Навіть далекі від спорту люди із задоволенням подивилися його гопак на Олімпіаді в Лондоні: його любов до України складно було не помітити. Але мало хто знає, що 25-річному боксеру довелося повоювати і за свою любов до Бога - представники олімпійського комітету намагалися заборонити йому виходити на ринг з натільним хрестом.

Перемігши супротивника і завоювавши золоту медаль, український боксер Олександр Усик станцював національний український танець прямо на рингу. А ще він чітко показав всьому світу напис на майці «Україна» і наостанок зробив пробіжку по залу з українським прапором.

Уважні глядачі помітили, що Олександр також кілька разів перехрестився. Зв'язавшись з чемпіоном, ми вирушили в Сімферополь - рідне місто нового українського героя.

Наша розмова була про православну віру, і, виявилося, ми відкрили дуже цікавого співрозмовника.

***

— Олександр, виходячи на ринг, Ви хреститеся. Чому?

—Тому що я - православний християнин, і виходжу на ринг, як виходили наші діди на бій. Коли вони йшли на війну, наші бабусі зашивали їм в одяг 90-й псалом. І я теж виходжу на свого роду війну. Перед виходом я себе огороджую хресним знаменням, читаю молитву, тому що я виходжу з допомогою Господньою.

— Які молитви Ви читаєте?

— Молитву Георгію Побідоносцю, 90-й псалом, «Отче наш». Ще Анатолій Миколайович, мій тренер і наставник, знайшов десь древню молитву воїнів. Тренер нас окроплює святою водою, ми самі випиваємо трохи води, омиваєм обличчя, руки - і пішли боксувати.

— Якою була реакція у суддів на Олімпіаді в Лондоні?

— У нас всі в збірній - віруючі, і тому ми виходили в хрестиках. Деякі представники Олімпіади забороняли нам це робити, але, тим не менш, ми вийшли. Я попросив показати правила, де забороняється виходити на ринг з хрестом, і після цього вони вже нічого не робили. Нас ущемляли, але як можна заборонити вірити? Я - православний християнин. Краще я помру, ніж зніму хрест.

— Ви переживали, що можуть забрати перемогу, адже було багато прецедентів?

— Трохи переживав у фіналі. Коли дізнався, що рахунок 3:1, почав молитися. Я навіть нічого не чув навколо, просто підняв голову вгору і почав читати 90-й псалом і «Отче наш».

— Перед боєм Ви відчуваєте агресію по відношенню до супротивника?

— Ніякої агресії. Повагу. Тому що зло породжує зло. Це спорт, і потрібно виходити до супротивника з повагою. Якщо це буде, то все буде добре. Я завжди молюся перед боєм чи після бою, дякую Господу, ставлю свічки не тільки за себе, але і за своїх супротивників. Я прошу в Господа, щоб у них було все добре, щоб не було травм.

— Розкажіть про свій шлях до віри.

— В дитинстві, коли я ходив у другий клас, я сильно захворів. Взимку провалився під лід і отримав двостороннє запалення легенів. При лікарні, в якій я лежав, була невелика церковка. Там давали книжечки, і мама приносила їх мені читати. «Отче наш» - це єдина молитва, яку я знав з дитинства. Тоді я постійно, і лягаючи спати, і прокидаючись вранці, читав молитву, думаючи, що так і треба, і просив Господа Бога, щоб Він допоміг.

— В якому віці Ви почали свідомо ходити до церкви?

— Перший раз я сповідався, коли мені був 21 рік. Це було моє рішення, і я дуже переживав. А так я постійно в церкву приходив перед змаганнями років з 15-16. Мені багато задають запитання: «Ви знаєте, що зараз модно бути віруючим?». Я відповідаю, що адже Господь бачить, як люди поводяться, і чому вони вірять. Рано чи пізно навіть атеїсти звертаються до допомоги Божої, особливо коли у них щось погане трапляється. І це дуже недобре, якщо люди вдаються до віри в таких ситуаціях, а не тому, що у них все чудово, і вони приходять подякувати.

— Ваші батьки - віруючі люди, чи Ви - перша ластівка в сім'ї?

— Сім'я не сильно віруюча, просто носили хрестики. Зараз якщо я вдома, то кожну неділю і свята їду з родиною до церкви. Ми сповідаємося, причащаємося.

— Ваша дружина Вас підтримує?

— Так, підтримує. Ми постійно з дружиною і донечкою їздимо в церкву. Якщо чоловік віруючий, як дружина може бути невіруючою? (Сміється) Я нікого не примушую. Не можна примушувати вірити, люди повинні самі до цього приходити.

— Ваша дружина професійно займалася танцями. Вона продовжує кар'єру?

— Зараз вже немає. Після пологів вона поїздила з виступами по містах, але більше, щоб відновити колишню форму. Зараз вона повністю займається сім'єю і дитиною.

— У Вас є духівник?

— Звичайно. Це отець Павло зі Свято-Троїцького кафедрального собору, в який я постійно ходжу.

— Як Ви з ним познайомилися?

