Кто принимает (или не принимает) в “семью свободных европейских
народов”? Каковы правила приема в эту “семью”? Что такое “европейский
выбор”? Это выбор чего именно? Какие именно обязательства он налагает на
выбирающего?
Часто эти вопросы остаются в тени - когда речь идет
скорее об эмоциональной реакции, которую должны вызывать магические
слова “Европа”, “Европейский выбор”. “Европа” - это процветание, честные
чиновники, вежливые полицейские, улицы, вымытые с мылом, в общем, то
прекрасное далеко и то хорошо, где нас нет. Но давайте попробуем перейти
от смутных эмоций к более подробному анализу того, что же такое Европа.
Что мы имеем в виду, говоря о “европейском выборе”?
Это важно
уточнить, потому что бывает политический выбор, а бывает выбор
цивилизационный. Разумеется, Украина - независимое государство, и прямая
обязанность украинских политиков - исходить из интересов своей страны.
Заключать договоры с теми, с кем их выгодно заключать, торговать с теми,
кто предоставляет лучшие условия, и так далее. Вопрос о том, может ли
Украина, как государство, принимать те или иные решения в своих
интересах (возможно, не всегда в интересах России) совершенно ясен -
разумеется, может. Как и Россия может принимать решения в своих
интересах (и, возможно, не всегда в интересах Украины). Политики и
экономисты торгуются за интересы людей, которых они представляют, такова
их работа. Политические и экономические решения неизбежно носят
довольно кратковременный характер, сегодня нам предоставляет лучшие
условия один поставщик, завтра - другой. Это, конечно, не может быть
поводом для каких-то взаимных обид и претензий. Поэтому просто оставим
этот вопрос политикам и представителям корпораций.
Поговорим лучше
о более важном и долговременном выборе - о цивилизационной
идентичности. Что понимается под “европейским выбором” или “путем в
Европу”?
С одной стороны, это понятие выглядит абсурдно - Киеву не
нужно “идти в Европу”. Со времен раннего средневековья это один из
важнейших центров европейской цивилизации. Также России - России
Достоевского и Чехова, Чайковского и Менделеева, никуда не надо идти. В
этническом, культурном и каком угодно еще отношении и русские, и
украинцы - европейские народы. Вы не должны делать выбор, чтобы быть
сыном Ваших родителей или потомком Ваших предков. Вот, например, Турция
действительно может идти в Европу - потому что эта страна с древней и
великой, но не европейской культурой, народ, весьма достойный во многих
отношениях - но не европейский народ. Для них действительно прийти в
Европу - значит присоединиться к культурному и цивилизационному миру, к
которому они исторически не принадлежали.
Движение в Европу
предполагает некую неевропейскость или, по крайней мере,
недоевропейскость, цивилизационную ущербность, которую нужно преодолеть,
наконец, попросившись в семью “настоящих” европейцев на условиях,
которые эти “настоящие” европейцы поставят. Оно исходит из добровольного
усвоения себе статуса европейцев второго или даже третьего сорта,
людей, европейская идентичность которых сомнительна и не действительна
без признания со стороны “настоящих” европейцев.
На чем основан
этот комплекс неполноценности? Восточная Европа экономически беднее и
менее благоустроена, чем западная? Это так, но, например, Япония или
Южная Корея - также благоустроенные и богатые страны, не являются
европейскими. Само по себе богатство - не критерий Европы. Исторически
князья, правившие в Киеве - которые называли себя русскими и землю свою
русской - были именно европейцами, принадлежавшими к европейскому
культурному и духовному пространству. Украине странно проситься в Европу
- она там с десятого века, по крайней мере. Странно проситься туда и
России - одной из великих европейских наций.
Другой вопрос,
который неизбежно возникает при разговорах о Европе, это вопрос о том,
что же это такое, Европа, и что определяет ее идентичность. На этот счет
у самих европейцев есть разные мнения - причем настолько разные, что
если Ваш собеседник призывает Вас в Европу, у него всегда надо уточнять
“в какую именно”.
