хочу сюди!
 

Alisa

39 років, водолій, познайомиться з хлопцем у віці 34-46 років

Замітки з міткою «пьеса»

Артур Шницлер "Одинокий путь", пьеса (4: 8-9)

* * * * *,...............................................................................................heart rose !:)

Восьмая сцена

Юлиан и Зала.

Юлиан: Вы сомневаетесь в успехе совместных с графом Ронски шагов?
Зала: Я уж предварительно заручился уверениями графа Ронски, иначе б не убедил Феликса.
Юлиан: Зачем вы это сделали, Зала?
Зала: Вероятно, потому, что Феликс мне симпатичен, а я желаю отправиться в путь в приятной компании.
Юлиан: И вы даже не подумали, как мне больно думать, что мону потерять его?
Зала: Что вы, Юлиан! Потерять можно лишь то ,чем владеешь. А владеть позволительно тем, на что имеешь право. Это вы знаете столь же хорошо, как и я.
Юлиан: Разве коль нуждаешься в ком, то вовсе не имеешь права? Разве вам невдомёк, Зала, что он- моя последняя надежда?...что у меня вообще никого и ничего ,кроме него не осталось? Что я тыкаюсь повсюду- и хватаюсь за воздух? ...Что меня пугает грядущее одиночество?
Зала: И вам полегчает ,если он останется?...Что вам проку в детской нежности, от которой он вам уделяет? ...Что в ней проку кому-нибудь иному? ...Вас пугает одиночество? А если б вы жили в браке, разве не ощущали б одиночества? ...А среди собственных детей и внуков,- нет?  А если б утвердились во славе, богатстве, признанной гениальности- нет? ...И пусть бы нас сопровождала процессия вакханок- путь наверх мы вершим в одиночестве, каждый... мы, которые никому не принадлежим. Старость- всего лишь индивидуальное ремесло для таких как мы, и дурак- тот, кто вовремя не остепенится , не состоится к старости.
Юлиан: А вы, Зала, вы полагаете, что не нуждаетесь ни в ком?
Зала: Вот, когда они потребуются мне, то в любое время окажутся под рукой. Я постоянно был несколько отстранён от прочих. В том, что они этого не замечают, нет моей вины.
Юлиан: В этом вы абсолютно правы ,Зала.  И ещё: вы не любили ни одно живое существо на земле.
Зала: Возможно... А вы? И того меньше, Юлиан... Любить- значит ради кого-то перемениться. Ничего не скажешь, это- желанное состояние души, но ,в любом случае, мы оба очень далеки от него. Что бы любой, подобный нам, в таком состоянии, при любови, дал миру? Нечто абсолютно похотливое, лживое, жеманное, пошлое, душещипательное, чем любовь бы проявилась- в итоге, это была б не любовь. Способны ль мы были в таком случает на жертву, согласную с собственным  расчётом и честолюбием? Мы б не преминули оболгать, предать тех, кто нас смог бы осчастливить, порадовать малой толикой наслажденья или истинного чувства? ...Поставили б мы на кон собственные жизни, отказались бы от одинокой умиротворёности- да не ради потехи, не по глупости... нет: чтобы далее блюсти благополучие избранных нами, и вручивших себя нам особ?  И вы ещё полагаете, что мы вправе требовать возмещения даров? Я не о коралловой цепочке, не о ренте, не о мудрых наставлениях наших- нет: о части самих себя, которую теряем ради них, и не получаем ничего взамен. Мой милый Юлиан, нам бы оставить настежь двери, -выноси что пожелаешь, любой, любая- но мы же с вами всегда были запасливы, а вы- порасчётливее меня. Теперь нам остаётся с чистой совестью пожать друг другу руки. Я немного увереннее вас: вот и вся наша разница. ...Но я вам не поведал ничего нового. Вы всё это знаете так же хорошо, как и я. У нас не было никакой возможности обманываться: иногда мы на это отваживались, с упорством , достойным лучшего применения- зря. Мы способны разнообразить собственную глупость, низость-  но нам не переменить себя. Скажем от души: мы знаем, на что годимся. Холодает, Юлиан, пойдёмте-ка в комнату. (Уходят.)
Юлиан: Всё это ,может быть, верно, Зала. Но прибавьте мне к сказанному: вот кто не обязан затыкать наши жизненные прорехи, так это существо, б л а г о д а р я  нам же обрётшее сосбственное бытиё.
Зала: О возмещёнии тут мы не говорим вовсе. Ваш сын обладает практической смекалкой, вы сами в этом признались раз. И он ощущает вот что:  кто не потрудился его вывести в люди, тот плохой наставник.
Юлиан: Его отношение ко мне едва ли переменилось. Мне б остаться для Феликса обычным человеком, таким как прочие. А потому, ради одного меня, он должен остаться... Я не перенесу этого. Заслуживаю ли я того, чтоб он отправился в путь ради меня? И если даже всё, что я по-настоящему испытываю к этому молодому человеку, моему сыну, для него -ничто, то всё равно я люблю его...  Понимаете меня, Зала? Я люблю его и не желаю от него ничего взамен, только бы он узнал об этоми прежде, чем мы расстанемся навсегда... (Темнота. Зала с Юлианом медленно следуют через террасу в салон. Сцена ненадолго остаётся пустой. Ветер немного крепчает.)

Девятая сцена

Йоханна (справа идёт вдоль аллеи, медленно- мимо пруда к террасе. Окна дома, выходящие в сад, освещены. Зала усаживается за стол. Пододит слуга, наливает хозяину вина. ...Йоханна замирает стоя. Она, в сильном смятении , одолевает две ступеньки лестницы, ведущей на террасу. Зала, услышав шорох, всматривается в окно. Йоханна, заметив это, спускается лестницей обратно в сад и ,подойдя к пруду, замирает, стоя, там, засмотревшись в него.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Артур Шницлер "Анатоль", пьеса (отрывок 2)

