Яковлев И.В.

В Ветхом Завете приводится подробное описание того, как должны были выглядеть одежды первосвященника. Однако начиная с домонгольского периода христианской письменности на Руси до нашего времени дошло несколько подобных описаний. Обращаясь к историческим документам, И.В. Яковлев выясняет, какую известность имели эти детали и что именно о священных одеждах из Библии знали наши предки.

От домонгольского периода христианской письменности на Руси до нашего времени дошло несколько описаний одежд иудейского первосвященника, на основании которых можно судить о степени известности в то далекое время этого фрагмента библейской книги Чисел.

Два из сохранившихся описаний содержатся в Изборнике князя Святослава 1073 года, третье – в «Сказании о черноризьчьстемь чину, от вьтхаго закона и новаго» известного церковного писателя и проповедника XII века святителя Кирилла Туровского, где описание одежд первосвященника приводится в связи с их аллегорическим толкованием по отношению к Адаму, Христу и монашеству. Самый ранний известный список «Сказания» датируется 1284 годом, его текст опубликован профессором И.П. Ереминым в XII томе Трудов отдела древнерусской литературы.

Описание одежд, в которые подобало облачаться ветхозаветному первосвященнику при совершении богослужения, содержится в 28 главе книги Исход. Согласно Священному Писанию, первосвященник при совершении богослужения в скинии, а затем в иерусалимском Храме облачался в следующие одежды – наперсник1, ефод2, верхнюю ризу3, хитон стяжной4, кидар5 и пояс.

В русском и славянском (Елизаветинском) переводах Священного Писания части одеяния Первосвященника называются различно. Наперсник, кидар и пояс в обоих переводах имеют одинаковые названия. Ефод в славянском переводе называется ризой верхней, верхняя риза в русском переводе в славянском носит наименование долгой ризы, или подира (греч.), а хитон стяжной именуется ризой тресновитой (тресновитый слав.– шитый, или обложенный галуном, серебром или золотом).

В Изборнике князя Святослава 1073 года имеются две статьи, в которых говорится об одеянии ветхозаветного первосвященника. Заглавие первой – «Что беаше ефоуд, имже въпрашаше святитель Бога?», следующая статья Изборника называется «Златоустаго. От того иеже «О ризе святительсцей».

Упоминаемый в названии первой статьи ефод, как можно выяснить из последующего описания, не является тем ефодом, о котором говорится в русском переводе книги Исход. Это наперсник судный, располагавшийся поверх ефода. Святитель Кирилл в своем толковании также называет наперсник ефодом – по-видимому, на Руси в то время употребительным было такое наименование этой части одежд первосвященника. В описании наперсника, содержащемся в первой статье, имеется некоторое несоответствие библейскому тексту, говорящему, что наперсник имел двенадцать драгоценных камней, на которых были вырезаны имена двенадцати сыновей Иакова. В Изборнике вместо двенадцати камней упоминаются два измарагда (изумруда) «по шести обаполы написание имуштя двоянадесяте племену израилеву»6. Далее в Изборнике говорится об адаманте, находящемся между упоминаемыми изумрудами, что также не соответствует тексту Библии. Об уриме и туммиме в тексте данной статьи Изборника прямо не говорится, но из последующего описания можно сделать вывод, что уримом и туммимом был именно этот адамант. «Междя же двема змарагдома камык (камень – прим. автора) адамант да иегда оубо хотяше святитель въпрашати Бога о коиеи любо речи привязашеие нарамьници посредоу прьсни и подъложаше роуце подъ ие и испростряшеся на длани ия акы дска. И зря на иефуд впрашаше Бога»7. Далее говорится, что если вопрос был угоден Богу, то адамант сиял, если вопрос не был угоден Господу, то камень оставался каким был, если Бог хотел «на меч предати люди», камень был как бы кровавым («кровав»), «аште ли смрть наитии хотяше, чрьн». Примечательно, что святитель Кирилл высказывал ту же мысль, что встречается и в Изборнике – «се же глаголаше и ефуд зрет» (в Изборнике – «И зря на иефуд впрашаше Бога»), также в некоторых рукописях «Сказания» святителя упоминается ефод с двумя камнями («Положенный на персях (на груди) ефод с двумя камнями»).

В следующей главе Изборника «Златоустого. Из того, которое «О ризе святительской» упоминается подир («рекше въ ризоу отъ главы доже и до ногоу»), кидар, который называется «клобоучьць» (рядом стоит слово «тиароу» (тиару)), два камня «змарагда» на плечах первосвященника с именами сыновей Иакова, наперсник судный, называемый «логион» ( – слово судное) («на прьсьхъ же логион налеплен имы дъванадесяте камык иесть же видети ины образы ины же разоумы»8).

В двух рассматриваемых статьях Изборника названия одежд первосвященника и их описания имеют отличия. Во второй статье слово ефод не употребляется, хотя речь, в частности, идет и о том же предмете облачения, что и в первой статье; два камня «змарагда» находятся не на наперснике, а на плечах первосвященника (что соответствует библейскому тексту), сам наперсник называется не ефод, а логион, и указано правильное число камней, находившихся на наперснике – двенадцать, а не два как в первой статье.

Чем могло быть вызвано такое отличие в двух соседних статьях? Вероятно, составитель Изборника, или его греческого прототипа, был введен в заблуждение различными наименованиями наперсника и поэтому допустил, что в Изборник попали несоответствующие друг другу описания одежд первосвященника. Также этот факт несоответствия может говорить о том, что на Руси не очень точно представляли состав облачения первосвященника.

В «Сказании о черноризьчьстемь чину» святитель Кирилл описывает одежды ветхозаветных первосвященников следующим образом: «Стихарь убо от багра (багряный – прим. авт.) — по образу смоковных лист, имь же съшив прекры собе Адам. Пояс же усьянь (кожаный– прим. авт.) кожьныя ризы являя мьртвость. Подирь же есть преступный Адамов грех. Обеде (цепочки — прим. авт.) же си възложи златы — се же есть нужное из рая изведение... На пьрсех же положи пяди уткано (тканый размером в пядь – прим. авт.) и с 12 каменема ефуд — обою на десять колену израильтян пророчьство. Четвьроскудную (четырехсоставную – прим. авт.) же възложи ризу — по образу распростертаго над Израилемь в пустыни облака, из него же исхожаше мана на не... Кидарь же — наглавный ушьв (головной убор– прим. авт.): се же есть святаго духа осенения»9.