— Я приходив до нього на сповідь, просив благословення перед змаганнями, причащався. Ось так і познайомилися. А потім він або в газеті про мене прочитав, або по телевізору побачив, дізнався прізвище. Зараз перед змаганнями я завжди дзвоню йому, розмовляю. Він скаже які-небудь слова - і мені легше вже, і я з повною силою виходжу на поєдинок.

Перед змаганнями на Олімпіаді батюшки з храму молилися за мене. У той день була вечірня служба, і вони сказали, що обов'язково про мене помоляться. Сказали: «Ти не переживай - все спокійно буде».

— Чи є у Вашому житті людина, християнин, який би вплинув на Вас?

— Так, це Анатолій Миколайович Ломаченко, мій тренер і наставник, дуже віруюча людина. Він і зараз для мене приклад. Коли буває важко на душі, дзвоню йому, і він говорить прості, але дуже мудрі слова. Це мені дуже допомагає в житті.

Ось, до прикладу, на Олімпійських іграх був перший бій. Він мене питає: «Саша, а от якщо ти зараз програєш?». Я тоді не збирався програвати, адже я ж готувався. А він мені у відповідь: «Ну, ось ти таки програв, і у тебе немає медалі. Ти зможеш прожити без медалі? ». Я відповів, що зможу. «А без сім'ї ти зможеш прожити, без доньки, без дружини?» - Не вгамовувався тренер.

Я секунди на три замовк. Ні, без сім'ї не зможу. Це сенс мого життя. Бокс - це те, чим я живу, а моя сім'я - для кого я живу. «Значить, ти повинен вийди і показати красивий бокс, - сказав він мені. - Щоб це сподобалося твоїй сім'ї і людям ».

— Чи вплинув Ваш приклад на когось із хлопців в групі, хтось почав ходити до храму?

— У нас, в принципі, всі хлопці віруючі, але один хлопчина, Паша Іщенко, хороший, начитаний, говорив, що він - невіруючий. Але якось перед змаганнями прийшов батюшка і відслужив молебень. Паша приклався до Євангелія, до хреста, батюшка окропив святою водою. Вони з групою поїхали на змагання, і Паша завоював ліцензію на Олімпійські ігри. Після цього він почав ходити в церкву, ми подарували йому на день народження ікони святих Павла і Георгія Побідоносця. Паша сказав: «Я ще не знаю, у що вірю, але до церкви я ходжу». Тепер у нього на зборах ікони стоять на тумбочці.

— Ви почали займатися боксом в п'ятнадцять років. Коли Ви зрозуміли, що це захоплення стане Вашою професією?

— Та якось відразу. Через рік, після того, як у мене стало виходити, я зрозумів, що хочу цим займатися серйозно. Спортивна кар'єра коротка, але життя - довге, і тут я знайшов багато друзів, багато близьких людей, які мені допомагають, знайшов сім'ю. Думаю, що з боксом я пов'язаний на все життя. Я багато разів говорив і буду повторювати, що вдячний Господу Богу, що Він поставив мене на цей шлях. Не знаю, що б з мене вийшло, бо в свій час вулиця мене затягла. Зараз-то я, звичайно, розумію, що це було зовсім не добре. Я вчився на своїх помилках і вдячний Богу, що Він веде мене зараз так правильно.

— У Вас не було внутрішнього протиріччя - агресивний бокс і релігія? Не було бажання піти з боксу? Як Ви поєднали бокс і віру?

— Коли воїни раніше йшли на війну, їх благословляли. Ми теж свою Вітчизну захищаємо. Тільки трохи по-іншому - в спорті. Піднімається наш прапор, звучить наш гімн. Православний християнин повинен захищати свою Батьківщину, робити так, щоб про неї знали в світі. Це нормально.

— На Олімпіаді після бою Ви танцювали гопака, і у Вас на голові виголений козацький чуб, хоча Ви живете в Сімферополі, а це дуже «проросійське» місто. Та й взагалі, у Криму не прийнято підкреслювати свою любов до України ...

— Я українець. Яка різниця - проросійське чи не проросійське? Є поняття - Батьківщина. Мама у мене родом з Чернігівської області, тато - з Сумської, а я народився в Сімферополі. У паспорті в мене написано - громадянин України. Значить, я - українець і традиції повинен підтримувати українські.

— У Вас не було «зіркової хвороби»?

— Не було. Мама завжди боялася, що я можу якось загордитися, але я-то знаю, що гординя - це найбільший гріх. Ну так, у мене вийшло виграти Олімпійські ігри, але це з допомогою Божою. Я розумію, що не можна себе звеличувати.

— Зараз у храмі Вас пізнають?

— Так, підходять, вітають, потискують руку, просять сфотографуватися.

— У Вас є улюблені святі?

— Не те, щоб улюблені. Архангел Михаїл, Олександр Невський, Георгій Змієборець - це воїни. Їхнє життя для мене багато в чому є прикладом. Олександр Невський, навіть коли хворів, виходив на бій і захищав людей. І яке б не було військо супротивника, він все одно з вірою в Господа його перемагав. Я читав про це з великим задоволенням.

