Важно не то, что мы делаем, а зачем мы это делаем. Какие цели и намерения мы преследуем в наших действиях, что мы реализуем или получаем в результате? Действительно ли мы хотим того что делаем или это просто наша защита от того, что мы не хотим делать или от чего мы скрываемся под тенью защит.

Как насчет одиночества? Стоит немного прислушаться к себе и всплывает черное облако, закрывающее собой горизонт для опытной птицы летящей вдаль. Одиночество сильно в своем непреодолимом желании побыть одному еще немного и еще совсем чуть-чуть, и потом опять одному. Так больно и страшно стоять около столба в парке и наблюдать за тающим на глазах снегом, он утечет и возродится, а ты не проронишь и слезинки. Когда то очень давно один человек недонес до тебя в своих сложенных ладонях теплое молоко, и ты так и не узнал, как пахнут утомленные мысли твоего желанного мира. Рассвет не дарит мудрости, и каждое открытие глаз сопровождается поиском неизвестного в таком знакомом окружении. Захваченность комплексом одиночества очевидна даже для самого себя, и так же слепа твоя вера в поиск ответа на вопрос – «что с этим делать?». Пройти дальше и сдержать порыв оглянуться на понравившийся цветок или пойти к нему навстречу и вдыхнуть запретный аромат сквозь металлическую ограду. Когда ты одинок, ты очень хочешь разделить свое одиночество со многими, и в этом стремлении, бежишь от этих немногих без оглядки, размахивая сжатым в побелевшей от злости руке букетом белых роз. Чем сильнее бежишь, тем выносливее и крепче мышцы комплекса, тем жаднее они будут поглощать калории, питающие твое Эго. Комплекс растет, ты уменьшаешься.

Захваченность комплексом одиночества и ты становишься великим апологетом просвещения собственного недозрелого чувства сопричастности. Великие обоснования твоей отстраненности подкреплены взмахом крыла вороны пролетающей над городом в плывущем тумане надежд. Ты уверен, что одиночество это нормально. Ну как нормально… пару фотографий котов и отпуск в пустыне, сплав по реке на тимбилдинге, чтение книг про жизнь великих людей и нахождение точек соприкосновения с близкими и не очень людьми. И все это за одну жизнь! Захваченный в плен мечтает о доме, захваченный комплексом мечтает о скором сне. Я не могу передать, как это сложно признаться себе, что все очень и очень плохо в моей жизни, я не знаю, хватит ли мне сил признать и принять это, я даже не знаю какой сегодня день недели. Комплекс создал меня и я призван служить ему преданно и безрассудно.

- Что там за горой?

- Там люди.

- Я смогу быть с ними одиноким так же как сейчас?

 - Да.

 - Тогда я побуду один.

Как я могу перебороть все это в одиночку и как я могу допустить в свою жизнь кого-то, если я совершенно беспомощен и наивно растерзан призраками прошлого, которые плавно текут из моего будущего, раздвигая просторы моего бытия своими холодными костлявыми руками. Совсем один, здесь и сейчас.

Комплекс нуждается во мне, так же как и я в нем. Мы созданы друг из друга и друг для друга. Мы есть одно целое. Однажды я убегу от него под покровом звезды в зените отчаяния, я тихо выйду из спальни и оставлю чуть прикрытой дверь, чтобы свет пронзил яростью рассвета глаза мирно спящего горя. Я выйду и приду к тебе, а ты все так же, не поднимая взгляда от своего отражения в зеркале, поприветствуешь меня, как и в тот раз, но уже без улыбки на лице. Это будет знак, что я изменился, ты поймешь это по своей тошноте от моей невозмутимой отстраненности. Я обниму тебя, просто так, близко и тепло, и ты будешь стоять, не зная что делать и слезы будут течь внутрь тебя, собираясь в тонкие струйки желчи. Я хочу быть свободным от комплекса одиночества и свобода придет за мной в гордом одиночестве.

