На днях президент Российской Федерации Владимир Путин подписал два нашумевших законопроекта, принятых Госдумой. Это изменения в УК РФ, касающиеся таких новых «преступлений», как «пропаганда гомосексуализма» и «оскорбление религиозных чувств». За первое из них максимальное наказание – штраф до 1 млн. рублей, за второе – три года исправительных работ, либо год лишения свободы (причем, не исключено, что при желании к обвинению по этим статьям можно добавить обвинение и по более «тяжелым» статьям вроде хулиганства, высказывания экстремистских взглядов или развращения несовершеннолетних).

Фото: EPA/UPG

Казалось бы, не настолько тяжелые наказания, как ожидалось ранее, но… Сам факт признания подобных «мыслепреступлений» реальными уголовными преступлениями на высшем уровне многое объясняет. И не потому, что лично Владимир Владимирович Путин такой религиозный, или, например, неприязненно относится к людям из ЛГБТ-категории. Просто… «Так надо».

Зачем и кому это «так надо»? И как может эволюционировать политический режим в России, исходя из этих тенденций?

Рассмотрим эту проблему сначала через призму выборов, а затем всего остального, что происходит в России сейчас. Итак, у властной элиты есть задача – обеспечить Владимиру Путину беспрепятственный четвертый по счету президентский срок. Электоральная база, как известно – это в большей степени консервативные избиратели. Но, проблема в том, что его «природная» часть – пенсионеры и т.д., сокращается в численности по демографическим причинам. И поэтому нужно максимально увеличить долю консервативного, провластного электората за счет подрастающего поколения. То есть мобилизовать всех, кого можно и удерживать «в тонусе» на протяжении еще трех-четырех лет, как минимум. А это сделать сейчас не так уже и просто, учитывая негативные экономические тенденции – падение цен на газ, более низкие темпы прироста ВВП, чем ожидалось и т.д.

Задачу облегчает то, что реальная оппозиция пребывает в зачаточном состоянии и не является идейно единой («правый» Навальный, «левый» Удальцов и т.д. – тактически объединились, но единой доктрины нет). И по большому счету, у нее нет социальной базы в масштабах России, особенно в регионах, хотя поводов для протеста там хватает. И сегодня власть этим пользуется, активно репрессируя оппозиционеров (см. суд над Алексеем Навальным), хотя реально ситуация сейчас такая, что оппозицию общество все еще не воспринимает всерьез – вспомним, сколько людей (50-70 тыс.) из многомиллионной Москвы (11,5 млн. без пригородов) приходило на митинги на Болотной площади.

Фото: raskalov-vit.livejournal

Но это только тактика. Стратегия заключается в другом – построении реально авторитарного режима с «гибридной» экономикой (которая будет неолиберальной, несмотря на ряд реформ, лишь частично, поскольку реально государство, несмотря на отказ от социальных обязательств, будет ее контролировать за счет коррупционных факторов и ряда монополий) и сильной религиозной составляющей. Насчет активной внешней экспансии можно поспорить - вряд ли у России будет возможность для крупномасштабных военных действий, экономическая экспансия хотя бы в рамках Таможенного союза требует инвестиций в экономику стран-союзников, которые могут не окупиться (тогда как окружению Путина хочется уже сейчас получать от этого дивиденды – и этим уже возмущены руководители других стран ТС). За счет чего Владимир Путин и его окружение будут реализовать эту стратегию при ограниченности ресурсов в будущем (ведь падение прироста ВВП может продолжаться, цена на газ тоже снижаться, а аппетиты элиты, судя по суммам, потраченным, например, на подготовку к зимней олимпиаде в Сочи, не уменьшаются)?

В этом случае помогает, как это цинично ни звучит, постепенная подготовка общественного мнения к принятию авторитаризма как единственно возможного успешного режима в России. Эта подготовка шла уже давно, но стала проявляться, по сути, только сейчас. Если смотреть не на декларации от власти, а на их отображение в общественном мнении, то идет возврат к формуле, выведенной еще в XIX веке графом Уваровым, министром просвещения при Николае I. А именно – «Православие. Самодержавие. Народность». С православием и самодержавием, в принципе, все ясно. Нас интересует именно третья составляющая идеологической формулы – «народность», хотя с первыми двумя она тоже связана.