У житії Георгія Побідоносця йдеться про те, як багато мук він виніс за віру християнську, і таких святих було дуже багато. І головне, які муки зазнав Христос! Потрібно задуматися: якщо святі витримували, чому ми не можемо витримати? Ми ж такі ж люди, як і вони. Але у людей зараз інші цінності, інші поняття - машини, квартири, гроші. Вони не замислюються про інше, про важливе. Це погано.

— Є у Вас мрія?

— Мрія ... (посміхається). Зараз у мене є все, що я хотів - хороша сім'я, дитина, достаток, допомога, віра в Бога. Мрія є, але вона, напевно, нездійсненне. Я хотів би, щоб не було воєн, щоб у світі не було зброї, щоб люди змагалися тільки в спорті, як у Стародавній Греції.

Ще є навіть не мрія, а скоріше мета. Ми хочемо створити спортивний комплекс для діточок, таке училище олімпійського резерву. Є дітки, у яких є здібності, які можуть займатися, в одних є батьки, в інших ні. Ми хочемо побудувати готель, будинки, щоб вони там жили, тренувалися. Може бути, цим давати квиток у життя, можливість себе реалізувати в подальшому.

А взагалі, церкву хочу побудувати, але не один, а з Анатолієм Миколайовичем і з Васею Ломаченком. На честь воїнів. У перспективі, я думаю, ми це зробимо. Якщо людина чогось дуже хоче, вона цього доб'ється.

— Як спортсмен, Ви - вольова людина: бачите мету і йдете до неї. Чи бувають у Вас в житті помилки, і що Ви тоді робите?

— Скоївши гріх, я замислююся. Але грішний не той, хто грішить, а той, хто не спокутує свої гріхи. Якщо ти дійсно зробив неправильно і просиш за це вибачення, то Господь прощає. Кожен день я читаю ранішні та вечірні молитви і прошу вибачення. Не можна думати, що й так усе зійде.

— По суті, Ви сам по собі як смертельна зброя. Чи легко Вас спровокувати на вулиці?

— Одного разу тренер мені сказав, що має бути смиренність, і все буде добре. У якихось складних ситуаціях я просто йду, тому що знаю, що можу зробити з людиною.

— Чи були ситуації, коли Вам доводилося заступатися за когось?

— Так, були. Я заступався, і питання нормально вирішувалось.

— На Вашу думку, чи важливо сучасним молодим людям відвідувати храм, займатися спортом?

— Храм відвідувати важливо, тому що люди тоді починають трохи замислюватися про духовні речі, стають добрішими до людей і по-іншому починають дивитися на світ. Я так думаю, навіть якщо ти не віриш, не ходиш в церкву, то хоча б правильно живи: не обманюй, не кради, допомагай людям по можливості, не пишайся, не лукав, не роби погані речі, які не приносять хорошого плоду. І спортом займатися треба. Перефразовуючи відомий вислів, скажу, що віра і спорт врятують світ. Це правильно, коли ти займаєшся спортом.

— Що Ви можете побажати молодим хлопцям?

— Щоб вони ставили собі мету, і навіть якщо будуть труднощі, щоб вони не зупинялися. Це просто перевірка - витримаєш ти цей шлях, чи ні. Як кажуть, життя сильних іноді ставить на коліна, знаючи про те, що вони піднімуться, не чіпає воно лише слабких - вони і так все життя на колінах.

Нам даються випробування, і якщо ми їх не витримуємо, значить, ми цього не гідні. Якщо ти звертаєш на півдорозі, який же ти воїн? А якщо йдеш до кінця і проходиш цей шлях, навіть якщо тобі важко, значить, ти можеш чогось досягти. Господь допомагає, бачучи, що людина старанно йде, незважаючи ні на які перешкоди.

Бесідувала Надія Попко

« … и тогда бы не изменила ему, потому что Бог не любит клятвопреступных и неверных душ»

Гоголь «Страшная месть»

У эллинов способность мужчин плакать в благородных обстоятельствах считалось признаком совершенства народа. В бой они шли с музыкой, а над павшими войнами плакали. Музыка помогала им извлекать из души так необходимый в бою ум и спокойствие. Плач по убитым не давал горю разрушать душу. 

Персы в бой шли с криком, а на воинов, павших в сражении, внимания уже не обращали. Мы, немцы и англичане, видно, персидского племени. Плакать нам неприлично. Я знаю одного такого человека, который никогда бы в жизни не заплакал, если бы ему вдруг не попался прибор для подогрева бутылочки с детским молоком.

Они покупали детские вещи еще до свадьбы. Книжки, игрушки, одежду. А Бог детей не дал. Сначала это было ошеломительно. У нас понемногу учатся сочувствовать инвалидам. Дорожки, лифты и Олимпиады – мы ищем возможность помочь нашим братьям. А вот бездетных народ не жалует. И родня, и друзья всегда могут очень мастерски срезать:

- Вот будут у тебя дети, тогда и скажешь

- Нет у тебя детей, вот, ты так и поступил

- Она никогда не хотела детей. Всегда была эгоисткой и хотела жить для себя. Вот и катаются по заграницам

- Нерожавшая баба – вот и молодая

Это убийственно. Это как выстрел в сердце. Сначала в голове стоит звон от обиды, а потом целыми днями изнуряющая боль, которая не проходит никогда. Целыми днями небо давит на грудь. Вздох и стон – участь бездетных.