Употребляемое святителем Кириллом слово «стихарь» в обоих переводах 28 главы книги Исход отсутствует. Вероятно, под стихарем в рассматриваемом толковании имеется в виду хитон стяжной, название которого не встречается в тексте толкования святителя Кирилла. Также о том, что стихарем святитель мог называть хитон первосвященника, говорит и форма хитона, который, подобно стихарю, был достаточно длинным и доходил до голеней.

Можно отметить и некоторые другие несоответствия приведенного отрывка библейскому тексту. Святитель называет стихарь сшитым из багряниц, но в библейском описании его цвет не назван. Также в книге Исход говорится, что пояс Первосвященника был изготовлен « из золота, из голубой, пурпуровой и червленой [шерсти] и из крученого виссона» (Исх. 28, 8). Но в «Сказании о черноризсчем чине» мы читаем, что данная часть облачения первосвященника была сделана из кожи. Чем могло быть вызвано такое несоответствие с текстом Писания? Может быть, в связи с тем, что в «Сказании» пояс первосвященника символизирует смертность Адама и его потомков, могло появиться указание, что пояс первосвященника был кожаный (как известно, в Писании говорится, что после грехопадения Господь сделал Адаму и Еве кожаные одежды (Быт. 3, 21) ). Но как мог автор «Сказания» допустить такое несоответствие тексту Писания? Известно, что святитель, являясь большим знатоком Священного Писания, с большим благоговением относился к священному тексту. Например, в «Притче о человеческой душе, и о теле» он пишет: «Но тружается мой мутны ум, худ разум им я, немогый порядних словес по чину глаголати, но яки слеп стрелець смеху бываеть, немоги намеренаго улучити. Но не буди нам особь подвигнути ненаказан язык, но от божественых вземлюще писаний, со многою боязнью еуаггельскых касаемся беседовати словес»10. Так или иначе, в произведениях святителя Кирилла встречаются разночтения с известным текстом Библии, объяснить которые затруднительно.

В некоторых рукописях, в частности, использованных в издании преосвященного Евгения, епископа Минского и Туровского, упоминается «положенный на персях (на груди) ефод с двумя камнями». Скорее всего, это название указывает на наперсник судный, находившийся на груди первосвященника поверх ефода (как уже отмечалось, в древней Руси встречалось описание ефода (наперсника), имевшего два камня (изумруда) с именами двенадцати сыновей Иакова). В других списках «Сказания» говорится о двенадцати камнях на наперснике.

«Четырехсоставная риза» в библейском описании одежд не упоминается; скорее всего, здесь имеется в виду ефод, имевший состав, как говорится в Писании, «из золота, из голубой, пурпуровой и червленой [шерсти], и из крученого виссона» (Исх. 29;6). Но если быть точным, то ефод состоял не из четырех, а из трех или пяти составляющих, в зависимости от того, считать ли шерсть, окрашенную в три цвета, одним или тремя компонентами.

Страницы: 1 2

Никита Анохин

Храм святой Софии стал кульминационным архитектурным моментом, отражающим состояние Византии в VI веке. С этого момента имя св. Софии неразрывно связано с судьбой Восточной Римской империи, вплоть до ее гибели в сер. XV века.

Константинопольская София – смелость размеров, гармония частей, прочность и вместе с тем необыкновенная легкость, а также обширный плоский купол – наглядно демонстрирует высоту древнего византийского искусства, которое «объединило пышную зрелищность и утонченный спиритуализм в единую художественную систему, строго каноническую, проникнутую духом торжественного и таинственного церемониала»2. Духовное блаженство, совершенство горнего мира находили свое отражение в блеске и парадности, золоте и мраморе, красочности и сиянии. И вместе с тем эта роскошь, эта зрелищность так хорошо отвечала вкусам богатого, знающего толк в наслаждениях двора.

Символом духовного обновления Римской империи с принятием христианства становится город Константинополь, названный именем основавшего его императора, св. равноапостоль-ного Константина Великого. Новая столица империи находилась на границе Европы и Азии, на берегу моря, удобного для торговли и сообщения, посреди плодородных цветущих холмов и долин.

Довольно скоро Константинополь приобретает черты римского города: были воздвигнуты два императорских дворца, построены цирк, ипподром, амфитеатр, портики на площадях, бани, водопроводы, фонтаны. На главной площади была поставлена привезенная из Рима порфировая колонна; вдоль улиц вытягиваются вереницей статуи богов, взятые из языческих алтарей и потерявшие теперь свое сакральное назначение. Тут находились и Аполлон Пифийский, и треножник Дельфийский, и музы Геликона, и обитатели Олимпа. Но церкви, устроенные на месте языческих храмов, и крест, царствующий повсюду, говорят нам, что это город христианский.