Что произойдет с экзистенциальным кризисом личности тогда, когда человечество вступит в эру «вечной жизни» в виртуальном мире с перенесением своего сознания в информационное облако. Есть ли это «вечное бытие» в принципе новой формой существования нашего сознания или просто его материализацией давно существующего коллективного бессознательного. Великая экзистенциальная тоска уже сейчас открыто проявляет себя в засасывании наших еще неокрепших в индивидуации сознаний в круговорот электронного рая. Скорее всего, мы уже оказались в виртуальном электронном облаке или виртуальной реальности, поглощенные информационным потоком, главное отличие которого сейчас в том, что мы его не ищем сами, он находит нас. Нам просто некуда деться от него.

Великая экзистенциальная тоска по потере своей первичной способности к инстинктивному поиску материнской груди и замене этой реализации инстинкта на насильственное вливание нам в глотки потоков жирной и трудноперевариваемой информационной жижи, привела к тому, что мы постепенно перестаем желать найти и переходим к необходимости отбрасывать лишнее (в лучшем случае), тем самым, лишая себя уникально связи с тем мнимым космосом, которым для нас есть мать, или же наш инстинктивный поиск себя в этом мире. Сейчас мы не ищем себя, сейчас нам говорят кто мы. Это даже не искусственное вскармливание, это нечто более симулирующее вскармливание и рост, это некий насос по высасыванию у нас нашей оригинальной способности быть другими, оставаясь собой.

Будущее переживается уже в настоящем. Мы растем и формируем себя в будущем своей неосознанной мотивацией идти в ногу со временем, приравнивая свою идентичность к духу времени. Что мы теряем и что приобретаем мы не знаем, все так условно, все границы стерлись и от нашего индивидуального осталось только коллективное. Масса становится все критичнее, и она уже набрала сил для порождения нового Бога внутри себя, нового коллективного Бога, который подобно предписанию восстанет и обретет новую жизнь в виде коллективного сознания сети. Бог требует жертв, и вновь жертвенные алтари наполнились кровью текущей по оптоволоконным проводам, струятся потоки, работают серверы, насыщается Бог, природного освещения в наших глазах все меньше и меньше.

Великая дающая мать –экзистенциальная тоска, накормит изголодавшихся по иллюзиям детей своих и даст им приют и утешение, любовь и заботу, каждый желающий будет принят в бескрайние просторы искусственного разума велико сети. Новый Вавилон строится уже сейчас, он могущественней чем старый, он виртуальны и поэтому не имеет границ в сознании. Все строители Вавилона  говорят на одном языке машинного кода, и как и прежде башня достигнет небес в своем величии, и строители разбредутся по своим унылым селениям говоря с призраками на непонятных языках реального мира.

Великая экзистенциальная тоска войдет в каждого из нас и принесет нам вечный покой и вечное забвение, а вместе с тем и новую жизнь в обещанном новом мире. Мы сами не заметили, как выполнили волю и завет и построили свой внутренний мир в виде внутренней сети. Мы тоскуем по наше природе и нашей свободе, и бежим от нее в себя. И это бегство от свободы будет стоить на очень дорого.

С ценами можете ознакомиться у ближайшего провайдера.

Трансформация личности – это переход из одного состояние в другое при непосредственном обращении к своей «темной» стороне и полной ее интеграции в свое эго. Это спуск вниз по винтовой лестнице с вершины колокольни, путь к выходу на улицу к другим людям, подальше от пронзительного звона колоколов нашей тревожности и неестественности. Это не переход в чистом виде, когда одно уходит и приходит другое, это слияние, сплав двух совершенно разных частей личности в одно целое, с образованием истинной индивидуальности. Это стремление интроверта объединиться с экстравертом в одной личности с независимым существованием обоих в объединенном государстве «индивидуация».

Но такое обоюдное и мирное сопереживание двух противоположных частей не всегда возможно. При слиянии противоположностей в одно целое, мы не говорим о проникновении одного в другое от края до края с заполнением формы другого собой, и не частичном перекрывании другого собой, это есть некая форма взаимодействия частей разного в общем поле, причем, не пересекаясь друг с другом. Это то место, где двое обмениваются частями себя, дополняя друг друга и становясь целостными, и при этом полностью сохраняя себя автономным и целостным. Это слияние без фактического слияния. Это место для «жизни».

