По следу иссушенному жажды где патрулирует безумие тайком, селитра сыплется ,проникая в недра заодно с кровавым месивом образов. Наступил миг. Абсолютная тишь мира. Спокойствие неописуемое времени и этот дождь цветов с ветром. И уж нет места ни усталости, ни опасенью с приходом авроры, не страшно, не храбро. Окончилась вся суета по кускам растерялась: то в ущелье по тропам, то в окопе слежалась. После стольких дней отлучки, стольких слёх невыплаканных, в углы ,что хранят усталость, после...

Читати далі...

Я -мачта отрывистого лая, вчерашнее, и возвращение к повороту где ждут пожитки найдённые. Галоп отчаянно-изношенный над беспредельностью, ужас геморрагический отвёрстых щелей. Я -старая равнина укоренённая во времени дистанции, тоска блуждающего прицела в каньонах молчания, рука просящая минуты скрытной, что вторгается в никогда. Жестокая наковальня такой дали и лавр в сердцевине души. Я -скаредный часовой пальмовника заброшенного, вышка одинокая под отсутствующими звёздами. Страх...

Читати далі...

Грубое одиночество. Дистанция прямая на пороге автозеркала; пульс, покорный сумасшедшей ясности; стоны металла в подоле беззащитном пешей колеи. Сельское безлюдье. Есть руки ловкие выжимающие в простор груди земли, резец решительный чтоб окоротить протяжённость вечера... ...Химеры трепанирующие потёмки желания, слова ,отбитые у припоминания, и этот равнодушный взмах крыльев ласк отсутствующих. Грубое одиночество. Пальмовник пепельный под помрачённым солнцем, открытый покой па`рамо...

Читати далі...

Никто на корабле не слыхал его голоса, прежде чем пение прикованного уже много пятилетий донеслось с Острова Забвения. Его тело не было видано нами, но ветер-сиверко принёс весть будто 5 дня февраля года 1960-го он, Альберто Мадзоки наложил на себя руки в граде Кордова, в котором был рождён. То была вротая попытка гения, и едва истекло 4 месяца и 15 дён с того дня, когда ему исполнилось 22 года. И с той поры дух поэта странствует ,читая низким голосом Дилана Томаса или, в лучшем случае...

Читати далі...

Часы минают вперевалку, жарою помрачённые. Вести просеку рубят своим чёрным плюмажем голубки иссохшей от жажды. Внутри, в закутках гуляют призраки парусов в то время, как эхо дробится в пригородах печали. Катятся часы на дистанции, далёкие, а на меже настоящего мучится жаворонок, слеза сгущается или дробится тайной цветка мака отворённого. Дороги минают с паркой возбуждённой носильщика бессонного, с напрягшимися мускулами лишённого лица солдата, вытащенного на обочину терпения. А в нашем...

Читати далі...

[Приєднана картинка] Санитаркам Архангел в час апокалиптический доливающий крови до краёв капельниц. Из туннеля обледенелого, что нарушает пределы сна возвращал ты пульсу пропадающему ритм галопа на грани бездны отсутствия. Маки раненные сливались с твоими поцелуями и с этой нежностью новоявленной, что партулирует твой склон- пока не срывались влёт голу`бки невидимые поверх лохмотьев молчания. Слезою сиротской отвергнутых жизнью наполнял ты заводь, и прихлёбывало от хлопот твоих слово...

Читати далі...

Собственное эго из "лего" слагая... нет, не так. Петренко, не вставляя реплик, склейте Медведя, символизирующего Великую, и Поросёнка- Малую Россию, немецким "Моментом". Навсегда запомните: политики- нам не родители, портить игрушки не запретишь, и жить красиво- тоже, ко времени будь сказано. Знайте ещё: историки всё, что им прикажут, извратят мигом, самое святое и незабываемое, самое больное и радостное. Зайца к Волку пришивая ниткой суровой, кричите хором :"Принимай ...

Читати далі...

* * * * *,................................................................................................ !:) Шестая сцена Феликс. Юлиан. Зала. Феликс: Герр фон Зала! У вас есть что мне сказать? Зала: Да... Доброе утро ,Юлиан... не уходите, Юлиан: свидетель мне очень кстати. (Феликсу.) Вы окончательно решились отправиться в экспедицию? Феликс: Да, решено. Зала: Я также. Но возможно, один из нас откажется. Феликс: Герр фон Зала...? Зала: Что-то окажется не в порядке: некто решит ,в далёкий...

Читати далі...

Загадка -текст у окулиста: внизу торчит гиерогли`ф. Стекло потеет... нет, слезится. Зрачок командует: "коли!" И нет врача: кому поправить? Но есть соблазн себе соврать. Кто я?... Илья? Ошибся, Рабби. На то есть сонная кровать, чтоб вспомнить всё, что прежде буквиц определяло суть вещей. Квадрат строфы в простора кубе, и пота липкого ручей- позорней чем дрожанье ляжек, прозрачней угольных ночей: "Ученья труд в походе тяжек. В плену сомненья ты- ничей" А если обмануться, молча ...

Читати далі...

* * * * *,................................................................................................ !:) Пятый акт Сад Вегратов. Первая сцена Доктор Ройманн и Юлиан. Доктор Ройманн (сидя за низким столиком, что-то пишет в блокноте). Юлиан (быстро проходит верандой): Это правда, доктор Ройманн? Доктор Ройманн (встаёт): Что? Юлиан: Пропала? Доктор Ройманн: Да, она исчезла. Вчера пополудни она покинула нас. Никакой записки не оставила, ничего с собой не взяла- просто ушла прочь и не...

Читати далі...