ОН 
погибал и ждал ветра.И ветер дул в его окно, которое было намертво закрыто. 
ОН 
взвешивал все за и против. С юга ли дует? Не расшевелит ли его штору? Не занесет ли прохладный дождь и не застудит ли стены в его жилище?
Наступала ночь. Ветер стихал. 

ОН 
тосковал и ждал рассвета. И рассвет улыбался ему и звал его, радуясь и звеня там вдали. 
ОН 
советовался с собой. Раскладывал все по полочкам. Отчего рассвет приходит и уходит? А кто будет его греть в вечерние часы? А сможет ли рассвет  убедить его в искренности своих намерений?
Наступал день и рассвет растворялся вдали.

ОН
мучился от напряжения и всем сердцем звал песню. И она звучала у самого его уха, предлагала допеть ее куплет. 
ОН уходил в себя и считал,что песня сама должна спеть и убедить его душу, что все не напрасно.
И спускался вечер, прогоняя дневную песнь.

ОН
грустил и не находил себе места.Желал испить чудодейственный напиток.И напиток лился ему в рот, журчал по всем его фибрам души, играя и прося откликнуться.
ОН не решался глотать.Сплевывал и засыпал,продолжая размышлять над тем, а много ли пользы от этого чуда? Все ли его ингредиенты легко проглатываются и всасываются, не задевая его личные органы чувств,которые он хотел бы оставить лишь для себя.

И ТОГДА НА МОНИТОРЕ ПОКАЗАЛАСЬ ЗАПИСЬ: СИДИ И СЧИТАЙ.

Как это было? Они сидели друг напротив друга и вязали варежки. Она смотрела на спицы, поправляла нить и представляла ее, как тропинку своего будущего. Лицевые и изнаночные петли лежали ровными рядками. И то, и другое полотно было гладким, только на одном было больше дырочек, а на другом узелков. Вот и вся разница. Не было бы дырочек, не было бы и узелков. Так видела свою жизнь она и чувствовала тепло пряжи.
Он держал спицы, как два пистолета. Указательный палец все время пытался нажать на спусковой крючок. Он пальцем шарил что-то и, натыкаясь на конец спицы, испытывал раздражение. Все эти петли казались ему ненужным постоянством. Каким-то кладбищем иллюзий. Что можно связать из этого мотка? Шарф? Носки? Свитер? Ведь это можно купить, особенно не заморачиваясь, не тратя длинных вечеров.
- а давай свяжем варежки? – замечталась она, - ты правую, а я левую.
-почему это Ты левую? – ревниво  заметил он.
Она заулыбалась  и решила продолжить шутливый разговор:
-потому что нам нужна всего одна левая варежка, а не  то, что ты можешь навязать.
-я сижу с тобой. Никуда не ухожу. ВЯЖУ! И ты меня еще умудряешься попилить?
К утру была связана левая варежка. Обычная, серая, с синей полоской. На полу лежал моток серых ниток, который изрядно  потеребила лапой собака. Нитями были опутаны ножки кресла, стола, тумбочка. Всюду валялись остатки выдернутой шерсти и облака пуха.
Он раскрыл глаза и приятно растянул ноги. Встал, прошелся, понюхал стакан, закусил кусочком сыра, равнодушно провел взглядом по разбросанным  вещам и задержался на серой левой варежке. Эта вещь мешала ему чувствовать себя Богом. Он никак не мог понять, зачем ему левая варежка, если можно купить пару перчаток  по сезону и моде.
Я видела, как он взял в руки левую варежку, подошел к балконной двери, уверенным движением руки раскрыл ее и выбросил  ненужный предмет на улицу. Затем  он умылся, почистил зубы, похлопал себя по щекам и сказал сам себе, глядя в зеркало:
- Хандрить будем на том свете, правда Жулька?

Жулька виновато потупила  нос в пятку хозяина и заскулила.