Проведенный на Красной площади в Москве 24 июня 1945 года парад Победы, занимает особое место в цепи исторических событий, связанных с окончанием 2-й Мировой войны в Европе. Он был признан символизировать  «законность» обеспеченного силой оружия расширения сталинской империи далеко на Запад от Отечественных границ на момент 22 июня 1941 года. Данный парад фактически являлся логическим демонстративным продолжением Берлинского акта от 8 мая 1945 года о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил. В этой связи характерно, что парад принимал именно маршал Георгий Жуков – подписант Берлинского акта.  Прежде всего вопрос в том, можно ли хронологически считать парад Победы от 24 июня 1945 года составной частью 2-й Мировой войны в Европе официально закончившийся 8 и 9 мая, соответственно по западной и сталинской трактовке. В своей «исторической» практике Сталин действовал по сформулированному им же принципу: «если исторические факты противоречат нашему пониманию, тем хуже для истории».  Исходя из этого «принципа» и по конъектурным соображениям, Сталин при организации парада Победы  уже изначально преднамеренно  внес фальшивку, которую нельзя интерпретировать иначе как бесцеремонное надругательство над поминальным девизом «никто не забыт – ничто не забыто».  Действительно, из исторического заключительного периода 2-й Мировой войны в Европе, был искусственно исключен целый фронт, этим фронтом стал 2-й Прибалтийский, не вписавшийся в сталинские стереотипы окончания войны. Анализ реальной мотивации  решения «вождя», выразившегося в его приказе от 25 мая 1945 года, представлен в интернет-публикациях автора «Правда о 2-м Прибалтийском фронте. Прибалтийский финал Отечественной войны» от 28 ноября 2012 года и «Прибалтийский финал 2-й Мировой войны в Европе» от 20 марта 2015 года (блог Игоря Недюхи).

Суть сталинской фальшивки достаточно очевидна, хотя бы из того факта, что исключив 2-й Прибалтийский фронт из списка «заключительных» и представленных на параде Победы, Сталин сохранил этот статус за Карельским и 1-м Прибалтийским фронтами, полностью расформированных, соответственно 15 ноября 1944 года и 6 февраля 1945 года. Т.е. при продолжении официального функционирования 2-го Прибалтийского фронта. Зато 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве, нашлось достаточно места даже для 11-той по счету парадной колонны Войска Польского. Более того, Сталинский приказ от 25 мая 1945 года, фактически привел к парадоксу выходящего за рамки здравого смысла: войска «заключительного» (согласно приказа от 25 мая 1945 года) 1-го Прибалтийского фронта, 6 февраля 1945 года, согласно директиве Ставки Верховного Главнокомандования, вошли в состав «незаключительного» (согласно того же приказа от 25 мая 1945 года) 2-го Прибалтийского фронта. Хронология событий, сопровождавших появление данного приказа и объективно подтверждающих вышеотмеченные выводы автора, представлена в главе 11 Победа, книги «Так шли мы к Победе» Маршала Ивана Баграмяна. Оказывается, что к 20 мая 1945 года высший командный состав тогдашней рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) был приглашен Сталиным на совещание. Где в различных комиссиях затем обсуждался целый спектр вопросов типа общей структуры пехотной дивизии в мирное время. По завершению работы совещания все его участники были приглашены к 20 часам 24 мая 1945 года на банкет в Георгиевский зал Кремлевского дворца. «Победное» застолье сопровождалось бесчисленными тостами вплоть до заключительной здравицы Сталина в честь великого русского народа. Однако уже на следующее утро 25 мая 1945 года изрядно охмелевшим от выпитого был персонально вручен приказ того же Сталина, об организации 24 июня 1945 года парада Победы на Красной площади в Москве с обширной инструкцией о порядке его проведения. Но персональное вручение данного приказа уже утром 25 мая 1945 года означало, что на время проведения совещания сам приказ уже был подготовлен, по крайней мере, на день 24 мая 1945 года. Сталин поступил явно «бесчеловечно» по отношению даже к представителям высшего командного состава РККА, когда после вручения его приказа, у последних, вместе с хмелем, наверняка «выветрилось» и прежнее праздничное настроение от проведенного банкета. Ведь, без всякого сомнения, после сталинского внезапного «грома среди ясного неба», многим участникам банкета пришлось, забыв обо всем ином, броситься экспромтно и индивидуальным образом выяснять пути и способы реализации сталинских указаний. Например, относительно комплектации парадных колонн, обеспечение их парадной формой, атрибутами «победной» символики и т.д. При осознании степени ответственности в случае невыполнения хотя бы одного из пунктов данного Приказа.

Можно лишь представить, в каком положении оказался тогда маршал К.А. Мерецков, которому было поручено возглавить парадную колонну «заключительного» (по мнению Сталина) Карельского фронта, полностью расформированного еще в ноябре 1944 года, в связи с выходом Финляндии из войны. В той же мере это коснулось командующего 3-им Белорусским фронтом Ивана Баграмяна, которому была поручена комплектация парадной колонны, расформированного 6 февраля 1945 года 1-го Прибалтийского фронта. Зато формированием парадной колонны 3-го Белорусского фронта должен был заняться маршал А.М. Василевский.  Вместе с тем весь этот комплекс вопросов, связанных с предстоящим проведением парада Победы, можно было спокойно, а главное, конструктивно, с пользой для дела обсудить еще на самом совещании. С предварительным (до выхода приказа) учетом мнений самих участников, запланированного на 24 июня 1945 года парада Победы. Сталин даже в ущерб организации такого важнейшего государственного мероприятия, как проведение парада Победы, просто не решился выслушать на совещании (выходит явно камуфляжного назначения) мнение советских военно-начальников относительно своего «волевого» решения де-факто означавшего лишение 2-го Прибалтийского фронта, даже права на историческое существование. Судя по всему, Сталин счел целесообразным свое решение по этому поводу просто оформить в виде приказа, естественно не подлежащего обсуждению.

Действительно, в противном случае, Сталину пришлось бы давать наверняка невразумительное объяснение Высшему Командному Составу (РККА), почему его приказ от 25 мая 1945 года полностью противоречит приказу Верховного Главнокомандующего за № 087 от 13 мая 1945 года о преобразовании 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский.  Данный приказ  зафиксирован в графе «особые отметки» военного билета (Серия АФ № 04048, выдан 8 октября 1953 года, Подольским райвоенкоматом города Киева подполковника Михаила Недюхи, оформленного на основании первичных документов личного дела последнего). Снимок оригинала прилагается. В полном соответствии со сталинским приказом за № 087 от 13 мая 1945 года, находится и официальная запись военного билета подполковника Михаила Недюхи: «комендант штаба 2-го Прибалтийского фронта по май 1945 года, комендант города Рига с мая 1945 года по 16 августа 1945 года». Объективным подтверждением вышеизложенного может служить книга «Так шли мы к Победе», в которой бывший командующий 1-м Прибалтийским фронтом Иван Баграмян в рамках своих «советских» возможностей, отдает лавры финального Победителя группы армий «Курляндия» вермахта в мае 1945 года, «незаключительному» (согласно Сталинского приказа от 25 мая 1945 года) Ленинградскому фронту, а фактически 2-му Прибалтийскому фронту, детально описывая передачу в феврале 1945 года войск расформированного 1-го Прибалтийского фронта в состав 2-го Прибалтийского фронта.

В конкретном плане, маршал Иван Баграмян при анализе ситуации на Курляндском полуострове, отмечает лишь действие «прибалтийских фронтов», без какого либо упоминания о причастности Ленинградского фронта, ограничивая фазу его наступательной  активности, проведением Моондзунской операции в ноябре 1944 года.

Информация маршала Ивана Баграмяна находит подтверждение в книге А. Петренко «Прибалтийские дивизии Сталина»:  «с конца декабря 1944 года и до последнего дня войны 130-й корпус в ходе боев по разгрому курляндской группировки  участвовал в наступательных операциях 2-го Прибалтийского фронта».

Вышеописанный сталинский трюк фактически «наперсточного» характера, по ныне является «священной» догмой. Последняя представлена в Украине, например, в виде сохранившегося еще с советских времен центрального стенда киевского национального «музея истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.»., с фиксацией атрибутов десяти официальных по Сталину «заключительных» фронтов. При отсутствии в экспонатах данного Музея, даже упоминания об историческом существовании «репрессированного» Сталиным 2-го Прибалтийского фронта, в частях и соединениях которого с октября 1943 года прошли свой боевой путь многие десятки, если только не сотни тысяч представителей Украины.

При отраженном в авторской интернет-публикации от 1 июня 2015 года «Дело Сталина «живет и побеждает» и 70 лет спустя» (блог Игоря Недюхи) игнорировании администрации президента Украины, предупредительной информации автора направленной 16 марта 2015 года, фактически был обеспечен «объективный» политический комфорт для президента Российской Федерации Владимира Путина. При проведении по его распоряжению демонстративно – устрашающего  юбилейного парада 9 мая 2015 года на Красной площади в Москве. С единственной привязкой к событиям  70-ти летней давности, на этот раз лишь в виде колонны знаменоносцев «заключительных» фронтов, включая Карельский и 1-й Прибалтийский. Но снова без «потерянного» 2-го Прибалтийского фронта. 11 из списка 10 официальных «заключительных» фронтов по реальному «историческому» счету. 

Действительно, в противном случае, президенту Российской Федерации Владимиру Путину пришлось бы давать объяснение, почему на юбилейных торжествах в Москве 9 мая 2015 года по случаю 70-той годовщины дня Победы (при де-факто историческом участии 2-го Прибалтийского фронта), использовалась сталинская атрибутика, основанная на чисто волевом игнорировании исторической правды и 70-тилетия которой наступила лишь 24 июня 2015 года.

Аналогичным образом это касается и упомянутого в заявлении от 16 марта 2015 года (на имя президента Украины), руководства киевского «Национального музея истории Великой Отечественной войны». Относительно того, почему в полном соответствии с кремлёвскими стандартами в Музее, по настоящее время сохраняется олицетворение вышеотмеченной сталинской фальшивки в виде центрального стенда, связанного с приказом Сталина от 25 мая 1945 года (реализованного 24 июня 1945 года). Т.е. вне временных рамок официального названия Музея, посвященного конкретно «истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», официально закончившейся 9 мая 1945 года.

По настоящее время оппоненты автора (по части официального признания) «заключительного» 2-го Прибалтийского фронта фактически руководствуется сталинским принципам, образца 25 мая 1945 года: «нет фронта, нет проблем с ним связанных».

Категория «дети войны» закреплена законодательным образом и отражает внимание общества к проблемам и нуждам достаточно большой прослойки граждан в чьи детские годы со всей своей суровостью вмешалась война.

В настоящее время ведется дискуссия о целесообразности ради экономии средств упразднения тех льгот и преимуществ, которым пользуется  данная категория населения Украины. В связи с официальным  введением в Украине понятия «Вторая Мировая война» вместо «классического»  термина «Отечественная» война 1941-1945 гг. оказалась неопределённым и само понятие «дети войны». Ведь в связи с подобной трансформацией официального статуса самой войны к прежней категории «детей войны», следует добавить, по крайней мере формально и тех лиц, детства которых попадает на весь официальный период Второй Мировой войны. То есть с добавлением интервала времени от 1 сентября 1939 года до 22 июня 1941 года. И от 9 мая 1945 года до дня окончания Второй Мировой войны – даты подписания акта о капитуляции Японии 2 сентября 1945 года. Но в реальном плане трагедия детей войны ведет свой отсчет с момента 22 июня 1941 года – даты нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. С началом массовых бомбардировок населенных пунктов и первыми жертвами среди мирного населения, включая естественно детей.  Поэтому в независимости от политических интерпретаций дата 22 июня 1942 года всегда должна занимать особое место в истории нашей страны.

Уже изначально война коснулась практически всего населения страны на ее огромных пространствах. В частности, фактически лишив детства миллионы тогдашних детей, наполнив их формирующиеся души недетским страхом. Сам автор уже в первые дни войны попал под жесточайшую бомбардировку германской авиации. И как результат -нервное потрясение с появлением дефектов речи. Идиллия детства соответственно «испарилась», освободив место суровым условиям выживания. А они действительно были суровые для еще неокрепшего (как физиологическом так и психологическом планах) поколения. Мы с матерью оказались в эвакуации в городе Сорапл, в тогдашней Удмуртской СССР. В качестве самого «яркого» воспоминания подобного «детства», осталась память о постоянном чувстве голода, что было вполне естественным при тогдашних карточных нормах хлебного пайка на ребенка. Но даже то, что называлось хлебом, вряд ли можно было признать отвечающему своему наименованию. Не удивительно, что до сих пор, вспоминая как «манну небесную», полученной где-то в начале 1943 года на детскую хлебную карточку кусок серого хлеба, ставшего «эталоном» вкусовых качеств для шестилетнего ребенка. Автор отнюдь не одинок в такого рода «детских воспоминаниях». Подавляющее большинство «коллег» отмечают одну характерную деталь: до сих пор стараются собирать все хлебные крошки, чтобы они не пропали даром. Это одно из наиболее характерных отличий детей войны от послевоенных поколений. Но еще более отчаянным было положение тех, чьи ослабшие организмы не выдерживали натиска болезни. При практически полном отсутствии элементарной медицинской помощи и абсолютном дефиците лекарственных средств, они были априори обречены. Таким обреченным оказался и брат автора – умерший в 1942 году трехлетний Олег Недюха, фактически ставший наряду с другими невинной жертвой войны, «развязанной взрослыми». Подобная «правда жизни» стала реальностью для многих миллионов тогдашних не по годам повзрослевших детей.  И только лишь чудом заложенной в человеке духовной природы можно объяснить то,  что в своем большинстве  они в дальнейшем не потеряли человеческий облик.  Более того, автору известны случаи, когда уже в 1945-1946 годах, дети прошедшие подобную школу выживания, тайком от родителей даже приносили куски хлеба для германских военнопленных, работавших поблизости в условиях такого же «голодного» рациона, какой испытали многие «дети войны».

