"....Люди, взявшие власть в Украине, называют себя и кого придется чуваками. Послушать, так в Украине нет ни граждан, ни проживающих, а есть только чувихи, чуваки да чорты, что значит враги, через "о". "Не совсем так, – поправляют меня. – Нам еще говорят, что каждый из нас президент. Кроме чортів, естественно".


Это природный язык новой власти. Так они видят мир, так и отражают его звуками, в меру членораздельными. Нам эти люди представляются не вполне взрослыми, но в своих глазах они просто современные или новые, новейшие. В слова "государство", "власть", "политика" они не вкладывают тех шибко важных смыслов, которые пока ещё не устранены из учебников. Для этих людей все проще, легче, веселее. Они продолжают играть свой спектакль.


На сцене круговерть, а жизнь вокруг идет своим путем. Главный герой, как известно, не обещал никому ничего и всем – всё, поэтому за 100 первых дней ему просто не было что выполнять. Один раз, правда, он должен был встревожиться – это когда отменил военный парад ко Дню независимости, что не всем понравилось.


Пришлось в роли обычного зрителя встретить на главной улице Киева шествие участников боев в Донбассе. Могло показаться, что теперь он задумается не только об аплодисментах публики, а и о том, как удержаться на сцене без подавления всех, кому не удалось понравиться. До выборов ему думалось о большинстве – как его обаять, а после выборов жизнь стала таким вот образом подталкивать к мысли про меньшинство: как его ублажать.


Большинства люди Зеленского не боялись. Над большинством они беззлобно посмеивались, резонно рассчитывая на неизменную легковерность ширнармасс. Требования и ожидания большинства нехитрые: снизить цены на все, на что можно, и особенно на все, на что невозможно, ну и посадить казнокрадов.


Меньшинство же ничего не требует и не просит. Оно холодно смотрит. Оно смотрит, как далеко новые правители зайдут в уступках России и в разложении украинства – смотрит с тем, чтобы решить, не пора ли святить ножи, как выражаются, самые решительные, вспоминая старину. Что делать с этими? Показывать им, что мы, "Узеленские", такие же бандеровцы и не поддаемся России? Как показывать? Что делать, если это не произведет должного впечатления? Пойти на риск путинизма?


Думать о таких вещах для обычного политика у власти и есть работа, но в первые сто дней всё выглядело так, будто победители подспудно исходят из того, что есть кто-то над ними, кто будет уже не играть, а работать, или надеются, что дела будут идти сами собой. И дела таки идут.


В закрома и трюмы загружается рекордный урожай, западные цены на продовольствие высокие, нефть сравнительно дешевая – гривна может не падать, она и не падает, в иные дни даже подрастает, наводя некоторых участников рынка на мысль, что, может, это не так уж и плохо – обходиться без верхнего этажа государственного здания.


Кто-то даже добавляет: может, так и надо, а чо? Эта мысль возникла не только внутри страны. Первые же вылазки нового президента на Запад показали, что игра на выезде не идёт. Ужимки, припрыжки лёгкого мужского тела не производят ожидаемого действия. Запад без труда ответил себе на вопрос, кто перед ним.


"Абсолютный провал во внешней политике", – пишет о первых ста днях шестого президента политолог Виктор Бобиренко, тот самый, который стал первым номером в своем цехе, когда кто-то вспомнил, что он еще пять лет назад, посмотрев начало телесериала "Слуга народа", хмуро сказал: главная роль в "этом кине" приведет ее исполнителя на пост уже не выдуманного президента. Бобиренко пишет не в СМИ, а у себя в Фейсбуке – пишет, естественно, на крепком украинском языке, так что вместо перевода лучше будет пересказ.


Предыдущий президент добился, что для Запада стало правилом: ничего, касающегося Украины, не предпринимать без Украины, а новоизбранный всего за сто дней смог (против своей, понятно, воли) подвести первых лиц Европы к решению: ну, если он со своим избирателем устал от войны и толком не знает, чего хочет, то мы, чтобы не устать от нее еще больше, чем они, попробуем всё устроить за их спинами.


Так Украина оказалась без верхнего этажа уже не только в глазах ее граждан из числа наиболее вдумчивых. Впрочем, своими словами то же самое высказывают и люди попроще, голосовавшие не столько за Зеленского, сколько против Порошенко, а вообще-то за немедленный рывок вверх всех показателей. "Хуже ведь не стало", – говорят они, опуская глаза.


От иных из них можно услышать и нечто более откровенное: "Это у нас последний президент. Хватит экспериментов". Таким может оказаться последствие того, что некие, теперь известные, озорники успешно подшутили над большой, европейской, но неопытной страной. У ее руля оказалось принципиальное легкомыслие. Принципиальное, то есть сознательное, но в своем роде не совсем случайное. Многим, особенно молодым, оно нравится как протест, как отрицание казёнщины.


Легкомыслие в наши дни набирает силу почти везде, где до него дожили. Такое вот проявление духа противоречия. Власть всякого несерьёза, несолидности над современным человеком становится предметом отдельных исследований, а значит, и рекомендаций тем, кто в них по своей испорченности нуждается.

Для тех, кто на ней подпрыгивает, гримасничает, что-то лепечет, она есть настоящая, театральная. Команда Зеленского, говорит Бобиренко, строит не страну, а картинку про страну. Люди смотрят на неё, потом оглядываются и каждый со своим оттенком удивления произносит упомянутое: "Хуже не стало". Пока не стало, скажет злой человек – и не обязательно окажется прав.


