Чавдар Мутафов "Уьчбунар", очерк
- 17.09.09, 21:03
Прежде всего, Уьчбунар- это что-то вроде цитадели. Это республика клоунов и держава мучеников. Это цирк Софии, пародия на столицу и апофеоз её извращённой гигантомании. Это царство парадоксов, захватывающего гротеска. Может быть, в нём заключены больные зародыши всех преступлений духа, но в засасывающей воронке самоотрицания он находится будто-бы вне морали, окуклен круговоротом собственных противоречий, заблуждений и законов.
Он- воистину совсем чуждый край для софийцев. Сто`ит выйти на Пиротскую улицу- и город оказывается совсем иным, отвратительно неинтересным и мизерным настолько, что недостаёт слов. Человеку следует здесь бы заткнуть ноздри платком и заключить душу в кирасу, настолько хмелён и нездоров здешний дух, насыщенный испарениями голода, дешёвой любви и больничной койки. Дух похоти, надувательства и нищеты, запах циркового реквизита и антиквариата. Белый как пар, дух крепких парфюмов и упревших тел низко стелется по тротуару в приторной и противной мгле, извращая чувства до искушений и топя душу, садистическое головокружение ипподрома и романтический разврат одеколона.
И в этом блудливом, насыщенном испарениями иле живут странные люди, полуартисты-полумошенники, сущая орава одиночек и паразитов, существующих в экстазе неестественных желаний и бескрайней му`ке наслаждения, вечно ненасытные. Это человечество извращено и ущербно, оно разражается эпилептическими припадками коротая кошмары затянувшегося несчастья, в безумной жажде своих долей сладкой приманки, творя из безобразного, всего на миг единый, грязное чудо- и мучительно погибая в мираже, голи и томлении.
Вблизи ,однако, уьчбунарец не столь страшен, он даже смешон. Накоротке он- обыкновенный смертный, фанфарон и наив, невежа с плохим вкусом, иногда -подозрителен, в общем- банален. Не требуется даже его фамильярности, мы и так его знаем издавна. Его жанр, его приёмы, его психологию. Ах, эха дивная элегантность, эта неискушённая угловатость: повседневный уьчбунарец, воскресный уьчбунарец- и что необычного в его допотопной грации, в его нелепых уборах уличного франта, что ещё обнаружить и открыть в нём, известном всем?
И всё же, уьчбунарец интересен. Его красотой есть религия, чьим жрецом он и есть, единственным посвящённым в тайны её постулатов. Напрасно мода с соблазняющими заискиваниями служанки минает его застывшего с невозмутимой миной знатока, напрасно меняются времена и новое устаревает: для уьчбунарского gent* ничто не старо, понеже он превозмогает время суровой собственной непогрешимостью единственного- и тогда все стили и бесстилия сливаются в вечную и неразрывную амальгаму канонов, форм и бесформиц, в одно долгое кружево безвкусицы ,в один безумный итальянский салат крайностей, невозможностей и карикатурности.
В само`м своём внешнем виде уьчбунарец incroyable**. Его одежда столь нетипична ,сколь традиционен костюм арлекина. Когда он одевается в парадное, цвет его пальто нестерпимо ярок, светло-зелёный или шафранно-кофейный. С неизменно долгой талией и короткими рукавами, с гривенником укутанным в платок и воткнутым в петлицу вместо цветка, с целлулоидным кушаком, пряжка которого истерически вопил красным или ярко-синим. Всевозможные цепочки, пуговички, кожаные ремешки и стальные перстни украшают его commis*** пурпурно-фиолетовый или золотисто-розовый пиджак, с невероятно широкими бортами и непременно тесный вверху талии. При этом панталоны обязательно клёш, тесные в коленях и широкие как уста драконовы у обуви, старательно подкатанные снизу и математически правильно выглаженные утюгом. Брюки без складки, впрочем, для уьчбунарца - преступление похлеже всех смертных грехов Содома - это же преступный плевок общему вкусу. Даже и тогда, когда концы брючин заляпан сухой грязью и потрепан в бахрому, уьчбунарец кладёт с неизменным усердием свои Unaussprechlichen*** под матрац дабы наутро достать их геометрически правильными и строго безупречными. Но великая страсть уьчбунарского gent - всё же обувь. Она- пара почти живых существ ,невыносимо тесных и невероятно длинных, с платформами ,которые всегда, с подмётками из автомобильной резины, недостаточно высоки и непоправимо скошены назад из-за плоскостопия хозяина - то обувки немыслимого колеру ,декоративно подлатанные, пробитые un jour**** тысячами малых и поболее дырочек в виде кружочков и цветочков, с металлическими побрякушками на ремешочках, с шелковыми аксельбантиками, с красными и жёлтыми бусинами- и, наконец, отполированными до бледности ваксой, краской и графитом.