Кто дал имя храму святой Софии, неизвестно. Во всяком случае, в IV веке его уже называли Софией. Протоиерей Г. Флоровский говорит, что "нетрудно сказать, как понимали это имя христиане того времени. Это было имя Христа, Сына Божия, под этим именем предвозвещенного в Ветхом Завете (прежде всего в книге Притч), которое затем повторяет апостол Павел (1 Кор 1:24). В IV веке много говорили и спорили о Божественной Премудрости. <...> Эта была основная экзегетическая тема в спорах православных и ариан, и обе стороны были согласны, что Божественная Премудрость <...> есть Сын Божий. Такова была богословская традиция. <...> В известном символе Григория Чудотворца Христос называется Словом и Премудростью и Силой... Вряд ли можно сомневаться, что воздвигнутый в IV веке храм Премудрости был посвящен Христу, Воплощенному Слову. И напрасно догадываться, не посвящали ли тогда храмов отвлеченным идеям... Во время правления Юстиниана, когда империю терзали напряженные христологические споры, опять-таки уместнее было посвятить «великую церковь» Христу, Премудрости и Слову. Во всяком случае, впоследствии в Византии всегда и неизменно считали Константинопольскую Софию храмом Слова. В этом отношении особенно характерно известное сказание о построении Юстинианова храма. <...> Здесь рассказывается о явлении Ангела, «стража храма», который клялся именем Софии – «и потому получил храм именование: Святая София, что значит: Слово Божие»... Не следует спрашивать, в какой день совершался «престольный праздник» в Юстиниановой Софии. И много позже Юстиниана еще не существовало престольных или храмовых праздников в современном смысле. <...> Храмы посвящались Христу или Богоматери, но при этом еще не выделялся какой-нибудь один определенный праздничный день из общего годичного круга <...>. Вообще же годичный праздник каждого храма совершался в день «отверзения врат», в годовщину освящения или «обновления» храма. В Константинопольской Софии праздник обновления совершался в канун Рождественского сочельника, 23 декабря, – так как храм был освящен впервые 25 декабря (537 г.) и обновлен после восстановления купола 24 декабря (563 г.). В службе на день обновления по Типику Великой Церкви X в. мы не находим никаких особенностей, которые бы указывали именно на Софийский храм, на определенное его посвящение. Служба совершается о покровении града вообще. С течением времени в Византии как бы забывают об особенном посвящении Великого храма, который стал национальным святилищем и святыней. Он стал для византийцев храмом вообще, храмом по преимуществу, средоточием всех молитвенных памятей и воспоминаний. И вместе с тем стал символом царства, символом царственного достоинства и власти – «мать нашего царства», говорит о Софии уже Юстиниан..."5

Иван Айвазовский  «Вид Константинополя и Босфорского залива»

На месте будущей Софии император Константин Великий построил небольшую церковь-базилику. Храм был богато украшен: редкий мрамор, серебро, золото, мозаики. Но освящен он был уже при императоре Констанции, в 360 году. Констанций увеличил храм так, что современники стали называть его «великой церковью». В 404 году из-за народных волнений при императоре Аркадии, по поводу изгнания из столицы св. Иоанна Златоуста, базилика погибла в пожаре. Император Феодосий Младший в 415 году отстроил церковь заново. В 532 году при императоре Юстиниане вспыхнуло народное восстание, известное под названием «Ника», в результате которого погибло 35 000 человек. Погиб в огне и многострадальный храм Софии. Восстание было подавлено. После этого Юстиниан на месте сгоревшей базилики решил воздвигнуть великолепный храм, который своими размерами и пышностью затмил бы все, что было построено в Константинополе до него.

Johann Martin Bernatz (1802—1878) The Hippodrome, Constantinople

Закладка фундамента состоялась 23 февраля 532 года, а строилась святая София всей империей. В Константинополь прибыли драгоценности, взятые из развалин языческих храмов, терм, портиков, дворцов Азии, Греции, островов Архипелага Италии. Ефесский претор прислал восемь колонн зеленого с черными пятнами мрамора, взятых из храма Дианы. Римская знатная госпожа Марция пожертвовала восемь изящных порфировых колонн из храма солнца в Бальбеке. Можно было также видеть редчайшие украшения, привезенные из Троады, Кизика, Афин и Циклад; белый с розовыми жилками мрамор Фригии, зеленый мрамор Лаконии, голубой – Ливии, красный гранит Египта, порфир Саиса. Все доходы империи за пять лет не покрыли расходов на сооружение храма. Например, только на амвон и хоры был потрачен годовой доход от Египта. Строительство храма разорило народ, даже чиновникам перестали выплачивать жалование.

Karl Kaufmann (1843—1901) Constantinople

Император поручил строительство двум архитекторам: Анфимию из Тралл и Исидору из Милета. Траллы и Милет – древнейшие греческие города в Малой Азии, процветающие богатые торговые и культурные центры того времени. Анфимий отлично знал механику, а Исидор был превосходный ваятель. Первому понадобилось неполных два месяца для создания проекта и подготовки к строительству. Само же строительство продолжалось 5 лет, 10 месяцев и 10 дней – сообщают византийские летописи.

Auguste Etienne Mayer (1805 -1890) Brest Ansicht von Konstantinopel

Под начальством каждого архитектора состояло 100 мастеров-каменщиков, и каждому из них было дано в распоряжение по 10 работников. Таким образом 5000 работников было приставлено к правой стороне здания и 5000 – к левой. Работы шли равномерно и правильно. За строительством наблюдал сам император: он нередко приходил к месту постройки в простой льняной одежде и осматривал материалы, мастерские, поощрял и награждал рабочих. Дно рвов, которые были вырыты для закладки фундамента, было покрыто особым раствором извести, очень быстро приобретавшим крепость железа. Столбы, предназначенные для опоры купола, клали из больших глыб известкового камня, связывая их свинцовой заливкой и железными полосами. Стены строили из особых кирпичей, которые уменьшали тяжесть громадного купола. Эти кирпичи были сделаны из родосской глины и так легки, что по просушке дюжина их весила не более одного обыкновенного кирпича. На них были оттиснуты слова: «Господь да поможет».

Eugène-Napoleon Flandin (1803—1876) The Sehzade Mosque in Laleli, Constantinople

План купола был очень сложным и казался невыполнимым. Правда, и раньше строили широкие купола. Но этими куполами увенчивались кругообразные здания (Пантеон Агриппы в Риме), поэтому купол опирался со всех сторон на стены. Купол же св. Софии предполагалось воздвигнуть на строении в форме квадрата. Это было достигнуто следующим образом: четыре массивные столба, установленные в квадрат, были перекрыты со всех сторон арками. Промежутки между соседними арками были заполнены сводами в форме надутых треугольных парусов. Верхние ребра этих парусов создали, соединившись, в плане форму круга, на который и легло основание полусферического купола. Этот прием стал впоследствии применяться во всех православных храмах.

