Березы желтою резьбой  Блестят в лазури голубой,  Как вышки, елочки темнеют,  А между кленами синеют  То там, то здесь в листве сквозной  Просветы в небо, что оконца.  Лес пахнет дубом и сосной,  За лето высох он от солнца,  И Осень тихою вдовой  Вступает в пестрый терем свой.

Сегодня на пустой поляне,  Среди широкого двора,  Воздушной паутины ткани  Блестят, как сеть из серебра.  Сегодня целый день играет  В дворе последний мотылек  И, точно белый лепесток,  На паутине замирает,  Пригретый солнечным теплом;  Сегодня так светло кругом,  Такое мертвое молчанье  В лесу и в синей вышине,  Что можно в этой тишине  Расслышать листика шуршанье.  Лес, точно терем расписной,  Лиловый, золотой, багряный,  Стоит над солнечной поляной,  Завороженный тишиной;  Заквохчет дрозд, перелетая  Среди подседа, где густая  Листва янтарный отблеск льет;  Играя, в небе промелькнет  Скворцов рассыпанная стая —  И снова все кругом замрет.

Последние мгновенья счастья!  Уж знает Осень, что такой  Глубокий и немой покой —  Предвестник долгого ненастья.  Глубоко, странно лес молчал  И на заре, когда с заката  Пурпурный блеск огня и злата  Пожаром терем освещал.  Потом угрюмо в нем стемнело.  Луна восходит, а в лесу  Ложатся тени на росу...  Вот стало холодно и бело  Среди полян, среди сквозной  Осенней чащи помертвелой,  И жутко Осени одной  В пустынной тишине ночной.

Теперь уж тишина другая:  Прислушайся — она растет,  А с нею, бледностью пугая,  И месяц медленно встает.  Все тени сделал он короче,  Прозрачный дым навел на лес  И вот уж смотрит прямо в очи  С туманной высоты небес.  О, мертвый сон осенней ночи!  О, жуткий час ночных чудес!  В сребристом и сыром тумане  Светло и пусто на поляне;  Лес, белым светом залитой,  Своей застывшей красотой  Как будто смерть себе пророчит;  Сова и та молчит: сидит  Да тупо из ветвей глядит,  Порою дико захохочет,  Сорвется с шумом с высоты,  Взмахнувши мягкими крылами,  И снова сядет на кусты  И смотрит круглыми глазами,  Водя ушастой головой  По сторонам, как в изумленье;  А лес стоит в оцепененье,  Наполнен бледной, легкой мглой  И листьев сыростью гнилой...

Не жди: наутро не проглянет  На небе солнце. Дождь и мгла  Холодным дымом лес туманят, —  Недаром эта ночь прошла!  Но Осень затаит глубоко  Все, что она пережила  В немую ночь, и одиноко  Запрется в тереме своем:  Пусть бор бушует под дождем,  Пусть мрачны и ненастны ночи  И на поляне волчьи очи  Зеленым светятся огнем!  Лес, точно терем без призора,  Весь потемнел и полинял,  Сентябрь, кружась по чащам бора,  С него местами крышу снял  И вход сырой листвой усыпал;  А там зазимок ночью выпал  И таять стал, все умертвив...

Трубят рога в полях далеких,  Звенит их медный перелив,  Как грустный вопль, среди широких  Ненастных и туманных нив.  Сквозь шум деревьев, за долиной,  Теряясь в глубине лесов,  Угрюмо воет рог туриный,  Скликая на добычу псов,  И звучный гам их голосов  Разносит бури шум пустынный.  Льет дождь, холодный, точно лед,  Кружатся листья по полянам,  И гуси длинным караваном  Над лесом держат перелет.  Но дни идут. И вот уж дымы  Встают столбами на заре,  Леса багряны, недвижимы,  Земля в морозном серебре,  И в горностаевом шугае,  Умывши бледное лицо,  Последний день в лесу встречая,  Выходит Осень на крыльцо.  Двор пуст и холоден. В ворота,  Среди двух высохших осин,  Видна ей синева долин  И ширь пустынного болота,  Дорога на далекий юг:  Туда от зимних бурь и вьюг,  От зимней стужи и метели  Давно уж птицы улетели;  Туда и Осень поутру  Свой одинокий путь направит  И навсегда в пустом бору  Раскрытый терем свой оставит.

Прости же, лес! Прости, прощай,  День будет ласковый, хороший,  И скоро мягкою порошей  Засеребрится мертвый край.  Как будут странны в этот белый  Пустынный и холодный день  И бор, и терем опустелый,  И крыши тихих деревень,  И небеса, и без границы  В них уходящие поля!  Как будут рады соболя,  И горностаи, и куницы,  Резвясь и греясь на бегу  В сугробах мягких на лугу!  А там, как буйный пляс шамана,  Ворвутся в голую тайгу  Ветры из тундры, с океана,  Гудя в крутящемся снегу  И завывая в поле зверем.  Они разрушат старый терем,  Оставят колья и потом  На этом остове пустом  Повесят инеи сквозные,  И будут в небе голубом  Сиять чертоги ледяные  И хрусталем и серебром.  А в ночь, меж белых их разводов,  Взойдут огни небесных сводов,  Заблещет звездный щит Стожар —  В тот час, когда среди молчанья  Морозный светится пожар,  Расцвет полярного сиянья.

1900 Иван Бунин