В повседневной жизни сила алхимического слияния двух противоположностей в одно целое может помочь нам обращать больше внимания на свои внутренние потребности без вознесения в приоритет внешних потребностей. Такое условное разделение потребностей мне нравится для более простого понимания. Внешние потребности мы проявляем наружу себя и мы привыкли считать это нашей внутренней сущностью, и как правило это имеет свое продолжение в виде нашей внутренней нереализованной потребности. Место, где внутренняя потребность может встретиться с внешним миром и где внешняя потребность может быть сверена с внутренней реальностью и есть мы настоящие. Это очень практичная философия «Инь-Янь», она дает нам больше свободы и толкает нас вперед в развитии, оставляя позади якоря, держащие нас в порту. Идея алхимиков о получении золота из свинца с помощью философского камня, в моем понимании, это про свою личную трансформацию при помощи этого «волшебного» внутреннего пространства, которое поможет преобразовать серую тяжелую обыденность в ощутимый золотой расцвет.

И что же мы получаем, если нам не удается превратить свинец в золото? Что будет, если мы будем удовлетворять только внешнюю потребность «являться» и игнорировать внутреннюю потребность «быть»? Я думаю, что между являться и быть, есть одно объединяющее их невозможность перехода одно в другое чувство, и это чувство многим очень хорошо знакомо. Это чувство – страх.  Страх это - огонь, на котором разогревается плавильный тигль для переплавки свинца в золото. В идеале огонь должен представлять из себя нечто дающее, а не забирающее, но страх – это как пожирающая ресурсы стихия, которая сжигает дрова (деньги) совершенно впустую. Нагретый на таком огне тиглю пуст, он просто покрывается ржавчиной попыток и неудач плавления, и вскоре просто будет выброшен на свалку. Это пламя страха не загасить ни алкоголем, ни наркотиками, ни сексом, он просто будет гореть еще сильнее, пока в один прекрасный момент огонь не сожжет того кто его разжег.

Неожиданно текст прерывается.

Зашедший в тупик, пропадает из своего поля зрения. Невозможность осматривать горизонт и видеть пустующую даль впереди или чувствовать пронизывающий ветер пустоты сзади, делает меня беспомощным перед силой моего самозабвения. В условиях отсутствия перспектив направлений и выборов я оказываюсь лицом к лицу со своей собственной ограниченной поверхностностью. Она предлагает мне, стоящему у стены тупика, веерный набор возможностей простоять тут вечность представляя, что иду вдаль. Я даже не успеваю подумать, мои реакции как стена тупика, мой сон так глубок, что я соглашаюсь, еще даже не зайдя в тупик, и не остановив свое дыхание громким выдохом. Все, я пропал. С тех пор, когда я сделал шаг, надеясь на чудо, меня поглотило это слюнтявое пособие по проживанию жизни. С тех пор мне кажется, что у меня все замечательно, и я сыт и доволен, я вполне замечателен и не менее блистателен, я излучаю решительность и привлекательность, мне свойственны шарм и притягательность, короче говоря, я – красавчик.

Я даже не знаю, в какой момент я понял, что это всего лишь стена тупика. Возможно, когда я стер десны до кости целую мою надзорную стену представляя, что она моя желанная женщина, когда боль стала комом наваливаться на меня все чаще своими похмельными осознаниями застоя в мускулах и суставах, когда артрит поразил мои склерозированные сосуды, в которых теперь плывет желчь и морфий для вечного сна моего жестоко преданного мозга. Как я смог это понять, ведь все в плену у иллюзии, или просто кому-то надоело играться мной и мне позволили мгновение реальной жизни? Или я настолько сильный, что переборол свой собственный порог боли, или это простая банальная шутка свыше? Как понять, что ты мертв, когда ты жив?