Страницы: 1 2 3

Анатолий Холодюк

I.1. В Памфилийском порту Атталия (ныне – Анталья)

… Анатолия, Анталья, Анатолий – слова родственные. Анатолией (тур. Anadolu; греч. Anatol – восток, восход солнца) жители современной Турции называют полуостров Малая Азия на западе Азии азиатские владения своей страны и срединную часть ее территории. В разные исторические периоды земли Малой Азии полностью или частично входили в состав различных государственных образований, а после разделения Римской империи они находились в составе Византии.

В древние времена, с V—IV вв. до РХ, вся Малая Азия носила название Анатолия, а ее жители — анатолийцами. Разумеется, что и мужское русское имя Анатолий является производным от наименования этой восточной земли и ассоциируется с понятиями «восточный», «восток» и «восход солнца». Территория современной Турции содержит еще не до конца изученные духовные сокровища древней Византии, свидетельствующие о мастерстве храмостроительства и церковно-прикладного искусства, о жизни и подвигах многих православных святых первых веков христианства. Приморский город Анталья, расположенный на южном побережье Малой Азии, откуда в первой половине марта 2013 года и начиналось очередное паломничество в Турцию автора этих строк, назывался в библейские времена Атталией, входившей в подвластную с 103 года до РХ римлянам провинцию Памфилия (Деян. 27:5). Памфилия занимала в южной части Малой Азии узкую полосу земли между Киликией на востоке и Ликией на западе. Она пересекалась отрогами Тавра и орошалась горными реками. Памфилийцы представляли собой смешанный народ: это киликийцы, финикийцы и греки (2, c. 270). Известно, что иудеи из Памфилии приезжали в Иерусалим на праздник Пятидесятницы и слушали проповедь Петра и других апостолов (Деян. 2:10). Памфилийская Атталия своим названием обязана военноначальнику и царю Пергамы — Атталу II Филадельфу (скончался в 137 г.), восстановившему после войн этот город и превратившему его природную гавань в своe владение (3, c. 90).

Ныне эта древняя гавань служит портом современной Антальи и с высоты птичьего полета напоминает форму подковы. Полукругом огибают ее и старые оборонительные стены, которые вместе с прилегающими к морю кварталами входят в исторический центр Калеичи. В этом районе находятся развалины древней византийской церкви («Панагии»?; V в.), на фундаменте которой в XII веке мусульмане построили Джуму (Пятничную) мечеть.

Рядом с ней мусульмане возвели минарет, но его верхняя часть в 1851 году была сильно повреждена по причине вспыхнувшего пожара (3, c.90). По другой версии, в минарет ударила молния, и он обрушился. С тех пор в народе сама мечеть в Калеичи называется «Мечетью со срезанным минаретом». В справочниках значится, что и городской Этнографический музей (или – «Музей Калеичи») располaгается в здании бывшей православной церкви Св. Георгия (XIX в.).

В другом крупном музее Антальи — Археологическом, вошедшем в список наиболее известных археологических коллекций мира, представлены редкие мозаики и другие уникальные артефакты византийской эпохи, найденные при раскопках в Ксантосе, а также на территории древней Пергии.

Cреди более чем пяти тысяч музейных экспонатов представлены фрагменты алтарей и иконы, собранные из различных православных церквей, в том числе и из церкви св. Николая в Демре.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8

1.4.2 Загве

Завоевание и пропаганда христианства в районе Ласта начались еще во времена правления Калеба, и в 12 в. местные правители – из народа агау, древней этнолингвистической группы – уже длительное время были приверженцами христианства. Теперь, расширив область своего правления, правители Ласта превратились в царей Эфиопии и наследников царства Аксума. Они правили в качестве христианской династии в течение почти 135 лет, в период между 1137 и 1270 гг. Правители Загве распространили свою власть от центра распавшегося Аксума до района Шоа на юге.

Иллюстрация 26. Царь Лалибела

Несмотря на то, что правители Загве были наиболее сильными в их эпоху, они не удостоились всеобщего признания. Местные феодалы в Тигре и районе Аксума, а с ними и многочисленные священники, не желали принять над собою власть агау, выражали сомнение в законности их власти и не признавали их полномочий. Настоятели древних монастырей Аксума, таких как Дабра Дамо, вступили в конфликт с новыми правителями и даже призвали к восстанию против них. Оказавшись в затруднительной ситуации, правители Загве пытались создать внутри церкви альтернативную опору. Те церкви и монастыри, которые продемонстрировали свою верность режиму, удостоились крупных земельных пожалований и иных льгот. Однако, наиболее ярким выражением стремления царей Загве к легитимации была организация мощного и величественного строительства церквей в их столице – Роха. Согласно эфиопскому преданию, эти церкви были построены по божественному указанию. Оно было дано наиболее известному из правителей Загве, Лалибеле. С тех пор город Роха стал носить его имя.Высеченные в скале церкви Лалибелы представляли собою тщательно обдуманную попытку перенести в округ Ласта святой город Иерусалим и другие места Святой Земли. Названия мест в этом комплексе и вокруг него – река Иордан, Оливковая гора, могила Адама и церковь Голгофы – предназначались для того, чтобы создать в Лалибеле Иерусалим и увековечить христианскую легитимацию правителей этой земли. Сам Иисус – по версии написанной на языке геэз книги «Житие Лалибелы» – посетил это место и благословил его, сказав: «Я благословил это место, и отныне оно будет святым, подобно Фаворской горе, на которой свершилось моё преображение, подобно Голгофе, месте моего распятия, и подобно Иерусалиму, стране моей матери и месту, в котором я вышел из её святой плоти. Если здесь проживает человек или свершает сюда паломничество, это будет расцениваться так, будто он пришёл на мою могилу в Иерусалим. Если кто-нибудь причащается моей кровью и плотью в этих церквях, ему будут прощены все грехи».

27... Церковь св. Георгия.