Спасая нас с матерью от физиологического истощения, мой отец, комендант штаба 2-го Прибалтийского фронта, подполковник Михаил Недюха, воспользовавшись затишьем на фронтах, в июне 1944 года, сумел обеспечить временное пребывание семьи вблизи штаба 2-го Прибалтийского фронта. Для семилетнего мальчика даже пошили «военную» униформу. Водитель отца, сержант Михаил Скрипка, кажется с Сумской области, учил водить американский «виллис». Судя по всему, линия фронта была недалеко. Наблюдая с горки за направляющимися к линии фронта сотнями советских  самолетов, Игорь Недюха мог видеть, как весь горизонт покрывался сплошной линией взрывов зенитных снарядов германской ПВО. Более того, мы с матерью даже попали под массированный обстрел немецкой дальнобойной артиллерии, бившей по площадям. После подобной «проверки» штабные сослуживцы отца прозвали меня «сыном штаба фронта». Вышеотмеченное подтверждает, например, фотоснимок, опубликованный в газете «Хрещатик» от 1 июня 2005 года с характерной надписью: «Игорь Недюха среди офицеров штаба 2-го Прибалтийского фронта».

В конце июля 1944 года, накануне наступления войск нам пришлось покинуть «гостеприимный» штаб 2-го Прибалтийского фронта. С отцом автор встретился лишь 22 мая 1945 года, после приезда в город Рига, военным комендантом которой тогда был подполковник Михаил Недюха.

Автор посвятил 20 лет постоянных поисков информации о 2-м Прибалтийском фронте, через который за время его функционирования, начиная с октября 1943 года, прошли многие десятки, если не сотни тысяч представителей Украины.  Информационные поиски автора были тем более актуальны на фоне «успешного» придания Сталиным историческому забвению 2-го Прибалтийского фронта по конъектурным соображениям, исходя из принципа «нет фронта, нет проблем с ним связанных». «Альтернативная» деятельность автора началась с публикации «Шахматная партия на острие ножа» (Демократична Украiна от 6 мая 1995 года) и «Фронт, который мы потеряли, назывался 2-м Прибалтийским» (Всеукраинские ведомости от 25 мая 1995 года), данные публикации были приурочены к 50-той годовщине дня Победы. «Прибалтийский» цикл завершился интернет-публикациями автора, блог Игоря Недюхи, «Правда о 2-м Прибалтийском фронте. Прибалтийский финал Отечественной войны» от 28 ноября 2012 года и «Прибалтийский финал 2-й Мировой войны в Европе» от 20 марта 2015 года (к 70-той годовщине дня Победы). С их завершением, автор имеет основание считать, что сделал все от него зависящее, чтобы хоть как-то реанимировать историческую правду о 2-м Прибалтийском фронте. Последний оказался потерянным не только для Кремля, но и по настоящее время, например, для киевского национального комплекса «музей истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», при отсутствии в экспонатах Музея даже упоминания об историческом существовании 2-го Прибалтийского фронта.

И это отнюдь неудивительно на фоне полного игнорирования (вплоть до преднамеренной обструкции) обращений автора за содействием в официальные инстанции Украины, включая администрацию Президента, Украинский институт национальной памяти, Институт истории Украины НАНУ. «Методология» фактически преднамеренной блокировки авторских материалов нашла отражение, например, в интернет-публикации автора «Дело Сталина живет и побеждает и 70 лет спустя» от 01.06.2015 года (блог Игоря Недюхи).

Так что у дитя войны, Игоря Недюхи, есть все основания по настоящее время чувствовать себя «последним солдатом» 2-го Прибалтийского фронта, в борьбе за восстановление экспроприированных самим Сталиным, чести данного фронта и его заслуженного права на историческое существование. С параллельным наполнением известного поминального девиза: «Никто не забыт – ничто не забыто», адекватным его наименованию реальным содержанием.

Казалось бы, какая может быть связь между скончавшейся 17 июня 1995 года Верой Недюхой, вдовой ветерана подполковника Михаила Недюхи и бывшим руководителем секретариата народного руха Украины Михаилом Бойчишиным, бесследно исчезнувшим 15 января 1994 года, прямо из центра Киева. Но недаром сказано, что пути Господни неисповедимы.

На брифинге для журналистов, который состоялся 29 декабря 1994 года в Администрации Президента Украины и транслировался по УТ, первые должностные лица правоохранительных органов фактически констатировали полное отсутствие каких-либо конкретных данных относительно причин и обстоятельств исчезновения Михаила Бойчишина  де-факто «правой руки» лидера НРУ Вячеслава Черновола. Но как могло быть, в принципе, иначе, на фоне более чем специфической деятельности тех же правоохранительных органов по делу Михаила Бойчишина. В газете «Киевские ведомости» от 18 января 1995 года было опубликовано интервью следователя по особо важным делам прокуратуры города Киева В. Мельника, в связи с делом М. Бойчишина. Чего только стоило с процессуальной точки зрения «априорная» уверенность следователя В. Мельника: «я не допускаю мысли, что М. Бойчишина могли устранить по политическим мотивам». Однако после такого заявленного кредо своей позиции, что еще мог увидеть следователь В. Мельник по делу М. Бойчишина кроме упомянутого ним «чистого криминала». Поэтому неудивительно, что криминальные и другие подобные версии по делу М. Бойчишина себя полностью исчерпали,  не дав каких-либо заслуживающих внимания доказательств  традиционных для сферы корыстных правонарушений. Сложилось впечатление, что кроме мнения следователя В. Мельника к делу М. Бойчишина вообще не допускались какие либо рабочие версии, которые не совпадали бы с позицией официальных властей, а следовательно, и «рабочими» настроениями следствия, интерпретированного председателем НРУ Вячеславом Черноволом, лишь как имитация следствия. Альтернативная точка зрения автора, была представлена в газете «Вечерний Киев» от 27 января и 22 февраля 1995 года.  Детали этой версии изложены в авторской интернет-публикации «20 лет без Михаила Бойчишина» от 14.01.14 года (блог Игоря Недюхи).

Уже изначально, основное внимание автора было уделено тому факту, что в период тогдашней парламентской избирательной кампании 1994 года именно на СБУ был возложен контроль за исполнение указа президента Украины Л.М. Кравчука о запрещении финансирования избирательной компании 1994 года партиями и общественными организациями за счет поступлений из зарубежных источников. Данный указ, на самом деле означал уже официальное подключение СБУ к проведению парламентской избирательной кампании. В частности, с достаточно очевидной целью заблокировать поступление средств от западной диаспоры в избирательные фонды «оппозиционных» на то время национально-демократических объединений, практически не касаясь «спонсоров» из ближнего зарубежья. Поэтому после выхода данного Указа Президента Украины, М. Бойчишин автоматически становился (если только не был ранее) «клиентом» СБУ, и как прямое следствие этому, попадал под постоянный контроль соответствующих служб внешнего наблюдения СБУ. А последние, хотя бы для выполнения Указа Президента Украины даже чисто функционально, должны были, в принципе, не пропустить реализацию «запретного плода».

После выхода избирательного Указа Президента Украины, какие-либо серьезные (а следовательно имеющие соответствующие возможности) криминальные или политические структуры, не рискнули бы из-за М. Бойчишина очутиться в поле зрения интересов деятельности сотрудников СБУ, по крайней мере, без их ведома. У автора имелись все основания утверждать, что если и были непосредственные свидетели похищения М. Бойчишина, то их нужно искать, прежде всего, среди штатных и нештатных сотрудников внешнего наблюдения СБУ.

Авторская версия была тем более обоснована на фоне опубликования в СМИ информации Белорусского Народного Фронта о причастности российских спецслужб к делу о похищении М. Бойчишина. К этому автор лишь добавил ранее опубликованную информацию о наличии  договора от 20 июля 1992 года о сотрудничестве и взаимопомощи СБУ и российских спецслужб.

Однако сама СБУ ни коим образом официально не отреагировала на  данные публикации в газете «Вечерний Киев». Зато начиная с февраля 1995 года в качестве фактического спецответа, автор получил «девятый вал» от своих спецоппонентов с использованием самого широкого круга привлекаемых лиц. Однако это не дало результата по части желательной «нейтрализации» самого клиента спецведомства и пришлось прибегнуть к еще более изощренным методам воздействия уже на его окружение.  Не оставалось другого выхода как 31 мая 1995 года обратиться к тогдашнему президенту Леониду Кучме, с просьбой пресечь конкретные противоправные действия сотрудников спецведомства, подчиненного персонально президенту. Но конкретным результатом данного обращения стали лишь печальные события, изложенные в интернет-публикации автора от 20.01.14 года  «Могут ли «политические» в Украине полагаться на официальную медицину?» (блог Игоря Недюхи).  С трагическим исходом для матери заявителя Недюхи Веры Терентьевны, фактически искусственно отправленной в лучший мир 17 июня 1995 года

И все это на фоне четырех последовательных обращений заявителя (на имя президента Украины) о грозящей смертельной опасности Вере Недюхе. С «заключительным» возложением ответственности за ее судьбу на тогдашнего руководителя Администрации президента Дмитрия Табачника при отсутствии какой -либо конструктивной «президентской реакции» на предыдущее обращение заявителя.

 В данных обращениях особо отмечалось, что дело касается вдовы  ветерана ВОВ, подполковника Михаила Недюхи – подписанта в мае 1945 года Акта о капитуляции Курляндской группировки вермахта. С указанием на соответствующие авторские публикации: «Шахматная партия на острие ножа» («Демократична Украiна» от 6 мая 1995 года) и «Фронт, который мы потеряли, назывался 2-м Прибалтийским» («Всеукраинские ведомости» от 25 мая 1995 года). И все это  после того, когда сам президент и представители его окружения щедро «раздавали» улыбки и приветствия ветеранам ВОВ, в связи с широко отмечаемым тогда с 50-той годовщины дня Победы.

После трагической смерти матери сам заявитель лишь чудом избежал «минных полей» с целью «нейтрализации» опасного свидетеля фактического соучастия представителей высшего эшелонной власти в произошедшем. Осталось без ответа даже обращение к генеральному прокурору Украины с указанием на конкретных исполнителей совершенного преступления, жертвой которого стала Вера Недюха. В целом, можно утверждать, что не будь авторской публикации в газете «Вечерний Киев» от 27 января 1995 года «Держи вора, кричали не сразу…», жизнь Веры Недюхи на момент 17 июня 1995 года была бы сохранена. Но судьба распорядилась таким образом, что жизненные линии Михаила Бойчишина и Веры Недюхи фактически оказались связанными в одну цепочку. При полном отсутствии, вплоть до настоящего времени даже попыток власть предержащих провести надлежащее расследование реальных обстоятельств их гибели.  

5 лет спустя после гибели Веры Недюхи, предварительное обращение за защитой к генеральному прокурору Украины Михаилу Потебенько, не помогло и журналисту Георгию Гонгадзе, посмевшему затронуть интересы представителей власть предержащих.

В частности опубликовав в 2000 году  в российской Независимой газете информацию о возможности баллотирования в 2004 году на пост президента Украины сына тогдашнего председателя СБУ Леонида Деркача. При еще неопределенной позиции тогдашнего президента Украины Леонида Кучмы относительно «проталкивания» третьего срока его президентства.

Автор посвящает памяти Веры Терентьевны Недюхи свою приуроченную к 70-той годовщине дня Победы интернет-публикацию от 20 марта 2015 года «Прибалтийский финал 2-й Мировой войны в Европе» (блог Игоря Недюхи). Данная публикация фактически завершила 20-тилетний цикл поисков и опубликований материалов, связанных с «потерянным» Кремлем, 2-м Прибалтийским фронтом. Первоначальной информационной базой стали воспоминания отца автора, подполковника Михаила Никифоровича Недюхи, коменданта штаба 2-го Прибалтийского фронта. С последующим привлечением самого широкого круга источников информации, включая, например, опубликованные материалы маршала Ивана Баграмяна. Основным лейтмотивом заключительной публикации от 20 марта 2015 года, является установленный факт, что заключительную точку на Европейском театре военных действий в мае 1945 года, поставил не национальный герой России, маршал Георгий Жуков, а представитель Украины, подполковник Михаил Недюха, уроженец районного центра Корюковка, Черниговской области, выпускник Харьковской школы Червонных старшин, комендант штаба 2-го Прибалтийского фронта, подписант Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года о капитуляции последней боеспособной двухсоттысячной группировки германских вооружённых сил - группы армий «Курляндия» вермахта. Действительно,  70 лет тому назад уже после того, как маршал Георгий Жуков подписал Берлинский акт от 8 мая 1945 года по центрально-европейскому времени, уполномоченный представитель 2-го Прибалтийского фронта, подполковник Михаил Недюха, направленный в штаб в группы армий «Курляндия» маршалом Леонидом Говоровым, подписал заключительный капитуляционный  документ – Прибалтийский акт от 9 мая по центрально-европейскому времени.