Для этого и увеличивают различными путями долю консервативного электората, который и будет основной социальной базой режима. Один из самых эффективных способов – ситуация в стране преподносится с позиции «осажденной крепости». Если удается сформировать более-менее стойкую картину того, что весь мир против России, что все только и хотят ее ослабить, развалить, как-то ущемить ее интересы (и даже специально ради этого организовывают вторжение, например, в Сирию), то это замечательно (конечно, геополитические интересы и так ущемляются, но не так прямолинейно). Таким образом не только достигается практически паранойяльный эффект для массового сознания, но и делается следующий шаг. Который заключается в одобрении тезиса, формулируемого в упрощенном виде следующим образом: «Россию могут грабить только русские». То есть автоматически дается карт-бланш на коррупцию и прочие преступления для «своих» - чиновников, депутатов Госдумы, судей, «силовиков» и т.д., «лишь бы не было войны», лишь бы ничего не рухнуло. Лишь бы к власти не пришел кто-то вроде Навального и не сломал хотя бы часть существующих коррупционных схем.

Третий шаг – это закрепление «сословной» структуры общества (по теории С. Кордонского). Когда положение социальных групп определяется не доступом к средствам производства (как это происходит в случае очевидной «классовой» стратификации), а приоритетами властной элиты. В этом случае элита сама приближает и удаляет от себя прослойки в обществе, делясь властью – если президент опирается на спецслужбы и полицию, то зачем ему усиливать чиновников из других ведомств?

Если решил опереться на нефтегазовый сектор или на армию, соответственно, полицию и прокуратуру нужно ослабить, лишив их возможности распоряжаться ресурсами. Примерно как в конце «классического» феодализма в различных государствах начали появляться дворяне (Западная Европа), опричники (Московское царство времен Ивана Грозного), спахии (Османская империя) или реестровое казачество (Речь Посполита) с пожалованными монархом привилегиями как противовес землевладельцам – феодалам. То есть, кого назначили, тот и владеет ресурсами – не важно, силовыми, финансовыми и т.д. Ресурсом, в том числе, здесь является и сама политическая власть.

Кстати, процесс над Ходорковским, вне зависимости от его вины (если считать виновным его в официальных обвинениях, то с таким же успехом можно считать виновными и других российских «олигархов») – классическая иллюстрация «сословного» подхода. По этому принципу, богатым в России имеет право быть только очень лояльный к власти человек. Не нарушаешь ее интересы – можешь обогащаться, притом неважно, как. Нарушил что-то (в случае с тем же Ходорковским, по одной из версий, реальной причиной обвинений было то, что ЮКОС собрался продавать нефть Китаю без предварительных договоренностей с окружением Путина) – все, ты вне своей защищенной категории.

Еще одной чертой «сословного» общества является почти полное отсутствие социальных лифтов между сословиями, а иногда и внутри их – например, в учебных заведениях ФСБ учатся в основном дети офицеров ФСБ, реже – офицеров МВД или чиновников прокуратуры, еще реже – дети бизнесменов или менеджеров крупных компаний, в «Газпроме» или «Роснефти» выше низшего звена менеджмента человеку «без связей» дорога закрыта. (Кстати, спрашивается, а где тут, в этой системе координат «средний класс», или, например, «интеллигенция»? В рамках сословных отношений, похоже, таких самостоятельных групп не существует). Но вот дает легитимность власти, голосует за нее на выборах в основном самое низшее и бесправное «сословие» - те, кто не имеет никаких привилегий.

И заставить эту социальную группу голосовать за «стабильность», вопреки тому, что она убеждается в том, что никаких прав и свобод у нее нет, довольно легко в этом случае – достаточно убедить людей в том, что права и свободы им не нужны. Здесь хорошо помогает пропаганда «традиционных ценностей» (при том, что в России у каждого этноса или религиозной общины свои «традиционные ценности»), точнее убеждения в том, что права человека вредят этим ценностям. По аналогии, кто-то бьет свою жену, потому что его отец так же бил мать, дед бил бабушку, а кто-то делает то же самое потому, что мулла так посоветовал. Но, когда им обоим говорят, что с женой так обходиться нехорошо, что домашнее насилие в развитых странах жестко наказывается, они оба ссылаются на эти самые традиционные ценности – мол, какие еще права человека могут быть у жены? Семья ж важнее, а права человека только разлагают эту «идиллию».