Что вообще потревожило мой вечный сон? Кто этот злостный нарушитель моего беспечного покоя на фестивале закрытых аттракционов. Я вдруг почувствовал разницу, я ощутил ее всей своей кожей внутри себя, я пропитался этим чистейшим афродизиаком,  который проник в мою желчь и растворил мои вековые камни в моих глазах. Я хочу знать, кто подлил мне его в мой напиток безнравственного восприятия мира и убил мою последнюю фантазию о принимающем и дающем познании. Это им акт пощады и преступление одновременно. Теперь я вынужден признать, что никакой стены тупика нет, что я все это время целовал собственную руку и обнимал только себя одного, и бесконечно долго топтался на одном месте, втоптав себя в грязь. Теперь мне страшно. Как быть со всем тем достоянием прошлого, которое я культивировал, бережно взращивая мой сад познания себя на своих же отходах. Все выглядит так неприветливо, угрюмо. Мои привыкшие к тьме глаза не различают света дня и ночи, луна и солнце суть одно и тоже для меня, мои руки тянутся к небу и хватают воздух, сжимая его в охапку, больше, больше, жадно запихивая его к себе за пазуху, показывая всем, откуда я только что пришел. Никто ничего не заметил.

Оторопевший я выхожу на свою первую прогулку вечерним полем. Свежесть обдает меня жаром отморожения, я так давно не чувствовал ничего подобного. Мне холодно и я хочу, чтобы мне было холодно, я иду вперед, и мои ноги дрожат от слабости. Вне тупика все совсем по-другому, тут запросто может сдуть ветром перемен и отбросить в канаву непредвиденной жизненной ситуации. Вне тупика я уже не кажусь себе таким красивым как раньше, зацелованная мною же рука перебинтована, болит, тянет вниз, позорит меня перед толпой жаждущих уродств людей. Мое любимое занятие теперь – мыть посуду. И врать. Теперь, я преуспеваю в этом, я практически стал мастером игры в чистую и слегка перемытую посуду.

Вне тупика я быстро осваиваюсь. У меня есть опыт жизни в тупике. Тут я как свой.

«я хочу быть счастливым» эта фраза как лейтмотив практически любой психотерапии, все в том или ином виде сводиться к этому, под разными углами и разными путями. Не все дошли до промежуточной станции «счастье» и не все дойдут до нее, некоторые даже еще не собрались в путь, а некоторые, идут в обратном направлении, надеясь, что в итоге они все-таки туда попадут. И в принципе, является ли счастье чем-то таким для чего стоит бороться и идти сквозь тернии к звездам? Я думаю, что отчасти является и отчасти - нет. Счастье я могу рассмотреть как составную часть своей индивидуации, своего рода – побочный продукт моей жизни в гармонии с самим собой и своей самостью. Возможно, проблема и состоит в том, что в погоне за счастьем как за целью мы игнорируем тот факт, что счастье это всего лишь часть целого, а не само целое.

Приобретение индивидуации не обязательно будет сопровождаться счастьем или бурным переживанием восторга и радости, все может быть совершенно наоборот, и при этом наши ожидания счастья будут тут совершенно забыты. Но почему нельзя назвать это состояние счастьем? Разве не в этом его смысл, разве не в приобретении высшего (или низшего) своего образа мы усматриваем наше счастье? В этом вопросе много чего над чем стоит подумать. Счастье может быть в «несчастье» и от этого никуда не деться, ведь все что мы получаем по итогу и оказывается нашим.

И что же тогда мешает нам получить это счастье, что стоит у нас на пути? Найти причину своего несчастья могут позволить себе далеко не все люди, ведь зачастую может оказаться так, что мы сами генерируем свое «несчастье» и платим за его приобретение своем счастьем. Выходит абсурдная ситуация, когда в погоне за счастьем мы приносим его на рынок счастья и обмениваем на несчастье. Что в этот момент происходит с нами? Можно конечно сказать, что нами движут наши комплексы, обиды, схемы, паттерны и прочее другое, но по большому счету мы ведь сами все это делаем. Я здесь вижу главную причину неудачи в погоне за счастьем – это ложность выбранного пути, или проще говоря, разная приоритетность заданий. Например, мы можем думать, что мы станем счастливее, заработав больше денег, и при этом, мы можем просто удовлетворять свой ненасытный комплекс «бедного человека», от насыщения которого мы никак не станем счастливы, просто потому что насытить его невозможно, ввиду его нереальности.

