Структура, обставленная эшелонированной обороной в конечном итоге неизбежно теряет мобильность и связь с реальностью, с живой действительностью.

Настоящее положение дел таково, что у любой Структуры есть только один путь, один вектор развития – УКРУПНЕНИЕ.

Укрупнение обусловлено соображениями эффективности. Эффективности выживания в борьбе с внешними воздействиями. Действительно, с окружающей действительностью гораздо удобнее бороться с помощью мобилизации как можно большей массы ресурсов.

Для примера, один рубль вложений приносит рубль с куцым хвостиком отдачи, а вот миллион рублей вложений при правильной постановке вопроса приносит два-три миллиона рублей экономического эффекта спустя определенный промежуток времени. Капитализация миллиона много эффективней капитализации единицы.

Таким образом укрупнение видится некой панацеей. Экономической, культурной, военной и какой угодно другой.

Но фокус в том, что в природе вещей не бывает абсолюта. Абсолютной панацеи в природе быть не может. Это фундаментальное свойство природы – мироздание не бывает односторонним и плоским. То есть, в том, что видится панацеей и абсолютом вшита другая, обратная сторона. Сторона, до поры скрытая от глаз наблюдателя складками человеческой близорукости и недалекости.

Рассмотреть оборотную сторону выбранного варианта действий/бездействий – долг мыслящего человека и в итоге вопрос его совокупного выживания.

Часто люди корректируют окружающий мир посредством своего внимания. Как в детстве – достаточно закрыть глаза или уткнуться в подушку и явления перестают существовать перед глазами, а значит, перестают существовать вообще. Именно так ведут себя взрослые дядьки, которых люди выбрали себе в вожди и проводники.

Итак, дядьки выбрали укрупнение, вдохновленные мотивом эффективности. Укрупнение владеет умами хорошо сложенных и дорого одетых взрослых подростков. Все препятствия убираются с пути как снижающие эффективность приложения усилий.

К примеру, торговец бакалеей укрупняет торговую деятельность и ставит одну большую торговую точку вместо дюжины мелких. Он искренне считает что поступает разумно и эффективно. Поскольку рынок бакалеи сформирован, то ему теоретически ничего не грозит со стороны конкурентов. Он сносит дюжину избушек и устанавливает дворец; разгоняет три дюжины наемных продавцов и нанимает девять человек; устраняет потери в электрических и инженерных сетях; сводит к минимуму расходы на доставку, обслуживание, охрану, погрузку и множество других мелких затрат. Все как-бы достаточно однозначно и достаточно бесспорно. Но…

Но с другой стороны логики он наступает на грабли, лежащие в стороне от направления взгляда. А именно;

 – торговец уносит свой товар на некоторое расстояние от потребителя, перекладывая проблемы с доставкой на покупателя;

- лишается двух десятков подданных, которые ежедневно тянули на себе телегу с бакалеей и для которых он был «кормилец, отец родной», сокращает количество рабочих мест короче;

- увеличивает «обезличенность» процесса, формализуя его до минимально необходимого уровня. Другими словами, торговый «конвейер» сводит к минимуму обратную связь покупателя и продавца.

- увеличивает риски, которые в случае какой-либо пиковой или патовой ситуации «множат на ноль» не только торговую точку, но и весь бизнес.

- вносит элемент навязчивости и искусствености деятельности, при котором бизнес нужно вести не только и не столько торговыми методами, сколько методами, непосредственно к торговле относящимися довольно отдаленно. Как то: лоббирование, рекламирование, торговый диктат, недобросовестная конкуренция и другие прелести околоторговой деятельности.

- нюансы и мелкие проблемы, не вписывающиеся в общую концепцию укрупнения выносятся за скобки и из поля зрения, образуя пустоты и лакуны, которые предположительно заполнят нарождающиеся конкуренты.

- менеджмент и администрирование будут неизбежно осуществлять претензии на гегемонию и увеличивать свой удельный вес в бизнесе.