Начало проведенных автором информационных поисков было положены именно благодаря инициативе Веры Недюхи, которая в канун 50-той годовщины дня Победы, предложила своему сыну сделать достоянием широкой общественности в сохранившиеся семье воспоминания скончавшегося в 1976 году подполковника Михаила Недюхи, о его личном вкладе в общее Дело Победы.

К сожалению, в связи с вышеотмеченными трагическими обстоятельствами, Вера Недюха из всего  цикла авторских материалов ( по отцовской «тематики»), могла ознакомиться, лишь с публикациями  от 6 мая 1995 года в газете «Демократична Украiна» ,«Шахматная партия на острие ножа» и от 25 мая 1995 года, в газете «Всеукраинские ведомости», «Фронт, который мы потеряли, назывался 2-м Прибалтийским». 

В результате проведенного Гитлером и Сталиным в сентябре 1939 года фактического раздела Польши границы «тысячелетнего» рейха, соприкоснулись с границами тогдашнего СССР. Сложилась своеобразная военно-стратегическая ситуация, когда даже на фоне совместных германо-советских военных парадов на новой границе, западные «реалисты» ожидали неизбежного нападения Германии на СССР, а «романтик» Сталин, в свою очередь, подталкивал Гитлера к затяжной схватке с Францией и Англией. Гитлер разрубил этот европейский «Гордеев узел» неожиданным прорывом своих армий во Францию, не через хорошо укрепленную франко-германскую границу, а нападением 9 мая 1940 года на нейтральную Бельгию. С последующим наступлением через франко-бельгийскую границу на Париж, а затем к  Дюнкерку, где в конце мая 1940 года были разгромлены экспедиционные британские войска. 14 июня 1940 года капитулировал Париж, а 17 июня 1940 года – Франция в целом. В результате, вопреки своим ожиданиям, вместо связанного по рукам и ногам Гитлера, Сталин получил оппонента с полной «свободой рук», при гарантии отсутствия Западного фронта. Вместе с тем, Гитлер не спешил с развязкой событий и даже предоставил Сталину очередные порции «сыра». 27 июня 1940 года Красная Армия вступила в город Кишинев, а 28 июня – в город Черновцы с последующим переходом Буковины от Румынии в состав СССР. В целом, «нейтралитет» СССР при разгроме Гитлером Франции и Англии, имел результатом присоединении к нему новых территорий, с последующим образованием Эстонской, Латвийской, Литовской и Молдавской союзных республик. Поэтому есть все основания констатировать, что в игре Гитлера со Сталиным в «поддавки», фактическим победителем оказался Гитлер, объявив «шах королю», т.е. Сталину 22 июня 1941 года. После чего «кремлевский мыслитель» впал в шоковое состояние в самые трудные для СССР первые дни гитлеровской агрессии, выдавив из себя фразу: «Мы погубили дело Ленина».

Действительно 22 июня 1941 года гитлеровская Германия, установив господство практически над всей территорией Европы, всей силой своей огромной военной мощи обрушилась на Советский Союз. Началась война, которая забрала жизни более 26 миллионов граждан СССР, при громадных разрушениях хозяйственно-экономического потенциала и инфраструктуры, в первую очередь, Украины и Белоруссии. Поэтому, дата 22 июня 1941 года всегда должна занимать особое место в истории как напоминание о пагубности политических комбинаций, основанных на беспринципности и волюнтаризме.

Военные поражения СССР летом и осенью 1941 года в значительной мере были объективно обусловлены событиями внутри страны, предшествовавшими началу войны. В первую очередь следует отметить грандиозную по своим масштабам кадровую «чистку» и установление абсолютной власти Сталина. Это сыграло фатальную роль: за период с 1937 года было ликвидировано более 60%  армейского командного состава просто для «профилактики», якобы по подозрению в измене Родине. Такая же судьба постигла и подавляющее большинство «неблагонадежных» советских участников гражданской войны в Испании 1936-1939 гг., которые приобрели боевой опыт в сражениях с фашистами. Их заменили политически благонадежными (по сталинским меркам), но еще недостаточно компетентными кадрами.

Уже 22 июня 1941 года начались массированные бомбардировки всей системы коммуникаций, мест дислокации войск, баз их технического снабжения при одновременном введении в прорыв советской обороны крупных танковых и механизированных соединений вермахта.

При этом следует отметить постоянную угрозу сталинских репрессий, которые вынудили всю огромную страну, включая армию, отказаться даже от элементарных предупредительных мер, чтобы не вызывать и тени сомнений в своей лояльности по отношению к новоприобретенному германскому  «стратегическому партнеру». Об этом свидетельствует, например, описанный Ильей Эренбургом факт, когда на фоне начавшейся войны со всей суровостью тогдашнего «закона», слушалось стандартное по тем временам дело о «провокационных» антигитлеровских высказываниях и настроениях. Да что там суды, когда даже 22 июня 1941 года заместитель наркома обороны СССР Георгий Жуков направил в пограничные военные округа экстренное указание… не отвечать на германские провокации. Вследствие этого, 22 июня 1941 года вырисовалась парадоксальная картина, когда вопреки элементарной военной логике, практически вся военная авиация пограничных военных округов была сконцентрирована на нескольких крупных аэродромах и стала легкой добычей уже первого эшелона немецкой бомбардировочной и истребительной авиации. Это полностью лишило авиационного прикрытия танковые и механизированные соединения, которые к тому же при весьма странном стечении обстоятельств оказались не обеспеченными должным образом боеприпасами и горючим.

И что в этих экстремальных условиях, кроме собственного героизма могли противопоставить советские пехотные части и отряды пограничников механизированным армадам вермахта, которые сразу же вырвались на оперативный простор? А, тем более, при безответственном, санкционированном высшим руководством демонтаже вооружений оборонительных комплексов по линии старой государственной границы 1939 года и отсутствии системы новых опорных пунктов обороны. Разрозненные танковые и механизированные резервы второго эшелона обороны были буквально перемелены во встречных боях превосходящими силами противника или оказались в окружении. Только немногим из этих соединений удалось избежать подобной участи. К ним относится, например, 25-й механизированный корпус, в котором заместителем начальника оперативного отдела был отец автора, тогда еще капитан Михаил Недюха – выпускник Харьковской школы Червонных старшин и Московской военной академии им. Фрунзе (в мае 1941 года). В условиях панического транса, в которое впало его начальство, он лично взял на себя общее командование и с боями вывел 25-й механизированный корпус из окружения, прорвав при этом линию фронта. За проявленную решительность и доблесть в августе 1941 года он первым на Брянском фронте был награжден редким тогда орденом Красной Звезды. Недаром немецкие генералы в своих послевоенных мемуарах единодушно констатировали, что в начальный период войны их советский противник с сохранением своей относительной боеспособности обязан, прежде всего, мужеству и стойкости солдат младшего и среднего командного состава, их изобретательности и инициативности.

Тем не менее, при общем хаосе с потерей управления войсками и отсутствием координации их действий, уже в начале войны попали в плен несколько миллионов советских солдат и офицеров. Последние были оперативно проинтерпретированы советскими органами как «изменниками Родины». Фактически уже в 1941 году была безвозвратно утрачена основная часть кадровой армии, для пополнения которой прямо в бой бросали почти не обученных новобранцев и ополченцев, превращая военные действия в настоящую мясорубку.

Но даже эти огромные жертвы, в принципе, могли и не спасти руководимое «великим вождем народов» государство от разгрома, если бы не цепочка благоприятных факторов, так сказать, по воле проведения. Так, были дни 1941 года, когда в отдельных местах между передовыми частями немецкого вермахта и Москвой, как выяснилось позже, вообще не было советских войск, о чем даже не подозревало германское командование. Сама Москва в том же 1941 году была  реально спасена от врага лишь за счет вынужденного снятия практически всех боеспособных и технически оснащённых частей из районов Дальнего Востока и Сибири. Это оказалось возможным лишь после донесения Рихарда Зорге из Токио осенью 1941 года о переориентации военно-стратегических интересов Японии в акваторию Тихого океана  с подготовкой нападения на зоны интереса США и Англии. Вместе с тем, чтобы «успокоить» своего германского союзника, Япония  пообещала осуществить вторжение в советский дальний Восток и далее, но лишь после того, когда германские войска захватят столицу СССР Москву.

Если бы в Японии победила тогда не «военно-морская», а «сухопутная» партия войны, или опоздала бы спасительная информация Рихарда Зорге, то можно лишь представить, какой катастрофической оказалась бы военно-стратегическая ситуация, если бы в разгар битвы за Москву, на Дальний Восток и Сибирь навалилась бы миллионная  Квантунская армия, не говоря уже об остальной военной мощи императорской Японии.

В целом, судьба огромной страны тогда висела буквально «на волоске».  Есть все основания утверждать, что не соверши несомненный подвиг немец Рихард Зорге, ценой своей жизни, фактически спасший тогдашней СССР от военного разгрома, в принципе, не могло быть и речи о ныне особого рекламируемом  президентом Российской Федерации Владимиром Путиным «вечно победоносном» статусе российского народа.

В СМИ отмечаются многочисленные факты, в целом свидетельствующие от целенаправленной реанимации образа «вождя всех народов» Иосифа Сталина в общественно-политической жизни нынешней России. Словно забыто, что именно Иосиф Сталин в «профилактико-устрашающих» целях замордовал миллионы русских, не говоря уже о загубленных и заморенных голодом украинцах, представителей других национальностей тогдашнего СССР. Сталин методом массового террора, как присуще настоящему оккупанту, превратил страну в огромный анклав свой личной безграничной власти. На протяжении десятилетий «страна победителей» (по Владимиру Путину) практически безропотно жила в условиях жесточайшего де-факто – оккупационного, сталинского режима. По своей бесчеловечности этот режим сопоставим с разве что гитлеровским «тысячелетним рейхом». Характерно, что даже наиболее одиозные исполнители его воли, включая самого Лаврентия Берия, после смерти «вождя», поспешили отмежеваться от результатов его «конструктивной» деятельности, возложив персонально на Сталина всю ответственность за произошедшее, зачастую интерпретируемая как коммунистический «террор». Вместе с тем, среди расстрелянных перед войной советских военнослужащих составлявших в частности более шестидесяти процентов среднего и высшего командного состава армии, основную часть представляли члены коммунистической партии, так сказать, по долгу службы. Проведенная затем Сталиным замена расстрелянных командиров политически более благонадежными, но менее компетентными, нанесла колоссальный ущерб обороноспособности страны, фактически предопределив печальные итоги начального периода войны и понесенные страной потери в целом, когда на одного убитого немецкого военнослужащего приходилось не менее семи советских.

Поэтому возникает естественный вопрос, а что же стало мотивационным обоснованием реальной востребованности «образа» вождя, по крайней мере, среди значительной части российского политического истеблишмента, с последующим распространением подобных взглядов на достаточно широкие слои россиян в целом.

В хронологическом плане эта тенденция особо настойчиво начала культивироваться именно после известного заявления в 2011 году тогдашнего премьер-министра Российской Федерации Владимира Путина, о якобы несущественном вкладе Украины в дело Победы над гитлеровской Германией. Лейтмотивом тогдашнего заявления Владимира Путина стал фактический тезис: «Россия - страна победителей».

На этом фоне, как было отмечено в интернет-публикации автора от 21 июня 2012 года «Отечественные войны 1812 и 1941-1945 гг.»  (сайт: nedyuha.livejournal.com и «блог Игоря Недюхи, с предложением президенту РФ Владимиру Путину, принести извинения за принижения национального исторического достоинства украинского народа), украинцам, как и представителям других национальностей бывшего СССР, фактически отводилась лишь роль восторженных почитателей «эксклюзивных» побед и вообще великой судьбы российского народа. Словно зря Украина положила до 10 миллионов жизней своих соотечественников на общий для всех народов бывшего Советского Союза алтарь Победы. Но Владимир Путин фактически лишь дополнил своим персональным «украинским» вкладом российскую концепцию великой Победы, масштабно прозвучавшую еще при президенте России Борисе Ельцине, в период празднования 50-летнего юбилея Победы в 1995 году. Тогда российские СМИ были заполнены информацией о великом подвиге именно российского народа в Отечественной войне 1941-1945 гг., а краеугольным камнем нынешней концепции «Русского мира», стало заявление тогдашнего председателя Союза театральных обществ Российской Федерации Михаила Ульянова: «9 мая – это не столько праздник, сколько напоминание о великой судьбе российского народа».

Но все это вместе взятое берет свое начало из «тронной» здравицы Сталина 24 мая 1945 года, на банкете в Георгиевском зале Кремлевского дворца в честь подвига «великого русского народа» в Отечественной войне 1941-1945 гг. Остальные «братские» народы Советского Союза для Сталина словно не существовали. К вышеизложенному следует добавить, что нынешний сталинский «ренессанс» полностью вписывается в рамки интервью для московской газеты «Известия», в котором президент Российской Федерации Владимир Путин, пообещал к столетию Великой Октябрьской Социалистической Революции восстановить к 2017 году Советский Союз. Не вызывает сомнений, что именно отголоски подобных планов и сформировали «идеологическую» основу нынешней агрессивной политики российского руководства в отношении независимой Украины.