Так что выходит, что на пути к счастью есть «условия», при которых оно возможно? И если выполнить эти условия то станешь счастливым? Возможно, и есть то, что приведет нас к желанному состоянию, и я даже думаю, что это что-то – это и есть мы сами и все то наше естество, которое есть в нас, и которое мы так тщательно скрываем сами от себя. Хотя, говорят, что от себя не уйдешь. Скорее всего, стоит не ходить так далеко и не искать что-то, а обратиться внутрь себя, немного прислушаться к своим чувствам и реакциям, понаблюдать за собой, поговорить с собой. Мы точно знаем, чего мы хотим, и мы точно знаем реально оно или нет, и мы точно это можем, вот только не всегда мы честны с собой. И в этом месте рвется волшебная нить от клубка, ведущего нас в желанное счастье. Клубок катится дальше, а мы стоим с оборванным концом нити в руках посреди живого леса людей и становимся в этот момент одним из неподвижных деревьев. И за нами не видно никого и ничего.

При всей кажущейся наполненности вокруг много всего пустого. Пустота наполняет собой пространство, делая его полным.  Парадоксальность наполненности пустотой поражает своими масштабами и воображаемой осмысленностью происходящего. Пустота давит на мои органы чувств, заливая их свинцом вакуума, она старается угодить мне подсовывая наполненные смыслом картинки бытия фаршируя их фальсифицированной реальностью. Я слышу вокруг себя «я ничего не чувствую», «я ничего не понял», «ты пустой человек как обертка от конфеты», «я опустошен» и тд. Отголоски пустоты то тут, то там всплывают перед моими глазами, они больше чем сама пустота, они ее глашатые и одновременно – творцы ее существования.

С пустотой не стоит бороться или отвергать ее, т.к. она неотъемлемая часть нас самих, и выступает в роли стабилизатора в процессе уравновешивания с наполняющими нас смыслами. Для наполнения нужна форма, для формы нужна субстанция. Форма, т.е – пустота, это по сути некая архетипическая матрица, присутствие которой в пустом первозданном виде, ненаполненной живыми образами, переживается в виде острого ощущения «опустошенности». Я думаю, что это ощущение своей захваченности архетипом, и некое предчувствие начала процесса наполнения архетипической матрицы реальными сейчас смыслами.

  По мере наполнения архетипической матрицы смыслами, по мере того как наша захваченность архетипическим комплексом будет переводиться в разряд обыденности нашими защитами, мы будем ощущать приход ощущения «сытости» или, может быть ощущение лизисного «переваривания», когда продукты жизнедеятельности комплекса доберутся до каждой клеточки нашего организма и насытят их собой. В этот момент нам покажется, что мир не так уж и пуст, что мы не пусты и что все вокруг если не имеет смысл, то хотя бы не бесит. И за каждым чувством сытости вновь приходит голод. Комплекс, как и каждая успешная империя захватив слишком много земель и народов гибнет изнутри, не выдерживая натиска своего собственного значения для самого себя.

Пустота, как наполненность переживается более сглаженно и в некоем забвении, пустота как свободное место для смыслов переживается болезненным зудом бессознательного. Переживание пустоты в любом случае, как и любой зуд, требует мгновенного разрешения ситуации, и выражается в беспричинном и бесконечном поиске опоры для почесывания спины. Опора, дает нам желаемое отыгрывание своих бессознательных чувств страха и отчаяния от захваченности архетипом, опора дает нам надежду на мгновенное снятие тревоги, на сиюминутное успокоение. Но опора бесчувственна и искусственна. Мы ее фантазируем сами и сами же в ней разочаровываемся. Сиюминутное успокоение не приносит вечного покоя. Тревога нас не покидает и мы пусты как ночное небо без звезд, бездонны в своем страхе неизвестности приходящего смысла.