  27.1 Бета Медане Алем («храм Спасителя»)

27.2. Комплекс церквей Лалибелы

Однако стремление скопировать Иерусалим было только одним из аспектов символической деятельности Лалибелы. Разумеется, династия Загве вложила так много сил и средств не только для того, чтобы скопировать далекий святой город. Город Лалибела предназначался также в качестве конкурента аксумским церквям, чтобы отвлечь внимание прихожан от их враждебного священства.

Лалибела, Церковь Ашетана Мариам.  Священник демонстрирует древнее святое писание

Возможно, наиболее ясным выражением этого стала самая крупная церковь в Лалибеле, Церковь Спасителя (Мадхана Алем), представляющая собою копию самой прославленной церкви Аксума, Церкви Марьям Цийон.

Иллюстрация 28. Высеченная в скале церковь Абба Либанос в Лалибела.

Несмотря на то, что эфиопская церковь в дальнейшем увековечила память о правителях Загве, провозгласив их святыми, во время их правления они не пользовались её симпатией.

Эфиопская невеста

Духовенство севера страны не помогало им укреплять их власть. Они также не смогли в достаточной мере закрепить свою власть на юге и поставить под контроль торговые пути в этом направлении. Даже и в их собственном доме, Ласта, эти правители были ослаблены из-за раздоров и борьбы за власть. Всё это привело в конце концов к их свержению в 1270 г.

Продолжение следует

  Источник: Открытая электронная библиотека академической книги

Страницы: 1 2

Продолжение. Начало Здесь

1.3.1 Принятие Эзаной христианства

Часть эфиопов склонны верить в то, что христианство в их стране началось еще в апостольскую эпоху и что их церковь является не менее древней, чем египетская, сирийская или римская. Они основываются на том, что в «Деяниях апостолов» (8:26-39) рассказана история «эфиопского» евнуха, слуги царицы Кандаки (Кандакии – в Синодальном переводе), крещенного апостолом Филиппом.

«А Ангел Господень сказал Филиппу: встань и иди к югу, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу, на ту, которая пуста. Он встал и пошёл. И вот, мужчина Ефиоплянин, евнух, вельможа Кандакии, царицы Эфиопии, хранитель всех её сокровищ, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался и, сидя на своей колеснице, читал пророка Исаию. Дух сказал Филиппу: «Подойди и пристань к этой колеснице». Филипп подошёл и, услышав, что он читает пророка Исаию, сказал: «Разумеешь ли, что читаешь?» Он сказал: «Как могу разуметь, если кто не наставит меня?» и попросил Филиппа взойти и сесть с ним. А место из Писания, которое он читал, было это: «Как овца, ведён был Он на заклание, и, как агнец перед его стригущим безгласен, так Он не открывает Своих уст. В Его уничижении Его суд совершился. Но Его род кто разъяснит? Ибо Его жизнь возьмется от земли».

Иллюстрация 13. Один из священников монастыря Зена-Маркос, округ Шоа, с гордостью демонстрирующий древние каменные кресты, хранящиеся в монастыре.

Евнух же сказал Филиппу: «Прошу тебя сказать: о ком пророк говорит это? О себе ли, или о ком другом?». Филипп открыл свои уста и, начав от этого Писания, благовествовал ему об Иисусе. Между тем, продолжая путь, они приехали к воде; и евнух сказал: «Вот вода; что препятствует мне креститься?» Филипп же сказал ему: «Если веруешь от всего сердца, можно». И приказал остановить колесницу, и оба сошли в воду, Филипп и евнух; и крестил его. Когда же они вышли из воды, Святой Дух сошёл на евнуха, а Ангел Господень восхитил Филиппа, и евнух уже не видел его, и продолжал путь, радуясь».

Однако имя Кандака в действительности являлось титулом царицы-матери в нубийском царстве Мероэ, и вышеприведенный рассказ, к какой бы эпохе его ни отнести, не имеет никакого отношения к Аксумскому эфиопскому царству.

Иллюстрация 14. Наверху – монеты царя Эзаны с его изображением, над которым находится фигура в форме полумесяца (его предшественники чеканили изображения полумесяца или солнца). Слева – каменная стела, на которой Эзана высек на греческом языке рассказ о своей победе над врагами из народа беджа. Внизу – после принятия Эзаной христианства: монета с его изображением, над которым отчеканен крест.

Гораздо более надежно документировано обращение в христианство аксумского правителя Эзаны, произошедшее в первой половине четвертого столетия. Надписи, монеты и другие надежные источники свидетельствуют о смене религии царя за время его царствования. В начале своего царствования Эзана посвящал свои военные победы языческим божествам, среди которых были Бахр, Аштар и Михрам. Однако, позднее Эзана изменил своим небесным покровителям. Отныне его верность была направлена, как свидетельствует сохранившаяся надпись на геэз, на «Бога небесного». Другая сохранившаяся надпись, на греческом языке, начинается словами: «Исходя из веры в Бога и могущество Отца, Сына и Духа Святого...» На монетах, чеканенных в эпоху его правления, наблюдается сходная картина: более ранние носят символ полумесяца, а на более поздних имеется крест.

Дополнительное свидетельство о переходе аксумского царя Эзаны в христианство передано нам историком церкви Руфином (Rufinus), основывавшим свой рассказ на свидетельстве Эдесия (Aedesius) из сирийского города Тир, одного из двух сирийских юношей, чей корабль утонул в Красном море неподалеку от берегов Аксума. Эдесий и его товарищ Фрументий (Frumentius) спаслись чудом и в дальнейшем сумели достичь высокого положения при царском дворе Аксума. По смерти царя они выполняли функции регентов, пока наследник престола был маленьким.

«Когда они жили там и Фрументий держал в своих руках бразды правления, Господь пробудил его сердце, и он начал сближаться с римскими купцами, которые были христианами, наделять их разнообразными правами и льготами и поощрять их селиться в посещаемых людьми местах, где они могли бы возносить молитвы по римскому обряду.