Накануне 70-той годовщины дня Победы, в Интернете была опубликована статья автора от 20 марта 2015 года «Прибалтийский финал 2-й Мировой войны в Европе («блог Игоря Недюхи), в которой с привлечением широкого круга дополнительных источников информации, представлена заключительная редакция авторских материалов, альтернативных «классическим» сталинским стереотипам и трактовкам касающихся окончания Второй Мировой войны в Европе.

Основным лейтмотивом данной интернет публикации стал альтернативный путиновскому тезис автора, об окончании Второй Мировой войны в Европе, после подписания украинцем, подполковником Михаилом Недюхой, утром 9 мая 1945 года Прибалтийского акта о капитуляции последней боеспособной двухсоттысячной группировки германских вооруженных сил - группы армий «Курляндия» вермахта. Помимо этого, именно Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года в правовом плане зафиксировал освобождение последнего участка ранее оккупированной «отечественной» территории – Курляндского (Курземского) полуострова на момент 22 июня 1941 года являвшегося составной частью тогдашнего СССР. Представлялось, что надлежащий учет вышеотмеченного авторского материала, позволит окончательно опровергнуть с инициированный Владимиром Путиным тезис, ведущий свою родословную  от вышеотмеченной сталинской концепции  о фактически монопольном праве россиян (среди народов бывшего СССР) именоваться победителями во Второй Мировой войне.  

Еще до опубликования в интернете, текст авторского материала (с иллюстрациями) «Прибалтийский финал Второй Мировой войны в Европе», был приложен к заявлению автора от 16 марта 2015 года на имя Президента Украины Петра Порошенко.

Чтобы обеспечить Президенту Украины правовую возможность официально отреагировать соответствующим образом, заявитель обратился к Петру Порошенко как к Президенту и Главнокомандующему вооруженными силами Украины, чтобы он в рамках своих официальных полномочий, по случаю 70-той годовщины дня Победы, рассмотрел возможность  посмертного  присвоения  украинцу подполковнику Михаилу Недюхе (уроженцу города Корюковка Черниговской области, выпускнику Харьковской школы Червонных старшин, коменданту штаба 2-го Прибалтийского фронта, подписанту Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года), воинского звания полковника уже украинской армии. В качестве обоснования данного обращения к Президенту, особо подчеркивалось, что это может стать реализацией спустя 70 лет, направленного в Москву  13 мая 1945 года, представления маршала Леонида Говорова о присвоении подполковнику Михаилу Недюхе, выпускнику мая 1941 года центральной Военной академии имени Фрунзе, коменданту столицы Латвии, городу Рига, очередного воинского звания полковник.  Данное представление маршала Леонида Говорова, мог «перечеркнуть» лишь Главнокомандующий Генералиссимус  Иосиф Сталин, с целью «консервации» военной карьеры  советского подписанта Прибалтийского акта от  9 мая 1945 года. Чтобы последний не имел реальной возможности каким либо образом «засветиться» в будущем. С потенциальной опасностью реанимации исторической правды относительно сталинской аферы от 25 мая 1945 года, с конъектурным исключением 2-го Прибалтийского фронта  из списка фронтов, принимавших участие на заключительном этапе Отечественной войны 1941-1945 гг., и последующим преданием данного фронта историческому забвению. Этот сталинский трюк «наперсточного» характера, по ныне является «священной» догмой. Отмечалось, что последняя представлена в Украине, например, в виде центрального стенда киевского «Музея истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» (с фиксацией атрибутов десяти официальных по Сталину «заключительных» фронтов), при отсутствии в экспонатах данного Музея, даже упоминания об историческом существовании 2-го Прибалтийского фронта.

В заявлении от 16 марта 2015 года предупреждалось, что данная сталинская афера детально проанализированная в авторских материалах (начиная с интернет–публикации от 28 ноября 2012 года «Правда о 2-м Прибалтийском фронте. Прибалтийский финал Отечественной войны», «блог Игоря Недюхи»), в очередной раз будет реанимирована, например, при проведении посвященного 70-й годовщине Дня Победы юбилейного парада на Красной площади в Москве 9 мая 2015 года. И снова без репрезентации 2-го Прибалтийского фронта – 11-го по списку из десяти официальных «заключительных» фронтов по реальному историческому счету. Как это уже имело место на предыдущих юбилейных торжествах в Москве, по случаю 50-той и 60-той годовщин дня Победы.

К тому же данное обращение заявителя интерпретировалась как возможность конкретной реализацией призыва Президента Украины Петра Порошенко от 22 июня 2014 года: «мы должны быть благодарны ветеранам, обеспечившим украинскому народу Победу во Второй Мировой войне».

Внимание Президента Украины особо обращалось на то обстоятельство, что именно в военном билете подполковника в отставке Михаила Недюхи (за номером 04048 серия АФ, выданном 8 октября 1953 года Подольским Райвоенкоматом города Киева, ксерокопия прилагалась) документально представлены альтернативные сталинской интерпретации моменты реальной (а не сфальсифицированной), картины событий мая 1945 года в Курляндии. Когда в результате практического завершения сдачи в плен личного состава группы армий «Курляндия» германского вермахта, де-факто завершилась Вторая Мировая война на Европейском театре военных действий. С последующим выходом, «монопольно» зафиксированного в данном официальном документе, приказа Верховного Главнокомандующего за № 087 от  13 мая 1945 года о преобразовании (фактически переименовании)  победителя – 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский. 

В дальнейшем, после того  как отпала оперативная необходимость в Прибалтийском акте от 9 мая 1945 года, данный приказ верховного Главнокомандующего И. Сталина от 13 мая 1945 года, был изъят из списка официальных документов, т.к. стал свидетельством очевидной неправомочности диаметрально противоположного по смыслу, последующего приказа того же Сталина уже от 25 мая 1945 года, конъектурно исключившего 2-й Прибалтийский фронт из списка фронтов, принимавших участие на заключительном этапе войны 1941-1945 гг.  Но зато в полном правовом соответствии с приказом Верховного Главнокомандующего от 13 мая 1945 года, находится фрагмент записей военного билета, зафиксировавшего, что подполковник Михаил Недюха, являлся комендантом штаба 2-го Прибалтийского фронта по май 1945 года. Подчеркивалось, что на протяжении всей войны, функционировало унифицированная процедура фронтопреобразования, в которой заключительный приказ Верховного Главнокомандующего являлся ее главным определяющим компонентом. Именно в условиях отсутствия подобного приказа Верховного Главнокомандующего на момент подписания Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года, обеспечивалась правомочность данного «капитуляционного» документа, в чем прежде всего было заинтересовано командование группы армий «Курляндия» вермахта. Ведь в противном случае, Прибалтийский акт от 9 мая о капитуляции группы армий «Курляндия», подписанный с германской стороны ее командующим, генерал-полковником Карлом Гильбертом, вообще не мог быть официально оформлен, при фиксации под ним подписи официального представителя именно 2-го Прибалтийского фронта, коменданта его штаба, подполковника Михаила Недюхи. Зафиксированный в Прибалтийском акте от 9 мая 1945 года, официальный статус подполковника Михаила Недюхи, полностью отвечал первичному представлению от 5 мая 1945 года, командующего фронтом маршала Леонида Говорова, направившего 5 мая 1945 года подполковника Михаила Недюху, непосредственно в штаб группы армии «Курляндия», для проведения переговоров об условиях ее капитуляции. В целом, официальные записи военного билета подполковника в отставке Михаила Недюхи, свидетельствуют фактически о «шулерском» характере приказа Сталина от 25 мая 1945 года в отношении репрессированного им 2-го Прибалтийского фронта. Имеются все основания рассматривать содержание данного военного билета, как «кодового» при расшифровке реальных событий мая 1945 года.

Для гарантии возможности учета данного официального документа, историками будущих поколений (при интерпретации ими окончания Второй Мировой войны на Европейском театре военных действий в мае 1945 года), было также предложено военный билет подполковника в отставке Михаила Недюхи, как «эксклюзивный» (при отсутствии иных документально оформленных источников официальной информации), передать на государственное хранение. А тем более, что нынешний его «хранитель» в возрасте 78-ми лет и практически незрячий, следовательно, не имеет возможности надлежащим образом контролировать сохранность рассматриваемого документа.

В этой связи также отмечалось, что первичная экспертиза военного билета подполковника Михаила Недюхи, была проведена еще в мае 1995 года по инициативе редакции газеты «Всеукраинские ведомости», перед опубликованием авторского материала от 25 мая 1995 года «Фронт который мы потеряли, назывался 2-м Прибалтийским» (ксерокопия публикации прилагалась). С фиксацией в данной публикации и конкретных записей данного документа и того исторического факта, что подполковник Михаил Недюха являлся подписантом акта о капитуляции курляндской группировки вермахта. Последующая экспертиза была осуществлена в апреле 2009 года с участием группы сотрудников Украинского института национальной памяти (во главе с руководителем Института академиком И.Р. Юхновским), именно после проведения данной экспертизы УИНП, направил соответствующий запрос в Федеральный военный архив Германии (ксерокопия ответа директора Архива доктора Менцеля, приложена к вышеупомянутому заявлению на имя Президента Украины от 16 марта 2015 года).

По истечению месячного регламентного срока, заявителю пришлось повторно обратиться к президенту Украины с заявлением от 28 апреля 2015 года. Ведь из №22/013588-26 от 27.03.15 года, логически следовало, что уже априори заявителю было отказано в его просьбе. Действительно, в подобных случаях право присвоения такого высокого воинского звания как полковник, принадлежала лишь Президенту и Главнокомандующему вооруженными силами Украины, а не чиновникам Министерства обороны Украины, которые согласно № 22/013588-26 от 27.03.15 года, должны были сообщить заявителю о своем решении. Насколько понятно, соответствующего конъектурного характера. Заявитель констатировал, что он мог бы еще иначе интерпретировать  № 22/013588-26 от 27.03.15 года, если бы в нем указывалось, что президентское решение по его вопросу, будет вынесено после надлежащей экспертизы его материала Министерством обороны Украины.

Данный, уже изначальный вывод заявителя, фактически подтвердило полученное сообщение представителя оперативного командования «Захiд» от 13 апреля 2015 года, согласно которому материалы заявителя на 68 страницах лишь переправлялись на рассмотрении Киевского городского военного комиссариата. То есть, без какой либо надлежащей предварительной экспертизы специалистов Министерства обороны Украины. Но зачем тогда понадобился «холостой ход» в виде отправки материалов заявителя, на имя Президента Украины из Министерства обороны Украины, в далеко расположенную от Киева дислокацию оперативного командования «Захiд»? Чтобы автора в целях профилактической «нейтрализации» не обвинили в рассекречивании военно-оперативной документации, представляется целесообразным не приводить регистрационные параметры данного сообщения, должность и звание лица его подписавшего.

В заявлении от 28 апреля 2015 года был также поставлен естественный вопрос: «не означает ли № 22/013588-26, отрицательную позицию Президента Украины, по рассматриваемой концепции заявителя,  еще до надлежащего рассмотрения материалов его заявления, экспертами Министерства обороны Украины».

Согласно № 22/020397-26 Администрации Президента от 18.05.2015 года, материалы заявителя от 28.04.2015 года, почему-то датированы как от 25 апреля, направлены вновь по проторенной дорожке Министерства обороны Украины, которая выходит, должно ответить на поставленные персонально Президенту Украины вопросы. Или, что более вероятно, наоборот, отправить их в какую-нибудь «черную дыру». Действительно, зачем понадобилось практически месяц «хранить» данное заявление в Администрации Президента, фактически лишь для его переадресировки? Более чем затруднительно поверить в то, что Администрация Президента Украины даже не ведало о том, что заявителем уже был получен официальный ответ Министерства Обороны Украины на его заявление от 16 марта 2015 года в виде № 3679 от 28.04.2015 года за подписью  военного комиссара Киевского городского военного комиссариата, полковника В.И. Кидоня, полученного заявителем лишь 12 мая 2015 года с почтовой датировкой отправления 9 мая 2015 года, т.е. в день Победы.  Не исключена реализация спланированной привязки именно к 70-ти летию отмеченного в заявлении от 16 мая 2015 года, на имя Президента Украины, направление в Москву 13 мая 1945 года, представление маршала Леонида Говорова, о присвоении подполковнику Михаилу Недюхе очередного воинского звания полковник, что было «перечеркнуто» Сталиным.

Из данного сообщения, логически следует, что оказывается Администрация Президента Украины не считает целесообразным просто сообщить заявителю о том, что его просьба от 16 марта 2015 года к Президенту и Главнокомандующему вооруженными силами Украины, уже не может быть удовлетворена хотя бы по формальной причине, ведь военный комиссар города Киева, полковник  В.И. Кидонь сообщил заявителю, что согласно «Указа Президента Украины № 222/2015 от 21.04.2015 года не указано, что военные звания можно присваивать посмертно. В связи с этим, что Ваш отец, подполковник Недюха М.Н. умер в 1976 году, мы не имеем официальных оснований для присвоения ему очередного воинского звания».

Поэтому у заявителя есть все основания констатировать, что на фоне официального отказа в посмертном присвоении звания полковника, подписанту третьего и последнего по счету в мае 1945 года «капитуляционного» документа (на Европейском театре военных действий), Президент Украины своим вышеотмеченным указом от 21 апреля 2015 года,  выходит, не зря отказался от одной из своих прерогатив, которой до этого пользовались все без исключения Президенты Украины, посмертно присваивая не только воинские звания, но даже и звания героев Украины. Действительно, в хронологическом плане, вслед за отправкой материалов заявления от 16 марта 2015 года, из оперативного командования «Захiд», 13 апреля 2015 года и последующим их поступлением в Киевский горвоенкомат, более чем оперативно появляется вышеотмеченный президентский указ от 21 апреля 2015 года, несомненно «облегчивший» для Киевского горвоенкомата, ответ заявителю, представлены в № 3679 от 28.04.2015 года.