Анатоль: И с чего бы это ей не изменять мне? Она такая же как все: жизнелюбива, не мнитаельна. Когда спрашиваю её: "Ты меня любишь?"- да, говорит, и это правда, а когда спрашиваю, верна ли мне, отвечает так же, и опять молвит правду , ибо о других не споминает, по крайней мере в эти мгновения. И к тому же, разве тебе хоть одна ответила :"Мой милый друг, я не верна тебе"? Чему верить? А если она мне верна...
Макс: Да, не иначе!...
Анатоль: То это ненадолго... В любом случае, мыслит она: "О, я должна блюсти верность моему любимому Анатолю ... ни в коем случае..."
Макс: Но если она любит тебя, то...?
Анатоль: О, мой наивный друже! Если б на то имелись основания...
Макс: Ну и?
Анатоль: Почему я не верен ей? ...Я ведь действительно люблю её!
Макс: Точно! Мужчина!
Анатоль: Старая глупая фраза! Всегда повторяем себе: женщины не такие как мы! Но некоторые... те, которые матроны по натуре, или те, которые не темпераментны... Совсем как мы. Когда я одной говорю: "люблю тебя, только тебя", то не чувствую, что лгу, даже если предыдущую ночь покоился было на груди другой.
Макс: Да... ты!
Анатоль: Я... да! А ты разве нет? А она ,моя благоверная Кора, разве нет? О! И это приводит меня в бешенство. Даже если брошусь перед ней на колени и спрошу: "Сокровище моё, дитя моё, всё былое прощаю тебе, но скажи начистоту",- поможет мне это? Она солжёт, как прежде- и я не продвинусь ни на шаг к истине. Если бы меня кто умолял :"Ради Бога! скажи мне... ты мне и вправду верен? Ни слова в упрёк, коли нет, но -правду! Я должна знать"... Что я отвечу? Солгу... спокойно, с невинной улыбкой на устах... с чистой совестью. "С чего б мне огорчать тебя?"- подумал бы я.  И ответил бы :"Да, ангел мой! Верен до гроба". И она б поверила мне, и осталась счастлива!
Макс: Ну вот!
Анатоль: Но я не верю и оттого несчастен! Я осчастливился б, если нашлось бы средство эти глупые, слащавые, достойные презрения создания заставить выговориться начистоту или узнать правду у другого существа... но нет таких средств кроме обычного разговора.
Макс: А гипноз?
Анатоль: Как?
Макс: Ну... гипноз... Я вот о чём: ты бы усыпил её да и наказал: "Ты должна мне сказать правду"
Анатоль: Хм...
Макс: Ты должен... услышь ты...
Анатоль: В этом что-то есть!...
Макс: Должно получиться... И тогда ты снова спросишь... "Любишь меня?" ... "Другого?"... "От кого пришла?"... "К кому пойдёшь?"... "Как звать того, другого?" ... И так далее...
Анатоль: Макс! Макс!
Макс: Что?
Анатоль: Ты прав!... Возможно быть волшебником! Возможно правдивое слово из рта бабьего выколдовать...
Макс: Ну что? Я вижу, ты спасён. Кора- несомненно, прирождённый медиум... уже сегодня вечером доведаешься, обма`нут ли ты... или...
Анатоль: Или Бог!... Макс!... Обнимаю тебя! ...Гора с плеч... я чувствую себя совсем иным. Она в моей власти....
Макс: Я такой любопытный...
Анатоль: Что ты? Сомневаешься?
Макс: Ах так! сомневаться -твоя планида, ничья ещё...
Анатоль: Естественно! ...Когда супруг, выйдя из дому, где только что застал жену с любовником, всречется с другом, а тот ему: "Полагаю, твоя жена изменяет", то друге следует ответить не "я только что убедился в этом", а "ты негодяй"...
Макс: Да, я почти запамятовал, что первая дружеская обязанность- не касаться иллюзий приятеля.
Анатоль: Довольно слов...
Макс: А что?
Анатоль: Разве ты не слышишь? Я чую шаги даже когда они стенам дома невдомёк.
Макс: Я ничего не слышу.
Анатоль: Как близко!... у входа.... (Отворяет дверь) Кора!
Кора (по ту сторону двери): Добрый вечер! О, ты не один...
Анатоль: Друг Макс!
Кора (входя): Добрый вечер! Эй, в темноте?...
Анатоль: Да, а будет потемнее. Ты знаешь, мне это нравится.
Кора (теребя волосы): Май поэтик!
Анатоль: Моя любимая Кора!
Кора :Но всё же я зажгу свет... ты позволишь.
         Зажигает подсвечник.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Атрур Шницлер "Одинокий путь", пьеса (1: 1-3)

* * * * *,.................................................................................................heart rose !:)

Действующие лица:
Профессор Веграт, директор Академии изобразительных искусств;
Габриела, его жена;
Феликс и Йоханна, его дети;
Юлиан Фихтнер;
Штефан фон Зала;
Ирена Хермс;
доктор Франц Ройманн;
Слуга Фихтнера;
Слуга Залы;
Горничная Веграта.

Действие происходит в Вене и её окрестностях;
Премьера пьесы состоялась 13 февраля 1904 года в Немецком театре, что в Берлине.

Первый акт

Вокруг садика- сплошь посторойки, взгляд всюду упирается в стены. Справа - маленький дом профессора Веграта с крытой дощатой верандой, куда ведут три деревянные ступени. Лестницы также справа и слева от веранды. Примерно посреди сцены- зелёная беседка ,в ней- стол и принесённые из покоев стулья, удобное кресло. Слева, у дерева- железная скамья.

Первая сцена

Йоханна прогуливается в саду. Является Феликс в уланской форме.
Йоханна (обернувшись): Феликс!
Феликс: Да, вот он я.
Йоханна: Бог с тобой...Возможно ли это: ты снова в отпуске?
Феликс: Вскоре после первой увльнительной...Да, а что мама?
Йоханна: Что ни день, то хуже.
Феликс: Ты думаешь, она переполошится, коль я неожиданно явлюсь?
Йоханна: Нет. Но лучше ты повремени чуток. Пока она дремлет. Я только что из её спальни. ...Надолго ты с нами, Феликс?
Феликс: Завтра утором- в часть.
Йоханна (задумчиво гляда вдаль): В часть...
Феликс: Можно б высокопарнее выразиться, но ведь казармы- неподалёку, правда.
Йоханна: Ты так мил...(рассматривает уланскую форму) Ну, ты достиг своего. Теперь доволен?
Феликс: В любом случае, это -благоразумнее прочих моих начинаний. По крайней мере, вижу, что при стечении известных обстоятельств смогу кое-чего достичь.
Йоханна: Верю, ты в любую карьеру способен привнести своё.
Феликс: Всё же сомневаюсь, что на адвокатском или инженерском поприще смог бы найти себя (дословно "...смог бы сделать свой путь"-- прим. перев.) А в общем, чувствую себя значительнее, чем когда бы то ни было прежде. Только мне иногда кажется, что рождён я в непожходящее время. Пожалуй, мне следовало явиться на свет не настоль упорядоченый, когда не надо было постоянно раздумывать и взвешивать.
Йоханна: Ах, ты всё ж волен- действуй.
Феликс: Да, хотя -в известных пределах.
Йоханна: Они всё же пошире этих.
Феликс (оглянувшись, улыбается): В укрытии безопасно... Садик и впрямь похорошел. Сколь жалок он был в годы нашего детства... А что это? Персиковая шпалера! Очень мило.
Йоханна: Идея доктора Ройманна.
Феликс: Я только о нём подумал.
Йоханна: Вот как?
Феликс: Нашей семье недостаёт его практичности. Кстати, как его перспективы?...Конкретнее, насчёт профессуры в Граце.
Йоханна: На этот счёт у меня ни малейшего представления.(отворачивается)
Феликс: Матушке, наверное, в этом раю было чудесно?
Йоханна: Да.
Феликс: Ты ей иногда почитываешь вслух? Пробуешь немного отвлечь её, согреть?
Йоханна: Если б это было так просто.
Феликс: Нельзя расслабляться, Йоханна.
Йоханна: Красиво говоришь, Феликс.
Феликс: О чём ты?
Йоханна(немного в сторону, вполголоса): Не знаю, поймёшь ли ты меня.
Феликс (усмешливо): С чего б это я не понял тебя?
Йоханна (спокойно взирая на Феликса): Я её уже не столь люблю, больную.
Феликс (отчуждённо): Как?
Йоханна: Нет, ты не сможешь до конца понять меня. Она всё удаляется от нас...Что ни день- будто новая пелена меж нами.
Феликс: Как это понимать?
Йоханна (спокойно взирает на него)
Феликс: Ты полагаешь...?
Йоханна: Я не обманываюсь в подобных случаях, ты ведь знаешь, Феликс.
Феликс: Я...знаю?...
Йоханна: Когда малышка Лилли фон Зала должна была умереть, я знала это прежде чем остальные догадались, что девочка захворала.
Феликс: Тебе приснилось это...в детстве.
Йоханна: Не примечталось. Я знала. (горько) Я не смогу тебе обьяснить этого.
Феликс (после паузы): А отец, он тоже это чувствует? Ты думаешь,  он тоже...?
Йоханна: Отец? Ты думаешь, о н  т о ж е  видит покровы?
Феликс (встряхнув головой): Видения существуют, случаюся,Йоханна, конечно. А всё же я хотел бы...(оборачивается к дому) Отца ещё нет дома?
Йоханна: Нет. Теперь он приходит довольно поздно. Много дел в Академии.
Феликс: Буду осторожен, постараюсь не разбудить её. Я всегда начеку. (через веранду входит в дом)

Вторая сцена

Йоханна ,оставшись ненадолго одна, присаживается на стул ,складывает руки крестом на колени. Входит Зала. Ему 45 лет, но выглядит немного моложе. Строен, почти тощ, чисто выбрит, шатен. шевелюра, не слишком короткая, на висках -с проседью, зачёсана вправо. Его жесты отрывисты и энергичны. Глаза карие.