Этот человек однажды открыл шкаф и из него вдруг выпала эта пластиковая бутылочка. В нее нужно было бы вставлять другую бутылочку с остывшим молоком для грудничка. Жена где-то прятала ее в недрах этого шкафа, но вот она попалась ей на глаза и она забыла ее спрятать вновь. Муж поднял прибор, и слезы как выстрел брызнули из глаз.

Стало так жалко жену. Разговор про ребенка был так болезнен, что они никогда не говорили об этом, все вручив в руки Бога. И вдруг стало ясно, что жена вернулась к этим детским покупкам и держала их в руках.

Не только жалость, но и страшное ощущение какой-то мистической дыры в жизни.

В жизнеописании Франциска Ассизского, в знаменитых «Цветочках Святого Франциска», есть момент, когда святого застали катающим снеговиков по склону гору. Он плакал и приговаривал:

- И у меня могли быть дети!

Момент потрясающ тем, что он догадался, что дети – это больше, чем просто дети. Это доверие Бога к тебе, состоящее в том, что он передает тебе Своих чад на временное хранение. А кому можно доверить своих детей? Конечно, только тому, кому доверяешь. А раз нет детей, значит, Господь не верит мне? Рождение детей – это что-то очень важное на ментальном уровне.

Но еще горше была длинная жизнь Иоакима и Анны – родителей пресвятой Богородицы. Кроме знакомого нам горя, им было отмерено еще и поношение. Дело в том, что в древней Иудее безчадие было еще и признаком проклятости. Многие иудейский семьи ожидали из своего колена Мессию.

Многие втайне мечтали, чтобы именно из его рода пришел спаситель. Ну если не Мессию, то хотя бы таких потомков, которые вместе с ним могли бы царствовать в Новом мире. А уж если нет детей – то, стало быть, люди грешные и подлые. Народу грех не виден. А Бог видит. Они как бы обманули сограждан внешним благочестием, но Бог их покрал и за хитрость и лицемерие.

Человек многое может вытерпеть, но однажды, если его не укрепляет Бог, он ломается и падает.

Во время большого праздника, дары, которые праведный Иоаким взял в Иерусалим для принесения их Богу, не были приняты священником Рувимом, который считал, что бездетный муж недостоин, приносить жертву Богу. Иаокаим заплакал, не выдержав тяжести ноши всей своей жизни. Он готов был сломаться, если Господь не ответит ему. Старец ушел в пустыню, в шатер для того чтобы или остаться там или получить ответ Господа, сорок дней и ночей, ожидая, «пока Господь не снизойдет» к нему.

О, эта беседа с Богом! Так беседовал под звездным небом праотец Авраам. Так беседует всякая душа со своим Отцом. Но иногда наша душа, срываясь, горячо просит Отца протянуть ей руку потому, что ей страшно и у нее нет больше сил.

По преданию, святая Анна, думая о заплакавшем муже, вышла во двор и увидела на дереве гнездо с птенцами… Сердце ее разорвалось. Но явился ей ангел Господень и сказал:

– Анна, Анна! Услышана твоя молитва, воздыхания твои прошли сквозь облака, слезы твои явились пред Богом, и ты зачнешь и родишь Дщерь преблагословенную; чрез Нее получат благословение все племена земные и будет даровано всему миру спасение; имя ей будет Мария.

Услышав ангельские слова, Анна поклонилась Богу и сказала:

– Жив Господь Бог, если родится у меня дитя – я отдам его на служение Богу. Пусть он служит Ему и прославляет святое имя Божие день и ночь во всё время своей жизни.

Первосвященник не был садистом (хотя Иоаким и расплакался), он был «строг, но справедлив». Он не смел быть милосердым, не смел сделать шаг от Закона — к несчастному. И тогда, вместо первосвященника, Сам Творец, источник Закона, шагнул навстречу плачущим Иоакиму и Анне — подарил им дочь.

Чему, казалось бы, радоваться: не сын, не наследник. Но милость была милостивой сверх всяких ожиданий; как и в случае с Иовом, Бог дал куда больше, чем можно взять с самого богатого человека: дал Божию Матерь, которая Сама — источник всех богатств христианского народа.

И можно было бы написать: «И жили они долго и счастливо». Но в том-то и дело, что два этих человека останутся в памяти человечества не потому, что на старости лет у них родилась девочка, а совсем по другому поводу. Я не буду писать о том, что уже написано, а обращу внимание на вещи, остающиеся в тени.

Во-первых, бесчадие в иудейской среде – законный повод для развода. Но вот он ее не бросил. Любовь оказалась выше страха старости, насмешек и позора. Они словно два романтика противопоставили свою нежную любовь злу мира. Какая замечательная икона!

Одно из лучших слов, сказанных о любви. Как нежно и воздушно они касаются друг друга. Оба, поднявшись на носочках, уже парят в воздухе.