И уже вполне закономерным выглядит зафиксированный в № 3679 от 28.04.2015 года фактический отказ военного комиссара города Киева, полковника В.И. Кидоня, направить военный билет подполковника Михаила Недюхи на экспертизу в архив Министерства обороны Украины. При наличии руководящего ориентира в виде президентского Указа  № 222/2015 от 21.04.2015 года, Киевский горвоенкорм полковник  В.И. Кидонь фактически издал собственный «указ», если только не получил соответствующие указания из Центра. По этому «указу» заявитель должен был предоставить мемуары непосредственно подполковника Михаила Недюхи, как непременного условия направления рассматриваемого военного билета на экспертизу в архив Министерства обороны Украины. Но это уже равносильно требованию о воскрешении подполковника Михаила Недюхи из мертвых. Словно исчезли в какой-то черной «дыре» 68 страниц доказательной базы заявителя, отмеченные в сообщении от 13 апреля 2015 года представителем оперативного командования «Захiд». В случае невыполнения данного «либерального» требования, заявителю предлагалось уже лично обращаться в тот же самый архив Министерства обороны Украины, т.е. с изменением статуса материалов своего заявления на имя президента Украины от 16 марта 2015 года, с «президентского» на «уличный». Насколько понятно, чтобы «облегчить» возможности реализации очередной  чёрной «дыры».

Но у заявителя отсутствуют какие либо личные претензии к полковнику В.И. Кидоню, как профессиональному функционеру, несомненно понимавшего все негативные для своей карьеры последствия, в случае невыполнения  указания руководства. Более того, после успешного завершения «боевой» спецоперации, с участием оперативного командования «Захiд» (надеюсь без привлечения генерального штаба) у военного комиссара города Киева, полковника В.И. Кидоня, есть основания для присвоения ему очередного воинского звания – генерал. Очевидной целью данной спецоперации, априори была блокировка надлежащего объективно экспертного рассмотрения материалов заявления от 16 марта 2015 года, лишь с затяжкой по времени выдачи заявителю официального ответа, уже после дня Победы. Что и действительно произошло лишь 12 мая 2015 года. Судя по всему, именно этот момент определил целесообразность и символический смысл явно преднамеренной растяжки во времени проведения рассмотренной спецоперации сталинского типажа с обязательным «победоносным» исходом. И что не менее характерно – при ссылках на положение права де-юре в качестве предисловий полученных заявителем (на имя президента Украины), официальных ответных сообщений, сопровождавших проведения данной «волевой» спецоперации. Как тут не вспомнить о постоянных публичных требованиях Сталина «неукоснительного соблюдения социалистической законности».

Но, вместо того, чтобы реализовать месячный «холостой пробег» материалов заявления от 16 марта 2015 года, из Киева в оперативное командование «Захiд» и обратно, у оппонентов заявителя была альтернативная возможность просто, а главное «по-человечески», направить эти материалы, например, в киевский Гуманитарный институт, руководимый полковником по воинскому званию и историком по специализации. Данный институт структурно входит в "Национальную академию обороны Украины имени Ивана Черняховского. Но разве можно было допустить подобную поблажку для заявителя, когда в материалах его заявления от 16 марта 2015 года, полностью приведена выдержка из книги «Так мы шли к Победе», маршала Ивана Баграмяна. В ней бывший командующий 1-м Прибалтийским фронтом констатирует, что в феврале 1945 года, передал войска вверенного ему фронта, после его расформирования в состав 2-го Прибалтийского фронта, командующим которым был назначен маршал Леонид Говоров. Взамен именно от командующего 3-м Белорусским фронтом Ивана Черняховского, принял под свое непосредственное командование три новые армии с частями усиления. Данная информация маршала Ивана Баграмяна послужила основанием для парадокса, зафиксированного в материалах заявления от 16 марта 2015 года, что войска «заключительного» (согласно сталинского приказа от 25 мая 1945 года) 1-го Прибалтийского фронта, после его расформирования, в феврале 1945 года вошли в состав «незаключительного» (согласно тому же приказа) 2-го Прибалтийского фронта. Уже этой информации маршала Ивана Баграмяна, достаточно для того, чтобы автономно интерпретировать  как неправомочная и фактически «шулерского» характера исключение Сталиным, 2-го Прибалтийского фронта из списка фронтов, принимавших участие на заключительном этапе войны 1941-1945 гг., согласно Сталинскому приказу от 25 мая 1945 года.

Но подобные формы преднамеренной обструкции материалов заявителя, свидетельствуют о том, что у оппонентов заявителя отсутствуют надлежащие контраргументы, могущие объективным образом опровергнуть выводы заявителя, представленные им  на рассмотрение Президента и Главнокомандующего вооруженных сил Украины.

Апробированная веками народная пословица гласит: «дьявол прячется в деталях». Действительно, вышеприведенные «детали» достаточно адекватно вписываются в рамки сталинского стереотипа: «если исторические факты противоречат нашим представлениям, тем хуже для истории».  В конечном итоге, можно констатировать, что после подачи заявления от 16 марта 2015 года на имя Президента Украины, даже спустя 70 лет, продолжено сталинская линия на предание историческому забвению всех обстоятельств и персонажей, связанных с подписанием 9 мая 1945 года Прибалтийского акта о капитуляции последней боеспособной двухсоттысячной группировки германских вооруженных сил – группы армий «Курляндия». Ведь данный акт с зафиксированными в нем «оговорками» не вписывался в сталинские стереотипы, создавая серьезную альтернативу, ранее подписанному 8 мая 1945 года маршалом Георгием Жуковым, Берлинскому акту о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил. Более того, Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года, зафиксировавший освобождение последнего участка «отечественной» территории бывшего СССР уже фактом своего существования, «омрачал» значение Берлинского акта от 8 мая 1945 года, как стратегического символа расширения сталинской империи далеко на Запад от отечественных границ на момент 22 июня 1941 года.

В конкретном плане, например, по прежнему «непреступной» оказалась сталинская афера с «наперсточным» по характеру, исключением из списка заключительных 2-го Прибалтийского фронта, в составе частей и соединений которого, начиная с октября 1943 года, прошли свой боевой путь многие десятки, если только не сотни тысяч представителей Украины, с приданием этого фронта историческому забвению. Сохранена синхронная с Россией еще сталинская привязка окончания войны, лишь с московским временем подписания Берлинского акта 9 мая 1945 года, при общепризнанной в мире датировки в 22:43 8 мая 1945 года, при вступлении в правовую силу в 23:01 8 мая 1945 года по центрально-европейскому времени. Проигнорирован объективно обоснованный тезис заявителя, что заключительную точку на Европейском театре военных действий, в мае 1945 года, поставил не национальный герой России, маршал Георгий Жуков (по советско-российской версии), а представитель Украины, уроженец районного центра Корюковка, Черниговской области, выпускник Харьковской школы Червонных старшин, комендант штаба 2-го Прибалтийского фронта, подписант последнего по счету «капитуляционного» Прибалтийского акта от 9 мая, не только по московскому, но и по центрально-европейскому времени. При соответствии с редакционным (а не авторским) названием «курляндской» публикации автора в газете «Вечерние вести» от 26 июня 2001 года («День победы с третьей попытки»).

Несмотря на предупреждение заявителя, при игнорировании его информации, фактически был обеспечен политический комфорт для президента Российской Федерации Владимира Путина, по распоряжению которого 9 мая 2015 года, был проведен демонстративно - устрашающий юбилейный парад на Красной площади в Москве. С единственной привязкой к событиям  70-ти летней давности, на этот раз лишь в виде колонной знаменоносцев «заключительных» фронтов, включая 1-й Прибалтийский, но снова без репрезентации «репрессированного» Сталиным 2-го Прибалтийского фронта.

Но на Красной площади в Москве 9 мая 2015 года отмечалось 70-ти летие дня Победы (при де-факто историческом участием 2-го Прибалтийского фронта), а не 70-ти летия известного парада Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 года, проведенного Сталиным, с предварительным «изъятием» 2-го Прибалтийского фронта из списка заключительных, с последующим приданием его историческому забвению, фактически исходя лишь из конъектурных соображений: «нет фронта, нет проблем с ним связанных».

В целом, есть основания констатировать, что «идейная» позиция оппонентов заявителя  от 16 марта 2015 года на имя Президента и Главнокомандующего вооруженных сил Украины, фактически вписывается в рамки инструктивного «указания» в 2011 году, тогдашнего президента Российской Федерации Дмитрия Медведева: «передать потомкам память о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. и противодействовать попыткам пересмотру ее истории».

9 апреля 2015 года Верховная Рада Украины приняла решение о ведении нового государственного праздника 8 мая – День памяти и примирения, в дополнении к уже существующему празднику 9 мая – день Победы.  До этого День памяти и примирения  официально отмечался лишь  на Западе, в свое время заменив официальный день Победы 8 мая, как дату окончания второй Мировой войны на Европейском театре военных действий в мае 1945 года.

 В отличие от официальных признанной в странах СНГ даты окончания второй Мировой войны в Европе – 9 мая 1945 года, западные страны отмечают День Победы 8 мая, связывая его с   одновременным ( по центрально-европейскому времени), вступлением в силу  в 23:01 8 мая 1945 года, как Реймского акта, подписанного 7 мая 1945 года в 02:41, так и Берлинского акта, подписанного 8 мая в 22:43 (Под  Берлинским актом стоит дата 8 мая 1945 года, с отметкой в Пункте 2 о вступлении в его силу в 23:01 8 мая 1945 года, именно по центрально-европейскому времени).  При объективной интерпретации событий мая 1945 года, прежде всего, следует учитывать тот несомненный факт, что Берлинский акт как таковой, был подписан лишь Германской стороной с фиксацией именно Берлинского (центрально-европейского), а не московского времени. Конкретные обстоятельства подписания обоих Актов представлены в авторских интернет-публикациях «Правда о втором Прибалтийском фронте». Прибалтийский финал Отечественной войны от 28 ноября 2012 года и «Когда и где закончилась Отечественная война 1941-1945 гг.» (сайт: http//blog.I.ua/user/5541869/  или «блог Игоря Недюхи).

Непосредственными подписантами данного Акта являлись начальник Главного штаба вермахта, генерал-фельдмаршал Кейтель, а также представитель люфтваффе генерал-полковник Штумпф и адмирал фон Фриденбург, имевшие соответствующие полномочия от последнего рейхсканцлера Германии, гросс адмирала Карла Деница. Маршал Георгий Жуков и другие представители антигитлеровской коалиции при этом официально значились лишь в качестве свидетелей самого факта подписания Германской стороной Берлинского акта о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил. В этой связи следует отметить, что первый по счету Реймский акт  с советской стороны, был непосредственно подписан постоянным представителем И. Сталина при главном Штабе союзников, генерал-майором Иваном Суслопаровым. Если исходить даже из одного лишь фундаментального принципа единства времени и пространства (при фиксации времени по месту совершения «капитуляционного» события именно в Берлине, а не в Москве), подписание Берлинского акта о капитуляции, никак не может ассоциироваться с московским временем, а только с центрально-европейским. Тем более при его вышеотмеченном одновременном вступлении в силу с Реймским актом, датируемым именно по центрально-европейскому времени. В целом есть все объективные основания констатировать, что вся официальная двухэтапная процедура принятия капитуляции Германии и ее вооруженных сил, проходила в единой системе временных координат с началом отсчета в 02:41 ночи 7 мая 1945 года  по центрально-европейскому времени. Но Реймский акт вообще не имеет какого-либо отношения к московскому времени.

В свою очередь, последующее подписание Берлинского акта (8 мая 1945 года в 22:43), уже изначально было привязано именно к центрально-европейскому времени, так как могло состояться лишь до вступления в силу капитуляционного  Реймского акта – 8 мая 1945 года в 23:01 по центрально-европейскому времени. Ведь с данного (центрально-европейского) момента, согласно Реймскому акту, прекращались властные полномочия рейхсканцлера Германии Карла Деница,  а соответственно и полномочия направленных им представителей для подписания Берлинского акта. В этом контексте более чем символично, что выступая по московскому радио, уже в начале третьего ночи 9 мая 1945 года, диктор Юрий Левитан, передал в эфир экстренное (еще не откорректированное) официальное сообщение: « 8 мая 1945 года  в Берлине подписан акт о безоговорочной  капитуляции Германии и ее вооруженных сил».   Лишь впоследствии поступило указание «сверху» внести «отечественную» поправку – изменения даты Победы с 8 на 9 мая 1945 года. Целью де-юре, оформленного одновременного вступления в правовую силу как Реймского, так Берлинского актов, являлось создание предпосылок для празднования общего у стран антигитлеровской коалиции Дня Победы над гитлеровской Германией именно 8 мая 1945 года по центрально-европейскому времени, а не по «сепаратным» московскому или альтернативному ему, например, вашингтонскому времени. Однако для удовлетворения имперских амбиций Сталина,  усилиями советской пропагандисткой машины, Берлинский  акт, подписание которого фактически искусственно было трансформировано с 8 мая (центрально-европейского) на 9 мая (московское), стал советским «сепаратным» символом не только окончания Отечественной войны 1941-1945 гг., но и вообще Второй Мировой Войны на территории Европы. «Волевой» перенос Сталиным Дня Победы над фашисткой Германией с 8 на 9 мая 1945 года объясняется его желание не делиться с союзниками ларами победителя. И идеологически обосновать «правомочность» последующего расширения границ своей империи далеко на Запад от «отечественных» границ на момент нападения фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года.