Зала: Добрый вечер, фрёйляйн Йоханна.
Йоханна: Добрый вечер, герр фон Зала.
Зала: Мне сказали, что ваша фрау матушка слегка задремала, а потому ,если мне позволено, я недолго побуду в саду.
Йоханна: Феликс только что прибыл.
Зала: Да? Ему снова дали отпуск. В моё время порядки в полку были намного строже. Кроме того, мы располагались у границы, где-то в Галиции.
Йоханна: Постоянно забываю, что вы и на военной службе отличились.
Зала: Давненько это было. Пару лет постоял на страже. И так приятно, право же, вспоминать былое.
Йоханна: Как много вы пережили разного.
Зала: Спасибо. (присаживается в кресло) Могу ли? (достаёт портсигар и ,после одобрительного кивка Йоханны, закуривает сигарету)
Йоханна: Вы уж проживаете на своей вилле, герр фон Зала?
Зала: Завтра перееду.
Йоханна: Вы рады предстоящему отдыху?
Зала: Рано отдыхать.
Йоханна: Вы так заработались?
Зала: Коль настало время отдыха - о да. Но не ради обычая. Я тут мимоходом, ненадолго.
Йоханна: А что?
Зала: Я отправляюсь в путешествие, в долгий путь.
Йоханна: Да? Вы слишком честолюбивы. И я б могла так, ездить по белу свету, ни о ком не заботиться.
Зала: По-прежнему?
Йоханна: По-прежнему...что вы имеете в виду?
Зала: Ну...я припомнил, как вы, будучи ещё совсем маленькой девочкой, бредили, даже болезненно, путешествиями. Кем вы тогда желали стать?... Танцовщицей, думается. Не правда ли? Очень известной танцовщицей, конечно.
Йоханна: Почему вы говорите так, будто карьера танцовщицы ничтожна? (не глядя на него) Именно вам, герр фон Зала, не следует так говорить и думать.
Зала: Почему именно мне?
Йоханна (спокойно взирает на него)
Зала: Не знаю, право, что вы хотели сказать этим...или мне следует...(по-простецки) Йоханна, знаете, когда я вас, пляшущую, увидел впервые?
Йоханна: Когда?
Зала: В прошлом году, когда вы жили на даче, а я однажды заночевал в мансарде. Светила полная луна. И эльфиня, пожалуй, вы, парила над лугом.
Йоханна (смеясь, кивает)
Зала: Вы танцевали для меня?
Йоханна: Я вас, пожалуй, тоже видела. Вы стояли за дверной портьерой.
Зала( немного помолчав): Так как тогда вы, наверное, ни для кого не танцевали.
Йоханна: Почему?...Довольно хорошо. И вы, среди прочих, уже видели меня. Это было далеко отсюда, и очень давно... На одном греческом острове. Многие мужчины стояли кругом...Вы были среди них... А я была тогда лидийской рабыней.
Зала: Пленной царевной.
Йоханна (серьёзно): Вы же не верите в подобные домыслы?
Зала: Коль вам угодно, верю.
Йоханна (по-прежнему серьёзно): Вы должны верить в то, что иные не способны принять.
Зала: Когда час на то придёт, охотно.
Йоханна: Знаете ли, я не верю в то, что впервые появилась на этот свет. И бывают мгновения, когда я совершенно отчётливо представляю себе предыдущие воплощения.
Зала: И этот миг состоялся тогда...
Йоханна: Да, год назад, когда в ясном лунном свете я танцевала на лугу. Со мной это бывало не раз, герр фон Зала (после короткой паузы, уже обычным тоном) Куда вы отправляетесь на этот раз?
Зала (изменив тон): В Бактрию, фрёйляйн Йоханна.
Йоханна: Куда?
Зала6 В Бактрию. Замечательная страна, и самое необычное то, что её больше нет. Я собираю, собственно, компанию, и в ноябре мы отправимся в путь. Вы ,наверное, читали о нашем предприятии в газетах.
Йоханна: Нет.
Зала: Речь идёт о раскопках, на том месте, где, предположительно, около шести тысяч лет назад находилась Экбатана. Она намного древнее вашей Лидии, как видите.
Йоханна: Как вы избрали её, этот город?
Зала: Всего лишь несколько дней назад, в ходе  дружеской беседы. Граф Ронски, начальник проекта расхвалил мне эту затею. Ему недолго пришлось стараться,он разбередил старую мою ностальгию.(живо) Подумайте только ,фрёйляйн Йоханна: своими глазами увидеть как погребённый город восстает из небытия, дом за домом, камень за камнем, столетие за столетием. Нет, я не уйду с этого света, пока не утолю своё желание.
Йоханна: Почему вы говорите о смерти?
Зала: Есть ли достойные люди, которые в добрую годину ,глубоко покойны душою, думают о чём-то ином?
Йоханна: У вас, пожалуй, не одно неутолённое желание.
Зала: Одно...?
Йоханна: Я знаю, что вам довелось пережить немало потерь. Но, я часто верю, что вы предчувствовали все зараннее.
Зала: Друзья мои, видения, если б они явились вовремя... тогда вы были бы правы.
Йоханна: Как хорошо я понимаю вас! Бытие без боли столь же ничтожно, сколь и бытие без счастья.(пауза) Как давно?
Зала: О чём вы?
Йоханна (тихо): Что фрау фон Зала умрёт.
Зала: Да, она почила семь лет тому назад, без нескольких дней.
Йоханна: А Лилли...семилетняя?
Зала: Да, Лилли умерла через месяц после. Вы ещё вспоминаете о Лилли, фрёйляйн Йоханна?
Йоханна: Очень часто, герр фон Зала. С той поры я так и не подружилась ни с кем. (про себя в сторону)Её тоже пора звать фрёйляйн. Она была очень красива. Такие же тёмные кудри, как у матушки, и такие же ясные очи, как ваши ,герр фон Зала (про себя в сторону)" Идите вместе, рука под руку, темно`й аллеей, на майский луг"...
Зала: Что вы помните, Йоханна.
Йоханна: Семь лет минуло...как странно.
Зала: Почему странно?
Йоханна: Вы строите дом, раскапываете забытые города, пишете необычные стихи, а людит, котороые столько для вас значили, лежат под землёй и пропадают зря- а вы пока почти молоды. Сколь непостижимо всё это!
Зала: " О ты, пока ещё живущий, побереги свою слезу", сказал Омар Наме, рождённый в Багдаде в году 412-м мохаммеданского летосчисления, сын лудильщика. Кроме того, знаю я одного мужа, которому стукнуло восемьдесят три: он похоронил двух жён, семерых детей, о внуках умолчим. Он аккомпанирует на пианино в одном плохоньком заведении на Пратере представлениям танцоров обоего пола в трико и развевающихся прозрачных платьицах. И недавно, когда жалкое представление завершилось, а фонари было погашено, он реительно продолжил свою игру на ужасном тренькающем ящике, после чего мы пригласили его к себе за столик. Ронски и я развели его на болтовню. А он возьми да поведай нам, что последняя вещь, которую только что отстучал на эстраде- его собственная композиция. Да как загорелся его взгляд, когда он с дрожью в голосе спросил нас :"Думаете, господа хорошие, моё сочинение обречено на успех?" Восемьдесят три года ему, его карьера завершилась в дрянной пратерской гостинице ,и его публика- из молоденьких девок да фельдфебелей, а он стремится, тоскует по овациям!

