протоиерей Виктор Гурьев
Просящим милостыню и живущим за счет своих благодетелей
(Из слова о затворнице, емуже откры Бог о приемлющих дары)
Довольно, братья, есть между нами людей праздных, привыкших жить на чужой счет. Найдет человек какого-нибудь добряка, подделается к нему и начинает пользоваться его благодеяниями, нисколько не думая ни о своей обязанности в отношении к своему благодетелю, ни о том, что при силах и здоровье жить в праздности и за чужой счет весьма грешно. Но о последнем мы погодим судить; а спросим упомянутых празднолюбцев вот о чем: за житье на средства ближних должны ли они нести какую-нибудь обязанность в отношении к ним или нет? Должны помнить о какой-либо ответственности пред Богом или тоже нет? Так как удовлетворительного ответа на приведенные вопросы от упомянутых людей ждать трудно, то мы сами постараемся решить вопросы и дать урок празднолюбцам и тунеядцам на время будущее.
В одном монастыре жил затворник, служивший в духовной жизни образцом для других, и между прочим поставивший себе за правило никогда ничего не принимать от кого бы то ни было. Но вот однажды явился в монастырь старейшина города с милостынею и, раздав каждому монаху по сребренику, стал умолять и упомянутого затворника, чтобы он принял от него златницу. Старец побоялся оскорбить высокого гостя и подаяние взял. Старейшина затем ушел, а затворник, пропев каноны и прочитав положенные молитвы, лег по обычаю на рогоже, чтобы немного уснуть. Что же? Вот он почувствовал себя как бы в восторге и увидел себя стоящим на поле, которое все было покрыто дурною травою. Тут явились и монахи монастыря, в котором он жил, а вместе с ними и грозный юноша, который стал приказывать им, чтобы они все жали терние. Потом приступил и к нему самому и сказал: "Опояшься и жни худую траву". Затворник стал отговариваться. Тогда юноша продолжал: "Не имеешь права уклоняться, ибо нанялся с твоими монахами, взявши деньги у бывшего у вас вчера старейшины. Итак, приступи и жни". В это время затворник проснулся и тотчас понял смысл видения. Он пригласил к себе давшего ему милостыню и стал умолять, чтобы он взял назад свое подаяние. Когда же тот отговаривался, старец сказал: "Не хочу чужие грехи принимать, ибо и своих у меня множество!" И с этими словами выбросил подаяние и затворил окно своей келии.
Сурово поступил затворник, не приняв милостыни от старейшины городского. И это потому, что боялся ответственности за его грехи, хотя не видно, чтобы он не молился за него. Что же сказать о вас, просящие милостыню или живущие на чужой счет, но забывающие, что вы далеко не свободны от ответственности и пред Богом, и пред своими благодетелями? Думаете ли, по крайней мере, о какой-нибудь благодарности к своим благодетелям? Молились ли за них? Воздавали ли хоть чем-нибудь за их благодеяния? Если не думали, и не молились, и не воздавали ничем, то и подумайте, и помолитесь, и воздайте. Иначе не забывайте, что рано или поздно, но непременно вам придется отвечать пред Богом и горе будет, если в будущей жизни придется вам жать терние по суду Его. Аминь.
Просящим милостыню и живущим за счет своих благодетелей
(Из слова о затворнице, емуже откры Бог о приемлющих дары)
Довольно, братья, есть между нами людей праздных, привыкших жить на чужой счет. Найдет человек какого-нибудь добряка, подделается к нему и начинает пользоваться его благодеяниями, нисколько не думая ни о своей обязанности в отношении к своему благодетелю, ни о том, что при силах и здоровье жить в праздности и за чужой счет весьма грешно. Но о последнем мы погодим судить; а спросим упомянутых празднолюбцев вот о чем: за житье на средства ближних должны ли они нести какую-нибудь обязанность в отношении к ним или нет? Должны помнить о какой-либо ответственности пред Богом или тоже нет? Так как удовлетворительного ответа на приведенные вопросы от упомянутых людей ждать трудно, то мы сами постараемся решить вопросы и дать урок празднолюбцам и тунеядцам на время будущее.
В одном монастыре жил затворник, служивший в духовной жизни образцом для других, и между прочим поставивший себе за правило никогда ничего не принимать от кого бы то ни было. Но вот однажды явился в монастырь старейшина города с милостынею и, раздав каждому монаху по сребренику, стал умолять и упомянутого затворника, чтобы он принял от него златницу. Старец побоялся оскорбить высокого гостя и подаяние взял. Старейшина затем ушел, а затворник, пропев каноны и прочитав положенные молитвы, лег по обычаю на рогоже, чтобы немного уснуть. Что же? Вот он почувствовал себя как бы в восторге и увидел себя стоящим на поле, которое все было покрыто дурною травою. Тут явились и монахи монастыря, в котором он жил, а вместе с ними и грозный юноша, который стал приказывать им, чтобы они все жали терние. Потом приступил и к нему самому и сказал: "Опояшься и жни худую траву". Затворник стал отговариваться. Тогда юноша продолжал: "Не имеешь права уклоняться, ибо нанялся с твоими монахами, взявши деньги у бывшего у вас вчера старейшины. Итак, приступи и жни". В это время затворник проснулся и тотчас понял смысл видения. Он пригласил к себе давшего ему милостыню и стал умолять, чтобы он взял назад свое подаяние. Когда же тот отговаривался, старец сказал: "Не хочу чужие грехи принимать, ибо и своих у меня множество!" И с этими словами выбросил подаяние и затворил окно своей келии.
Сурово поступил затворник, не приняв милостыни от старейшины городского. И это потому, что боялся ответственности за его грехи, хотя не видно, чтобы он не молился за него. Что же сказать о вас, просящие милостыню или живущие на чужой счет, но забывающие, что вы далеко не свободны от ответственности и пред Богом, и пред своими благодетелями? Думаете ли, по крайней мере, о какой-нибудь благодарности к своим благодетелям? Молились ли за них? Воздавали ли хоть чем-нибудь за их благодеяния? Если не думали, и не молились, и не воздавали ничем, то и подумайте, и помолитесь, и воздайте. Иначе не забывайте, что рано или поздно, но непременно вам придется отвечать пред Богом и горе будет, если в будущей жизни придется вам жать терние по суду Его. Аминь.