Переходя от верности к вере, мы замечаем в них общий корень. В этой истории мы видим иллюстрацию определения веры данной апостолом Павлом: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом». То есть, говоря проще – это такое состояние души, когда она видит мир духовных сущностей так же реально, как мир вещей, когда грань между мирами истончается и почти исчезает.

Вера — это такое состояние души, когда она видит Бога на расстоянии вытянутой руки. Когда душа ходит перед Ним и беседует с Ним непрестанно.

Уверенность в невидимом супругов, их порыв к Богу-Отцу потрясает. С другой стороны, осуществление ожидаемого, в этой истории, воспринимается как движение Бога навстречу людям. А все вместе, как сотворчество Бога и человека — синергия в данном реализованном акте взаимостремления .

Вера у нас общая и одна на всех. Таким образом, я, часть народа Нового Завета, тоже становлюсь косвенным участником ожидания и стремления к Небу. Мне это очень важно видеть себя и иметь место в этом взаимопроникновении людей и Бога. Меня чрезвычайно вдохновляет опыт веры этих праведных супругов. И важен праздник Рождества Богородицы как день торжества Веры. Поэтому так сильна эта история, что всякий раз, когда читаю ее, вздрогнет сердце и трепет пойдет по нему. Вера вообще имеет свойство как огонь переноситься от сердца к сердцу. Когда не хватает своей веры, тянешься к вере праведников.

Вера Иоакима и Анны была не только их личной верой. Сотни мужчин и женщин – их предков, любя Бога, боролись с гордостью, жадностью, злостью, мстительностью, самолюбием. Сотни этих людей в себе взращивали в себе благодушие, мудрость. Сотни этих людей искали и находили Бога, так что уже нам искать Его не надо. Здесь мы видим Древо Веры. А среди кроны этого древа мы должны найти свое место.

И последнее – это удивительное понимание природы человека. Мы думаем, что наши родители Иван Иваныч или Галина Петровна. Но праведные Иоаким и Анна знали, что это не так. И в самом деле, разве мы знаем, что такое бластома и как она развивается? Что такое митохондрии и пластиды и как душа крепится к телу и Богу? И что такое личность и как она и о чем беседует с Богом наедине?

Ясно, что такое сложное явление нам дается в руки ТОЛЬКО подержать и не испортить. Дается для ухода и возвращения Богу человека выросшего и украшенного любовью, верой и чистой силой. Понимание себя чадом Божиим – это так глубоко и мощно. Понимание того, что все мы — дети, любимые Владыкой мира. Понимание того, что с великих и таинственных глубин вселенной к нам направлен глас Великого Творца и нашего настоящего Отца. Голос полный любви и предложения быть вместе как когда-то в Раю. Вместе ухаживать за Раем. Вместе любить и жить лицом к Лицу. Глаза в глаза.

«Иоаким и Анна поношения безчадства, и Адам и Ева от тли смертныя свободистася, Пречистая, во святем рождестве Твоем» — так поет в этот день Церковь Православная…

О Пресвятой Богородице в Евангелиях сказано не так уж много. Ничего не говорится там о Ее рождении на свет… Но так велико среди христиан почитание Пречистой Девы и Матери Спасителя нашего, так крепка любовь к Ней, что почти с самых первых веков церковное предание со тщанием собирает сведения о Ее земной жизни.

Один из таких источников – апокрифическое Протоевангелие от Иакова, написанное, как предполагается, во 2 веке (возможно, оно является самым ранним текстом, удостоверяющим почитание христианами Богородицы), — говорит о Её вечном девстве и представляет Её как новую Еву. Протоевангелие, авторство которого приписывается апостолу Иакову, сроднику Христову, повествует о детстве и юности Девы Марии и о событиях во время рождения Спасителя.

Мы с вами, конечно, понимаем, что формальной исторической точности фактов в апокрифах искать не приходится, но там есть нечто не менее, а может, и более важное: то, что дает пищу любящему христианскому сердцу, что укрепляет его веру, придает бодрости его упованию…

« В двенадцати коленах Израиля был некто Иоаким, очень богатый человек, который приносил двойные дары Богу, говоря: Пусть будет от богатства моего всему народу, а мне в отпущение в умилостивление Господу.

Наступил великий День Господень, когда сыны Израиля приносили свои дары.

И выступил против него (Иоакима) Рувим, сказав: Нельзя тебе приносить дары первому, ибо ты не создал потомства Израилю.

И огорчился очень Иоаким, и стал смотреть родословную двенадцати племен народа, говоря: поищу в двенадцати коленах Израиля, не я ли один не дал потомства Израилю.

И исследовав, выяснил, что все праведники оставили потомство Израилю.

Вспомнил он и об Аврааме, как в его последние дни Бог даровал ему сына Исаака.
И столь горько стало Иоакиму, и не пошел он к жене своей, а ушел в пустыню, поставил там свою палатку и постился сорок дней и сорок ночей, говоря: не войду ни для еды, ни для питья, пока не снизойдет ко мне Господь, и будет мне едою и питьем молитва.