Пустота пришедшая к нам там всегда и была, просто мы наконец-то ее обнаружили, как первооткрыватели новых земель в океане, так и мы – открываем новые горизонты в себе. И они в самом начале пусты, и мы переживаем болью эту пустоту. По мере освоения новых земель мы будем строить свои города и заселять их своими людьми, так вот осваивая свой архетипический комплекс своими смыслами, и в конце концов порождая его последующее разрушение.

Почувствовать пустоту, на мой взгляд, классный признак движения вперед познании себя. Главное не свернуть обратно в родно и знакомый порт отправления.

https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2028472564076145:0

Когда я думаю о деньгах мне становится необычно приятно. Приятность растекается по телу приятными покалываниями самолюбия и крайне чувствительными поглаживаниями либидо, приводящими меня в сдержанно-контролируемый хаотичный восторг. Так приятно в предчувствии этого неуловимого состояния в кот ором прибывать можно не так уж и много, эффект его не длителен. Это – определенно, как наркотик и я зависим от него.

В психотерапии деньги расплываются узконаправленным потоком от клиента к психологу и стимулируют его эго равными порциями через равные промежутки времени поддерживая в нем стабильное состояние вау-повседневности. Что такое деньги в психотерапии? Я хочу понять немного про них и меня, про меня и него, про него и их. Как можно понимать это взаимодействие и всегда ли оно такое каким мы его хотим видеть.

Деньги как плата. Если я получаю деньги они меня покупают. Они берут меня и подчиняют своей воле на некоторый промежуток времени. У меня есть право принять их и сохранять спокойствие. Они берут меня оптом по крайне спекулятивным ценам, они не торгуются, я не торгуюсь, это честный обмен телами.

Деньги как границы. Границеобразующая и ограничивающая пространство функция денег известна давно. Они сдерживают, разграничивают, систематизируют и ограничивают (в чем непонятно, но говорят, что это именно так). В психотерапии границы очень важны как инструмент психотерапии и деньги, таким образом собственно говоря и делают терапию. Чем больше денег - тем больше граница, потому что очень много всего становится вдруг важным за эту сумму денег и это и есть та область терапии где уже ничего нет, но все еще все есть.

Деньги как продолжение личности. Денежный шлейф может быть сближающим мотивом как с одной, так и с другой стороны. Я склонен думать, что есть вариант при котором психолог беря суммы превышающие рыночные таким образом привязывает клиента к себе этими незримыми нитями из тех банкнот из которых может состоять его эго. Деньги как стимул и как энергия психолога-да, деньги как сила мысли и духа -да, деньги как неотъемлемая часть психолога -да, и этим всем он и контактирует с клиентом. Этот обмен настолько эквивалентен, что вместе с усиленным вниманием к себе психолог получает и часть чего-то антиденежного, того, что вытесняется внутрь психолога ища компенсацию в виде большого гонорара.

Деньги как любовь. Деньги по своей сути настолько либидозны что я вижу в них прямой и реальный суррогат либидо. Суррогат, не более того. Никакая копия не может быть круче оригинала, и никакие деньги не заменят ощущение, порожденное ими внутри меня. Энергия растет по мере роста напряжения в стопке банкнот, и вместе с ним растет общий пульс. Все пульсирует и вибрирует. Все движется. Все растет.

Для моего стремления заработать денег в психотерапии есть хорошее приложение в виде мира, который меня окружает, питает и ограничивает. Мое взаимодействие с ним определяет мое благосостояние, то что я получаю от мира это и есть я. Я ничего не получаю - значит я нечестен с собой, я получаю - значит я честен. Я не знаю так ли это, но, возможно, что так, иначе, тогда как?

То, что происходит и во что вовлечены деньги все это просто и сложно, сильно и зависимо, трепетно и примитивно, все это и есть психотерапия. Все начинается с них и заканчивается ими, а в итоге я получаю что-то еще.

