную плату обеспечить себе пробковый шлем, скромную охрану и великолепную фотосессию на фоне дивного заката и согнутых спин бессловесных туземцев. За 5 долларов можно было нанять местного носильщика и он донес бы вашу поклажу с килограммовыми бриллиантами, купленными по бросовым ценам на местном рынке, до самого трапа самолета. То что неограненные минералы были добыты неимоверным трудом в нечеловеческих условиях невероятным количеством старателей, а потом лихим способом отжаты за бесценок для перепродажи, то что на них еще не обсохла кровь сотрассантов, нас нимного не смутило бы. Подумаешь, кровь и пот каких-то невнятных дикарей. Чего их жалеть? Ведь их достоинство, их жизненная энергия почти ничего не стоят. А алмазы - вот они! Драгоценности... на шару почти...

Теперь мы слегка качнулись в эту сторону. Еще не совсем, еще только краешком лодки зачерпнули мутной забортной водицы, еще не огрубели и не почернели лицом, но тенденции наметились так отчетливо, так выпукло, так потянуло холодком отчуждения, что народ содрогнулся. Содрогнулся и потянулся прочь. К светлому, к белому, к заграничному, к цивилизованному. Туда рванул народ чучелами и тушками, где люди как люди, где пусть в урезанном, усушенном и обкусанном виде, но можно сохранить остатки достоинства и человеческий облик. Уходит народ, уходят люди и уносят с собой то человеческое наполнение, которое и культуру делает культурой и гуманизм человечным и голос слышимым и движения осмысленными. А на покинутых территориях остаются осколки, остаются фрагменты и кости, на которых дай бог через десяток поколений хоть что-то нарастет!

Конечно, тут же найдется человек, который выкрикнет навстречу "Кто это там вякает? Дайте я его за горло подержу. Дайте я вытрясу из него блажь и ересь. Нам и без него трудно. Нам всем, единым фронтом, напрягши жилы надо победить всех врагов ... да чего уж - просто всех победить и тогда будет, непременно наступит счастье!" Да-да, это именно тот самый персонаж, тот самый хищник обозвался, который рыщет в поисках легкой добычи, бросового достоинства и дешевых бриллиантов. Это его революция, по результатам которой он уже видит себя в пробковом шлеме, с горстью алмазов и на фоне бессловесной толпы черного люда. Он готов врубить все механизмы, от первого до пятого, но с упором на второй для обретения собственного достоинства. На вершине пищевой цепочки ощущает себя претендент, в лучах и сиянии, в кресле качалке и золоте. Соискатель чует запах жертв, идет по следу и роняет слюни...

Жаль что в порыве чувств очень-очень немногим, по большей части потерпевшим, пострадавшим и прозорливым видится истинное лицо революционного гегемона. Лицо сбесившегося палача и людоеда, мародера и психа, готового ради вожделения уложить неоправданное количество бывших сограждан и соотечественников, разорвать и сжечь целую страну в угоду насыщению непомерно раздувшегося и воспаленного аппетита. Немногим пока видится звериная морда потерявшего человеческий облик и берега больного организма. Немногие догадываются, что не трепетать перед такими надо, а отловить, упаковать и ликвидировать монстра и с ним комбинацию взаимодействия, которая сделала возможным такой порядок вещей, при котором вообще возможна подобная дикость. Пусть упырь обретет покой...