Сутяжное, або Джажмент дей.

Душеразрывающая сцена суда над Юрием Деточкиным при просмотре каждый раз разрывает душу по новым линиям напряжения – как квадратные сегменты Ф-1 при разлете складываются в новый вариативный тетрис. То фигурой «зю», то в крестик, то в кубик. Хотя убивают пехоту все так же надежно. Раньше, при коммунизме, кинокартина Рязанова язвила советскую совесть конфликтом между моралью и законом. «Свободу Юрию Деточкину!» - кричал весь кинозал в одном душевном порыве с Анатолием Папановым. «Автомат Юрию Деточкину!» - кричало подсознание советского зрителя.

Сейчас зритель выхватывает катарсис от того, что подсудимый в дефолтном костюме за шесть рублей, пошитом из диагональной комсволочи и оверлоченный суровыми нитками «партизан», нагло обращается к судье: «Я вам помочь хотел». 

Судье. Он помочь. Хотел. Бля.

В 2016 году от рождества Джизеса это даже не юмор, это сука какой то мрачный тарантина в карантине верхом на скарлатине. Современным зрителем черно-белый Юрий Деточкин воспринимается как наглый отрицала, человек-каракурт, насильник троллейбусов и антикоррапшын-хантер уровня «дальневосточных партизан». Если бы сейчас какой-то деточкин исполнил подобный номер в Соломенском суде, то охрана в панике открыла бы беспорядочную стрельбу из табельных пистолетов по залу заседаний, чтобы никто не смог выжить и перенести впечатления в мир.

Я вообще о суде могу говорить бесконечно, так что вы меня одергивайте и ставьте на место. Иногда я даже подумываю бросить курить, чтобы дожить до того светлого дня, который будет освещен не утренним солнцем, а пожаром Соломенского и Голосеевского районных хуев города Киева, простите, конечно же судов города Киева. И чтобы обыватели вилами заталкивали пидарасов в мантиях, пытающихся избежать здания суда путем проникновения из окон и дверей, обратно в пламя. И чтобы детей и внуков какого-то «судьи-чередниченки» (все имена вымышлены) пиздили в школе просто так, потому что папа – судья. 

Только не надо вот это вот «сын за отца не отвечает». Еще как отвечает. Ну, если сын-адвокат организует контору по заносу денег папе-судье, то надо как-то отвечать сыну за папу? Или не надо? Пять тысяч взятки по делу ценой в три тысячи – что говорит папа? «Терпи, сынок, это долгосрочная инвестиция. Потом вернется с избытком».

Отпиздили судейского сынка люди в масках с усами, так пусть он в суд папе подаст, какие проблемы? Пусть инициирует и все такое. Пять тыщ гривен возьмет у папы и ему же занесет. А потом сам станет судьей – и сведет семейный баланс в прибыль.

Я вообще считаю, что при заселении судьи в дом, все жители должны быть об этом официально оповещены – как при поселении в районе судимого педофила в США. И к двери судейского должна быть прибита дохлая крыса, а на одежду нашит матерчатый хуй.

Судьи должны ходить пешком и с клеймом поперек ебальника. Убивать их, конечно, по желанию нельзя, но и пускать в общественные туалеты тоже.

Ну и воспринимать судей как отдельный биологический вид, на который не распространяются законы термодинамики, число пи, побои и налоги, я тоже не готов. Хуясебе, нами правят суперинсекты, которых мы сами себе на шею нагрузили. Нахуя вообще нужен Бог Единый, если уже есть районный судья? Может мы не тем пацанам свечки ставим?

***
Я все помню, и все бумажки храню. В сейфе, чтобы не воняло по хате.

Иногда вытираю ими жопу, а потом просушиваю феном – это чтобы апелляция была сытнее, когда судейские будут ее жевать. Конечно, санитарно это неприятно – но кто-то должен помочь судьям. Кто, если не Деточкин? Должен же наступить когда-нибудь деточкин всем судьям.

Жирная гнида из Соломенского районного, которая смотрит в государственный патент с гербом Украины и говорит на чистом азировском языке «йа не бячу тут доказив властнасти».

Хитровыебанный поц из Голосеевского суда, который переносит заседание на четыре тысячи пятнадцатый год, потому что болеет хронически, да так, что в хворающий ебальник можно камаз без зеркал заднего вида парковать. Троица апелляционных ссыкух с Соломенской площади, которые откровенно ржут в лицо истцу – «будем ходить совещаться, или просто так пойдешь нахуй?»

Я тогда реально почувствовал себя Деточкиным – незнакомый мне человек с задней парты, дожидающийся своего дела, потрепал меня по плечу и сказал тихо: «Вот же суки!»

«Все заседание записывается» - так да. Все записывается. Просто вы еще не понимаете – нахуя оно записывается, и как потом будет прочтено. Бегите, бляди, как Чаус. Выкапывайте свои банки с деньгами и бегите. Петляйте по дороге, пригибайтесь к траве, переставляйте свои козьи копыта на туфлях пяткой наперед, наебывая трассологов и погранцов, уходя от погони не только человечьей, но даже от любого честного дворового пса. Отрекайтесь от имущества и детей-адвокатов «это не мой биологический сын». Потому шо, раз нет смысла говорить с вами на вашей хате, надо говорить под небом. Здесь у вас нет права сказать «лишаю вас слова» или «доказ не прыйнят до разсматрения, бгггг...» Всех вас, блядей, рассмотрят, и поделят на два вида: кол в сраку, или кол в могилу.

Я, как и множество людей, просто жду, когда вас переведут из вашей неприкосновенности в общую прикосновенность. Вместе с нами, простыми пацанами. А там уже посмотрим – кто кого судит. Вам там уютно в халабуде под соломенской крышей, но под чистым небом вас ждет пиздец и деточкин. Поэтому я берегу здоровье. Очень хочу увидеть этот ясный день, озаренный светом горящего смальца, топленного из вашего жопного судейского сала. Вот такая у меня мечта, как у Юрия Деточкина. Я тоже хочу вам помочь. Сдохните нахуй, как можно быстрее, сделайте мир лучше и чище.

Я верю в будущее, в девочку, помощницу судьи, которая догнала меня в коридоре Соломенского борделя: «Зачем вы сюда ходите, вы же приличный человек».

Может быть, из нее тоже вырастет приличный человек, а потом и судья. Судьи должны набираться из людей, а не из шо попало организмов, методом передачи генов через адвокатуру.

***
Извините, вырвалось непроизвольно. Хотел вообще-то про квартиру Лещенко написать.

писав пан Цибуля..