Одни депутаты говорят сто, другие – двести законов и т. п., и приходится поискать знающего, как зовут чувака, которого они только что своими голосами назначили премьер-министром.

"...Он и так не имел слишком много ... ума...


------------------------------------------
Враги народа


Вопрос репортера: «Мистер Президент, а что вы собственно хотели что бы президент Украины сделал с Байденом?»

Ответ начался с... «Это ты мне говоришь?»

Закончился маловразумительными криками.


----------------------------------------------------------------

Вопрос: А что Президент США на самом деле умственно недоразвитый?

Трамп: «Я очень надеюсь, что вы и Президент Путин сядете вместе и...»

... совершенно определенно «Да».

Это возможно единственное что спасет его от окончания жизни за решеткой.


------------------------------
Всех перестрелять!

Трамп клянется он найдет свистуна
Как собственно переводить «whistleblower»? Слово это не имеет русского эквивалента. Простой перевод вроде «информатора» явно не подходит. Строго говоря первое значение этого слова — просто человек, который свистит в свисток.

Свистун. В свистульку.

В давние времена такой человек ходил по темным закоулкам и как увидит что совершается преступление — так берет свисток и начинает свистеть. Привлекает полицию или... городовых или стражу.

В Америке однако это стало иметь новое значение. К примеру, если вы работаете в правительственной организации или в очень большой фирме, и видите что законы страны или идеи на которых стоит бизнес компании нарушается, часто в секрете от страны или от собственников бизнеса, то он подает официальную жалобу — в соответствующие органы.

Например, начальник берет взятки, его сотрудник видит это и докладывает кому-то кто независим от начальника, в организацию или пост, которые контролируют того начальника. Всех кто-то в правительстве контролирует, что бы не воровали. Это же не Россия.

Поднимает тревогу, так сказать. Официальные каналы это не газеты. Это другие начальники других контор. Они в свою очередь смотрят и решают, что если свисток был по делу и насколько серьезно или срочно все это дело.

Честные граждане не допустят безобразий со стороны гос работников, даже если они их начальники. По началу все остается внутри конторы, часто разрешается внутри конторы — увольняют бездельника например и подают на него документы в суд.

Другое дело Президент. Кто же его посадит. Свистки на него поступают в Конгресс и там разбираются стоит или нет.

Закон защищает свистунов. Целый аппарат и правила существуют, что бы определить был свисток херней или не был. В случае с Украиной — не был.

Но Трамп решил, что свистуна надо... казнить! Просто расстрелять или повесить или на стул... Что-то такое.

Более того, он решил, что его (свистун сказал несколько, 5 или 6) сотрудники, которые дали информацию свистуну тоже шпионы (чьи не сказал, наверное американские, поскольку Трамп сам получается шпион российский) и их тоже надо казнить.

Вообразите сегодня настроение в Белом Доме — там по крайней мере 5 или 6 высших сотрудников, которые знают, что это они рассказали кому-то про звонки, и теперь знают что их начальник и Президент США жаждет их смертной казни. Нервная работа, не находите?

Помимо того полсотни других, которые ни в чем не виноваты, но боятся, что на них свалят все это дерьмо и потребую казни. 40% населения хоть сейчас в ружье и всех на мыло. Или точнее на намыленную веревку.

Белый дом во тьме, во что я вам скажу. Подходит к Белому Дому страшно. Халловин сплошной.

И про 40% населения... Трамп вчера заявил, что если его импичмент, то начнется... Гражданская война.

Ну я не знаю... может факинг и начнется. Спасибо, дорогой Президент.
Оказывается ФБР решило поиграть в древнюю игру — соблазнение солдат противника, переманивание их на свою сторону.

Такие вот рекламы от его имени помещаются на страницах фейсбука.

Думаете подействует?

Совет — подождать пока Трампа посадят, а то он выдаст. И тогда от поклонников дождетесь полония.

Судя по элементарным ошибкам в русском тексте у них там с русским персоналом большие проблемы.

"....№ 10
 Отправлено 3 сентября 1941 года.

ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ПРЕМЬЕРА СТАЛИНА ПРЕМЬЕРУ г-ну ЧЕРЧИЛЛЮ
......В итоге мы потеряли больше половины Украины и, кроме того, враг оказался y ворот Ленинграда.

Эти обстоятельства привели к тому, что мы потеряли Криворожский железорудный бассейн и ряд металлургических заводов на Украине, эвакуировали один алюминиевый завод на Днепре и другой алюминиевый завод в Тихвине, один моторный и два самолетных завода на Украине, два моторных и два самолетных завода в Ленинграде, причем эти заводы могут быть приведены в действие на новых местах не ранее как через семь-восемь месяцев.

Все это привело к ослаблению нашей обороноспособности и поставило Советский Союз перед смертельной угрозой.

Здесь уместен вопрос: каким образом выйти из этого более чем неблагоприятного положения?

Я думаю, что существует лишь один путь выхода из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с восточного фронта 30—40 немецких дивизий, и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с. г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых или средних).

Без этих двух видов помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет надолго способность оказывать помощь своим союзникам своими активными действиями на фронте борьбы с гитлеризмом.