А жена его Анна плакала плачем и рыданием рыдала, говоря: оплачу я свое вдовство, оплачу мою бездетность…»

Слезная молитва бездетных праведников , как далее мы читаем в Протоевангелии, была услышана: ангел возвестил им о том, что у них родится чадо, которое снимет с них позор бездетности и , мало того, принесет спасение всему миру…

Подобно праотцу Аврааму и Сарре, а впоследствии – Захарии и Елисавете, рождение ребенка у Иоакима и Анны тогда, когда супруги уже отчаялись его иметь, явилось прямым даром Божьим, не просто Его ответом на горячие мольбы или даже – на неукоснительную строгость соблюдения заповедей, данных всему Израилю, но частью очень важной вещи: личных, живых и неформальных, исполненных любви, почитания, иногда – ревностного вопрошания, всегда – умения внимать и послушания, отношений с Господом, того, что на языке Священного Писания именуется «ходить перед Богом».

Святые праведные Иоаким и Анна

Именно эти личные отношения и есть основа главной заповеди Божьей, заповеди о любви. И если применить ее к семье, к ситуации мужчины и женщины, мужа и жены, то звучит она так: «Любить Бога всем, что в тебе есть, и свою вторую половину как самого себя».

В иных брошюрах и статьях, которые во множестве издаются под церковными грифами, мы читаем, что единственная цель и оправдание брака – деторождение. Однако недаром венчание выделено Церковью в отдельное таинство. И ключевые слова, которые звучат при венчании в молитвах священника и чтении апостольского послания, напоминают нам заповедь Божию о том, что детям предстоит отлепиться от родителей, стать самостоятельными личностями, мужчине и женщине – найти друг друга и стать единою плотью.

Отнюдь не первое место в браке занимает простое биологическое продолжение рода, смысл любви между мужем и женой — куда более высок и глубок… «Вторая половина, найти свою половинку» — народное сознание нашло именно эти, очень точные, слова, чтобы обозначить любовь между мужчиной и женщиной, охарактеризовать брак именно как онтологическое соединение двух личностей, предназначенных от века быть единым целым, союз, установленный Самим Богом.

Когда мы обращаемся к первоисточнику — книге Бытия, к рассказу пророка Моисея о сотворении мира и человека, мы видим, что человек, «а-адам а-ришон», первочеловек, от которого впоследствии размножились все племена и народы и берет начало каждая живая душа человеческая, создан единой личностью. Мужское и женское начало таинственно соединено в нем воедино.

Каков был образ бытования Адама до появления Евы – в Библии говорится мало, но мы знаем, что появилась Ева именно через таинственное отделение ее от Адама. Мужчина и женщина, «иш» и «иша», некогда были одним целым. «Ребро Адама», то, что иногда в маловоцерковленном обывательском понимании так впрямую и представляется как реберная кость (помните старую плоскую шуточку: баба – дура, потому что из ребра сотворена, а в ребре костного мозга нет….), на языке первоисточника звучит как «цела» — сторона, грань личности первочеловека.

С тех самых пор смысл земной любви между мужчиной и женщиной, поиск «своей половинки» — глубинное стремление вновь обрести некогда утраченную полноту и цельность. Брак – союз, в котором двое должны стать одним, не теряя при этом каждый своей личностности, но обретая нечто новое, большее…

Анализу приземленного разума это таинство до конца не поддается, подобно таинству соединения двух природ Христа в одну неповторимую Личность, но тем не менее было и останется одной из Богоданных основ бытования человека на земле. А вот деторождение, к слову сказать, хотя и оно — тоже великий дар Божий, появилось уже позднее, после грехопадения, после того, как начался многотрудный и долгий путь первых людей в земной юдоли. И самое имя «Ева» (Хава), «дающая жизнь», женщина получила от своего мужа уже будучи вне пределов Эдемского сада…

Деторождение появилось позднее – но мы с вами нисколько не хотим умалить его значение. Наоборот, история Иоакима и Анны , в основных чертах повторяющая библейские истории иных чудесных деторождений, полна глубокого смысла : брак лишь тогда принесет благословенный плод, когда единые между собой двое — станут едины с Третьим, когда прилепившиеся друг к другу любовью муж и жена прилепятся любовью к Богу.

Если двое не обрели Бога (по-настоящему, а не формально, исполняя «по традиции», по корыстным или политическим соображениям, те или иные религиозные предписания), не вступили в Его Царство, не обрели вечной жизни – то их союз так и останется союзом смертных, длящимся не далее общей для всех могилы, и все их деторождения будут просто появлениями в подлунный мир еще одних смертей…

…Сегодня – день рождения Приснодевы Марии, Матери нашего любимого Спасителя. Мы знаем, что Спаситель этот у нас – один. И тем не менее мы и к Ней дерзаем обращаться с молитвой: «Пресвятая Богородице, спаси нас!», пусть это и не согласуется с буквой догматов. Но согласуется – с их духом, с правотой любящего, покаянного, верующего сердца.

Фото: truba4, photosight.ru

В РОЖДЕСТВО БОГОРОДИЦЫ

Уж в полях картошка собрана,
Даль осенняя темна.
Мы сидим с тобою, деточка,
У вечернего окна.

