Флешмоб. Свадебные фото родителей.

                                                                                                                           Флешмобим. 

Мои родители познакомились в школе.

Когда маме исполнилось 14 лет, её родители построили дом. С местом жительства она поменяла и школу. Сначала ей было страшно в новом классе, она никого не знала, и очень стеснялась. Потом освоилась, привыкла. Жизнь пошла своим чередом. В неё даже сходу влюбился одноклассник. Он дружил с моим папой, и делился с ним своими душевными переживаниями. Папа искренне удивлялся: «И что ты в ней нашел?» 

В следующем учебном году классная руководительница, учительница русского языка и литературы, посадила их за одну парту. Папа был силён в точных науках. Постоянно участвовал в Олимпиадах по математике, по физике. Но несколько пренебрегал литературой. Мама же – наоборот. Барышня она была грамотная, начитанная, и ей весь класс давал свои тетрадки, чтоб она проверяла диктанты и сочинения на наличие ошибок. Учительница подумала, что они будут друг другу помогать, и не ошиблась. В первый же день они стали друг с другом знакомиться поближе, и разговорились. Проболтали все уроки. Мама с удивлением обнаружила, какой папа интересный человек. А папа после уроков пошел провожать её домой. Для тех, кто знает Днепропетровск – это с 12-го квартала на Мирный. Они шли пешком и говорили, говорили… Так и подружились. 

После школы папа поступил в Горный, а мама не прошла по конкурсу. Устроилась работать на радиозавод. Папа встречал её после смены и провожал домой. Не отпускал от себя ни на шаг. Когда через год она поступила, он приходил к ней на перемены и отпугивал всех кавалеров. Он твёрдо решил, что она станет его женой. Так и заявил ей после школы. Мама только рассмеялась тогда. Она вообще была влюблена в другого. Красавец брюнет с синими глазами, душа компании, играет на гитаре – воплощение девичьих грёз, да и только. Только и его папа отвадил. 

Он стал для мамы самым лучшим другом, самым близким человеком. Я так думаю, он взял её измором. 

Вот так. 

Фонит

Ты существуешь где-то на задворках моего сознания. Ты как фон моих повседневных мыслей, поступков. Ты – как мотив привязавшейся мелодии. Я занята вовсе не тобой. Тобой заниматься и думать о тебе мне некогда. На работе я занята работой. Она далека от романтики и пестрит техническими и бухгалтерскими терминами. Там тебе места нет. Дома я занята другими делами. Они тоже отнюдь не романтичны. Магазины, покупки, хлопоты на кухне, по дому. И здесь тебе места нет. Не до тебя, и я даже извиняться за это не хочу, мне некогда.

И вдруг, среди этой повседневной суеты дёрнет воспалённым нервом, выскользнет с задворков сознания мысль или воспоминание о тебе. И этот якобы фон, вдруг ударит, ослепит меня в лицо ярким осколком воспоминания, будто меня колодезной водой с размаху из ведра окатили, и я замираю посреди мысли, я не могу договорить начатую фразу. Я судорожно глотаю воздух, и вместе с ним – свои мысли о тебе.  

Это как-то не так. Не то. Что-то неправильно.

Давай сделаем наоборот: ты станешь моим повседневным, будничным, первоместным, а робота-дом пусть станут фоном. Меркнущим, почти незаметным на фоне тебя.

Может, мне хоть так станет легче?

Свидетельство о свободе

                                                        "Усложнять - просто. Упрощать - сложно".

                                                                                              Законы Мэрфи.

      Ты можешь многое о себе рассказать. Я люблю тебя слушать.

     Ты можешь многое о себе скрыть. Я люблю тебя угадывать.

     Ты как маленький мальчик, который играет в прятки. Спрячешься, и тут же выглядываешь, а нашла ли я тебя?

     Здесь ты недоскажешь свою дату рождения, здесь слукавишь про свои интересы. А в глазах твоих пляшут бесенята, и уголки твоих губ предательски подрагивают улыбкой. И во взгляде, и в улыбке - немой  призыв «Найди меня, найди! Угадай». Ты любишь меня дразнить. И провоцировать. А я люблю тебе поддаваться.

     Мне не надо смотреть твои метрики. Твои паспорта, удостоверения и свидетельства о чем бы то ни было. Давай я выпишу тебе свидетельство о свободе. И ты будешь свободен. Ты сможешь свободно любить меня, или не любить. Свободно говорить со мной, или молчать. Свободно со мной смеяться или печалиться. Свободно делать с моим телом всё, что тебе угодно.

     Свободно жить. И свободно радоваться всему. Даже жизни. 

     Я люблю тебя.  

     Делай.

     Свободно.

     Свидетельство у тебя уже есть. 