В этом отношении консервативный электорат плотно «заякоривается» и начинает притягивать в себе остальных – тех, кто еще не определился. А определяться им помогают такие инициативы, как «Наши», выпускники известных ежегодных семинаров на Селигере, «молодежка» «Единой России» и т.д. То есть работа с обществом у российского руководства построена достаточно хорошо – несмотря на очевидные проколы, система восстановления пресловутой «народности» работает. И уже дает свои плоды – в виде активистов фонда «Социальная справедливость», которые призывают отлавливать оппозиционеров и лишать их гражданства.

Один из продуктов такой работы – образ «Светы из Иваново», которая искренне уверена, что в стране нет коррупции, а за все хорошее стоит благодарить партию «Единая Россия». Отсюда же – «нужные» законы о защите религиозных взглядов и о запрете «пропаганды гомосексуализма». Ведь Госдума в режиме «взбесившегося принтера» - это не случайная выходка самих депутатов от «Единой России» (или других парламентских фракций). Без одобрения «сверху» такие инициативы, как «закон Димы Яковлева», закон о некоммерческих организациях, изменения в УК РФ об оскорблении чувств верующих, идея налога на развод, запрет на критику действий советской армии или НКВД во Второй мировой войне, вообще не выдвигаются. «Единая Россия» сама по себе ничего не делала бы. Политическая сила, которая создавалась исключительно под поддержку инициатив президента Путина и исполнительной власти, не может действовать по своему усмотрению. Государство, таким образом, показывает, что оно стоит на страже «традиционных ценностей», заботится о «простых русских людях», которым «угрожает» влияние с «загнивающего Запада». Но на самом деле элита так заботится только о себе – как бы не потерять свой высокий статус, возможный при ее качествах только в «сословном» обществе.

 А на самом деле, кстати, это имеет много общего с фашизмом, несмотря на массу заявлений со стороны представителей власти о борьбе с этой идеологией – даже механизмы цензуры в принципе одинаковые (создание «черных списков», декларация заботы о «простых людях»). Также делается ставка на усиление роли церкви в общественной жизни, открытое одобрение некоторых инициатив, выглядящих с точки зрения нормального светского человека, как откровенное мракобесие. Об общих тенденциях, начавшихся во взаимодействии РПЦ с государством после интронизации патриарха Кирилла, мы уже писали.

Также ЛБ писал о процессе над участницами Pussy Riot, где одним из главных аргументов обвинения стало… решение Трулльского собора, которое не имеет отношения ни к гражданскому, ни к уголовному праву. Одна из последних инициатив РПЦ – создание кафедры теологии в МИФИ, на неуместность которой в ведущем научном центре России в области физики неоднократно обращали внимание и преподаватели со студентами, и пресса. Если б это было в классическом ВУЗе вроде МГУ на философском факультете – это еще можно было как-то понять, но православие и сугубо точные науки… Показательно, что этот шаг одобрил ректор МИФИ (теперь НИЯУ) Михаил Стриханов, пригласив заведовать кафедрой митрополита Волоколамского Иллариона, а также, незадолго до этого, основав часовню прямо в помещении одного из корпусов МИФИ без согласования с коллективом сотрудников.

 Некоторое время соцсети и Интернет-пресса буквально разрывались от сарказма по поводу «атомного православия» и «богословов-ядерщиков», некоторые сотрудники университета уволились в знак протеста, но, как видим, и представителям РПЦ, и руководству МИФИ это сошло с рук. Причина на самом деле достаточно прозаична – политизированное православие всерьез рассматривается не только как одна из основ новой идеологии, формирования идентичности «русских людей», но и как… альтернатива распространяющемуся на территории России исламу. Чем может закончиться такой «прагматизм» элиты – думаем, объяснять не нужно.

21.08.2013

16.08.2013