-Лужи черные, бездонные,
Слякоть-плакоть, скоро снег…
-То, что в этих лужах черное –
В небе светлое, как смех.

-В лужах – листиков насеяно,
Грузовик плывет по ним…
Неужели листья мертвые
Светят золотом таким?

-Разве, детка, это листики?
Блик да блик, горят во мгле:
Это свечки храмов Китежа
Отражаются в земле.

-Что так густо дождик сеется,
Тихо-тихо, льет да льет?
-Это – слезы Богородицы,
День рожденья у нее.

-Кто же плачет в день рождения?
Там ведь гости за столом,
Там и смех, и поздравления,
И подарков полон дом!

-Что же, плачут и от радости.
Век – слезам, потехе – час…
Это плачет Матерь Божия
Оттого, что видит нас.

Как с тобой сидим мы в сумерках,
А окно – синей, темней…
-Но ведь мы же – там, на празднике?
-Да, мы там. Мы тоже с Ней.

Есть тяжёлые вопросы, само произнесение которых даётся тяжело. «Доколе, Господи?» — спрашивали праведники, встречаясь глазами с кошмаром, родившимся от греха. «Зачем Ты Меня оставил?» — кричала Распятая на Кресте Истина Своему Отцу. В этом крике — вся боль мира и все противоречия его, на том же Кресте тогда же снятые, но остающиеся не снятыми для наших глаз. Вопросы могут не оставлять человека и за гробом. Доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь за кровь нашу? (Откр. 6, 10), — спрашивают Господа души замученных за Его имя. И их вопрос передаёт нам тайнозритель Иоанн.

Великие тяжёлые вопросы не произносятся сразу, но, как дитя, долго носятся под сердцем. Их не задают, развалившись на диване или завязывая галстук. Их скорее кричат, обращаясь непосредственно к самому Небу, и Небо может молчать, а может и отвечать, как отвечал некогда Иову на его болезненные крики Господь.

Но есть разряд людей, теоретически обеспокоенных широкой и неподъёмной проблематикой. У таких людей легко слетает с уст: «Почему в мире так много страданий?» или «Спасутся ли язычники?». Видимо, они забывают, что в ответ на вопрос человеческий Бог имеет право молчать, имеет право отвечать на вопрос — вопросом, и вовсе не обязан играть с нами в игру, подобную пинг-понгу: мы Ему — праздный вопрос, Он нам — великий ответ.

«Скажи нам, какою властью Ты всё это творишь?» — спрашивали Христа фарисеи. А Он их спросил в ответ: «Крещение Иоанново было с неба или от человеков?». Они знали, что, если скажут «с неба», Он спросит: «Почему вы не веруете ему?», — но боялись также сказать «от человеков», потому что люди почитали Иоанна пророком. Они сказали: «Не знаем». Тогда и Христос сказал им: «И Я вам не скажу, какою властью всё это творю».

Переведём ситуацию на нас с вами. Мы спрашиваем Бога: почему в мире так много страданий? А Он отвечает: спрошу тебя и Я — ты все Мои повеления выполнил? Ты все слёзы, какие мог вытереть, вытер людям? Все раны перевязал? Все долги раздал? Во всех добродетелях до крови подвизаешься? Мы, если не являемся пациентами соответствующей клиники, конечно, скажем: нет. А Он имеет право продолжить: вот ты своим ответом на свой же вопрос и ответил. Обо всём мире тебе переживать не надо, а та мера страданий, которая открыта твоему взору, зависит от тебя и доступна твоему воздействию.

Между нами и Богом реально проходит диалог, проходит постоянно. Он повелевает — мы делаем вид, что не слышим. Он зовёт — мы отнекиваемся. Он будит совесть нашу — а мы усыпляем её. Когда же совесть особо не мучит, голод не угрожает и сапоги не жмут, мы дерзаем произносить праздные теоретические вопросы, касающиеся вещей невместимых. Например, «спасутся ли язычники?».

Представим себе, что Господь даст нам ответ. Причём даст в том духе, к которому мы привыкли: в духе мерзкого анкетирования, или участия в выборах, или голосования на ток-шоу: да/нет. Неужели вы думаете, что краткость и громадность этого ответа оставит вас в живых или хотя бы не искалечит?

«Да, спасутся». Что это значит? Это неминуемо означает рождение вопроса: а зачем тогда всё? Посты, праздники, покаяние, воздержание? Почему литургия, а не орфические мистерии? Почему нужно читать псалмы Давида, а не беседы Конфуция? Понимаете ли, что при ответе «да» вы тут же бросите Церковь? А если не тут же, то через небольшой промежуток времени?

А если ответ будет «нет»? Тогда ещё хуже. Тогда вы имеете право стать в позу Ивана Карамазова или сытого дореволюционного барина и, растягивая слова, с апломбом произнести: «В вашего Боженьку я верить отказываюсь. Для Него миллионы и миллиарды людей — лишь биомасса, обречённая стать лишь дровами дьявольской печи. Я в Него, пожалуй, и верю, но молиться Ему отказываюсь, и билетик торжественно возвращаю».