***

Я влюбилась в чувственный рисунок твоих губ. Он очень красивый. Выразительный. Изменчивый. Я люблю наблюдать за твоим лицом, за губами. Вот они сурово сжимаются, когда ты озабочен. Становятся жесткими, как и ты сам.  Но всё равно остаются красивыми. Как и ты сам. Или губы твои изгибаются вверх. Как лук, готовый спустить стрелу с натянутой тетивы. С них слетает слово или фраза. Одна фраза, как одна стрела. И она поражает цель наповал. Твои губы легко сомкнуты, но это обманчивая лёгкость. За нею многое скрывается. Твой непростой жесткий  характер, твои тайны. Но я разгадала одну из тайн твоих губ: их нежность. Как нежны могут быть твои губы! Как красиво, умопомрачительно красиво, они умеют улыбаться! Они становятся добрыми, мягкими. Волнующими. Зовущими. Я люблю обводить их по контуру кончиком пальцев, или кончиком языка. Это сладкое путешествие, эти невинные прикосновения, лишают меня разума и сводят с ума моё сердце.  И когда ты прикасаешься губами к моим губам, к моему телу, ты пьешь мою суть и даришь взамен глоток живой воды. Ты похищаешь мой разум, а взамен даруешь мне Солнце и Вечность. Ты распаляешь мою жажду, и тут же утоляешь её. Ты отдаешь мне себя, часть своей души. Она судорожным дыханием трепещет между нашими губами, моими и твоими. Твоими - такими беспощадными в своей выразительности. Такими пронзительными в своей нежности. Такими лёгкими и сладкими, как вкус варенья из нежных розовых лепестков для праведников в мусульманском раю. Такими неимоверным, как касание крыльев Ангела. Такими простыми и тёплыми, как ощущение счастья однажды на рассвете. 

Про честность в любви

                                                          Навеяно этим и этим

Что бы там ни говорили, но сознания наших сограждан остаётся пуританским и ханжеским. 

Я не знаю, как так получилось, но даже мужчины заблудились в этом мире. Они уже не знают, как реагировать на женские слова и признания. Поверьте, это ужасно. Это ужасно для женщин. И, наверное, для самих мужчин. Не будем брать граничные значения и оставим в стороне всех этих «прынцэс» и «супермачо». Давайте поговорим о нас. О простых, обычных людях. Без понтов. Мы – обычные люди, рабочие, или служащие. Мы – те, кто по дороге домой делают покупки в маркете, или в магазинчике «за углом». Мы – это те, у кого есть мужья, жены, дети, любовники, любовницы, друзья, собутыльники, кошки, собаки, хомячки, рыбалка, охота, консервирование, и прочий груз домашних и социальных прав и обязанностей. Ну что, договорились? – «Мы» - это обычные люди. 

Итак, любовь. 

Что такое любовь не знает никто. Если я не права, докажите, что вы знаете, что это такое. Думаю, я пойму.

Поначалу, что такое «любовь»  рассказывают родители. Так, как они это понимают, или считают нужным объяснить ребёнку. Каждый объясняет в меру своего разумения и разговорного таланта. Потом «про любовь» говорят сверстники, одноклассники, собутыльники, друзья, и подружки. И тоже – это то, как они это понимают или не понимают. Но на самом деле – всё это болтовня. Это штампы. Это чей-то чужой опыт, это  слова, слова, слова. Вот когда человек сам начинает "что-то такое" испытывать, только тогда он начинает хоть что-то понимать, осознавать и давать этим явлениям названия. 

Вообще-то, взрослый человек испытывает влечение к лицу (фигуре, сиськам, ножкам, попке, или дописать своё) противоположного пола. Да, влечение. И женщины и мужчины испытывают неясное томление в области паха или промежности, и эта движущая сила заставляет их производить некие телодвижения в сторону объекта вожделения. С тем, чтоб это томление удовлетворить. Это секс, ребята. Это ебля. В чистом виде. Да, можно назвать это любовью. И, знаете, на данный момент это будет правда. И кто сказал, что это пошло, что это грязно, и неприлично? Папа с мамой? Или пацаны во дворе? А кто они вам такие, чтоб решать за вас? Что для вас хорошо и правильно, а что плохо и некрасиво? Почему люди думают, что одноразовый акт совокупления, который дарит мужчине и женщине радость и счастье – это грязно? А чтоб не было «грязно», надо обязательно оправдать его словом «любовь»?

