Хворів, прокинувся вночі
Здалось почув її плачі
Немов ніхто не баче
Як десь Марія плаче.
Я помилився, то був сон
Лунає сміх з її вікон
Це б зрозумів тепер,
Але вночі помер.

Словно в землю погрузив,
Позабыв о теле,
Выли близкие вблизи
Издали - ревели.
На судьбу пенять грешно,
В 21м веке
О тебе мечтать смешно
Как о человеке.
Человек такой непрочный
Соткан из идей
Утянуло в круг порочный
Близких мне людей
Жил, и нету человека
Словно был всегда
Этот нравственный калека,
Что теперь звезда.
Страшно в городе знакомом
В городе чужом
Грусть подкатывает комом,
Да печаль – ножом
А когда то и в подъезде
Вместо тупика
Были ясными созвездья
И светла река.

Взорвалось время и ответ
Я не услышал
В образовавшийся просвет,
Поднявшись, вышел.
Промозглым вечером, везде
Ступая гулко,
По направлению к звезде,
По переулку.
Безлюдно, пусто, ничего
Уже не гложет
Пространство даже одного
Вместить не может.
Лишь ветер в поле провожал
Хватал за ворот,
А сзади что-то бормотал
Проклятый город.

Я аутично нелюдим
Так многолюдье нестерпимо
И не люблю и нелюбим
Спешу, смущаясь, прочь и мимо.
Такой рефлекс, когда иду,
Понять бы этому причину,
Но всякий раз как будто жду
Обидных слов и камень в спину.
И, иногда, среди толпы,
Чужого ропота и дыма
Я слышу смех, смеёшься ты
Так для меня недостижима.

Нас не Боги лепили, ведь пращуры наши – приматы
ПримАтивная жизнь обезьяны бесхвостой удел
Ненавидим и любим, ломаем и строим под маты
За порывы души, принимая движение тел.
От деревьев отвыкли, но в генах сидит пресмыкаться
Гадом ползать, да в ближнего впиться как клещ
Бегать стадом, быть жертвой, как кролики часто сношаться
 И назойливой мухой засиживать каждую вещь.
Проку быть человеком? Уж лучше бы зверем остаться
Без души и без Бога не жизнь, а пустая возня
Тяжело засыпать, но ещё тяжелей просыпаться
Суетой наполнять пустоту и бессмысленность дня.
Утром злые надежды на облаке тихо уплыли
Преимущества ада легко познаются в раю
Обратившись в предметы, ночные фантомы застыли
Подставляя рассвету ничтожную сущность мою.

За красотою прячется подвох
Подвальный ужас скрытого изъяна
Могильный холод застаёт врасплох
Прыжком зубатых троллей из экрана.
Квант времени «вот, кажется и всё»
В дожде застыли капли недвижимы,
А солнце также по небу несёт
И облака плывут непостижимы.

Венеция отсюда далеко
Здесь клочьями разорванной газеты
Пылится Харьков - город дураков
И мрут поэты.
Безрадостный антоним Адриатики
Без гавани и даже без реки
Крысиный город строили прагматики,
А в собственность отжали мудаки.
Здесь, среди прочих, высится мой дом
Осталось всё, что было пережито,
Но к горлу не подкатывает ком,
Забыто.

По обе стороны дороги кипарисы
Вдали белеет горная гряда
Вперёд и вверх, где облака и тисы,
Не возвратившись никогда.
Как птица ввысь, взмахнувшая крылами,
В себе и людях низкое презрев,
Над прозой воспарить стихами,
Прозрев.
Предвосхищая строки
Познания разглядывая жуть
Пространства чувств воздушные потоки,
Из каждой точки вычленяя суть.
И истина, дремавшая в тумане,
Как этот снизу блещущий рельеф
Проснётся, Бога уличив в обмане
Всё нами видимое - блеф.

Безмежний день візьме тебе.
Дійти людині до людини
Ніяк. Несе життя слабке
Тремтячим маревом стеблини.
Немов насправді, уві сні
Віки у тиші пропливають
Навіщо все – боги не знають
Навіщо сльози і пісні?
Навіщо смерть не прибере,
Щоб тінню вкритися земною?
Навіщо пам’ять не зітре?
Навіщо сталося зі мною
Усе так вишукано тонко
І незворотньо, не вернути
Живе від тебе оболонка,
Щоб ту, колишню не забути.

Поддавшись музыке строки

В непостижимом  танце

Играем, струн моей руки

Твои коснулись пальцы.

И отражение в глазах

Преобразившись в призме

Бьёт электричеством в руках

На грани тел и жизни.

Но грань, её не одолеть 

Друг в друге не забыться

Нам надо было умереть,

А лучше не родиться.