2. Не быдло.

- Чем же? - сладко спросила я.

Туробандит с бакендардами из носа застенчиво ответил "патамучта болше".

На что я изрекла восточную мудрость: "Тогда жопа, лучше алмаза, она же больше...".

         Туробандиты поникли, и снова стали тыкаться в телефоны, в водителей автобусов, в таблички агентств и списки пленных туристов. Потом кучка, как в Спарте, выплюнула самого убогого - рыжего, низкорослого с косым глазом. Понятно, что его было не жалко и он пришел объявить нам приговор "или в автобус, или просто сидите сами, все уезжают". Все мои созвоны очередной раз доказывали, что телефонные номера в ваучерах просто списаны с турецкого телефонного справочника, причем наугад. А агент Люся, давняя наша подруга, после нескольких минут постусторонних связей с Киевом сказала "Езжайте, Яночка. Были бы без ребенка.. А так. Я тут на месте буду работать, завтра переселят".

Я мстительно сказала рыжему, что глаз у него косит от вранья и мы двинули к веренице туристовозов. 

         В общем три часа серпантинов, красивых видов, обрывов, от которых народ уважительно загудел, а я предложила сбросить рыжего вниз  и нас приволокли в "готэээлььь Фортээззааа". Место где на ладони асфальта падают двуногие люди, а море цвета немытого бутылочного стекла. 

         Столько удивительных человеческих судеб промелькнуло перед нами, пока мы парились на ресепшене:

          Отельный гид Пегасиус-Москоу, отгоняющий кудрявую старушку от барной стойки с криками "вам через два часа на самолет, а мне вас тащить". Старушка жеманно висла на шее пегаса и порыкивала "чай, имею права, нать!, все сплочено". Причудливо мешались в этом странном месте женщины в санаторных халатах и умеренно-молодые утконосы (или скорее уткороты), мужчины, стоя  в бутылочной воде, пили пиво из литровых стаканов, поглаживая широкие свои пупки. 

         Пока я брала воду из барного рефа и считала круги очереди к стойке, надо мной нависло нечто стеклянное, но довольно лихое и задорно спросило "Милашка, угостить тебя вкусняшкой"? Стрельнув между глаз стеклянному метким "дякую, блять" я умелась.

                                О боги! Где мы? Где турки? ААааааа....

         Турок впоследствии на территории отеля мы  нашли среди стаффа, но были они необычайно тихи, я бы сказала запуганы, что совсем не удивительно, они ведь потомки пленных. Да, да. я убеждена.... Сюда ссылали пленных турок. Насильно их поили, мокали мордой в море и оставляли обслуживать туристов, ведь убежать они не могли никуда, потому что вокруг тебя серпантины, лес и небо. До ближайшего населенного пункта тарахтела долмушка с турецкими пенсионерами минут сорок по горной дороге. Все, мы в ловушке...

            Милая отельная гидша, голубоглазо удивилась "Вам здесь не нравится? Но ведь море рядом и, потом,..здесь УЛЬТРА-олл-инклюзив! Это и коктейли и импортное и даже бейли..."

"З!" - сказала я.

-З!З!З! 

В беседе, оказываете можно использовать минимальный набор звуков,главное правильно ставить ударение.

           Ультравопрос был снят.

            В первые три дня телефон мой стал пылающим сердцем Данко, я вела бесконечные переговоры со всеми, кто говорил слово "алло", писала жалобы в письменном и виртуальном мире. Мы сами выискивали свободные отели в Олуденизе, даже похуже, но главное там и просили просто заплатите, мы сами доберемся. Нам отвечали " с данным отелем не работаем". Шевелился сумрак потустороннего Киева, из него сыпались на меня фамилии и телефоны, но и они были бессильны, как бессильные великие силы зла перед местными мелкими бесами. Наша Люся металась в переписке с турецкой принимающей стороной, сбрасывала отели,просила, угрожала, обещала, но тщетно...

              ОтЭль Фортрэззаа, как призрак муракамовского отеля "Дельфин" не выпускал нас из своих объятий. 

               За время изнурительной борьбы я применяла все известные мне запрещенные приемы: отпугивала у отельной гидши потенциальных экскурсников, заявляя, что их обманут, рыжему не забыла сказать, что если нас не переселят, то он окосеет на второй глаз, радостно и громко беседовала на пляже со всеми агентами пляжной инфраструктуры (скутеры, меха, пахлава), неизменно заканчивая беседу словами "позор Трэвэл Профэшшнал Групп!". На пляже вокруг нас образовалась мертвая зона, гидша водила клиентов на беседу в мужской туалет, а пьяные трезвели, когда встречались со мной взглядом.