Третья сцена

Йоханна. Зала. Доктор Ройманн.

Доктор Ройманн: Добрый вечер, фрёйляйн Йоханна. Добрый вечер, герр фон Зала.(пожимает руки обоим) Как ваше самочувствие?
Зала: Превосходно. Тот, кто  р а з   у   в а с  попросил совета, всё ж не пропащий!
Доктор Ройманн: А я уж и забыл о прошлом. Но есть люди, которым потребна постоянная поддержка...Мама немного задремала, фрёйляйн Йоханна?
Йоханна (удивлена пикировкой доктора и Залы, внимательно смотрит на последнего) Она ,пожалуй, уже проснулась. Феликс у неё.
Доктор Ройманн: Феликс...? О нём даже не телеграфировали?
Йоханна: Нет, насколько я знаю. А кто бы...?
Доктор Ройманн: Я просто подумал. Ваш папа`  порой очень боязлив.
Йоханна: Вот, они идут сюда.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Орк. Двигаться иначе (пьеса)

Орк

ДВИГАТЬСЯ ИНАЧЕ
пьеса

На сцене стоит офис президента, по нему ходят Зеленский, Ермак, Арахамия, Подоляк, Кирилл Тимошенко и прочие сказочные персонажи. Они двигаются иначе: у каждого из них странная походка, с широко расставленными ногами, которые они не могут свести, отчего ходят немного похоже на ковбоев, которым скрипучее потёртое седло натёрло важные места.

Зеленский (капризно): А чё они обзываются?

Ермак: Сейчас устраним! (звонить по телефону) Баканыч? Устранить население! Да, приказ от Величайшего.

Зеленский (капризно): От высочайшего!

Ермак (в трубку): И от высочайшего. И от глубочайшего. С длиннейшим. Да, от всех четверых.

Арахамия: А кто налоги платить тогда будет?

Зеленский: Пушкин, гыгыгы!

Ермак (в трубку): Отбой, не устранять, это из контекста было вырвано.

Тимошенко (прохаживаясь и двигаясь иначе): Давайте лучше соберём этих тварей...

Подоляк: Блогеров.

Тимошенко: Я так и сказал. Давайте их соберём и заставим любить величайшего лидера.

Зеленский (капризно): Высочайшего.

Тимошенко: И высочайшего.

Арахамия (со знанием предмета): И с длиннейшим.

Подоляк (берёт телефон): Сейчас попробуем.

Входит вызванный блогер, киноактёр, лидер мнений, военный, гражданский, социальный, экономический, географический, исторический и природоведческий эксперт Арестович.

Подоляк: Что вы думаете о нашей команде, Андрей?

Арестович: Никакой команды нет.

Зеленский (капризно): Чой-та?

Арестович: Сам Зеленский мнения не имеет.

Зеленский (капризно): А чё он обзывается?

Подоляк: Сейчас исправим!

Арестович: Зеленский боится и не любит внешнюю политику.

В этот момент Арахамия и Ермак набрасываются на Арестовича, Тимошенко снимает с него штаны, а Подоляк уверенным движением засовывает в задницу Арестовичу толстую пачку долларов. Арестович кричит и отбивается; как только его отпускают, он подтягивает штаны и делает несколько неуверенных шагов.

Подоляк: Так что вы думаете о президенте, Алексей?

Арестович (неуверенно, ощупывая задницу): Зеленский... Э... Системно сидит... Ээээ... На допинге.

Зеленский (капризно): Ну чё он обзывается?

Тииошенко: Надо увеличить дозу.

Всё снова набрасываются на Арестовича, снимают штаны, Подоляк с видимым трудом засовывает в задницу Арестовичу ещё более толстую пачку долларов, потом отпускают. Арестович ходит с видимым трудом, пошатывается.

Тимошенко: А что вы думаете о перемирии?

Арестович: Зеленский боится войны! И особенно боится принимать конкретные решения по войне.

Зеленский (капризно): Ну чё он опять обзывается?

Подоляк (хлопает себя по лбу): Стоп! Мы не то суём. Он еврооптимист и паневропеец.

Зеленский: Какой ещё пан европеец? Я его на Петровке видел, он там видеокассетами торговал.

Подоляк: Не важно. Главное, мв не то суём. Несите евро.

Снова набрасываются на Арестовича, и Подоляк небольшой деревянной киянкой заколачивает ему в задницу толстенную пачку сотенных евро. Отпускают.

Арестович с трудом встаёт и начинает ходить по офису президента таким же странным манером, как и остальные, с широко расставленными ногами.

Подоляк: Ну вот! Даже походка другая, другие движения!

Тимошенко: Так что вы думаете о президенте, Олег?

Арестович: Это уже совсем другой человек, по крайней мере в военных вопросах. Движется иначе.

Подоляк и Тимошенко отбивают друг другу "пять".

Тимошенко: Работает метод!

Подоляк: Работает вакцина!

Тимошенко: Зовите остальных тварей!

Подоляк: Блогеров.

Тимошенко: Я так и сказал.

Занавес.





Артур Шницлер "Одинокий путь", пьеса (3: 8)

* * * * *,...................................................................................................heart rose !:)

Восьмая сцена

Феликс. Юлиан.
Долгая пауза.