Но это могло быть реализовано лишь при наличии Победы в «персональной» войне, каковой фактически и стала Отечественная война  1941-1945 гг. с «сепаратным» Днем Победы 9 мая 1945 г.

По настоящее время в странах СНГ не потеряла своих сторонников «волевая» версия Сталина, что в мае 1945 года Германия капитулировала дважды: сначала в Реймсе перед западными союзниками, а затем в Берлине настала «капитуляционная» очередь Советского Союза. Именно для этого и был спровоцирован отмеченный в авторской интернет-публикации от 28 ноября 2012 года (блог Игоря Недюхи),  инцидент фактически преднамеренного  непризнания И. Сталиным правомочности подписи своего постоянного представителя при союзниках, генерала Ивана Суслопарова под реймским «капитуляционным» актом, подписанного с Германской стороны начальником оперативного отдела главного штаба вермахта генерал-полковником  Альфредом Йодлем – полномочным представителем рейхсканцлера Германии гросс-адмирала Карла Деница.

Союзники уже изначально разгадали истинный смысл Сталинских замыслов. Именно поэтому,  ни Главнокомандующий союзными экспедиционными силами в Европе, американской генерал армии Дуайт Эйзенхауэр, ни командующий британской армией фельдмаршал  Бернард Монтгомери, не сочли целесообразным принять участие в подписании Берлинского акта, а направили для этого своих подчиненных. Более того, союзники согласились завизировать Берлинский акт лишь при де-юре фиксации в его пункте 2, подтверждения прежней готовности германской стороны капитулировать именно в «реймское» время - 23:01 8 мая 1945 года по центрально-европейскому времени.

Не удивительно, что сталинской историографии пришлось выделить отечественную войну из общих рамок Второй Мировой войны на территории Европы.  До сих пор сохранилась официальная точка зрения о чисто российской (ранее сталинской) Победе (например, в виде известного заявления Владимира Путина о якобы несущественном вкладе Украины), естественно не во второй Мировой войне (при наличии «существенных» союзников), а в «сепаратной» Отечественной войне. Словно эти две войны проходили независимо друг от друга и не против одного и того же «монстра» - гитлеровской Германии. Именно поэтому в западной историографии события  Отечественная война интерпретируется как происходившие на восточном фронте Европейского театра военных действий. В целом у западной историографии имелись все объективные основания для «оскорбительной» (по советской меркам) интерпретации подписания Берлинского акта 8 мая 1945 года, лишь как ратификации первоисточника – Реймского акта от 7 мая 1945 года.

Существуют методологические особенности при классификации «отечественных» войн по сравнению с обычными. Согласно академическому толковому словарю «Отечественная война – справедливая война за свободу и независимость Отечества против иноземных захватчиков». Классическим эталоном Отечественной войны как таковой является Отечественная война 1812 года. 25 декабря 1812 года Российский император Александр 1, издал указ-манифест об окончании Отечественной войны 1812 года. В январе 1813 года начался официальный Заграничный поход русской армии (с участием более 60-ти тысяч представителей Украины, включая черниговско-полтавское ополчение), который завершился штурмом Парижа и капитуляцией его гарнизона 31 марта 1814 года с последующим отречением 6 апреля 1814 года императора Франции Наполеона Бонапарта от власти. Классическая историография всегда рассматривала вышеотмеченные события 1813-1814 гг. как де-юре и де-факто, происходившие вне «пространственно-временных» рамок отечественной войны 1812 года. Поэтому сталинскую интерпретацию штурма «заграничного» Берлина и не менее «заграничного» Берлинского акта (как фундаментальных  символов окончания Отечественной войны 1941-1945 гг.), есть все основания рассматривать как  обусловленное имперскими амбициями  Сталина нарушение традиционных принципов классификации Отечественной войны как таковой. В вышеотмеченных авторских интернет-публикациях, в развитие классического «отечественного» принципа, дано трансформированное определение понятия Отечественной войны: «Отечественная война начинается и завершается на границах Отечества».

С учетом вышеизложенного, чрезвычайно важное историческое значение приобретает тот факт, что группа армий  «Курляндия» германского вермахта вплоть до первой декады мая 1945 года, еще оккупировала и контролировала западную часть Латвии, в районе Курляндского (Курземского) полуострова, включая соответствующий участок морской границы «социалистического отечества» - тогдашнего Советского Союза, который в качестве союзной Республики входила нынешняя Латвия.

Именно де-юре «отечественный статус» Курляндского полуострова на момент 22 июня 1941 года позволяет в канонах классической историографии интерпретировать дату подписания документа о капитуляции группы армий «Курляндия» вермахта как де-юре дату окончания Отечественной войны 1941-1945 гг., то есть когда была освобождена уже вся территория Советского Союза. В рамках данной интерпретации более чем символично, что реальные финалы Отечественных войн 1941-1945 гг. и 1812 года, имели место в одном и том же Прибалтийском регионе, когда последняя колонна отступавших на запад французских войск в декабре 1812 года, переправилась через пограничную реку Неман в районе города Ковно (нынешний Каунас).

Более 20-ти лет автор занимался разработкой «прибалтийской курляндской» тематики, начиная с «прессовых» публикациях в газетах «Демократична Украiна» от 6 мая 1995 года («Шахматная партия на острие ножа»), «Всеукраинские ведомости», от 25 мая 1995 года ( «Фронт, который мы потеряли, назывался вторым Прибалтийским»), «Демократична Украiна» от 20 июня 1996 года («Сказание о «потерянном» фронте или еще раз о Европейском финале второй Мировой войны»). Затем последовали авторские  публикации в газетах «Вечерние вести» от 26 июня 2001 года («День победы с третьей попытки») и «Хрещатик» от 1 июня 2005 года («Шахматный поединок помог подполковнику Михаилу Недюхе, который вел переговоры в штабе  курляндской группировки вермахта, добиться капитуляции врага»). Данные публикации основывались на боевых воспоминаниях отца автора подполковника Михаила Недюхи – коменданта штаба второго Прибалтийского фронта по 13 мая 1945 года, коменданта города Рига по 16 августа 1945 года. С 5 мая по 9 мая 1945 года, представитель 2-го Прибалтийского фронта со специальной миссией, санкционированной маршалом Леонидом Говоровым для проведения переговоров непосредственно в штабе группы армий «Курляндия» вермахта, относительно условий ее капитуляции. Представляется, что с привлечением  дополнительных источников объективной информации, например, боевых воспоминаний маршала Ивана Баграмяна, автору удалось проследить всю хронологию взаимосвязанных событий февраля-мая 1945 года, обусловивших в конечном итоге реальную картину капитуляции группы армий «Курляндия» вермахта, как отечественного финала Отечественной войны 1941-1945 гг. в ее вышеприведенной классической интерпретации, а вместе с ней и второй Мировой войны на Европейском театре военных действий.

Развернутая картина событий мая 1945 года на Курляндском полуострове, закончившихся подписанием Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года о капитуляции группы армий «Курляндия», представлена интернет-публикация автора от 20 марта 2015 года «Прибалтийский  финал второй Мировой войны в Европе».

Подписантами Прибалтийского акта являлись командующий группы армий «Курляндия», генерал-полковник Карл Гильперт и официальный представитель 2-го Прибалтийского фронта, комендант его штаба подполковник Михаил Недюха.  Данный документ был подписан утром 9 мая 1945 года, т.е. уже после подписания Берлинского акта от 8 мая 1945 года (в 22:41 8 мая, по центрально-европейскому времени) и де-юре прекращения функционирования Германии как государства после 23:01 8 мая по центрально-европейскому времени. До момента подписания Прибалтийского акта, группа армий «Курляндия» фактически  продолжала считать себя не капитулировавшим фрагментом германской государственности, а следовательно, вправе распоряжаться своей собственной судьбой, что и нашло отражение в подписании автономного Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года.

При всех предшествующих масштабных пленениях (например, 134 тысячах солдат и офицеров Берлинского гарнизона на 2 мая 1945 года) советским войскам сдавались деморализованные и фактически лишенные возможностей для дальнейшего сопротивления, германские солдаты и офицеры. Абсолютно иная ситуация имела место в отношении группы армий «Курляндия», полностью обеспеченной боеприпасами, горючим и продовольствием за счет массированных поставок морем из Германии, на протяжении всего периода своего боевого функционирования. Подтверждением этому может служить  информация маршала Ивана Баграмяна ( «Так шли мы к Победе»): «У меня невольно возникает вопрос: могли ли советские войска в сложившейся стратегической обстановке разгромить прижатые к морю 33 вполне боеспособные, технически хорошо оснащенные дивизии Курляндской группировки противника? Должен признаться, что я не раз задумывался над этим вопросом как во время войны, так и в послевоенные годы. И в результате тщательного анализа обстановки того времени, пришел к твердому убеждению, что подобная задача была связана для советских войск, с преодолением ряда весьма серьезных трудностей. Для разгрома такого мощного объединения отборных сил вермахта, каким являлась Курляндская группировка, нужно было иметь крупные силы и солидные средства. А между тем, именно в это время Ставка Верховного Главнокомандования была озабочена созданием мощных ударных группировок для подготовки генерального наступления на главном западном направлении».

Правомочность Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года объективно вытекает в частности из пункта 4 Берлинского акта, от 8 мая 1945 года: «этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным объединенными нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом».  В правовом плане по Пункту 4 Берлинского акта, победители фактически обязались признать другие «перспективные» акты, касающиеся капитуляции Германии и ее вооруженных сил. И что особенно важно, без фиксации в тексте данного Пункта каких-либо оговорок относительно их характера, а следовательно, не обязательно «безоговорочного», то есть согласно известному правовому принципу: «что не запрещено, то разрешено». Этот вывод полностью правомочен касательно  пункта Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года, об обязательстве Советской стороны выполнять Женевскую конвенцию 1929 года об отношении к военнопленным. Ведь данная конвенция была принята с участием Лиги Наций и признанной ее правонаследницей – Организацией Объединенных Наций. Вместе с тем, наличие «Женевского» пункта в тексте Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года, в свою очередь означает, что данный акт в целом не является «безоговорочным», а следовательно, принципиально отличается от Реймского и Берлинского актов о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил. В объективном плане пункт 4 Берлинского акта от 8 мая 1945 года, нашел свое развитие лишь в виде Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года.

Но уже изначально Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года, стал альтернативой Берлинскому акту, фактически снивелировав значение последнего, как сталинского символа окончания Отечественной войны 1941-1945 гг, а соответственно и Второй Мировой войны на территории Европы. Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года, сыграл свою историческую роль решающего «стартового» фактора, практически бескровного крупнейшего пленения германских войск за всю отечественную войну 1941-1945 гг.  Зафиксированное в тексте Прибалтийского акта условие выполнения Женевской конвенции 1929 года об отношении к военнопленным, поставило под сомнение «безоговорочный» характер капитуляции Германии и ее вооруженных сил. «Женевский» пункт Прибалтийского акта, вступал в противоречие с планами Сталина, использовать даровую рабочую силу из германских военнопленных уже в послевоенный период, чем, собственно, может быть объяснен отказ Советского Союза заключить мирный договор с побежденной Германией.  Официальное прекращение войны с Германией произошло лишь 25 января 1955 года, согласно соответствующего Указа Президиума Верховного Совета СССР.

В целом,  Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года, подписанный уроженцем города Нюрнберга, ветераном Первой Мировой войны, командующим группы армий «Курляндия» вермахта, генерал-полковником Карлом Гильпертом и уроженцем города Корюковка Черниговской области, выпускником Харьковской школы Червонных старшин, официальным представителем 2-го Прибалтийского фронта, комендантом его штаба, подполковником Михаилом Недюхой,  стал третьим  и последним по счету завершающим моментом в цепи событий и документов, ознаменовавших окончание Второй Мировой войны на Европейском театре военных действий, закончившихся победой стран антигитлеровской коалиции 70 лет тому назад.

В условиях подписания договора об ассоциации Украины с Европейским союзом, автор 16 марта 2015 года обратился к Президенту Украины Петру Порошенко, относительно необходимости переноса официального Дня Победы с 9-го на 8-ое мая, первоначально отмечаемое во всем мире (за исключением стран СНГ) как День Победы, конкретно обусловленный историческим фактом одновременного вступления в правовую силу 8 мая 1945 года  в 23:01 (по центрально-европейскому времени), подписанных представителями стран антигитлеровской коалиции «капитуляционных» Реймского акта от 7-го мая 1945 года и Берлинского акта от 8-го мая 1945 года. Особо отмечалось, что лишь Прибалтийский акт от 9-го мая 1945 года, подписанный украинцем подполковником Михаилом Недюхой, может служить надлежащим обоснованием сохранения «сепаратного» (от Европейского союза и США) официального дня Победы именно 9-го мая.  При соответствии с редакционным (а не авторским) названием «курляндской» публикации автора в газете «Вечерние вести» от 26 июня 2001 года – «День Победы с третьей попытки».