И уж «сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали»! Сколько людей, мыслящих категориями только «да» или только «нет», упало, одни в яму безразличия и прохладности к вере, другие — в страстный пафос богоборчества и безблагодатной «святости», как Лев Толстой или русские революционеры. И ведь когда вопрос задан, а в ответ ожидается только «да» или только «нет», то выпадает человек из памяти о том, что Христос распялся за всех, хотя и не все спасутся. И может показаться человеку, что он любит людей больше, чем Бог, хотя не распинался он за людей и распинаться не хочет. А если распнётся, то не воскреснет и никого не искупит, потому что это будет лишь смерть грешника за грешников. Но ведь действительно любовь Божию мы познали в смирившемся Благодетеле, родившемся от Девы, распятом на Кресте, воскресшем из мёртвых. Свой труд служения Иисус Христос поднял на избитые, истерзанные плечи не только ради кого-то одного, но ради всех. Неужели кто-то ещё кроме Него может быть достоин в полной мере имени Человеколюбец?

Но мозг болен и сердце чахло, и вопрос всё равно задаётся, и ожидается ответ «да»/»нет«. Так в чём же дело? Дело в том, что в земных вопросах можно идти направо или налево, и дилемма «туда или сюда?» соответствует дилемме «да или нет?». А в духовных вопросах кроме координаты «право» и «лево» есть координата «вверх», и земные узлы развязываются благодаря неожиданно разверзнувшимся Небесам. «В горняя, в горняя», — шептал умирающий Пушкин, то есть «наверх, наверх». «Licht, mehr licht», — говорил умирающий Гёте. Туда, наверх, в Царство света и нам дорога. Там разрешатся наши не разрешимые на земле вопросы. И не просто «там», а «только там». Поэтому — «горе имеим ум и сердца»!

Ответы на нравственные вопросы не вымучиваются математически, за них платят валютой слёз и крови. И, приобретённые таким образом, эти ответы должны храниться внутри, а не превращаться в предмет праздных споров, потому что они парадоксальны, странны для слуха и для большинства тесных сердец невместимы. Вот Иов вопил на небо, и Бог с неба ответил ему. Но Иов ответу не обрадовался. Если мы сядем на то Иовлево гноище, или спустимся в Даниилов львиный ров, или дадим себя бросить в раскалённую печь, уподобляясь трём отрокам, то именно там мы и получим ответы. На такие вопросы ответы даются именно в львином рву, в горящей печи, на гноище или на кресте. И если это так, подумает человек, то я отказываюсь от вопроса. Это будет правильный ответ. Надо читать Писание сердцем и выпрашивать в подарок корень Премудрости — страх Господень, чтобы не «омрачать Провидение словами без смысла» (Иов 38, 2).

Есть у Доброго Пастыря овцы, яже не суть от двора сего (Ин. 10, 16) Уже одно это пусть утешит людей, искренне переживающих о судьбах тех, кто не слыхал Евангелие и до сих пор живёт за пределами благовествования. Да и сама история учит нас временами не хуже Писаний. Так, один из спартанских царей был ошибочно принят незнакомым человеком за его личного врага. Незнакомец облил царя помоями на улице. Телохранители обнажили мечи, человек, совершивший глупость, взмолился о пощаде, а царь узнал причину оскорбления и сказал: «Не троньте его. Он облил не меня, а другого». Представляете, сколько благородства в этом человеке — язычнике, никогда не слыхавшем заповеди о смирении? Представляете, сколько в нём умения обуздывать внезапный гнев, погашать желание справедливой мести? Этот царь будет тоже стоять на Страшном Суде, как и всякая воскресшая плоть. И можно думать, что когда Господь будет судить сребролюбцев, многие христиане пойдут в геенну, а многие язычники найдут милость. Так же будет, когда будут судить трусов, предателей, кровосмесителей, колдунов. Нам нечем гордиться. Совершенно нечем. Наша вера ко многому обязывает, но отнимает всякий повод для гордости. Она питает и живит и утешает, но не прежде, нежели смирит и устрашит. И об этом стоит думать, задавая время от времени великие вопросы.

Наконец, если действительно тревожит верующего человека судьба неверующих людей, то пусть он, верующий, выходит на проповедь и учит языки, и благовествует Евангелие ближним и дальним. А коль не способен к этому — пусть хотя бы смиренно молится.

Жизнь продолжается, и значит, задавать вопросы ещё придётся. Но пусть вопросы эти будут выстраданными и обдуманными, прошедшими по всем коридорам и закоулкам необъятного сердца, а не просто слетающими с языка, как мыльный пузырь с детской соломинки. В конце концов, сказано: Твоими устами буду судить тебя, лукавый раб (Лк. 19, 22). И что мы будем, бедные, делать, если посреди всей паутины мелких целей и праздного любопытства, посреди всех бесполезно сказанных слов вдруг скажет нам Бог то, что сказал однажды: Препояшь чресла твои, и встань, и скажи им все, что Я повелю тебе(Иер. 1, 17)?

Протоиерей Андрей Ткачев