Феликс: Почему вы не отправились вместе с ним?
Юлиан: Твоя мать без вины: если и согрешила, то виновен я.  Желаю тебе всё рассказать.
Феликс (кивает).
Юлиан: Нами было решено: вместе уедем прочь. Все приготовления устроим сами. Мы намеревались тайком покинуть село, ибо твоя матушка боялась обїяснений и препирательств в роднёй. Мі назначили час компанейского побега. Тот... который после женился на ней, съездил было ненадолго в Вену, все документы выправил- и через неделю мы могли бы обвенчаться. (Пауза.) Мы продумали план. Всё взяли на себя. Мы заказали экипаж, который должен был нас дождаться за околицей. Вечером одного дня мы попрощались ,будучи уверены, что следующим утром снова встретимся дабы никогда не расстаться. ...Вышло иначе... Ты не держи зла на свою матушку, лучше выслушай меня чем историю о том же с чужих уст, ты всё поймёшь сам.
Феликс: Слушаю.
Юлиан: В июне сталось это, ясным солнечным днём явился я в Киршау... с ним... Ты ведь знаешь. Я планировал погостить всего несколько дней в деревне, но задержался.  И тогда (усмехаясь) мы окунулись в роковой круговорот греха, счастья, изменя и мечты... да ,вот её, пожалуй, по приемуществу. И тогда, в последний раз попрощавшись, ночь, предшествующую отъезду, провёл я на постоялом дворе в псоледних приготовлениях, почти без сна. Тогда-то я впервые осознал, что со мной произошло. Стоя у отворенного окна ,я понял, что завтра утром придёт час, который переменит всё моё будущее.  И тогда началось это... лёгкий страх овладел мной. Из окна мне открылся вид на  уходящую вдаль и теряющуюся в бесконечности за холмом, в бесконечности, улицу...к тысяче иных ,неведомых, невидимых ,открытых мне в тот миг. Мне показалось, что за тем холмом сокрытом моё грядущее, блистающее приключениями, и ждёт меня.. но меня одного. Жизнь принадлежала мне- и только она одна. И, дабы взять свое и тем насладиться сполна, дабы пережить всё, что мне одному причиталось, нуждался я в абсолютной, как прежде, свободе и беззаботности.  И я был тогда сражён тем, сколь легко согласился было  пожертвовать безоблачной юностью и полнотой бытия... ради чего?  Ради жалости, последствий мимолётного увлечения, что началось с наслаждения и закончилось бы как все подобные ему,  и оттого обречённые.
Феликс: Обречённые?... вы должны были порвать?
Юлиан: Да. Должен был. Мгновенно я осознал недолговечность увлечения. Дожидаться того, что должно произойти, значит, тысячекратно повторю, значит- безоружной жертвой жить несвоё, что я глубоко осознал в тот час. И я ощутил страх перед несвоим будущим. К тому же я был зол на особу, предательски доверившуюся мне, неосмотрительно, опрометчиво отдавшуюся. ...Но тогда мне казалось, обстоятельства, которые уже в медленном, жалостливом, недостойном прошлом, сложились в её, не мою пользу. И всем мои помыслы, подавленные тоской, тогда устремились к беззаботной, не связанной обязательствами дальнейшей жизни. Долго тянуть с решением я не мог.  Я честно решился. Предже ,чем звёзды поблёкли, я ушёл.
Феликс: Бежали...
Юлиан: Нет, как ты мог сказать...? Да, это был побег, плохой ли, хороший, необдуманный... столь глупый, как многие... со всем страхом перед последствиями, со всем счастьем полного избавления. Я не обманываю тебя,  Ты молод, может быть, понимаешь меня, тогдашнего, лучше, чем я нынешний. Ничто не одёрнуло, не поворотило меня вспять, ни малейшего желания исправиться. Я будто охмелел стремлением к свободе. Уже к вечеру последовавшего дня был я, преодолев быльше привчной  пешей нормы, далеко,- и образ женщины стал меркнуть, его заступала щемящая жалость, возможно, худшая наследница былого счастья. Я стал помалу забывать голос Габриэлы. Она стала тенью, подобно прочим парящим за мною, в минувшем.
Феликс: Нет, это невозможно! Столь быстро забыть её, столь бессовестно окунуться в белый свет.
Ваш рассказ похож на исповедь. Надеетесь покаяться, представляя себя иным, чем вы есть.
Юлиан: Нет, я не виню себя, и не каюсь. Я просто рассказываю тебе правду. Ты должен её выслушать. Габриэла- твоя мать, а я тот, кто её бросил. И я скажу тебе ещё нечто. Именно это, прокля`тое время, вспоминяю я ныне как самую богатую и светлую свою годину. Никогда, ни раньше, ни позже, не баловало меня такое чудесное осознание собственной молодости и безграничных возможностей, никогда я не был столь полновластным господином своей доли, собсвенной жизни... никогда- столь счастлив, как в те дни.
Феликс (спокойно): А если б она покончила с собой?
Юлиан: Думаю, тогда и я бы отправился вселед за нею.
Феликс: И, возможно, ваш поступок того стоил. А она желала наложить на себя руки, я знаю. Покончить с ложью и терзанием одним махом, так же поступали тысячи девушек до неё. Но миллионы , которые умнее, сдержались.  И, наверняка, желала бы рассказать тому, кто взял её в супруги, о своём мучительном выборе, да так и не решилась. Но матери бы легче шагалось по жизни кабы не ноша былой измены, или пусть, прощения.
Юлиан: А если бы рассказала...?
Феликс: О, я понимаю, почему она смолчала. Расказав, она бы никому не угодила, поэтому молчала всю жизнь. Молчала, как вернувшаяся с тризны, как вечная роженица на сносях, как возлюбленная случайного посетителя, вздумавшего зайти в гости десять лет спустя, умолкшая до последнего своего дня... Многие судьбы, повсеместно, похожи на эту... и нельзя бросать... чтоб после изживать вину или расплачиваться.
Юлиан: И есть немногие, кому дано судить или выносить приговоры.
Феликс: Я не примеряюсь к судейству. Я не желаю близкого пристуствия новоявленных обманщиков и отверженных , которые до последнего времени были мне доро`ги тем, что пребывали в чистых отношениях меж собою. И совершенно невозможно мне принять вас в ином качестве. Эта ваша правда- бессильна... Живой сон впечатляет более рассказанной вами истории давно минувших дней. Она ничего не изменила... Память о матери столь светла ,как прежде. А мужчина в чьём доме я был рождён и вырос, который в детстве и юность дарил нам с матушкой свою заботу и нежность, столь дорог мне ,как прежде, даже стал ещё милее.
Юлиан: И всё же, Феликс, сколь ни беспомощной тебе кажется истина, ты уже узнал в миг сомнения: мать родила тебя как моего сына...
Феликс: ...Будучи про`клятой вами.
Юлиан: ...явился на свет, будучи моим сыном...
Феликс: Ненавидя вас.
Юлиан: Вначале. Затем- прощая, и наконец, не забывай этого, дружен со мною. А в этот, последний вечер, о чём она вспоминала? ... О чём вы говорили?...О лучших, счастливейших днях , когда она почувствовала себя дамой.
Феликс: И очутилась на дне отчаяния.
Юлиан: Но разве не случайно в тот, последний вечер она вспоминала о хорошем? Думаешь, она не догадывалась о твоих визитах ко мне ? оттого-то говорила о портрете... И , опомнись, разве твоё желание видеть портрет не есть последний привет матушки мне? Понимаешь ты это, Феликс? А в эти секунды, не отрекайся, стоит картина перед твоим взором, тот портрет, который ты вчера держал в руках... с него твоя мать смотрела на сына. Такой же взгляд, что миловал меня тогда, в тот пылающий, светлый летний полдень, когда Габриэла упала в мои обьятья- и мы зачали тебя. И что бы тебя не обуревало здесь и теперь, сомнение или растерянность, знай правду: твоя мать сама этого желала, и отныне ты не забудешь, что я твой отец.
Феликс: Я вам сын... не более, чем слова,... звучащие в пустоту... Я вижу, знаю- и не принимаю ваших слов.
Юлиан: Феликс!...
Феликс: Сколько знаю вас, вы всегда были мне чужаком. (Отворачивается.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Тамада.



                   Маша

Не дыши на меня перегаром,
Не дыши на меня, идиот!
Будешь снова ходить ты с фингалом,
Будет много аптечных забот.


Уж когда ты напьёшься, собака?
Жить с таким, я отнюдь не стремлюсь!
Снова будет у нас с тобой драка,
На развод я уж точно решусь!

                  Саша

Что ты, Маша, кричишь так ужасно?
Вроде я весь испитый алкаш,
Знаешь ты, что грозишь мне напрасно,
И не нужен нам этот кураж!


У начальника был День рожденья,
Литру водки я выпил всего,
Осуждать нам нельзя то явленье,
Ведь работаю я у него!