Согласно почтовому уведомлению о вручении ( № квитанции 0100126576581, Киевский Главмочтамп), данное заявление получено администрацией Президента 17.03.2015 года. Уже 24 марта Президент Украины Петр Порошенко информировал украинскую общественность о предстоящем введении в Украине официального Дня памяти и примирения 8 мая в дополнении к уже существующему дню Победы 9 мая. При отсутствии дополнительных разъяснений по этому поводу,  фактически сохранился прежний официальный статус дня Победы. Характерно, что даже Йосиф  Сталин не счел целесообразным «победной» помпой отмечать день Победы, принесшей неисчислимые жертвы для советского народа. Впервые день Победы – 9 мая, как государственный праздник, был введен в 1965 году Леонидом Брежневым, сменившим Никиту Хрущева в 1964 году на посту Генерального Секретаря ЦК КПСС. Судя по всему, Леониду Ильичу не терпелось войти в историю как участнику боевых действий на Малой земле. Поэтому есть все основания рассматривать официальный день Победы 9 мая как один из символов коммунистической эпохи. С тех пор, по настоящее время,  день Победы является единственным общим для стран СНГ «идеологическим» символом, неразрывно связанным с «первоисточником» - понятием Великая Отечественная Война 1941-1945 гг. Но после упразднения этого понятия Верховной Рады 9 апреля с параллельным принятием закона о декомманизации и упразднении, символом  коммунистического прошлого, нынешнее сохранение дня Победы в неизменном виде (с фактической привязкой лишь к московскому времени), подписания Берлинского акта в 00:43 9 мая 1945 года, вступает в противоречие с принятыми соответствующими положениями права де-юре.

Действительно создан объективный парадокс, что два  следующих друг за другом государственных праздников 8 и 9 мая, фактически обосновывается одним и тем же событием – одновременным вступлением в правовую силу Реймского от 7 мая 1945 года и Берлинского от 8 мая 1945 года актов о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил в 23:01 1945 года по центрально-европейскому времени.

Западный День памяти и примирения 8 мая ведет свое происхождение от первоначального дня Победы (или иначе общепризнанной даты окончания Второй Мировой войны в Европе 8 мая 1945 года в западной интерпретации), путем фактически переименования последнего.  Именно усилиями сталинской пропагандистской машины и дипломатии тот же самый  Берлинский акт, посредством фактически искусственного переноса его подписания на 9 мая 1945 года (по московскому времени),  стал не только символом, а и фактически  «правовой» базой послевоенного разделения зон  влияния в Европе, с последующим переходом в «холодное» противостояние двух систем. Парадокс в том, что нынешняя демократическая Украина, упразднив связанные с Берлинским актом понятия Великая Отечественная война 1941-1945 гг., тем не менее будет фактически продолжать отмечать 9 мая не общепризнанную дату окончания Второй Мировой войны в Европе, а именно дату окончания все той же, выходит, лишь формально «упразднённой» Великой Отечественной войны  1941-1945 гг. Иными словами, в полном соответствии с тем, как это намеревается провести российское руководство, с планируемым проведением юбилейного парада Победы на Красной площади в Москве именно 9 мая 2015 года.

Именно учитывая подобную коллизию, автор и предложил в своем заявлении от 16 марта на имя Президента Украины, в качестве новой символики (взамен Берлинской) использовать факт подписания украинцем подполковником Михаилом Недюхой, заключительного на Европейском театре военных действий именно 9 мая 1945 года Прибалтийского акта о капитуляции последней боеспособной двухсоттысячной группировки германских вооруженных сил под официальным названием, группа армий «Курляндия».

О подписанте Прибалтийского акта знают сотни тысяч читателей  многих столичных изданий на страницах которых были опубликованы авторские материалы по анализируемой тематике и при том, без каких либо читательских возражений, а тем более опровержений  на страницах данных изданий. В заявлении от 16 марта 2015 года упоминается  публикация автора в газете «Хрещатик» от 1 июня 2005 года, которой в частности отражен фрагмент информации подполковника Михаила Недюхи, касающейся судьбы его родного города Корюковка Черниговской области, полностью уничтоженного фашистскими карателями, вместе с его жителями за массовое сопротивление оккупантам. Именно после опубликования этой информации, украинский телеканал 1+1, направил в Корюковку специальную операторскую группу, с последующей демонстрацией отснятого ею материалов по телевидению.  Затем даже были выделены средства для возведения мемориала, как дань памяти более  семи тысячам погибших тогда жителей родного города подполковника Михаила Недюхи.  До этого читатели (как и весь остальной мир), преимущественно знали лишь о сожжённых  во время Второй Мировой войны селах – белорусской Хатыни, чешской Лидице и французском Орадуре.

10 апреля 2015 года Быковню под Киевом – место массового захоронения более трех с половиной тысяч расстрелянных сталинскими чекистами польских военнослужащих,  посетил и возложил поминальный венок Президент Польши Бронислав Комаровский.  Представляется, что введения в Украине официального Дня памяти и примирения должно сопровождаться аналогичными конкретными поминальными мероприятиями, а не лишь стандартным еще с советских времен возложением венков к могиле неизвестного солдата в Киеве. Одним из возможных вариантов подобных официальных мероприятий могло бы стать возложение поминального венка Президентом Украины к мемориалу  памяти вышеотмеченных тысяч погибших жителей города Корюковка Черниговской области – наглядным символом  мужества и героизма украинского народа проявленного им в годы Второй Мировой войны. Таким масштабным символом не располагает ни одна другая страна в Европе на подобное отдание долга памяти украинцам, погибшим в годы Второй Мировой войны, в принципе могут быть приглашены представители дипломатических миссий, аккредитованных в Украине, что несомненно найдет широкий резонанс во всем мире, а тем более по случаю семидесятой годовщины победы антигитлеровской коалиции.

В 2011 году тогдашний президент России Дмитрий Медведев, призвал «передать потомкам память о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. и противодействовать попыткам пересмотра ее истории». Вопрос лишь в том, передавать ли потомкам всю имеющуюся противоречивую информацию об Отечественной войне 1941-1945 гг. или, как это логически следует из вышеприведенного заявления Дмитрия Медведева, только ее традиционную официальную составляющую, основанную на сталинском стереотипе понимания исторического анализа: если исторические факты противоречат «нужным» представлениям о них, тем хуже для истории. Немаловажно также, распространяется ли вышеприведенный тезис Дмитрия Медведева и на известное публичное заявление тогдашнего премьер-министра России Владимира Путина, что в Отечественной войне 1941-1945 гг. Россия победила бы и без помощи Украины и вообще по-путиновски: «Россия – страна победителей». В свете данного заявления, народу Украины, как и другим народам стран СНГ, отводилась лишь роль восторженных почитателей «эксклюзивных» побед и вообще великой судьбы российского народа. Словно зря Украина положила до 10 миллионов жизней своих соотечественников на общий для всех народов бывшего Советского Союза алтарь Победы. В том же контексте, эвакуированные из Украины вместе с персоналом вглубь России, сотни промышленных и даже сельскохозяйственных предприятий (своеобразные украинский «ленд-лиз»), проработали в годы войны в бешеном темпе, выходит по Путину без особой на то необходимости. Трудно представить, например, успешное функционирование советской бронетанковой промышленности в годы войны без шефской помощи специалистов Киевского института электросварки, руководимого в те годы Евгением Патоном. И таких примеров великое множество.

На фронтах Отечественной войны представители Украины воевали на всем пространстве боевых действий, от Баренцева моря на севере до Черного моря на юге. 2300 представителей Украины награждены званием Героя Советского Союза. А среди высшего командного состава было более 200 боевых генералов украинского происхождения. Партизаны Украины, в духе славных партизанских традиций Отечественной войны 1812 года, уничтожили за период 1941-1944 гг. порядка 500 тысяч оккупантов и взорвали более 5 тысяч вражеских эшелонов. Одна лишь украинская семья отца автора - Михаила Недюхи, дала стране трех боевых офицеров. Помимо старшего брата Михаила Недюхи, начавшего войну танкистом, с первых дней войны воевал летчик-бомбардировщик Андрей Недюха и артиллерист Александр Недюха. Среди многочисленных боевых наград Александра Недюхи, есть и орден Богдана Хмельницкого, полученный им за фактический подвиг, когда спасая штаб армии от прорвавшихся танков противника, он на своей самоходной артиллерийской установке, лично уничтожил во встречном бою восемь вражеских «тигров», что, кстати, зафиксировано на страницах боевых воспоминаний маршала Ивана Якубовского «Земля в огне».

Вышеприведенные факты объективно свидетельствуют о значительности вклада Украины в дело общей победы над фашисткой Германией.

Смысл публичного заявления Владимира Путина, фактически о, якобы, несущественном вкладе Украины в дело Победы, объективно опровергается также тем фактом, что «персональные» потери Украины, лишь по погибшим солдатам и офицерам (3,5 млн. человек), более чем в три раза превышают соответствующие потери всех «существенных» западных союзников вместе взятых.

Признание вклада Украины и Белоруссии в дело Победы, в частности, нашло отражение в их специальном статусе «персональных» членов Организации Объединенных Наций (наравне с СССР), еще со времени образования ООН в 1945 году.

На фоне игнорирования «отечественного» вклада Украины, заявление Путина фактически эквивалентно утверждению о чисто российской Победе, естественно не во Второй Мировой войне (при наличии «существенных» союзников), а в «сепаратной» Отечественной войне. Словно эти две войны проходили изолировано друг от друга и не против одного и того же «монстра» - фашистской Германии.

Несмотря на очевидную виртуальность всех вариантов суждений о чисто российской победе в отечественной войне, они получили широкое распространение в России и фактически стали чуть ли не национальной идеей, конъектурно используемой в политических целях и, в частности, в ущерб российско-украинским отношениям.  Но Владимир Путин фактически дополнил своим персональным «украинским» вкладом российскую концепцию великой Победы, масштабно прозвучавшую еще при президенте России Борисе Ельцине, в период празднования 50-ти летнего юбилея Победы в 1995 году. Именно тогда российские СМИ были заполнены информацией о великом подвиге именно российского народа в Отечественной войне 1941-1945 гг., а краеугольным камнем нынешней концепции «Русского мира», стало заявление тогдашнего председателя Союза театральных обществ Российской Федерации, Михаила Ульянова: «9 мая – это не столько праздник, сколько напоминание о великой судьбе российского народа».

Но все это вместе взятое, берет свое начало из «тронной» здравицы Сталина 24 мая 1945 года на банкете в Георгиевском зале Кремлевского дворца, в честь подвига «великого русского народа», в Отечественной войне 1941-1945 гг. Остальные «братские» народы Советского Союза для Сталина словно не существовали.

При более чем вялой реакции тогдашнего официального Киева, вплоть до рекомендаций типа, «не обращать внимания на такие пустяки», автор в своей интернет- публикации от 21 июня 2012 года (сайт: http//blog.I.ua/user/5541869/ или «блог Игоря Недюхи), фактически обратился к президенту Российской Федерации Владимиру Путину, со следующим предложением: «представляется необходимым, уже на гражданском уровне настаивать, чтобы нынешний президент Российской Федерации Владимир Путин, принес публичное извинение за фактическое игнорирование премьер-министрам Российской Федерации Путиным, исторического национального достоинства украинского народа».

С тех пор, автором собран фактический материал, позволяющий полностью опровергнуть игнорируемый российским президентом Владимиром Путиным вклада Украины, в общее дело Победы антигитлеровской коалиции над нацизмом. Ведь в хронологическом плане, как отражено в интернет-публикациях автора от 28 ноября 2012 года и 20 марта 2015 года (Прибалтийский финал второй Мировой войны в Европе), заключительную точку над «и», в мае 1945 года, поставил не национальный герой России, маршал Георгий Жуков, как подписант Берлинского акта о безоговорочной капитуляции Германии от 8 мая 1945 года, а представитель Украины, уроженец города Корюковка, Черниговской области, выпускник Харьковской школы Червонных старшин, подполковник Михаил Недюха, подписавший уже утром 9-го мая 1945 года третий и последний по счету «капитуляционный» документ на Европейском театре военных действий - Прибалтийский акт о капитуляции последней боеспособной двухсоттысячной группировки германских вооруженных сил - группы армий «Курляндия» вермахта.

В свете вышеизложенного остается надеяться, что предстоящих юбилейных торжествах по случаю 70-сятой годовщины дня Победы, президент Российской Федерации Владимир Путин, 9 мая 2015 года внесет надлежащую корректуру в свою прежнюю позицию, и уже не будет отрицать реальный вклад Украины в общее дело Победы.

10 апреля 2015 года Быковню под Киевом – место массового захоронения более трех с половиной тысяч расстрелянных сталинскими чекистами польских военнослужащих,  посетил и возложил поминальный венок Президент Польши Бронислав Комаровский. Данный официальный визит, связанный с 75-ти летием событий оставивших неизгладимый след национальной памяти польского народа, известных под общим названием «катынская трагедия».  По настоящее время данная тема является дискуссионной и требующая дальнейшего изучения.  Особый интерес представляет реальная мотивация совершенного сталинским режимом преступления с ликвидацией десятка тысяч поляков, захваченных в плен советскими войсками в ходе фактического раздела тогдашней Польши между СССР и Германией в сентябре 1939 года.