Более того, он и сам делал так и даже поощрял к этому других, привлекал их, оделял их своей милостью, доставлял им все необходимое, давал им места для строительства и иных важных нужд и помогал из всех сил развитию ростков христианства в своей стране.

Когда наследник вырос, они добровольно передали ему всё доверенное им... Фрументий поехал в Александрию. Он рассказал обо всем епископу и настаивал, чтобы тот нашел надежного человека и послал его в качестве епископа к многочисленным христианам, которые уже скопились к тому времени, и к церквям, уже построенным на варварской земле. Афанасий, принявший уже к тому времени епископский сан, со всей серьезностью взвесил слова и деяния Фрументия и провозгласил на совете священников: «Какого еще человека мы сможем найти, в котором Дух Святой дышит, как в вас, и который смог бы свершить подобные дела?» Он рукоположил Фрументия и настоял, чтобы он с Божьей помощью вернулся в то место, из которого пришёл. И он прибыл в Индию (Эфиопию) уже как епископ...»

Страницы: 1 2 3 4

Продолжение. Начало Здесь

Введение

Эфиопская спортсменка Месерет Дефар

Эфиопия всегда вызывала любопытство у окружающего мира. «Одной из удивительных странностей истории» назвал эту страну известный британский историк Арнольд Тойнби. Эфиопия возникла на грани контактов с древними культурами Ближнего Востока, находясь в то же время в дремучей Африке.

Эта страна стала частью христианского мира еще при его зарождении, одновременно как бы прячась от него за высокими стенами мира ислама. Она впитала в себя основы библейской цивилизации, но все время, вплоть до наших дней, существовала как богатая и независимая культура. Секрет непрерывности ее существования и загадка ее противостояния различным историческим факторам способствовали созданию вокруг нее мистического ореола. Эфиопия не пала перед исламом, возникшим в непосредственной близости от нее, и не присоединилась к мощным империям, созданным им. Она не покорилась также ни европейской экспансии, включая попытки миссионеров заново сформировать эфиопское христианство, ни ее империалистической агрессии, достигшей своего апогея в Африке. Эфиопия нанесла удар пытавшемуся захватить ее исламу, и отразила также и притязания европейского колониализма. Эфиопия вступила в XX после большой победы в марте 1896 года в битве при Адуа против итальянской армии. В 1923, после создания Лиги Наций, Эфиопия вместе с Японией стала представительницей афро-азиатской независимости в семье суверенных стран. В этом статусе Эфиопия продолжала играть важную роль в мировой истории. Нападение фашистского лидера Муссолини на Эфиопию в 1935 г. было не только местью Италии за ее позорное поражение при Адуа, но и началом всеобщего скатывания ко Второй Мировой войне. Снова удостоившись независимости, Эфиопия стала символом освобождения всей Африки. В 1963 г. была создана Организация Африканского Единства, центр которой разместился в Аддис-Абебе.

Образ Эфиопии в глазах арабов и мусульман, христиан и европейцев, а также жителей Африки, с ее различными географическими районами и культурами, был, соответственно, полон разнообразия и противоречий. Тайна ее существования и выживания продолжала беспокоить ее врагов, и одновременно вызывала удивление у жителей других стран. Мусульмане Ближнего Востока наделяли ее такими свойствами, как злобность, злой умысел и ересь, но вместе с тем и высшим человеческим милосердием, благородством и особым правом на независимое существование. Христиане, из поколения в поколение, видели в ней воплощение дикости, но вместе с тем воспринимали ее как исполненное притягательности христианское царство, которое спасет Европу; как наивную, но сильную культуру, достойную уважения и любви. Африканцы во всем мире видели в ней образец самоуважения и способности черных сохранить свою независимость, хотя и не всегда были в состоянии по достоинству оценить ее внутренний мир.

Очевидные достижения Эфиопии, равно как и бедствия, постигшие эту страну, и ее экономическое отставание, привлекали к ней внимание. В последние годы и израильтяне вступили в круг заинтригованных этой страной. Откуда прибыли члены общины Бета Исраэль (Дома Израилева), новые граждане нашего государства? Что это за африканская страна, служившая им местом проживания? Каковы корни их еврейства, и каков источник древней библейской атмосферы, окутывающей их? В чем секрет тихой гордости на лицах старцев, и отчего молодежь переживает трудности приспособления к новой жизни в Израиле? Какова же Эфиопия, скрывающаяся за эфиопским обликом этих людей – страна с отсталой инфраструктурой, или с богатой духовной традицией? Страна жестких порядков и обычаев, или открытости и терпимости? Культура пассивности и смиренности, или динамичности, активности и инициативы? К какой структуре принадлежали эти люди, в какой среде они жили, что повлияло на их формирование?