                 Маша

Литру водки ты с пивом смешая,
Так нажрался, что стал, как свинья,
Для тебя я вдруг стала чужая,
Я устала уже от вранья!


Сколько можно терпеть мне кошмары?
Сколько можно терпеть произвол?
Каждый день у тебя перегары,
И в семье каждый деь лишь раздор!

                Саша

Я работаю, Маш, тамадою,
Знай напрасно меня ты грызёшь,
Тост нельзя мне ведь дать с бородою,
А придумав, как тут не нальёшь?


Я согласен, нужна везде мера,
Но в работе любой нужен план,
Всё зависит от свадьбы размера,
И какой у той свадьбы карман!

Один дома, или На поводу. Пьеса. Сцена 1/

 

СЦЕНА 1

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Ангел

Антон Гаврилович

Помысел

Квартира. Антон Гаврилович сидит в  кресле. Он дома один, как ему кажется. И речь его внутренняя, т.е. он думает. Совсем рядом, на перилах, расположился, чувствуя себя как дома, Помысел. Голос его  слышно очень хорошо, даже лучше, чем Антона Гавриловича. В конце комнаты, в самом углу, стоит  Ангел. Его голос очень тихий, и временами его Антон Гаврилович совсем не слышит.

 

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (пытается читать газету, но после сегодняшних событий на работе он не может сосредоточиться):  Сотни футбольных болельщиков митингуют на Манежной площади Молодые люди выкрикивают лозунги "Русские, вперед!". Несколько человек зажгли файеры. Выстреливают петарды. Площадь окружили многочисленные наряды милиции, в том числе ОМОН. Милиция через громкоговорители убеждает собравшихся разойтись.

ПОМЫСЕЛ: (внушает и представляет картину сегодняшнего инцидента):  О-о, мужики, настоящие, а ты все сидишь, молчишь. Че сегодня ниче не ответил этому пройдохе Гришке?

АНГЕЛ (тихо):  Не представляй ничего, опасно. Отгоняй Помысел.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ:  Ну да, точно это мужики - настоящие, а я этому  мастеру    Гришке промолчал сегодня.

ПОМЫСЕЛ:  И вчера тоже.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ:  И вчера тоже.

АНГЕЛ: Начальство нужно почитать.

ПОМЫСЕЛ: Да ты все время ему молчишь.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ:  Ну да, все время молчу ему.

ПОМЫСЕЛ (с издевкой):  Как не мужик…

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (тихо):   Как не мужик…

ПОМЫСЕЛ (внушает):  Это кто не мужик? 

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (откладывает газету):   Это я не мужик?

АНГЕЛ:  Осторожно, гордыня.

ПОМЫСЕЛ:  Этому Гришке все, что не сделай – не так. Надо было, как врезать по столу, когда он сидел и измывался. Вот так... (Помысел показывает, как нужно было врезать).

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (бьет по столу):  Вот так...

ПОМЫСЕЛ: Ишь тут начальник выискался, сам нормально работу организовать не может. По полдня простоя, все материалы ждут, а потом зарплата – нечего получать.  Надо было так ему и сказать.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (нервно ходит по комнате):  Надо было!

ПОМЫСЕЛ:  Материалы какие-то бракованные, а потом еще спрашивает: «Что тут у вас за брак?» Это у него самого спросить надо… Пускай всем ответит, надо всем рабочим собраться и высказать ему все... Пускай знает, что народ думает.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ: Ребята тоже недовольные все им. Надо собирать народ.

ПОМЫСЕЛ (бьет по столу):  Как придут к нему все – мало не покажется.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (бьет по столу):    Точно, я уж об этом позабочусь.

ПОМЫСЕЛ (в сторону): Нет уж, это я об этом позабочусь.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ: Как соберу всех…

ПОМЫСЕЛ: Еще и морду набить не мешало бы.

АНГЕЛ: Так нельзя, это хулиганство. Нужно любить ближнего.

ПОМЫСЕЛ (возмущенно): Да как такого любить-то можно?

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (со вздохом): Как его, действительно, любить  можно?...

ПОМЫСЕЛ (зло):  Да, никак.

АНТОН ГАВРИЛОВИЧ (снова со вздохом):  Никак.

 

Продолжение следует

Юнона и Авось

Сцена перша.
[12, 22:33:05] Guns N Roses to SPLINTER : Юнона и Авось
[12, 22:33:11] Guns N Roses to SPLINTER : действие первое
[12, 22:33:20] Guns N Roses to SPLINTER : в главных ролях

[12, 22:33:21] SPLINTER to Guns N Roses : Я Авось
[12, 22:33:21] SPLINTER to Guns N Roses : ти Юнона
[12, 22:33:29] SPLINTER to Guns N Roses : Авось виходить на сцену
[12, 22:33:33] SPLINTER to Guns N Roses : кланяється
[12, 22:33:46] SPLINTER to Guns N Roses : и пиздить Юнону по голові здаравецьким тапаром

Сцена друга.
[12, 22:33:50] Guns N Roses to SPLINTER : я драматург - ты зритель
[12, 22:34:03] Guns N Roses to SPLINTER : Постельная сцена

[12, 22:34:12] SPLINTER to Guns N Roses : в постелі лежить Гунс і Картман із мультфільма Саус Парк
[12, 22:34:29] SPLINTER to Guns N Roses : Картман їбе Гунса у вуші
[12, 22:34:38] SPLINTER to Guns N Roses : з обох боків поочереді
[12, 22:34:45] SPLINTER to Guns N Roses : Гунс улибається і кланяється
[12, 22:35:20] Guns N Roses to SPLINTER : на сцену выходит Джул
[12, 22:35:32] Guns N Roses to SPLINTER : и ебет Авося здоровой шваброй
[12, 22:35:43] Guns N Roses to SPLINTER : смазаную вазелином
[12, 22:36:19] Guns N Roses to SPLINTER : вона протикає цією шваброю Сплінтера насквозь
[12, 22:36:31] Guns N Roses to SPLINTER : і він помирає

[12, 22:36:34] SPLINTER to Guns N Roses : а тут підбігає Гунс
[12, 22:36:35] SPLINTER to Guns N Roses : і пока сплінтер ше теплий
[12, 22:36:42] SPLINTER to Guns N Roses : Гунс сосе його хуй
[12, 22:36:45] SPLINTER to Guns N Roses : кланяється
[12, 22:36:53] SPLINTER to Guns N Roses : ковтає сперму яку йому Сплінтер накончав
[12,
22:37:02] SPLINTER to Guns N Roses : з довольной рожой стає вверх
ногами і обсирається з ног до голови, і дохне в собственном гамні
[12, 22:38:41] SPLINTER to Guns N Roses : і всі кричать
[12, 22:38:44] SPLINTER to Guns N Roses : о Боже!!
[12, 22:38:48] SPLINTER to Guns N Roses : Оні убілі Гунні!!
[12, 22:39:00] Guns N Roses to SPLINTER : ніхуя
[12, 22:39:07] SPLINTER to Guns N Roses : хуя
[12, 22:39:10] Guns N Roses to SPLINTER : мене вирізала цензура
[12, 22:39:22] SPLINTER to Guns N Roses : ага
[12, 22:39:23] SPLINTER to Guns N Roses : нахуй!
[12, 22:39:25] SPLINTER to Guns N Roses : вирізала
[12, 22:39:28] SPLINTER to Guns N Roses : і викунала в парашу
[12, 22:39:51] Guns N Roses to SPLINTER : на сцену вибігають зрітелі і їбуть Сплінтера
[12, 22:40:15] Guns N Roses to SPLINTER : жопа Сплінтера не ведержує і розривається

[12, 22:41:06] SPLINTER to Guns N Roses : і із жопи випадає полусформувавшийся зародиш Гунса
[12, 22:41:10] SPLINTER to Guns N Roses : такий маленький уродец в какашках
[12, 22:41:19] SPLINTER to Guns N Roses : зрітелі топчуть його ногами
[12, 22:41:25] SPLINTER to Guns N Roses : і сруть зверху велику кучу
[12, 22:41:28] SPLINTER to Guns N Roses : Сплінтер тупо рже
[12, 22:42:00] Guns N Roses to SPLINTER : сука
[12, 22:42:38] SPLINTER to Guns N Roses : сам такий
[12, 22:43:11] Guns N Roses to SPLINTER : ти зуби почистив?

