В защиту СССР. Что помню я хорошего?
- 21.05.12, 16:39
- СРСР
Думала над тем, что хорошего было тогда, раньше, в эпоху, которая вызывает теперь столько споров. Ведь сколько я уже написала критических заметок, вызвав негодование защитников СССР!
Образование. Вот чем можно гордиться по праву.
У меня остались самые добрые, самые теплые воспоминания о школьных годах. И не потому, что мы были молоды, полны энергии, планов. И не потому, что была первая любовь, благодаря которой школьные годы вспоминаются с особым, щемящим чувством и пониманием: такого в моей жизни никогда больше не будет. Не будет первого поцелуя возле школьного окошка - неумелого, неловкого, вкус которого навсегда с тобой. Не будет ощущения, что ты везде - на улице, в магазине, в транспорте можешь встретить предмет своей робкой любви. Ты страшишься этого и желаешь. Не будет дискотек с "Машиной времени", начавшей свое триумфальное восхождение... Много чего уже не будет.
Мои школьные учителя. Вот о чем хочется вспомнить.
Они не просто давали настоящие знания. Они учили мыслить. Они учили любить. Учили жизни. Мы были им небезразличны, они знали, кто чем живет и дышит; знали наших родителей, обстановку в семье. Моя мама могла прийти и поговорить обо мне, спросить совета. Я помню сцену, когда учительница литературы и языка просто бросилась к моей маме и обняла ее, когда я написала удачное сочинение. В ее глазах было столько радости! За меня, за мой успех. Я пишу об этом и слезы наворачиваются на глаза...
Я помню, сколько мы писали сочинений. Как часто приносились картины художников и мы описывали то, что видели. Мы писали изложения. Учили наизусть массу стихов. Я помню, как я боялась, что меня вызовут пересказывать, как несчастный немой Герасим топил еще более несчастную беззащитную Муму. Я боялась плакать перед классом. Меня не вызвали и плакала другая девочка. Она сейчас живет очень далеко, в сытой, благополучной Англии. И мы поздравляем друг друга с праздниками, благо сейчас это возможно. Я обязательно напишу ей и спрошу: ты помнишь, как ты плакала на уроке литературы от жалости?..
И, наверное, сейчас уже не имеет значения, что любое сочинение, будь оно о красоте зимней природы или о Чацком, обязательно должно было закончиться выдержкой из очередного съезда партии КПСС, перечислением всех регалий товарища Брежнева и долгими, продолжительными аплодисментами, переходящими в бурные овации...
Мы принимали тогда эту глупую и лицемерную игру взрослых. Не очень понимая: зачем все это. Бабушка приходила с работы домой и на вопрос, что было на работе, бодро отвечала: ягодичное предлежание в свете решений 20 съезда КПСС! Она была акушером-гинекологом. А с юмором - у нас у всех было в порядке.
Но ушла идеология, ушли в прошлое красные галстуки и октябрятские "звездочки", ушли скучные собрания, на которых никто ничего не слушал.
А что осталось?
С нами осталось неравнодушие. Доброта и чувство сострадания. Остались знания и способность мыслить. Не "клиповое " поверхностное мышление. Умение выразить мысли и вслух и на бумаге.
Осталось то, ради чего мы с нетерпение ждем каждой новой встречи одноклассников, ради которой многие из нас приезжают и прилетают из России, Англии, Америки, Германии, Израиля...
Образование. Вот чем можно гордиться по праву.
У меня остались самые добрые, самые теплые воспоминания о школьных годах. И не потому, что мы были молоды, полны энергии, планов. И не потому, что была первая любовь, благодаря которой школьные годы вспоминаются с особым, щемящим чувством и пониманием: такого в моей жизни никогда больше не будет. Не будет первого поцелуя возле школьного окошка - неумелого, неловкого, вкус которого навсегда с тобой. Не будет ощущения, что ты везде - на улице, в магазине, в транспорте можешь встретить предмет своей робкой любви. Ты страшишься этого и желаешь. Не будет дискотек с "Машиной времени", начавшей свое триумфальное восхождение... Много чего уже не будет.
Мои школьные учителя. Вот о чем хочется вспомнить.
Они не просто давали настоящие знания. Они учили мыслить. Они учили любить. Учили жизни. Мы были им небезразличны, они знали, кто чем живет и дышит; знали наших родителей, обстановку в семье. Моя мама могла прийти и поговорить обо мне, спросить совета. Я помню сцену, когда учительница литературы и языка просто бросилась к моей маме и обняла ее, когда я написала удачное сочинение. В ее глазах было столько радости! За меня, за мой успех. Я пишу об этом и слезы наворачиваются на глаза...
Я помню, сколько мы писали сочинений. Как часто приносились картины художников и мы описывали то, что видели. Мы писали изложения. Учили наизусть массу стихов. Я помню, как я боялась, что меня вызовут пересказывать, как несчастный немой Герасим топил еще более несчастную беззащитную Муму. Я боялась плакать перед классом. Меня не вызвали и плакала другая девочка. Она сейчас живет очень далеко, в сытой, благополучной Англии. И мы поздравляем друг друга с праздниками, благо сейчас это возможно. Я обязательно напишу ей и спрошу: ты помнишь, как ты плакала на уроке литературы от жалости?..
И, наверное, сейчас уже не имеет значения, что любое сочинение, будь оно о красоте зимней природы или о Чацком, обязательно должно было закончиться выдержкой из очередного съезда партии КПСС, перечислением всех регалий товарища Брежнева и долгими, продолжительными аплодисментами, переходящими в бурные овации...
Мы принимали тогда эту глупую и лицемерную игру взрослых. Не очень понимая: зачем все это. Бабушка приходила с работы домой и на вопрос, что было на работе, бодро отвечала: ягодичное предлежание в свете решений 20 съезда КПСС! Она была акушером-гинекологом. А с юмором - у нас у всех было в порядке.
Но ушла идеология, ушли в прошлое красные галстуки и октябрятские "звездочки", ушли скучные собрания, на которых никто ничего не слушал.
А что осталось?
С нами осталось неравнодушие. Доброта и чувство сострадания. Остались знания и способность мыслить. Не "клиповое " поверхностное мышление. Умение выразить мысли и вслух и на бумаге.
Осталось то, ради чего мы с нетерпение ждем каждой новой встречи одноклассников, ради которой многие из нас приезжают и прилетают из России, Англии, Америки, Германии, Израиля...
18
В 1967-м «У моря, у синего моря» прозвучала в новом фильме узбекского режиссера Эльёра Ишмухамедова «Нежность». Очень хорошо помню момент, как ребята «сплавляются» по речке на автомобильных камерах и разнокалиберных кругах, напевая «пап-парарам-пап-парарам-пап-парам-парам», и дальше – «У самого синего моря….». Хотя весь фильм уже не помню. Но популярным он в то время был. И песня этому поспособствовала.
А вскоре после фильма песню записала Нина Пономарева. И эта пластиночка была, наверное, одной из самых-самых слушаемых.
Позже, в 80-х песню пели Владимир Маркин и группа «Мистер Твистер» .
В исполнении Маркина я ее, увы, не нашла. Исполнение Пономаревой мне не нравится. Поэтому здесь оригинальная версия, кадры из фильма «Нежность» и версия «Мистера Твистера». Так сказать, на любой вкус.
