Молитва
|
|
Это все, что от Вас осталось.
Ни обид, ни смешных угроз.
Только сердце немного сжалось,
Только в сердце немного слез.
Все окончилось так нормально,
Так цинично жесток конец,
Вы сказали, что нынче в спальню
Не приносят с собой сердец.
Вот в субботу куплю собак,
Буду петь по ночам псалом,
Закажу себе туфли и фрак,
Ничего, как-нибудь проживем!
Мне бы только забыть немножко,
Мне бы только на год уснуть,
Может быть, и в мое окошко
Глянет солнце когда-нибудь.
Пусть уходит, подай ей, Боже,
А не то я тебе подам
Мою душу, распятую тоже
На Голгофе помойных ям.
1918, Харьков
Апокалипсические чаяния, ощущение кризиса как в жизни, так и в искусстве, были связаны с распространением в России идей Шопенгауэра, Ницше и Шпенглера,с одной стороны, и с предвосхищением новых революций, с другой. Часть направлений фиксировали состояние хаоса, связанное с осознанием «конца»(экспрессионизм), часть призывала к обновлению и уповала на будущее,которое уже приближается. Эта обращенность к будущему породила идею «нового человека»: ницшеанского Сверхчеловека и андрогина символистов,Нового Адама акмеистов, «будетлянина» футуристов. В то же время даже внутри одного направления сосуществовали противоположные устремления: крайний индивидуализм, эстетизм (в декадентской части символизма) и проповедь Мировой Души, нового дионисийства, соборности (у «младших» символистов).
Поиски истины,конечного смысла бытия вылились в различные формы мистицизма, в моду снова вошел оккультизм, бывший популярным и в начале 19 в. Характерным выражением этих настроений стал роман В.Брюсова Огненный ангел. Возник интерес к русскому сектантству («хлыстовство» Н.Клюева, отдельные мотивы в поэзии С.Есенина, роман Серебряный голубь Белого). Обращенность внутрь себя, неоромантическое упоение глубинами человеческого «я» сочетались с переоткрытием мира в его чувственно постигаемой предметности. Особой тенденцией на рубеже веков стало новое мифотворчество, также связанное с ожиданием нарождающегося будущего, с необходимостью заново осмыслить человеческое существование. Слияние бытового и бытийного, повседневности и метафизики различимо в произведениях писателей разных направлений.Философы и литераторы этого периода впервые осмысливали состояние личной свободы и искали ответ на вопрос: «Как реализовать свободу человека для его личного и общественного развития?»
Серебряный Век - это дитя воскресшего язычества: показательно, что среди поэтов этой эпохи, всех как на подбор - мистиков, очень трудно найти декларативного ортодокса, образ “классика” типа Державина. При этом нельзя, конечно, утверждать, что Серебряный Век был по духу “антихристианским”, хотя к таким упрощенным выводам могла бы подтолкнуть известная мода на “демонических” персонажей, - просто само христианство стало восприниматься не как “горизонтальная” ортодоксия и тем паче - консерватизм, а как непосредственно-личный, “вертикальный” внутренний опыт. И этот опыт, отливаясь в поэтические строки, как раз и порождал то особое, субъектное “мифологическое пространство”, которое всегда актуально содержит в себе Традицию.