- возникнет иерархия и внесет свои поправки в методы ведения дел. Внешний субъективизм, бывший до недавних пор двигателем торговли уступит место внутреннему, разрушительному субъективизму иерархического толка, где усилия людей будут вливаться в процессы, не связанные напрямую с бакалеей, торговлей и сервисом.

Итак, сделан первый, пока еще робкий шажок в сторону от людей, потребности которых образовали возникновение и наличие торговца бакалеей. Ведь он, торговец, возник как ответ на то, что люди, населяющие данную конкретную территорию нуждались в нем, ждали его прихода и чаяли его деятельности именно в таком виде, в каком торговец образовался и вел свое предпринимательство.

После резкого разворота в сторону укрупнения произошли очень важные вещи:

- органичное течение событий, в которое был вписан торговец бакалеей образовало некое завихрение, в результате которого была произведена подмена понятий – торговец вместо части картинки присвоил себе часть полномочий художника, демиурга. Создателя, по воле которого происходят окружающие и внутренние события картины.

- причина – потребность людей в товарах поменялась местами со следствием. В результате такой ротации на первый план вышло предложение, а не спрос. Возникла гегемония предложения, с которой нужно что-то делать.

- в помощь слегка искривленной системе отношений продавца и покупателей была призвана технология, неизбежно увеличивающая искривление до пределов допустимости. Эффективность усиливает давление на гармоничность и логичность явлений.

- по принципу сообщающихся сосудов органичность уступает первенство стремительности и мощи обратного движения, технологичности. Личная и корпоративная алчность пьет соки справедливости и целесообразности, наращивая массу.

- процесс захватывает своих участников и акционеров целиком, принуждая все дальше отодвигаться от всего, что угрожает или может угрожать прогрессу движения. Процесс вырастает из простого приложения в самоцель и чуть ли не предмет культа.

- при сохранении динамики и вектора процедура требует все больших вложений и прорастает в моно-идею, фокусирующуюся в точку, в «мертвую точку», лишенную способности и возможности к гибкости и реакции.

- «тело» движения, поначалу обретающее мышечную массу в процессе борьбы с внешними воздействиями, по инерции набирает другую массу – жировую, что принуждает «тело» бороться уже с внутренними разрушительными воздействиями. Причем, теми же инструментами и орудиями, которые заряжены и заточены на внешнюю борьбу, что является нонсенсом. Присущая массивному явлению инертность по сути своей антагонистична гибкости, лежащей в основе смысла деятельности.

Любой человек, дочитавший до этого места и с молоком матери впитавший современную экономическую модель с ее постулатами, константами и догмами, тут же воскликнет: «Платон, ты не прав!» и приведет следующие доводы:

1. Для любого торговца бакалеей, достаточно оторвавшегося от мелких потребителей и нарастившего массу товаров и капитала, автоматически открывается волшебный ларчик – внешняя торговля.
2. Все известные крупные торговцы бакалеей не бедствуют и чувствуют себя достаточно хорошо в этой системе координат.

Логика приемлемая и достаточно железная. На сегодня, подчеркну, на сегодня, в логике есть сталь, хоть и чаще похожая на жесть.

Короткий, пристрастный и мимолетный взгляд на проблему фиксирует именно эту картинку – безусловное преимущество укрупнения над дроблением и диверсификацией. Спорить, пикироваться и плодить новые аргументы и догмы вместо поверженных не буду – не для этого писано. Смысл, как обычно, сводится совсем не к тому, чтобы произвести движение в экономических доктринах. Доктрины достаточно хорошо подтверждены и достаточно надежно подперты логическими рогатинами и железобетонными концепциями. Единственное, чего мне хотелось бы – разбудить способность людей мыслить. Мыслить широко, последовательно, логично и непредвзято. Просто потому, что торговцы бакалеей слегка распоясались и включили вторую скорость диктата и лукавства. Она способна зашвырнуть зазевавшегося пешехода за орбиту цивилизации, лишив его воздуха мысли и притяжения здравого смысла; превратив человеческое существо в барахтающийся кусочек плоти, в дорогой пиджак, беспомощно болтающийся в пустоте.