Когда я пишу это я чувствую легкую панику. Непроясненность вопроса денег ведет меня к непроясненности вопроса моей витальности. И я хочу быть живым сейчас, и я жив. Мы живем вместе и параллельно, я один, а вас много, вы вокруг меня, но не во мне. Я не могу владеть вами, а вы не можете проникнуть в меня. Мой кошелек -  это граница всех границ, это тайное сосредоточение силы терапии и отчасти, цели моей части терапии.

Это сильная тема.

Она мне важна.

Я хочу обсудить ее.  

Что скажете?

https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2027049787551756

Еле-еле открывающиеся глаза. Утро, много людей, жизнь вокруг тянется как водоросли в океане под давлением воды, меня несет течением в сторону берега надежды. Мозг отчаянно сопротивляется думать, мысли пробиваются как навязчивые родственники все вместе и все сразу в одну узкую дверь размером с мой зрачек, меня тошнит от обилия счастья вокруг, уличные собаки спокойно бегают в поисках дерева. Понимание меня одолевает постепенно становясь моей второй реальностью, замещая первую, прогоняя ее на задворки моей души в самые ее глубины.

Я иду на автомате, мои чувства спят под толщей непрожитого сна в котором я …я все забыл. Я бесчувственный, мои мысли пытаются все вместе меня в этом убедить. И я верб им сейчас, пока я иду, пока я просто позволяю им пользоваться моим мозгом, пока я бесчувственная водоросль в океане чувств. А вокруг жизнь! Она будит меня своим дыханием ритма, я колышусь в такт и мое тело оживает. Я верчу головой туда-сюда, я двигаю ногами, я ищу взглядом хоть что-то, что напомнит мне о моей стремлении, о том, зачем я вообще сейчас тут иду.

Я привык думать. Я думаю о чувствах. Я не проживаю их, а подобно водоросли колышусь на волнах своих мыслей, они гонят и гнут меня, по моему же желанию. Я гнусь в сторону денег, я алчный и жадный, и вот новая волна, и я гнусь в сторону «пользы», которая обещает мне беспроблемную жизнь. А жизнь, она ведь совсем другая, она не мешает мне чувствовать. А что же я? А я думаю. Я думаю про то как я мог бы разозлиться в том месте и в то время, как летел бы стул в стену и с треском об нее разбивался, но я не бросил его, а просто тихо сидел и очень умно рассуждал. Но стул уже улетел, и злость моя радостно потирая руки о засаленную тряпку весело смахнула мусор прямо мне в лицо. Я отерся, посмотрел на руку и задумался, что же все это означает. Я мыслитель, я не жилец. Я просто все это терплю. И страдаю. Но как же умно я страдаю!

Поток чувств как черное облако постоянно над моей головой, я бегаю за ним не понимая, что оно бежит вместе со мной всегда и везде. Я прыгаю в надежде зацепить облако рукой, и оно подпрыгивает тоже вниз. Куда бы я не пошел, оно всегда со мной, и со мной всегда мой верный зонтик мыслей, который надежно защищает меня от мнимой влажности и пасмурности, говоря мне, что я могу промокнуть и простудиться под этим некрасивым и неприемлемым облаком чувств. Но как же я хочу побегать под дождем по лужам и весело упасть в не так чтобы забрызгало всех вокруг моим злостным восторгом эмоций. Мой внутренний родитель всегда держит меня за руку, он знает, что для меня лучше. Мы ходим вместе, он и я.

Но как же легко я проигрываю свои чувства в себе потом. Я буквально захвачен этим потоком, он несет меня туда в ту непрожитую ситуацию, и я ее проживаю вновь и вновь все ярче и ярче, и я очень далек от себя и от мира в это время, безнадежно далек. Водоросли сами плывут куда им хочется и океан для них в этот миг всего лишь наполнитель пространства для поддержания их иллюзии всевластия и всесильности. И все это до первого мысленного шторма, который затопит тебя всего и заставит роптать вися одиноко на железном пруте посередине бушующего океана, который всего лишь хочет принять тебя к себе.

Я мыслю, значит я существую. Мне кажется тут что-то было не досказано. Или не прочувствованно. Или не прожито.

 https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2026016190988449