30 ноября 1939 года началась война с маленькой Финляндией, якобы угрожавшей безопасности огромного СССР. В действительности, Сталин на примере Финляндии, находившейся в дружеских отношениях с Германией, решил испытать на прочность свой партнерский союз с Гитлером. Однако вместо ожидаемого Сталиным быстрого военного триумфа с демонстрацией силы и могущества Советского Союза, начался затяжной военный конфликт. Он продемонстрировал неподготовленность ни армии, ни страны в целом даже к такой, фактически локальной ситуации.

Для нейтрализации возможной негативной реакции Германии потребовались убедительные доказательства лояльности Сталина по отношению к гитлеровской Германии. Помимо этого, необходимо было отвлечь внимание Гитлера от СССР, переключив его активность на Запад, например, в виде затяжного военного конфликта с Францией и Англией при сталинской гарантии отсутствия восточного фронта.

В подобных ситуациях, как известно, цель оправдывает средства. Решение было найдено более чем своеобразное, с использованием находившихся в военном плену польских военнопленных. Нарком внутренних дел Берия, на совести которого миллионы репрессированных жертв, в принципе мог реализовать «польскую» инициативу Сталина своим личным решением, а следовательно, ведомственного, а не государственного значения. Поэтому, уже 3 марта 1940 года, Берия обращается в Политбюро ЦК ВКП(б) относительно необходимости «расстрельной» разгрузки лагерей польских военнопленных. Формулировка обращения была явно выдуманной, словно в те лагеря вот-вот ожидались новые колонны польских военнопленных. О предварительной согласованности обращения наркома Берии с первым секретарем ЦК ВКП(б) в экстренном порядке рассмотрело и фактически автоматом приняло положительное решение по «бытовым» проблемам НКВД, словно дело шло не о будущих тысячах расстрелянных поляков, даже без формального привлечения каких-либо персональных обвинений. И все это в то время, когда Политбюро ЦК ВКП(б) занималось исключительно вопросами государственной важности – завершением финской кампании с планируемым отторжением от Финляндии Выборгской области. Без связи с финскими событиями, обращении Берии в Политбюро было рассмотрено по крайней мере лишь после заключения мира с Финляндией 12 марта 1940 года. Все остальное было лишь делом техники. О принятом Политбюро ЦК ВКП(б) 5 марта 1940 года государственном решении, Гитлер мог быть поставлен в известность наиболее вероятно стандартны для таких ситуаций способом – санкционируемой утечкой информации по разведывательным каналам. Это легко осуществить при наличии в довоенном СССР широкой сети германской разведки, которую не особенно беспокоили по «этическим» соображениям.

Далее началась организационная работа в НКВД. Отбирались из числа польских военопленных наиболее подходящие кандидаты, по принципу наибольшей подозрительности, в привычном НКВД, стиле сочетания «приятного с полезным». Работа была завершена к концу марта, удивительно совпав по времени с демонстративным образованием и вхождением в СССР новой Карело-Финской республики 31 марта 1940 года.

Уже 7 апреля 1940 года первые эшелоны с 350-400 ничего не подозревающими польскими военнопленными, прибыли к местам предстоящей казни. Судя по всему, первые расстрелы начались уже 8-9 апреля. Всего за период апрель – первая половина мая 1940 года было расстреляна 21 тысяча 857 поляков. В известной всему миру Катыни, расстреляли 4 тысячи 421 человека. Наибольшее число поляков было расстреляно в Калининском лагере – 6 тысяч 321 человек, в лагере под Харьковом – 3 тысячи 820 человек. Именно из лагерей Западной Украины подлежащих расстрелу, поляков отправляли эшелонами на восток с наиболее вероятным местом казни в Быковне под Киевом, при возможности использования разветвленной сети подъездных путей, в первую очередь железнодорожных.

10 апреля 2010 года в авиакатастрофе погибли Президент Польши Лех Качинский и представители польского истеблишмента, спешившие на торжественное открытие мемориала в память расстрелянных 70 лет назад польских военнопленных.

70 лет тому назад, 10 апреля произошли и другие события.  10 апреля 1940 года Германия напала на Данию и Норвегию.

Уже в первый период оккупации Советского Союза, гитлеровцы, явно проинформированные о Катынской акции, занялись раскопками и эксгумацией трупов расстрелянных польских военнопленных, объявив на весь мир о зверствах большевиков. Но они забыли упомянуть, что начало данных расстрелов, по указанию Сталина, стало «стартовым сигналом» для нового этапа агрессии Германии, после скрепленной кровью польских военнопленных, гарантии Сталина не открывать восточный фронт в случае конфликта Германии с Западом.

Но для подстраховки, чтобы проверить надежность сталинских гарантий, Гитлер напал лишь на Данию и Норвегию при риске всеобщих мобилизаций во Франции и Англии, с проведением в боевую готовность их армий. Но Франция и Англия, как и в случае с Польшей, промолчали. Сложилось более чем своеобразная ситуация, когда Запад ожидал неизбежного нападения Германии на СССР, а Сталин, в свою очередь, подталкивал Гитлера к затяжной схватке с Францией и Англией.

Гитлер разрубил этот европейский Гордеев узел неожиданным прорывом своих армий во Францию, не через хорошо укрепленную франко-германскую границу, а нападением 9 мая 1940 года на «нейтральную» Бельгию, с последующим наступлением через франко-бельгийскую границу на Париж, а затем к  Дюнкерку, где были разгромлены экспедиционные британские войска в конце мая 1940 года. 14 июня 1940 года капитулировал Париж, а 17 июня 1940 года – Франция в целом.

В свете вышеизложенного, просматривается закономерность в том, что расстрелы польских военнопленных прекратились после вторжения Гитлера в Бельгию, когда стал очевидным уже необратимый характер военной конфронтации Германии с Францией и Англией. Но вопреки своим ожиданиям, вместо связанного по рукам и ногам Гитлера, Сталин получил оппонента с «полной свободой рук», при гарантии отсутствия уже Западного фронта. Вместе с тем, Гитлер не спешил с развязкой событий и даже предоставил Сталину очередную порцию «сыра». 27 июня 1940 года Красная Армия вступила в город Кишинев, а 28 июня – в город Черновцы с последующим переходом Буковины от Румынии в состав СССР. Таким образом, нейтралитет СССР при разгроме Гитлера Франции и Англии, имел результатом присоединении к нему новых 4-х союзных республик – Эстонской, Латвийской, Литовской и Молдавской.

В целом, есть все основания констатировать, что в игре Гитлера со Сталиным в «поддавки», фактическим победителем оказался Гитлер, объявив «шах королю», т.е. Сталину 22 июня 1941 года, после чего «кремлевский мыслитель» впал в шоковое состояние в самые трудные для Отечества первые дни гитлеровской агрессии, выдавив из себя фразу: «Мы погубили дело Ленина». Вопрос лишь в том, вспомнил ли Сталин при этом о тех более чем 20-ти тысячах польских военнопленных, брошенных им в жертву, выходит, в конечном итоге,  лишь ради своего военно-стратегического фиаско, закономерным венцом которого, и стало нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года. Помимо всего прочего, Сталина подвела и его уверенность в том, что догма типа «цель оправдывает средства», является универсальной и не дает сбоев. В данном конкретном случае, благодаря сталинской «дальновидности», страна оказалась «один на один» с Германией и ее союзниками без традиционного, еще со времен российской империи, противовеса – Западного фронта.

Еще в своей публикации, «Фронт, который мы потеряли, назывался 2-м Прибалтийским», от 25 мая 1995 года в газете «Всеукраинские ведомости» (предшественница нынешней газеты «Факты»), автор впервые обратил внимание украинской общественности на «арифметическийп» аспект официальной российской информации (повторенной затем украинским СМИ), что на Юбилейном параде, в честь 50-летия дня Победы на Красной Площади в Москве 9 мая 1995 года, были репрезентованы «все десять фронтов, принимавших участие в заключительном этапе Отечественной войны 1941-1945 гг». Это Карельский, Ленинградский, три Белорусских и четыре Украинских фронтов, 1-й Прибалтийский фронт.

Но автор публикации задал вопрос: а куда делся 2-й Прибалтийский фронт, войска которого по май 1945 года противостояли последней боеспособной Курляндской группировке вермахта на Европейском театре военных действий?

Для объективного подтверждения, автор сослался на предоставленный в редакцию газеты «Всеукраинские ведомости», официальный документ – военный билет (серия АФ №04048, выдан 8 октября 1953 года, Подольским райвоенкоматом г. Киева) своего отца, подполковника в отставке, Михаила Никифоровича Недюхи, при официальной записи в данном военном билете: комендант штаба 2-го Прибалтийского фронта – по май 1945 года, комендант г. Рига – с мая по август 1945 года.

Также было отмечено, что в мае 1945 года подполковник Михаил Недюха, подписал Акт о капитуляции курляндской группировки вермахта, что впервые нашло свое отражение в публикации автора «Шахматная партия на острие ножа» («Демократична Украiна» от 6 мая 1995 года), где была описана реальная ситуация, предшествовшая подписанию данного капитуляционного Акта.

С тех пор на протяжении вот уже двадцати лет, с привлечением дополнительных источников информации, автор занимался изучением «курляндской тематики», в окончательной редакции представлена им в виде интернет-публикаций «Правда о 2-м Прибалтийском фронте. Прибалтийский финал Отечественной войны» от 28 ноября 2012 года и «Прибалтийский финал 2-й Мировой войны в Европе» от 20 марта 2015 года (сайт: http//blog.I.ua/user/5541869/ или «блог Игоря Недюхи). Окончательные выводы автора находятся в полном соответствии с официальной записью вышеотмеченного военного билета его отца, где в графе «Особые отметки», зафиксировано: «2-й Прибалтийский фронт, преобразован в Ленинградский, по приказу № 087 от 13.05.1945 года».

В вышеотмеченных авторских интернет-публикациях, прослежена хронология и подоплёка событий, предшествовавших фактическому приданию Сталиным историческому забвению 2-го Прибалтийского фронта. Ведь уже изначально Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года, подписанной с советской стороны, официальным представителем 2-го Прибалтийского фронта, комендантом его штаба, уроженцем города Корюковка, Черниговской области, выпускнику Харьковской школы Червонных старшин подполковником Михаилом Недюхой, о капитуляции последней боеспособной двухсоттысячной группировки германских вооруженных сил (группы армий «Курляндия» вермахта), стал серьезной альтернативой Берлинскому акту от 8 мая, подписанного с советской стороны маршалом Георгием Жуковым. Ведь Прибалтийский акт от 9 мая 1945 года фактически снивелировал значение Берлинского акта, как сталинского символа окончания Отечественной войны 1941-1945 гг, а соответственно и Второй Мировой войны на территории Европы.

Последующая закономерная «денонсация» Сталиным Прибалтийского акта от 9 мая 1945 года (по истечению использования его возможностей в оперативных целях), была проведена под «сконструированным» предлогом, что, мол, в Прибалтийском акте, зафиксирована  капитуляция группы армий «Курляндия», перед якобы уже не существовавшим 2-м Прибалтийским фронтом. Именно ради этого и пришлось проигнорировать приказ Верховного Главнокомандующего за № 087 от 13 мая 1945 года, о преобразовании Победителя – 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский, полностью преднамеренно исказив реальную картину событий мая 1945 года на Курляндском полуострове Латвии. Исходя из сталинского тезиса: если история противоречит нашим взглядам о ней, тем хуже для истории.  «Персональной» жертвой этого тезиса и стал 2-й Прибалтийский фронт, конъектурно исключённый Сталиным, согласно его приказу от 25 мая 1945 года из списка фронтов, принимавших участие на заключительном этапе Отечественной войны, что в свою очередь преградило путь потенциальной колонне 2-го Прибалтийского фронта, наряду с колоннами, например, Карельского и 1-го Прибалтийского фронтов (полностью расформированных соответственно 15 ноября 1944 года и 24 февраля 1945 года), для участия в параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Для этого, за неимением каких либо правовых обоснований, Сталину пришлось предать историческому забвению 2-й Прибалтийский фронт, исходя из принципа: нет фронта – нет проблем с ним связанных.

Тем не менее, последний тезис и по настоящее время реализуется при проведении торжеств на Красной площади в Москве, по случаю юбилейных годовщин дня Победы, начиная с реконструкции парада Победы на Красной площади в Москве 9 мая 1995 года, при праздновании 50-той годовщины дня Победы, а затем и при  60-той годовщины дня Победы 9 мая 2005 года.

Действительно вышеописанный сталинский трюк «наперсточного» характера, по ныне является «священной» догмой. Ведь  в очередной раз его планируется протеражировать, а конкретно, в виде посвященного 70-й годовщине Дня Победы юбилейного парада на Красной площади в Москве 9 мая 2015 года и снова без «ретроспективной» колонны 2-го Прибалтийского фронта – фактически 11-го в официальном списке из десяти «заключительных» фронтов по реальному историческому счету.

В этой связи и возникает естественный вопрос, будет ли когда либо восстановлена историческая справедливость, в отношении «потерянного» Сталиным и нынешним Кремлем 2-го Прибалтийского фронта. Ведь на подобном фоне, достаточно фальшиво звучит известный поминальный девиз: «никто не забыт, ничто не забыто». Действительно, что люди - целый фронт забыт! И это считается нормальным? Вплоть до того, что в нынешних экспозициях мемориального комплекса, Национальный музей истории Великой Отечественной войны, отсутствует даже упоминание о существовании «потерянного» 2-го Прибалтийского фронта.