Встречала иногда: «Я люблю свою жену». Да люби ты её на здоровье, я рада и за тебя, и за неё. Секс тут при чем? При чём тут ты и я в одной постели здесь и сейчас? Да, я тебя не люблю. Во всяком случае так, как твоя жена. И ты меня не любишь. Во всяком случае так, как свою жену. Это всё потому, что я – ДРУГАЯ женщина. Но ты со мной. Здесь и сейчас. Это МЫ голые, бешено занимались сексом. Мы кричали, стонали, рычали, перепробовали кучу поз, мы жадно курили одну на двоих, жадно пили воду из одной бутылки, мы жадно пили друг из друга, мы не могли насытиться, мы жадно отдавали, дарили друг другу себя, свою плоть, свою душу… 

Чем дольше я живу, тем меньше понимаю, что такое любовь. Я видела множество её лиц. И мне кажется, что… Что любовь - это спокойное доверие, уважение, это внимание друг к другу, это партнёрство. И не только в сексе, а и в быту. А все эти шекспировские страсти-мордасти вроде влечения, ревностей, непрестанных звонков, изнасилования мозгов и нервотёпки, - это что угодно, но не любовь. 

Если кому-то не хватает честности назвать вещи своими именами, даже самому себе, то кто в этом виноват? И при чём тут другие люди? При чём тут те, кого вы хотите, и при чём тут те, кто хочет вас? Почему они должны страдать от того, что вам не хватает смелости посмотреть в глаза самому себе, посмотреть в глаза своей страсти, и своим желаниям? И что вам мешает сделать внебрачный (или любой другой) секс красивым, добрым, изысканным и насыщеным. Это всё у вас в голове, в душе. Это всё ваша воля и все ваши ограничения и забобоны. Что вы вложите в свои поступки, тем оно для вас и обернётся. 

Любовь бывает разной. И проявления этой любви тоже разные. И когда кто-то говорит «Я люблю тебя» - не пугайтесь сразу. Подумайте, а вдруг это ПРАВДА. 

Математическое

      Мы с тобой нашли самое оптимальное расположение нас с тобой относительно друг дуга в пространстве нашей комнаты: по диагонали. Ты в одном углу, я – в другом. Диагональ – это самое большое прямое расстояния от угла до угла. От тебя до меня. Мы уже разбежались. Пока что по углам. Я стою в своём углу, ты – в своём. На противоположных концах диагонали. Противо-положных… «Против» - кого?! Я перекатываю это слово в уме, будто оно ключ к решению теоремы.  Мы пока что еще в одной плоскости. Но уже не очень. (Мне кажется, что из плоскости можно вырваться, порвав её, как бумагу, или смяв, как пластилин, было бы желание). Я делаю вид, что смотрю в дождь за окном, а смотрю в себя. Ты делаешь вид, что смотришь в книгу, а смотришь в себя. Казалось бы, по определению, «в себя» - это одно и то же значение, но получается, что это диаметрально расположенные точки на сфере нашей жизни. Я бы хотела посмотреть в тебя, но ты закрываешься книгой. Или не только ею. Я не знаю. Угол переплёта направлен на меня как укол, как укор, как таран, как острый угол. Я вздыхаю, и смотрю в дождь. У него нет формы, нет углов, и он просто идёт. Мне кажется, я тоже должна просто пойти. Как дождь. Я ведь не математик, милый. Я ничего в ней не понимаю. Мне просто грустно от нас с тобой. Это аксиома. Это для меня невыносимо, как математика в дождливый вечер. 

      Милый, мы же взрослые люди. Почему кто-то поставил нас в угол? 

      Милый… знаешь, я заметила… ты – бесформенный! 

Скучаю

Я хожу из угла в угол,  

От стены к стене.

Я прохаживаюсь размеренно,

от себя к себе.

Я хожу, как палач с плеткой, 

Покрикивая «Молчать!».

Иногда мне хочется плакать. 

А иногда – кричать.

Я хочу, запрокинув голову,

Вглядеться в твои глаза.

Забиваю обратно в горло   

Глупые мысли «нельзя».

Я считаю до встречи

минуты, недели, дни, года.

И плевать я хотела на всякие «никогда».

Я брожу по Вселенной,

Идя от тебя к тебе.

Я не могу быть пленной.

Позволь мне вернуться к себе.

***

Здравствуй, милый.

Как там у тебя сейчас, что? 

У меня идет дождь. Мелкий, косой дождик. Я подошла к отрытому окну, и почувствовала лицом капельки дождя. Я улыбнулась в ночь и слизнула капельку с губы. Я  думаю о тебе. Я не могу о тебе не думать. Даже дождь за окном напоминает о тебе. Я чем-то сродни этому дождю. Эти капли, они такие же легкие, как моя любовь. Ты можешь не заметить их, а можешь слизнуть со своих губ. 

Я многого не знаю о тебе. Я не знаю, с чего ты начинаешь свой день, и что ты думаешь, ложась спать. Я не знаю, что ты любишь на завтрак, и не знаю, любишь ли ты  дождь.

Я многое знаю о тебе. Твои привычки, предпочтения, ход твоих мыслей, твою нежность, твой запах и вкус. 

Но, чёрт побери, я не знаю, что ты чувствуешь сейчас, в этот дождь, слышишь ты его, ощущаешь?! 