Еще не очень давно этот вопрос не возникал -
немецкий поэт Новалис мог сказать “христианский мир, или Европа”, и
никому в голову не приходило это оспаривать. В самом деле, исторически
Европейская цивилизация возникла из двух источников - греко-римской
античности и Библейского Откровения. Восточнославянский мир воспринял
это наследие напрямую от Восточной Римской Империи, что, собственно, и
сделало нас европейцами. Именно Христианство делает нас частью
европейского цивилизационного пространства - именно благодаря общей вере
нам понятен Джотто и Бах, а западноевропейцам понятен Рублев и
Достоевский.
Однако в наше время от имени Европы все больше больше
говорят люди, которые недвусмысленно отвергают ее христианские корни, и
возводят свое родословие к эпохе Просвещения - которое при этом
трактуется как преодоление мрачной эпохи христианского “суеверия”. В
реальности, конечно, Просвещение могло возникнуть только на христианской
почве, и его было бы неверно толковать, как последовательно
антихристианское. Это было сложное явление, включавшее в себя разных
людей и разные идеи. Но в идеологической мифологии многих европейских
политиков Европа - это Просвещение, Просвещение - это дехристианизация.
Кампанию
по “раскрещиванию”, когда европейцы по рождению и воспитанию
торжественно отрекаются от преподанного им в детстве Крещения, можно
счесть курьезом, но есть вещи и более серьезные - официальное отречение
от христианства на уровне официальных документов, принимаемых
официальными европейскими структурами.
Отметим, что в нынешней
Европе действуют разные силы, и Церковь до сих пор сохраняет
значительное присутствие в общественной жизни, и было бы совершенно
неверно говорить о том, что Европа в целом отреклась от Христа. Говорить
о Европе в целом вообще было бы неверно - есть разные, и при этом
конфликтующие между собой Европы и европейцы.
Но когда речь идет о
“европейской интеграции” речь идет об интеграции именно в раскрещенную
Европу, о приеме в “настоящие” европейцы, критерии которого определяют
люди явно и открыто порывающие с христианской верой. Например, когда
главы государств и правительств 25 стран, входящих в Европейский союз
(ЕС), торжественно подписали на Капитолийском холме в Риме
"Конституционный трактат" - окончательный текст европейской Конституции,
несмотря на пожелания ряда стран и религиозных общин - в частности,
Православной и Католической Церквей - в этот документ не было включено
упоминание о христианских корнях европейской цивилизации. И это опущение
весьма нарочито.
Желание избавиться от всякого указания на
христианскую веру принимает иногда совершенно гротескные формы.
Например, недавно Словакия попыталась выпустить памятную монету в честь
юбилея проповеди христианства в словацких землях. На монете были
изображены свв.равноапостольные Кирилл и Мефодий. Представители
Европейского Союза потребовали убрать с монеты изображения креста и
нимбов, потому что “европейские правила многообразия” запрещают
подчеркивать какую-то конкретную веру.
Однако есть некая вера -
точнее, идеология - проповедь которой в Евросоюзе обязательна, и
воспрепятствование проповеди которой вменяется в тяжкую вину. Например,
недавно Парламентская Ассамблея Совета Европы призвала отменить
российский закон о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних. Для
ПАСЕ принципиально важно, чтобы такая пропаганда совершалась
невозбранно. И это не что-то изолированное. Борьба с “гомофобией” под
которой понимается любая форма несогласия с гей-идеологией - это одно из
постоянных направлений деятельности европейских структур. Проведение
гей-парадов - один из ясно заявляемых критериев “европейскости” и
условий европейской интеграции.
Давайте посмотрим правде в глаза -
условия “европейской интеграции”, которые ставят “настоящие европейцы”,
нам, бедным “недоевропейцам” именно таковы. Правила этого клуба требуют
удаления нимбов и крестов даже с монет, выпущенных в честь годовщины
Крещения, проведения гей-парадов и преподавания половых извращений в
школах. Стоит ли изъявлять желание к нему присоединиться?
Сергей Худиев 03.10.2013