Открытый Университет уже давно работает над преподаванием темы Эфиопии. В 1997 г. в рамках курса «Возникновение новых государств в Африке» вышла книга «Эфиопия – империя и революция на Африканском Роге». Последняя книга является также важным введением к данному учебнику, она содержит краткое описание истории Эфиопии с древнейших времен. Книга «Эфиопия – империя и революция» содержит обзор важнейших политических структур и в первую очередь – института императорской власти, и прослеживает историю этого государства до наших дней. Центральным моментом книги является обсуждение этнического аспекта развития истории. Эфиопия – «музей народов», по определению итальянского историка Конти-Россини – отличается исключительно богатым разнообразием этнических, языковых и религиозных групп. Наличие института императорской власти и государственной политической традиции, поощрявшей построение централизованного государства, с одной стороны, и наличие многочисленных этнических, языковых и религиозных групп, с другой стороны – все это создавало напряженность, которая в значительной степени оказывалась движущей силой в развитии внутренней истории Эфиопии. Книга «Эфиопия – империя и революция» обращает особое внимание на динамику борьбы между основной группой населения, говорящей на амхарском языке и стремящейся к контролю над всеми сферами жизни страны, и группой населения, говорящей на языке тигринья, тяготеющей к децентрализации. Данная книга выдвигает на обсуждение также оценку третьей по важности этнической группы (и первой по численности): оромо, и в этом контексте (а также и в других) обсуждает вопрос напряженности между христианскими и мусульманскими группами населения. Идя по пути обсуждения межэтнических конфликтов и касаясь образа власти в стране, книга поднимает вопрос о древних корнях Эфиопии, но концентрирует внимание главным образом на процессах, происходящих в Новое время. После рассмотрения достижений и неудач амхарских правителей, начиная с периода «начинающего Новое время» императора Теводроса II (1855—1868) и до современного военного диктатора Менгисту Хайле-Мариама (1974—1991), книга описывает победу народа тигринья в наши дни. С 1991 г. и до момента написания этих строк Эфиопия проходит процесс изменений как многонациональное государство, как федерация девяти разных провинций, которая строится в духе идей тигринья, а также и других этнических и языковых групп. Изложение материала затрагивает, естественно, также и другие важные темы. В книге подчеркивается гибкость политической культуры Эфиопии, непрерывная конкуренция между представителями власти в стране, преимущества и недостатки общественного устройства, в рамках которого даже сын простых крестьян мог достичь вершины политической лестницы. Книга «Эфиопия – империя и революция» касается также различных факторов, связанных с победами над внешними врагами, и той тяжелой цены, которую пришлось заплатить за эти победы – утрата гибкости и зацикленность консервативных моделей в обществе, застой, слабость тенденций модернизации почти во всех сферах жизни.

Эфиопская икона. Язычники

Книга, лежащая перед вами, «Эфиопия – христианство, ислам, иудаизм», имеет цель углубить обсуждение истории этой страны и увидеть ее в ином ракурсе, сквозь призму религиозной культуры и межконфессиональной напряженности, существовавшей на протяжении многих поколений, живших в ней. Три великих монотеистических религии соприкоснулись в Эфиопии (книга не касается различных анимистических религий, часть которых сохранилась в Эфиопии среди групп населения, проживающих в удаленных от центра районах). Иудаизм, христианство и ислам прибыли в Эфиопию на заре ее и своей собственной истории и боролись на протяжении сотен лет за души верующих. В качестве арены столь длительного контакта между тремя религиями, Эфиопия является исключительным случаем. Знакомство с этими контактами призвано углубить изучение истории страны, а также обогатить понимание трех великих религий, рассматривая их с новой точки зрения.

Страницы: 1 2 3

Константин Скурат

Исторический очерк Кипрской Православной Церкви

Историю Кипрской Православной Церкви можно разделить на следующие периоды: 1) от основания Церкви до завоевания Кипра латинянами (45 — 1191), 2) латинское господство (1191 — 1571), 3) турецкое господство (1571 — 1878), 4) английское господство (1878 — 1960), 5) современный период (со времени получения Кипром независимости в 1960 году)

1. Церковь со дня основания до завоевания Кипра английским королем Ричардом Львиное Сердце (1191): распространение христианства на Кипре; церковный центр Кипра; участие кипрских епископов в деяниях Вселенских Соборов; церковные писатели периода византийского господства на Кипре; монашество; отношения Кипрской Церкви с Антиохийской; объявление автокефалии; положение Церкви во время арабских нашествий.

Читать далее »

Этнокультурный аспект

История общественного и культурного развития Грузии сложилась таким образом, что в ее литературной жизни агиографический жанр, в частности, мученичества (мартирологи) продолжал жить даже в Новое Время, когда в Европе, в том числе и России, ему уже не было места1.

Еще до окончательной ликвидации в середине XV в. главного очага православия-Византийской империи-критический этап культурного развития грузин достиг своего апогея. По словам грузинских историков позднего средневековья, лишь в одной Картли продолжало существовать православие. Вся страна оказалась во власти исламских завоевателей. На протяжении XIV-XV вв. произошел провал в культурном развитии Грузии. «Со страшным государственным крушением, вызванным монгольским нашествием и послужившим чудовищно зияющею гранью между древнею и новою Грузиею, пошла ко дну почти вся древне-грузинская литература», -писал лучший знаток проблемы2.

Но с течением времени никогда до конца не замиравшая литературная жизнь грузин стала давать свои плоды. Так наступила эпоха грузинского Возобновления XVII—XVIII вв., связанная с изменениями внутри страны и международной обстановки того времени. Особое значение имели рост Русского государства и восстановление с ним связей отдельных грузинских царств и княжеств, прерванных монгольским господством.

В этот период на поприще науки и литературы в Грузии выступает целая плеяда ученых и писателей, в новых исторических условиях стремившихся продолжить культурные традиции прошлого. Они, словно предвидя неизбежный конец Грузинского царства, "...спешили завещать потомству доступную им реальную яркость и глубину патриотического воодушевления, передать заветные, веками выношенные мысли тем, которые должны были стать на смену им на страже культурных интересов грузинского народа"3.
Одним из деятелей, поставивших перед собой такую цель, был католикос грузин Виссарион (груз. Бесарион, ум. 1738), сочинение которого «Мученичество царя Луарсаба» посвящено драматическим событиям, связанным с борьбой народов Закавказья против шаха Ирана Аббаса I в начале XVII в. Виссарион принадлежал к видному в средневековой Грузии роду, давшему своему отечеству целую когорту государственных и общественных деятелей. Как пишет Виссарион в приписке к одному из своих произведений, он был "родом Бараташвили из колена Орбелишвили«4. После пострижения в монахи он подвизался в известной еще с раннего средневековья Давид-Гареджийской пустыни (в Восточной Грузии), где вел аскетический образ жизни, чему и соответствовали его интересы переписчика общехристианских памятников именно аскетического направления5.
Содержание „Мученичества царя Луарсаба“ коротко сводится к следующему. Начинается оно с типичного для агиографических произведений энкомия, смысл которого заключается в актуальном для Грузии времени написания публикуемого мартиролога прославлении христианства и призыве следовать по проторенным мучениками путям во славу и спасение христолюбивых душ, а также в обосновании права царя Картли Луарсаба на сопричастность его сонму древних мучеников. Из этого исходит вся дальнейшая идеализация этого вполне реального героя, известного и по другим синхронным источникам. Согласно правилам жанра, упоминаются и родители героя-»боголюбивый царь, коего именовали Георгий, а матерь звали Тамар". При всей историчности конкретных лиц и фактов они втиснуты в обычные для агиографии формы повествования.