Я снова подставлю лицо дождю из окна своей многоэтажки, и подумаю о тебе. Я не могу о тебе не думать.  

Я скучаю по тебе. Я тебя люблю. 

Димка и заяц с розой.

         Флешмобим... http://blog.i.ua/user/692039/684205/

Димка – мой одноклассник. Вялый «троечник», в меру хулиганистый, без буйств. Учительница  уже не помню какого предмета решила, что на её уроках он должен сидеть со мной за одной партой. Не знаю, кого она этим хотела наказать, его, или меня? Наверное, она решила, что я буду на него положительно влиять. Но мы посмотрели друг на друга с взаимной неприязнью, и на этом наше влияние друг на друга и закончилось. Я по своей рассеянности его мало замечала. Он ведь был вялый, помните? То есть не буйный хулиган. Он иногда задавал мне дурацкие вопросы, сам же на них отвечал, и сам смеялся над ответами. Постоянно списывал. Причем, если моя левая рука мешала увидеть, что там у меня в тетрадке, он её поднимал, а потом аккуратно опускал обратно на парту. Типа, где взял, туда и положил. И всё это – непринуждённо, непосредственно, и как-то очень мило и обаятельно. Нахал. Первое время я пыталась возмущаться, но потом как-то смирилась и сопротивления не оказывала: строчила себе дальше, пока он читал. Уж очень он был обаятельный. А перед обаянием я не в силах устоять.

И как-то на каком-то уроке, учительница что-то говорила о глазах… Нет, блин, всё-таки мне кажется, это была учительница русского языка и литературы… Да, так вот. Она что-то говорила о красоте человеческих глаз, и тут Димка всем корпусом повернулся ко мне и уставился мне прямо в глаза. Он еще и свои распахнул так смешно, типа вытаращился, и специально ресницами захлопал. А потом вдруг как-то притих и захлопал ресницами уже натурально. И я вдруг увидела, какие же у него, в самом деле, красивые глаза! Карие. И ресницы длинные и густые. И лицо у него… м-м-м-м… милое и немного смешное, когда он так таращится. 

Ну, потом он пригласил меня к себе домой после уроков. Ненадолго. Поразил моё воображение тем, что показал как горит лак для волос, если к струе из баллончика поднести зажигалку. Лак был его мамы, кстати. 

Потом я докатилась до того, что пригласила его к себе на день рождения. А исполнялось мне, кажется, 15 лет. И вот, вроде должны бы уже прийти подружки и Димка, а никого нет! Я в отчаяньи! Мне показалось, что никто уже не придёт! Ну вот совсем-совсем никто, понимаете? На мой день рождения! Я даже заплакала. И вот, первый звонок в дверь, я бегу открывать. А на пороге – Димка. И в руках у него забавный плюшевый заяц с искусственной розочкой в лапках. Ма-а-ленькая такая роза, бутончиком. Димка нахально-обаятельно улыбается и суёт мне в руки этого зайца. Роза приятно пахла. Он сказал, что попшикал её духами. Мамиными, конечно же. Не помню, куда потом девался тот заяц, а розочка много лет лежала у нас в «стенке» между хрустальными рюмками, и когда я открывала стеклянные дверцы, по-прежнему ощущала приятный лёгкий аромат. Хорошие духи были у его мамы. 

Ну и всё. Он ушел из школы после восьмого класса. 

Я как-то встретилась с ним, недавно, года четыре назад. Но это совершенно другая история. Я даже не спрашивала, помнит ли он того зайца, розу, и не влетело ли ему от мамы за духи. Да и розочку он явно стырял у неё, таких в продаже не было. 

А больше мне зайцев никто и не дарил. 

И опять мне снится одно и то же... (с)

Совсем не весеннее...

Ничего личного, просто - проникает.

И опять мне снится одно и то же:

За моим окном мерно дышит море,

И дрожит весь дом от его ударов,

На моем окне остаются брызги,

И стена воды переходит в небо,

И вода холодна, и дна не видно,

И корабль уже здесь, и звучит команда,

И ко мне в окно опускают сходни,

И опять я кричу: "Погодите, постойте!"

Я еще не готов, дайте день на сборы,

Дайте только день, без звонков телефона,

Без дождя за окном, без вчерашних истин,

Дайте только день!» Но нет, не слышат...

Отдают концы, убирают сходни,

И скрипит штурвал, и звучит команда,

(На моем окне остаются брызги)

И на миг паруса закрывают небо,

И вода бурлит, и корабль отходит...

Я стою у окна и глотаю слезы,

Потому что больше его не будет...

Остается слякоть московских улиц,

Как на дне реки, фонарей осколки.

А еще прохожих чужие лица.

И остывший чай. И осенний вечер.

Андрей Макаревич.