              И однажды на ужине, манюня, отгоняя от тарелки с сосисками осу спросил : "Мама. Почему тебя не кусают осы? Потому что ты королева?...Королева ос?"

- и Змей...- тихо прошелестел голос его папы. Они взялись крепко за руки и посмотрели мне в глаза.

               Все. С этого момента мы начали искать плюсы, в числе которых была огромная уютная территория с пальмами, травой и гамаками, с возможностью спрятаться от всех и потихоньку отдыхать.

               Потихоньку, пока до нас таки не добралась моя невыносимо закадычная Турецко-подданная Инка. Но это уже другая история и я ее обязательно поведаю, 

 

 

не будь я королева ОС!

Ваша Джо.

Люблю Саган, и ее "солнце в холодной воде" всегда навевает на меня ностальгию по Вечной Любви, настоящей Вечной Любви, которая не к самому себе. К любви, похожей на солнце. Как можно не любить солнце? 

Я надену  босоножки из золотой паутины и ярко-желтое шелковое платье,  невесомое и сочное, как духи Дольче Амалфи.

Платье с запахом спелой айвы, сливочной ванили, дымного ладана и лимончелло, когда пьешь его под римскими соснами.  Нет не так! 

Лимончелло лучше пить  не в буржуазной Ницце или святом Риме. Его стоит пить лишь в Генуе. Грешной, грязной и прекрасной, как первородный грех. И не угодливый лимончелло, а честную граппу.

Пить, вдыхать запахи, перечитывать давние книги, и есть, насыщаться, жадно глотать эту жизнь.

Почему-то вспомнила свое старое:

 Если французский Прованс это легкая закуска и десерт, то Италия это еда..хавчик, жрачка, смачная пощечина курутуазной французской знати. Италией можно только насыщаться, досыта и от пуза, особенно Генуей. Этот город берет тебя за волосы и тычет прямо в разверстую пасть грязного порта, заплеванных улиц, белья на высоких балкончиках, церкви Иоанна Крестителя, где на ступеньках пожилая монахиня смеется с дредообразным подростком. Генуя благоухает помидорами, луком и пиццей, пестрит уличными художниками и выставкой Дали. Того самого великого и ужасного Дали, который всех женщин делил на богинь и шлюх, пытаясь первых превратить во вторых, но так и не понял, что мы одновременно и первые и последние. Генуя древняя, позеленевшая стенами, просоленная пиратскими словечками и густо разбавленная свободой. Свободой, которой нет в Монако, Монте-Карло и Ницце. Свободой бесконечной, как море, такой же синей, оборванной и сладкокрылой. Ты ощущаешь ее сразу же как ступаешь на мостовую "ли-бер-та" выстукивают каблуки босоножек, "ли-бер-та" - орут чайки над головой, "ли-бер-та" - шепчет в ухо горячий  бармен "Бассиами, бамбина" и аромат превосходного кофе мешается с терпким запахом мужского желания.

Генуя именно такая, как хотел Дали - божественная шлюха. Живая, откровенная, бесстыдно приветливая всем и гордо летящая в горизонт парусами прямо до самого маяка Лантерна. Из ее черва вышли бородатые разбойники Гримальди и  диаболо Паганини. Если закрыть глаза, то можно услышать шепот Маэстро. Он в людском гуле, скрипе дверей, мяуканье полосатой кошки в римском дворике, эхе  поцелуев в подворотне, колокольчике над дверью Фокаччиты и  стоне колоколов  Сан-Джорджио Маджоре.

Только здесь ты понимаешь, что счастье в простых вещах - людях, свободе, море. Здесь его так много - оно рассыпано жемчугом детского смеха на веере крошечных улочек; расцеловано десятками влюбленных парочек, залито ядреной пахучей граппой и отправлено в рот. Ешьте это счастье и пейте, как ели тело Христа и пили кровь его.  Божественное всегда таится в простом и грешном. Только счастье соединяет нас между собой и соединяет с Самим Собой делая богами и шлюхами одновременно.

Аминь...

вернее, ариведерчи )

Ваша Джо

ЗЫ: во всем виноваты духи, вдохнула и вспомнилось... Пойду перечитаю Франсуазу, согреюсь.