ЗАНАВЕС.

Артур Шницлер "Одинокий путь", пьеса (5: 6-8)

* * * * *,................................................................................................heart rose !:)

Шестая сцена

Феликс. Юлиан. Зала.

Феликс: Герр фон Зала! У вас есть что мне сказать?
Зала: Да... Доброе утро ,Юлиан... не уходите, Юлиан: свидетель мне очень кстати. (Феликсу.) Вы окончательно решились отправиться в экспедицию?
Феликс: Да, решено.
Зала: Я также. Но возможно, один из нас откажется.
Феликс: Герр фон Зала...?
Зала: Что-то окажется не в порядке: некто решит ,в далёкий путь с возможным убийцей отправляться не следует.
Феликс: Герр фон Зала, где моя сестра?
Зала: Я не знаю. Не знгаю, где она находится в этот миг. Вчере вечером, прежде вашего прихода, она в последний раз покинула меня.
Феликс: Герр фон Зала...
Зала: В прощании значилось "до завтра". Вы убедились: вот почему я был удивлён, когда утром явились вы. Позвольте мне ,далее, скатьть вам, что именно вчера я попросил Йоханну стать моей женой, на что она живо ответила отказом. Это говорю вам вовсе не ради выгораживания себя. Ибо в моей натуре нет привычки основательно строить злые козни, ну разве каприз- с кем не бывает. Речь о том, что вы должны знать правду: для этого я всегда к вашим услугам. Так сказать, вовсе не  обязательно нам вместе ступать в глубины земные спать под одним шатром.
Феликс (после долгой паузы): Герр фон зала, мы не будем стпать под одним шатром.
Зала: Как?
Феликс: Так далеко ваша экспедиция теперь не зайдёт.
                   (Долгая пауза.)
Зала: Ну... Понимаю вас. Вы в настолько уверены?
Феликс: Вполне...
Зала: Йоханна знала это?
Феликс: Да.
Зала: Благодарю вас... О, вы можете спокойно пожать мою руку. Обстоятельства поджимают, со всех сторон... Ну? ... Не годится отвергать руку того, кто сляжет в землю.
Феликс (протягивет ему руку; после): И где она может быть?
Зала: Этого не знаю.
Феликс: Она вам никак не намекнула?
Зала: Ничуть.
Феликс: И никаких предположений? Может, у ней было зацепка: занакомство, связь- за границей? Или у ней есть друзья, подруги, о которых мне не известно?
Зала: Нет, насколько знаю.
Феликс: Полагаете, она пока жива?
Зала: Не знаю.
Феликс: М о г л и   б  вы больше не говорить, герр фон Зала?
Зала: Я   н е   м о г у  говорить больше. Мне уж нечего сказать. Будьте здоровы, приятного пути вам. Передайте привет графу Ронски.
Феликс: Неужто мы видимся в последний раз?
Зала: Кто может знать?
Феликс (протягивает ему руку): Я спешу к отцу. Обязан поделиться с отцом тем, что от вас узнал.
Зала (кивает).
Феликс (Юлиану): Адьё. (Удаляется.)

Седьмая сцена

Зала и Юлина, взаимно удаляясь.

Юлиан (внезапно натыкаясь на Залу): Что медлите? Идёмте.
Зала: Странно это  з н а т ь.  "Покровы обволакивают всё..." Прочь их! Никакого удавольствия от случившегося: я застигнут им врасплох- и стряслось-то всего через час после...
Юлиан: В ы  догадываетесь?
Зала (долго всматривается в Юлиана): Если б... Он хорошо поступил ,ваш сын... Мы не будем спать под одним шатром. Неплохо! Это мне даже нравится...
Юлиан: Почему не идёте? У вас ещё есть что сказать?
Зала: То же хоче спросить у вас, Юлиан.
Юлиан: Зала?!
Зала: Точнее выразиться: я не говорил об одной особенной галлюцинации, это и держит меня. Думаю ,это была...
Юлиан: Так говорите же!
Зала: Поверите ли: прежде, чем я пришёл сюда, но после того, как Феликс удалился, прошёлся я было своим садом- точнее, пробежался, будучи непривычно возбуждён.  И ,когда миновал пруд, показалось мне, что виду в глубине...
Юлиан: Зала!
Зала: Вода ,зеленовато- голубая, поблёскивала. Кроме того, тени буков колыхались этим ранним утром по поверхности пруда. И так особенно проникновенно молвила вчена Йоханна : "Так недолго моё отражение хранит эта вода"... судьба задаёт загадки... а когда я миновал пруд, показалось мне, что вода всё ж сохранила её образ.
Юлиан: Это возможно?
Зала: Правда или нет, что мне дела? Только мне это важно, год ли, час жить осталось.
Юлиан: Вы намерились..................?
Зала: Конечно. вы же не думаете, что я снану дожидаться? Будет немного больно. (Смеясь. Юлиану.) Кто с вами станет острить, милый друг? Да, вот и всё... Где теперь всё? Где термы Каракаллы? Гле парк Лугано? Где мой милый уютный домик? Не блиде и не дальше мраморных ступеней ,ведущих в таинственную глубину. "Покровы окутали всё..."  Ваш сын ,вероятно, скоро узнает, трехсотдвенадцатая ступень- последняя ли- а не узнает, так гора с плеч... Находите ли вы, что он только что держался молодцом? .... Сдаётся мне, кроме шуток, что новое поколение лучше нас: больше выдержки и меньше духа... Благодарите Небо, Юлиан.
Юлиан (желает последовать за ним).
Зала (мягко. но решительно): Останьесь, Юлиан. Наш диалог окончен. Живите счастливо. (Быстро удаляется.)

Восьмая сцена

Юлиан и Феликс. После- Веграт.

Феликс (быстро является): Герр фон Зала ушёл? Мой отец желает поговорить с ним... А вы пока здесь? Что он вам сказал? Йоханна!... Йоханна...?
Юлиан: Она мертва... захлебнулась в пруду.
Феликс (отчаянно кричит): Куда он ушёл?!
Юлиан: Ты больше не отыщешь его.
Феликс: Что он замыслил?
Юлиан: Он рассчитал... ко времени...
Веграт ( выходит из веранды).
Феликс(бросается навстречу): Отец...
Веграт: Феликс! Что стряслось?
Феликс: Нам немедля на виллу Залы, отец.
Веграт: Мертва?...
Феликс: Отец! (хватая руку Веграта, целует её) Отец мой!
Юлиан (медлено уходит).
Веграт: Надо было всему случиться, чтоб это слово прозвучало для меня как впервые услышанное!... ?

Занавес.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Артур Шницлер "Одинокий путь", пьеса (5: 1-5)

* * * * *,................................................................................................heart rose !:)

Пятый акт

Сад Вегратов.