Уьчбунарец воистину любит всякие крайности, придавая даже и наиобыкновеннейшим вещам некое каламбурное изящество и особый истерический писк, который, впрочем- лишь блеф. Мы все видали его катающимся на велосипеде, с этим красного бархата седлом, с выгравиранной напоказ монограммой, с большим автомобильным клаксоном между ног и с низким рулём,с которым сладить возможно только упираясь коленями в подбородок. Ни одну экстравагантную находку он не оставил без внимания, всё заботливо перенял: и кривые колодки на педали, и сверхдлинный никелированный насос, и ацетиленовую фару, вплоть до оплётки просмоленным шнуром корпуса и руля. Поскольку учьбунарец прежде всего спортсмен, с головы до пят, с явным предпочтением каскетки, гамаш и гимнастических сандалий, с привычкой скреплять края панталон прищепками, он принимает вид велосипедиста даже когда не пользуется бициклом.
Но он ещё и спортсмен по отношению к красоте: старается побить рекорд,- вечный музыкант, поэт, художник и непризнанный талант, богемец с карманами набитыми под завязку газетами, трепач с неизменной мандолиной и репертуаром от Верди до Вагнера, любитель брабантских***** рассветов, хорист "Вольного театра", завсегдатай оперы и литературный критик жёлтого еженедельника. Ему всё красиво: и кинематограф, и русская театральная труппа, соблазнительные олеографии в молочной лавке, где он- постоянный покупатель, куплеты чардаша, дешёвые "литературные" книжки, ему по плечу всё царство мысли от Маркса до Ницше. Его душе неведомы преграды и дилеммы, этому прирождённому arbiter elegantiarum ***** и приговорённому судьбой к борьбе- и в его, сентиментального урода, голове мирно сочетаются все учения в неестественных сочетаниях полуистин и кощунств, в святотатственной погоне за эффектами, в анархической мегаломании цинизма и беспредельном смешении наглости, невежества и сенсаций.
И, коротая всю жизнь свою в преддверии столицы, он чужд ей как пария у врат храма. Хоть душа его испускает сущее зловоние, приличествующее нечистому животному, а не человеку, и мы в ужасе отрекаемся от его ghetto, а всё же, бывает, зайдём суда с улицы Марии Луизы.
Что за существо уьчбунарец? Этот господин в кривом котелке, нечистой куртке и светлых кожаных перчатках? Или он- полудитя, полумуж с морщинистым лицом и опытными, развратными глазами? Где живут эти люди, когда спят и чем заняты? Каковы их ночи и что за, наконец, гримаса таится, ужасная и бессмысленная, за их гротескным видом клоунов и затворников? Что там, неуловимое и кошмарное, за тысячами их метаморфоз уличных героев и сентиментальных сверхчеловеков, что приливает к их лицам сумраком мизерии и конвульсиями похоти, оседая на личинах мистическими отражениями безграничного проклятия и му`ки? В чём заключён этот ужасный парадокс их бытия в образах простых и безобидный смертных, загадка, которая однажды возвышает их трагическими очертаниями мучеников, дабы направить их, зачумлённых и фатальных- неужто угрызения совести?
...Но, минуя Пиротскую улицу, мы почти забываем их парадные костюмы и гротескно- праздничные одежды, их невероятные причёски и спортивные манеры: нет, нет, уьчбунарец не смешон, поскольку за красным носом и порожними глазницами его маски кроется глупость порока и ненасытности, а за тёмным челом анархиста и уличного философа в хищных спазмах ухмыляется ледяное головокружение безумия. Поскольку в его силуэте испытавшего крушение одиночки открывается сама судьба человека, судьба всех нас, может быть... одним днём... в лица нам, пробуждённым от снища счастья, дохнёт гротескный и трагический позор человеческого и нашего личного ничтожества.
1941 г.
---- Примечания переводчика:* от gentillehomme (фр.) - аристократ;
** фр. - невероятные;
*** нем. - несказуемые;
**** фр.- зд. однажды, по случаю;
***** Брабант- центральная, со столицей, Брюсселем, провинция Бельгии;
****** арбитр вкусов.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
Всем желающим пострелять - велкам
в Болгарию! 