Святой мученик Царь Грузинский Луарсаб

За рассказом об идеальных родителях следует сообщение об идеальном детстве самого героя, естественно, одаренного также и незаурядной внешностью: «Взрастили его богоугодники царские учительством своим и паче в служении ко Господу» и т.д., а также научали его воинскому искусству.

Это был период, когда «множество злобствующих восстали на Грузию». В начале правления Луарсаба турки устроили набег на Картли, судя по произведению, силами крымских татар («крымцы»). В описании этого события агиограф передает некоторые подробности, имеющие немаловажное значение для воссоздания общей картины того времени. В связи с этими событиями в сочинении Виссариона впервые появляется пришедший на помощь Луарсабу противоречивый соратник грузинских царей Георгий Саакадзе («Георгий сын Саака») — «мужественный ратник и бесстрашный помыслами, который храбростью и отвагой наипаче превосходил всякого человека». В результате произошла жестокая битва, в которой грузины обратили неприятеля в бегство «так, что татары не были в состоянии повернуться лицом к грузинам».
За описанием этого события следует основной сюжет сочинения Виссариона-война против Грузии иранского шаха Аббаса (1587—1629), который «... в великом гневе неистовствовал на грузин и желал полного истребления христианства». Как и его предшественники, агиограф Виссарион расценивает нашествия иноверных государств на Грузию как войну против христианства вообще. Шах потребовал у Луарсаба его красавицу сестру себе в жены. Строгости христианских предписаний для таких случаев оказались тщетными, и картлийский царь удовлетворил требование шаха. Но когда последний потребовал и вторую сестру, потому что многоженство «нечестивым их законодателем было учреждено», то Луарсаб «и на слух не воспринял столь непотребное дело» и спешно выдал ее в жены кахетинскому царю Теймуразу I.

Страницы: 1 2

Оливер Кромвель: революционер, полководец, диктатор, цареубийца

Елена Цымбал

Один британский журналист как-то заметил, что национальная история напоминает ему музей, где каждому персонажу отведена отдельная полочка, а под каждым портретом аккуратно наклеен ярлык с оценкой: «тиран», «просветитель», «национальный герой».

А дальше – хоть головой о стену бейся: никому не докажешь, что Ричард III не приказывал задушить в темнице малолетних племянников, что Томас Мор ничем героическим не отличался от остальных министров Генриха VIII, что Ричард Львиное Сердце был не героем, а одним из худших английских королей.

Может быть, поэтому особый интерес историков всегда вызывал человек, чья «полочка» до сих пор так и не определена – революционер, полководец, протектор Оливер Кромвель. Потомки, спорящие о нем не одно столетие, называли его то «кровожадным монстром» и цареубийцей, то «основоположником английских свобод», то символом всего ханжеского, пуританского, лицемерного, то человеком, впервые в истории страны проявившим веротерпимость и презрение к сословным различиям. Сегодня у жителей Туманного Альбиона (и нас) есть повод еще раз поразмыслить о том, кем же в действительности был этот неординарный человек. 25 апреля Оливеру Кромвелю исполнится 413 лет.

Вообще, священникам стоило бы приводить Кромвеля в пример, как человека, которого на вершину власти вознесла именно фанатичная Вера. Вера, которую Оливеру еще в детстве внушили родители-пуритане, которую усердно вдалбливал ему школьный учитель Томас Бирд, и которая окончательно закрепилась в бесшабашной голове во время учебы в пуританском Кембридже. Впрочем, надо сделать одну существенную поправку: религия, которой с таким упоением отдался молодой Кромвель, тогда не была государственной и не сулила постов или блестящей карьеры. Среди знати «в моде» было англиканство, а пуританами были больше буржуа. «Бог любит трудолюбивых, бережливых, хозяйственных, и не любит мотов и пьяниц», – убеждали народ пасторы.

Оливер старался соответствовать. Был замечательным сыном и хорошим братом – в 18 лет, после смерти отца, бросил колледж, чтобы быть опорой матери и семи сестрам. В 21 год, когда часть сестер вышла замуж, женился на Элизабет Бучьер, дочери торговца мехами. Как дворянин Кромвель мог найти себе партию и получше, но Элизабет была скромна, домовита, красива, а главное – полностью соответствовала идеалу жены истового пуританина. Дальше – семья, подрастающие дети, участие в местном парламенте, постепенно налаживающиеся финансовые дела...

Оливер Кромвель собрался в бой

Дело шло к сорока годам, и истовый пуританин все чаще вопрошал себя: и это все? А как же миссия, мечты о которой одолевали его с детства? Почему он поправился после, казалось бы, неизлечимой болезни? Разве не для того, чтобы послужить Господу? Где же тот шанс, на который, кажется, намекали небеса?

«Шанс» ждал его в 1640 году и выглядел очень прозаично: король Карл наконец-то решил созвать парламент, в который Кромвеля избрали депутатом. К тому времени в стране было неспокойно: казна то и дело требовала денег. Но еще больше англичане боялись религиозного натиска: говорили, что под влиянием католички-жены король хочет искоренить протестантство в Англии. Озабоченные этим, депутаты отказались утверждать новый заем без твердых гарантий, что, естественно, только усилило конфликт между парламентом и королем.

Все происходящее Кромвелю очень нравилось. Ему хотелось действовать, участвовать в работе парламента и комитетов, произносить речи, составлять петиции. Энтузиазм уже очень немолодого (по меркам XVII века) человека, одетого «по-сельски» и с деревенскими замашками, вызывал иронические ухмылки у «вельмож от политики». Такие люди нужны, думали они, но далеко они не зайдут – слишком доверчивы.

Страницы: 1 2 3 4