Первая сцена

Доктор Ройманн и Юлиан.

Доктор Ройманн (сидя за низким столиком, что-то пишет в блокноте).
Юлиан (быстро проходит верандой): Это правда, доктор Ройманн?
Доктор Ройманн (встаёт): Что?
Юлиан: Пропала?
Доктор Ройманн: Да, она исчезла. Вчера пополудни она покинула нас. Никакой записки не оставила, ничего с собой не взяла- просто ушла прочь и не вернулась.
Юлиан: Да, и что могло случиться?
Доктор Ройманн: На этот счёт у нас нет никаких предположений. Возможно, она заблудилась и никак не найдёт дороги. Или с Йоханной произошло нечто непредвиденное... Знать бы, какой.
Юлиан: Что ещё могло с ней случиться?
Доктор Ройманн: Мы решили снова вместе собраться тут в десять часов. Я побывал в разных больницах, и ещё- в иных места, где мог бы отыскать её следы...Тогда профессор решит, как быть.

Вторая сцена

Юлиан. Доктор Ройманн. Феликс. Веграт является.

Веграт: Ничего?...
Доктор Ройманн: Ничего.
Юлиан (подаёт руку Феликсу): Откуда вы явились?
Феликс: Я был у господина фон Залы.
Доктор Ройманн: Что?
Феликс: Мне казалось, он что то сможет нам посоветовать, дать направление поисков. Но он тоже ничего не знает. Абсолютно. Если бы что-то знал, нечто определённое, то сказал бы мне. В этом я уверен. Он ещё был в постели, когда о моём визите доложили ему. Он думал, речь пойдёт о нашем предприятии. Когда узнал, что Йоханна пропала, сильно побледнел... Но ничего не знает.

Третья сцена

Доктор Ройманн и Юлиан. Феликс. Вегат входит.

Веграт: Ничего?...
(Юлиан пожимает руку отца. Остальные качают головами.)
Веграт (присаживается): От меня ждут намёков: даты, адреса знакомых. Есть ли какие? ...Никаких... Я  не теряюсь в догадках: их просто нет. (Оборачивается к Юлиану.) Пополудни она ушла на "маленькую прогулку", как случалось иногда... (Обращаясь к Феликсу.) За ней что-то хоть едва замечалось? ...Похоже, она ни о ком не подумала, когда покинула дом... что знала: уходит навсегда.
Феликс: Не всё ещё потеряно.
Веграт: Она всегда была скрытной... и замкнулась в себе пуще после смерти матери... Ах, если бы знать! ...Вы допускаете э т о , господин доктор?
Доктор Ройманн (пожимает плечами).
Феликс: Кто из нас всех знает о ком-нибудь всю подноготную? Кто заботится, по большому счёту, о других?
Доктор Ройманн: Это ,пожалуй, и хорошо, иначе мы б сошло с ума от сочувствия, отвращения или страха. (Пауза.) Мне пора к больным: назначены неотложные визиты. К полудню я снова явлюсь сюда. До свиданья.
(Удаляется.)

Четвёртая сцена

Юлиан. Феликс. Веграт.

Веграт: Вот так, на глазах твоих, из детки вырастает девушка, молодая дама, сотню тысяч слов ей говорено, а она, в один прекрасный миг, встав из-за стола, не попрощавшись, надев шляпку и пальто, уносится неведомо куда: то ли в пропасть, то ли к новой жизни.
Феликс: Но это могло произойти в любой миг, отец: она всегда желала удалиться от нас. То, что случилось, в любом случае.
Веграт (качая головой, безутешно). Всё к этому шло: по воле, без воли... всё к тому.
Феликс: Отец, что случилось, нам пока неведомо. Вероятно, Йоханна приняла чьё-то приглашение- и скоро вернётся к нам. Возможо, она через пару часов, а то и дней, будет снова с нами.
Веграт: Ты надеешься... ты полагаешь, это возможно?
Феликс: Да, возможно. Если бы только она не... принялась за старую свою задумку, о которой вчера с тобой говорил, отец. А ввиду такого обстоятельства, думаю, не следует мне отлучаться надолго и далеко.
Веграт (обращаясь к Юлиану). Ну, вот, полюбуйтесь: он мне желает принести жертву!
Феликс: Значит ,обстоятельства подталкивают меня.
Веграт: Нет, Феликс, ты знаешь, что я её не приму.
Феликс: Это не жертва. Заверяю тебя, отец: я остаюсь с тобою, ибо не могу и н а ч е.
Веграт: О, Феликс, ты мог... и сможешь. По-моему, ты б не должен остаться с нами, ты обязан отпрвиться в путь. Не могу знать, чем мне обернётся твоя перемена: ты ведь с таким жаром взялся было за новое дело. Я полагаю, что тебе этот поворот дорого обойдётся, и я ,виновник, не прошу себе. Будь же счастлив новой перспективой, на своём, теперь открытом, пути ты, пожалуй, обретёшь всё, что пожелаешь. И, наоборот, будешь жалеть всё свою жизнь, что не воспользовался оказией.
Феликс: Но со вчерашнего многое, очень многое может измениться доя тебя и для меня.
Веграт: для меня- пожалуй, но -не дл тебя. Я не вынесу этого, не приму твоей жертвы. Принял бы, коль увидал в ней особенную для себя выгоду, но как только ты удалишься в путь, я смирюсь с твоим отсутствием... почти... совсем. Судьба, больно поразившая нас, не должна комкать жизненные планы против нашей воли. В любом случае, нам следует, перешагнув несчастье, оставить ужаснейшее позади. Но, поступая против собственного естества, предавая своё сокровеннейшее, множим будущие несчастья. (Оборачиваясь к Юлиану.) Не так ли, Юлиан?
Юлиан: Ты вполне прав.
Феликс: Благодарю тебя, отец. Благодарю за твою уступчивость, и свободу выбора, которую мне предоставляешь.
Веграт:  Всё хорошо, Феликс... За пару недель, что ты ещё проведёщь в Европе, ещё многое булдет сказано, побольше того, что выговорено за последние годы. Вероятно, многие не знают ближних... Ах, я устал. Всю ночь провел на ногах.
Феликс: Тебе бы отдохнуть, отец?
Веграт: Отдохнуть... Ты остаёшся дома, Феликс, не правда ли?
Феликс: Да я буду ждать. Как можно поступить иначе?
Веграт: Казню себя... Почему она ничего мне не сказала? Почему я сам не расспросил как следует? Почему мы были столь далеки? (Уходит.)


Пятая сцена

Юлиан и Феликс.

Феликс: И этот человек лгал- на протяжении всей своей жизни, нам всем.
Юлиан: На этом свете нет ни одного непоправимого греха, ни одного преступления, ни одной измены. И разве всё, что тут случилось, осталось безнаказанным и забылось?
Феликс: Как, вы не понимаете?!... Здесь все лгали с заделом на будущее. Поэтому я не могу покинуть этот дом. А начало этому положила моя матушка- и вы толкнули её на эту стезю- и ложью был я сам, пока считал себя не тем ,кем являюсь.
Юлиан: Так давайте-ка начистоту, Феликс. Я отвечу перед избранным тобою судьёй, обрекаюсь на любой вынесенный им приговор... Быть мне навеки про`клятым? Должен я, один из всех оступившихся, вымолвить "это грешно"?...
Феликс: Слишком поздно. Обстоятельства  ,пока грешнику суждено рассчитываться, являют прошлую вину.  Но срок, вы, пожалуй, чувствуете сами, давно вышел.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы