Нет, пока в реестр МКБ не внесено, ибо это очень редкое эндемическое заболевание с очень узким ареалом встречаемости. Заболевание псхическое, но прогноз благоприятный до тех пор, пока имеются деньги (либо наличные, либо безналичные).

Проявляется заболевание в назойливом посещении ближайшего магазина АТБ каждый вечер после физкультуры, душа, но перед ужином. Ближайший АТБ с некоторых пор стал буквально в наношаговой доступности. Метров двести, самое большее. Пока один сидит на толчке и кричит - бумага кончилась - другой может успеть и сбегать. Я честно.

И вот я подсел на это дело.

Каждый вечер, независимо от того, надо или не надо, после своей изматывающей беготни и гантелек с мячиками, иду в душ, потом вытираюсь, делаю причесочку, надеваю специальные вечерне-променадные шорты (поверх специальных ритуальных трусов), безрукавку (люблю поиграть на публике бицепсами-трицепсами) и шлепанцы (ну там-то играть нечем - цветного педикюра давно не делал - просто удобнее). И всё. И иду в АТБ. Каждый вечер.

Со всеми работницами уже знакомы, буквально как дедульки с бабульками на скамеечке. Радостно кивают, здороваются, помогают найти что-то. Почти с каждой перекидываюсь парой словечек или многозначительными взглядами. За попу пока еще никого не пощупал, но, как говорится - лиха беда начало.

Что еще, кроме флирта, играния бицепсами и симуляции общения? Ну, еще проветрить и протрясти животик, на котором за слоем целлюлитного сала скрываются безупречные атлетические  кубики. Такая красота пропадает, очень жаль что никто не видит.

Сегодня купил десяток яиц, уцененную колбасу и бутылку уцененного виски.

Шучу, конечно. Никто, к глубочайшему сожалению, не уценяет вискарь. Ровно наоборот. Увы.

Очень редкое заболевание - пока в литературе есть только один случай описанный дипломированным доктором. Это мой. Заразно ли? - неизвестно. Будем ждать. В последнее время случаи атибизма стали случаться и с женой тоже. Переживаю.

Знал бы карму — жил бы в Сочи.

© М.Успенский.

Мы все, за редким исключением в лице счастливых имбецилов, строим планы и как-то прогнозируем свои действия, стараясь увязать их с наглой энтропией окружающей реальности. Немножечко портят жизнь милитаристские планы сверхдержав и тревога за судьбу беспризорного отечества, да и с концом света тоже одно расстройство. Ну, посудите сами: даже если дата известна, то каков будет сценарий? Амба всем и сразу, или просто воздух и вода по талонам на десять лет, на фоне новых бандитов-беспредельников? Можно ли брать кредит, чтобы потом не отдавать? Покупать ли коттедж на Алтае, или же сразу два квадратных метра на престижном кладбище и гроб с кондиционером? Вопросы, вопросы... Впрочем, некоторые стараются предусмотреть сразу всё - даром, что наши пациенты!

 

Июль в этом году выдался таким жарким и солнечным, что мы, немного успевшие забыть прошлое лето, да и вообще то, каким оно должно быть, как-то растерялись. В некоторых наиболее смелых и радикально мыслящих головах даже мелькнула мысль: выкопать объединёнными усилиями докторов, пациентов и отловленных на медкомиссии экскаваторщиков большой плавательный бассейн, заказать медперсоналу белые форменные плавки и купальники с красными крестами и перенести амбулаторный приём в ту среду, где, по слухам, всё и зародилось.

Мыслящие более трезво и рассудительно попросили всё же не спешить, ибо, несмотря на преобладание в общей росто-весовой линейке вполне совместимых с жизнью, рассудком и чувством прекрасного экземпляров, есть и исключения. Так вот, этими исключениями вполне можно деморализовать ударный отряд боевиков. А если натянуть на эти формы белое, да ещё и с красным крестом, то санитарные потери составят восемьдесят процентов. Стринги добьют остальные двадцать.

Словом, приходится по старинке обходиться вентиляторами и сквозняками, и почаще бегать к начальству с каверзными вопросами — у начальства в кабинете кондиционер, как у настоящих белых людей.

В один из таких дней ко мне на приём пришёл Сергей (назовём его так). Серёжа наблюдается в диспансере лет десять, и за это время чётко усвоил связь между регулярным приёмом лекарств и редкостью госпитализаций. В этот раз всё было как обычно: человек пришёл показаться, рассказать, как дела, как самочувствие, выписать бесплатные лекарства на месяц и сделать ежемесячный укол. Мы немного побеседовали — Сергей вообще, кроме родителей и доктора, ни с кем старается больше не общаться — и он уже собрался уходить, но тут я вспомнил, что давно хотел задать ему один вопрос.

Дело в том, что внешность у парня довольно запоминающаяся: копна густющих жёстких тёмных волос, окладистая чёрная, чуть курчавая борода — словом, на его фоне латиноамериканские гуэрильяс жидко ходят и мелко плавают. Добавьте сюда чёрные брюки и тёмную рубашку с длинным рукавом и застёгнутым наглухо воротом — и тот же вопрос родится у вас сам собой.

• Сергей, тебе не жарко так ходить?

• Жарко, Максим Иванович, особенно весь этот месяц. Дачи у нас нет, а квартира так сильно нагрелась, что просто нечем дышать.

• Наверное, окна все нараспашку...

• Вы что? - на меня смотрят непонимающе, даже с оттенком суеверного ужаса — Как можно?

• Так ты что — даже на ночь окна закрываешь?

• Особенно на ночь, доктор, особенно на ночь!

• Почему, Серёжа?

• А ВДРУГ УДАРИТ ЗВЕРСКИЙ МОРОЗ??? (Максим Иванович Малявин. Россия)

 тема потусторонней связи настолько же неисчерпаема, насколько актуальна. По крайней мере, для наших пациентов. А уж если попадётся человек деятельный, да ещё и точка роста рук у него окажется на уровне нужного отдела позвоночника — всё, жди чего-нибудь интересного.

Эта история произошла в Самаре. Самара вообще очень интересный город, но главное его сокровище — это люди. Разные, неповторимые, но смекалка и чувство юмора у них на месте, и если уж отожгут, то словно из «Буратино» жахнут.

К одному нашему коллеге год за годом ходил на приём один мужичок. Голоса в голове, да ещё и на религиозную тему — это вам не шутка. То зовут покаяться, то, наоборот, согрешить. В зависимости от того, кто дорвался до ментального мегафона, орава бесов или когорта ангелов. Он-то поначалу всё старался обойтись молитвой и постом, пока батюшка, большое ему психиатрическое спасибо, не вразумил болезного. Случай, мол, у тебя сложный, подход нужен комплексный. Молитвой, постом и галоперидолом тут можно добиться большего, нежели просто молитвой и постом. И нечего губы кривить, чадо. Считаешь себя умнее священника и доктора? Сие — грех гордыни. Дуй на приём, не искушай меня грехом сквернословия!

С тех пор визиты к психиатру стали хоть и более редкими, чем в церковь, но тоже регулярными. Количество госпитализаций, сответственно сократилось. Одно огорчительно: доктор оказался непроходимым атеистом. То есть, он, конечно допускал, что где-то ТАМ что-то такое есть, что не поддаётся на текущий момент рациональному объяснению и объективному познанию. И это что-то порой к тебе расположено (это когда тёща, твёрдо решившая приехать и навеки поселиться, вдруг снова возлюбила сельский воздух, йесс!), порою нет (ведь была мысль пойти в институт нефтяной промышленности, вот кто под руку в мед толкал!). Но вот чтобы персонифицировать это что-то — увольте.

Теологические диспуты доктор пресекал на корню: мол, всё это демагогия и мастай, нету тела — нету дела! И вообще, откуда, мил-человек, у вас такой пыл? И этот огонёк в глазах? А ведь жалко доктора, человек он неплохой, душевный, а вот так и помрёт атеистом. Как потом Павлу в глаза смотреть? Скажет - недоглядел, не подсказал. И возразить будет нечем.

Возможно, другой на месте пациента махнул бы рукой и бросил свои миссионерские попытки. Но это был НАШ человек, той ещё закалки и той ещё смекалки. И вот, в один прекрасный день, он пришёл к доктору на приём, ужасно гордый собой.

- Доктор, это вам! - с этими словами он протянул портсигар, оклеенный иконками и крестиками.

- Что это? - осторожно полюбопытствовал доктор.

- Устройство для прямой связи с Иисусом Христом! Вы просили доказательств — вот они, доказательства.

- И как он работает?

- Открываете крышку, - пациент открыл портсигар, явив начинку, самодельный радиоприёмник на пальчиковой батарейке, - включаете вот здесь, закрываете крышку. Слушаете. Вот, послушайте!

- Слышу белый шум. Может, как-нибудь настроить?

- Ничего в нём не надо настраивать! Он и так на нужной волне! Надо себя настроить, тогда всё услышите. А как услышите — общайтесь на здоровье.

- Боюсь, после такой настройки мне самому будет пора сдаваться.

- Ой, можно подумать, оно так страшно! Я вон сколько лет таблетки пью — и ничего. Ну да ладно. Оставляю вас наедине, общайтесь.

Так коллекция врачебного кабинета пополнилась ещё одним экспонатом. Использовать его по назначению доктор не рискует — мало ли что, пусть себе лежит. (Максим Малявин. Россия)

Эту историю рассказала Галина Владимировна, коллега и наша хорошая знакомая. Она героически справлялась с тремя участками, пока мы с Оксаной были в отпуске. Конечно же, за это время и при таком мощном потоке страждущих интересных случаев просто не могло не быть.

Василий (назовём его так) с психиатрией знаком много лет, и за это время успел убедиться, что слухи об её подлой карательной сущности сильно преувеличены. Конечно, лечение в стационаре имеет немало особенностей, не позволяющих отнести его к санаторно-курортной категории, и основным, хитовым F.A.Q. Является «когда меня выпишут?» Но куда деваться, если вот уже много лет к твоей ничем, вроде бы, не выдающейся персоне проявляют самый живой интерес инопланетяне? Встали на дальнем рейде, аккурат позади Луны, и ИНТЕРЕСУЮТСЯ.

Как Вася питается? Отчего так много курит? О, да у нас сегодня запор! Непорядок, дорогой. Ты ж того. Береги себя. Понять причину столь пристального внимания к себе Василию трудно: государственных тайн он не знает, в обществе имеет некоторое влияние лишь на своего кота (да и тот считает голос номинального хозяина совещательным), как носитель генетического материала представляет собою больше угрозу, нежели ценность — словом, загадка. Он спрашивал напрямую, но без толку. Не объясняют. Но и в покое не оставляют. А время от времени начинают им, Василием, командовать — то приказывают, а то и сами берут в руки джойстик, и тогда одно спасение — практически уже родные больничные стены.

А на этот раз друзья-НЛОшники вообще отожгли не по-детски. Прознали про организацию На Три Буквы, и давай терроризировать подопечного: ну, Вася, ну, давай вложимся, богатеем станешь! Тот стойко отнекивался, подыскивал контраргументы — моей, мол, пенсии, хватает только на ручку от потребительской корзины, а кормить меня кто будет, вы что ли? И, главное, чем? Но те были настойчивы: Вася, не надо путать гуановый горизонт твоего текущего бытия с небом в алмазах! Один наглый решительный жест — и ты в дамках! Ты что, совсем не знаешь слова «кредит»?

В общем, уговорили. Куда смотрели работники банка, отдавая полсотни тысяч инвалиду второй группы по психическому заболеванию — это отдельный вопрос. В тот же день всё до копейки было вложено в пирамиду. И, произойди это хотя бы на полгодика раньше, было бы Василию финансовое счастье. Но не судьба. Банк оказался не готов отправлять своих коллекторов на окололунную орбиту, чтобы стребовать нужную сумму с истинных виновников инцидента. Видимо, расценки Роскосмоса на проезд туда и обратно сильно кусались. Поэтому сосредоточились на Васе.

Тот вышел на сеанс космической связи и, высказав всё, что думает о космосе в целом и финансовом гении советчиков в частности, потребовал, чтобы инопланетяне погасили его долги. Ребята ответили, что, мол, у самих кризис, мы сами на тебя рассчитывали, но не судьба, так что если хочешь, подавай на нас в суд. В прокуратуре заявление изучали долго: мешали взрывы хохота и грохот очередного упавшего под стол тела. Наконец, собравшись с силами, ответили, что связи с космосом — не их компетенция, зато психиатры...

Вася смекнул, что дело пахнет не то что керосином — ракетным топливом, и побежал сдаваться.

- Ну, и что мне теперь с тобой делать? - вздохнула Галина Владимировна.

- Может, в больницу? - с надеждой спросил несостоявшийся средний класс.

- Они хоть на связь-то с тобой не перестали выходить?

- Перестанут они, как же! Дразнятся, причём «космический лох» - это самое безобидное, что они говорят!

- Ладно, сейчас напишу направление. Заодно придётся, я чувствую, провести экспертизу сделкоспособности.

- Согласен! Согласен! - обрадовался Вася и показал потолку язык. (Максим Малявин. Россия)

выезжает спецбригада — это русская рулетка. Даже если он обещает быть скучным и рутинным. Неисповедимы ассоциативные цепочки и аффективные реакции наших пациентов, посему никогда не знаешь, что НА САМОМ ДЕЛЕ тебя ждёт. А, главное — кто. Вот и на этот раз, отправляясь по указанному диспетчером адресу, Денис Анатольевич ожидал увидеть всё, что угодно. Однако, вид доктора из того же психдиспансера, в домашнем платье и тапочках с кавайными розовыми зайками на носках поверг его в состояние ступора.

• Жанна Сергеевна (имя другое, но Денис Анатольевич не выдаст), что стряслось? - поинтересовался он осторожно.

• Помощь нужна не мне, - улыбнулась она, отчего Денис Анатольевич опешил ещё больше. Дело в том, что муж Жанны Сергеевны тоже работал в психдиспансере. Тоже врачом-психиатром.

• Нет-нет, у мужа тоже всё в порядке, - поспешила добавить она.

Денис Анатольевич выдохнул и позволил себе слегка расслабиться. В ходе дальнейшей, уже гораздо более непринуждённой беседы, выяснилось, что на самом деле барбухайку вызвали к одной из соседок Жанны Сергеевны по подъезду, которая много лет страдала психическим расстройством и всю последнюю неделю пребывала в состоянии обострения, растрёпанных чувств и крайней неприязни к окружающим. Ибо те обложили её со всех сторон: бандюки этажом выше (специально мочатся прямо на пол, чтобы выказать своё пренебрежительное к ней отношение и отравить мочевиной), колдуны этажом ниже (варят что-то вонючее, предположительно из кошек и ворон, а весь запах направляют к ней через вентиляцию), да ещё и психиатры в подъезде нагло и беспардонно проживают — тоже ведь не просто так! Бандюки и колдуны терпели упрёки, подозрения и угрозы массовых расстрелов и аутодафе дней шесть, после чего двинули делегацией к соседям-психиатрам — выручайте, мол. Диспетчер скорой помощи, принявший вызов, записал и квартиру, откуда звонили, и квартиру, куда надо наведаться. Только потом одну лишнюю вычеркнул, угадайте какую.

К соседке спецбригада выдвинулась в сопровождении Жанны Сергеевны — та решила оказать бойцам моральную поддержку и попытаться уговорить соседку сдаться добром. Лида (предположим, что её звали так) дверь открыла сразу, окинула медиков тяжёлым взглядом и хмуро спросила:

• Биться будем?

• Это как получится, - отозвался денис Анатольевич.

• А может, дашь согласие на лечение? - попыталась решить дело миром Жанна Сергеевна.

• Только если ты, Жанка, тоже согласишься. Будем лежать вместе.

Денис Анатольевич подмигнул — мол, глядишь, и без боя обойдёмся — и достал два бланка с письменным согласием на госпитализацию. Лида кивнула на Жанну Сергеевну — дескать, она первая. Доктор расписалась.

• Ышшо! - затребовала больная. - А то не поверят.

Доктор расписалась ещё раз.

• Ышшо! Ышшо! Ышшо! Ышшо! - на этом слове Лиду переклинило, и она выкрикивала его, словно болельщик футбольной команды, скандируя по слогам.

Доктор, словно заворожённая, ставила и ставила подписи, пока Денис Анатольевич не вмешался и не выдернул бланк из-под её руки:

• Нам этого вполне достаточно, Жанна Сергеевна, мы верим, что вы согласны.

Больную повязали быстро и профессионально, без лишнего шума и резких телодвижений. Поблагодарив Жанну Сергеевну за оказанную моральную поддержку, Денис Анатольевич двинулся следом за санитарами, аккуратно складывая подписанный доктором бланк согласия на госпитализацию и пряча его во внутренний карман. Это ж раритет — психиатр добровольно согласился сдаться! И так пятнадцать раз. (Максим Иванович Малявин. Россия)

Если кто-то думает, что в такую жару наши бухмейстеры перешли на воду и квас, его ждёт горькое разочарование. Вода — она чтоб помыться, квас — для окрошки, а капризы погоды поводом к завязке служить не должны! Поэтому ни у белочки, ни у Дениса Анатольевича с его доблестными орлами безработицы не намечается.

Не так давно ездили они (белочка не в счёт, она добралась своим ходом и заблаговременно) к одному такому товарищу. Начало классическое: затяжной алкодайвинг, потом пять дней на суше (бюджет и печень дружно отреклись от родства с каучуконосами), и вот закономерный результат — в квартире появились непрошенные жильцы. Маленькие, шустрые и наглые. С классификацией у Сергея (назовём его так) возникли трудности: в чертей он не верил, домовым в таком количестве взяться неоткуда, разве что на симпозиум. Во всяком случае, приглашений он никому не рассылал, поэтому активно включился в процесс недобровольного выселения. Странно, что семья инициативы не одобрила и вызвала спецбригаду.

По дороге в наркологический диспансер Сергей смекнул, чем дело пахнет, и решил уйти в глухую несознанку. Так и заявил в приёмном покое: мол, небылоничегоничегонебыло. Дежурный доктор с облегчением вздохнула — и так мест нет, в следующий раз бронируйте заранее — и Денис Анатольевич уже приготовился принять письменный отказ, но тут Сергей вскрикнул и запустил пятерню себе в рот.

Процесс давался с трудом и болью: Сергей стонал, ругался и наматывал на локоть что-то невидимое и очень длинное. Когда предполагаемый метраж пошёл на второй десяток, санитар поинтересовался, как успехи.

- Не видишь, пока в процессе! - сдавленно прохрипел Сергей и снова вскрикнул от боли.

- А что тянем-то? - решил уточнить санитар.

- Проволоку. Колючую... Ой, очень колючую!

- Ты того, аккуратнее. Может, это твой внутренний стержень. Вытянешь весь — и позвоночник в трусы обсыплется.

Сергей махнул рукой, ойкнул и продолжил процедуру исторжения колючей проволоки из организма. Где-то на тридцатом метре он вдруг ахнул, бросил на пол видимую только ему бухту со свежеизвлечённым продуктом и схватился за штаны:

- Накаркал, зараза! Отваливается!

Оперативно обнажившись (этим процессом, к слову, у всех присутствующих был напрочь убит интерес к вуайеризму, а доктор укрепилась в уверенности, что мужской стриптиз — это страшный удар по чувству прекрасного), Сергей жестом фокусника извлёк из ниоткуда невидимую иголку, вдел в неё невидимую нитку и принялся яростно штопать своё хозяйство.

- Отваливается же! - пояснил он окружающим.

- А я тебя предупреждал — не надо было всё вытаскивать, последний дециметр был явно лишним! Вот никто не слушает добрых советов! - сокрушённо покачал головой санитар.

- Ну, наверное, место всё же придётся найти, - промолвила доктор.

- Мне не к вам, мне в хирургию надо! - попытался возразить Сергей.

- Хирургия — это грубо и никаких гарантий! - авторитетно заявил Денис Анатольевич, - Сейчас всё решают препараты с клеевыми нанокапсулами. Так что ты давай, лечись. Глядишь, всё обратно прирастёт. Главное — спиртного больше ни грамму. А то обратно всё отвалится. Наноклей — он спирторастворимый, ты учти. (Максим Малявин. Россия)

Не успел я похвастать спокойной неделей, как пациенты устроили полный...назовём его аншлаг. Я уже успел пожалеть, что взял ещё один участок на совмещение — хотя чего там, всё равно больше добровольцев не было. Спрашивать народ — мол вы что, все с ума посходили — было бы нетактично; кроме того, они могли бы хором радостно ответить: «АГА!», и ведь не поспоришь...




Особенно запомнилась одна дама. Пусть её будут звать Вера Ивановна. Пришла она в сопровождении своей сестры и попросила подлечить её от депрессии, а то кругом сплошное расстройство.

- Что же вас так расстроило?

- Не просто расстроило, доктор, а давно уже расстраивает. Вот уже семь лет. Вот как пятьдесят исполнилось, с тех пор всё и началось.

- А что началось-то, Вера Ивановна?

- Соседи начали подслушивать мои мысли. И стали меня презирать.

- Они как-то дали вам об этом знать?

- Да по ним же видно! Вот иду я из магазина, а у подъезда соседка стоит. Сразу видно — презирает. С другой поздоровалась, она мне улыбается, но как-то сквозь зубы — тоже презирает, хоть и вида не кажет. Сосед кивает мне — явно презрительно, а за спиной плюёт на пол, я ж чувствую! И молодёжь на лавке вроде как пиво пьёт, а присмотришься — нет, и они презирают.

- Да вы просто чудеса эмпатии проявляете!

- Ой, да ладно! Это же не скроешь! А я и в самом деле стала всех тоньше чувствовать, а в последнее время — вы не поверите — даже их, этих соседей, мысли читать научилась! Да, вы, наверное, мне не верите. Вот и сестра не верит, и муж. Я ему говорю — слышишь, что Тамарка про меня сказала? Нет, говорит, откуда мне слышать, если она рта не раскрыла ни разу за то время, пока ты в лифте её взглядом сверлила? А она меня мысленно пять раз блядью обозвала, а потом нехорошо выругалась!

- Я даже боюсь представить, как именно!

- Я стесняюсь повторить, но могу написать, если хотите. Ага, давайте листок и ручку, - она подсела к столу и принялась за работу. - а заодно напишу, как меня остальные обзывают.

- О. Кажется, это надолго. Ну, тогда пишите и рассказывайте дальше. Так за что вас презирать-то? Неужто мысли у вас настолько плохие, что соседям их подслушивать тошно? Ну, так и не подслушивали бы!

- Вы не понимаете. Не подслушивать они не могут: мои мысли открыты всем. И они... - тут она смутилась — нехорошие. То есть, это не мои мысли, мне их специально кто-то подбрасывает, а мозг, такой гадёныш, находит и думает.

- Это кто же их вам подбрасывает? И как?

- Да если б я знала! Но такую похабщину я сама придумать не могу, это явно чьи-то происки. Я никогда в жизни не думала столько о сексе, о любовниках, о... о всяком таком, противоестественном. И вдруг — нате, оно само думается! Я не хочу, а оно само думается! Мне думается, а все вокруг читают. Ну, и презирают поэтому. Вы, я вижу, не верите в экстрасенсов. Я тоже до пятидесяти лет не думала, а потом пришлось.

- А что произошло в пятьдесят лет? Климакс?

- Да. И я пошла к гинекологу... Стоп-стоп стоп! Вот оно что! Так это они не просто осмотр проводили и не спираль вынимали! Они ТУДА жучок поставили!

- Какой жучок?

- Какой-какой! Каким разведка пользуется! Ага! Вот мы и докопались до истины!

- Погодите-погодите, ТАК ГЛУБОКО я не собирался копать.

- Нет, всё нормально. Спасибо, доктор, вы помогли мне всё расставить по полочкам. Они мне через него мысли внушают, потом ретранслируют, а потом все вокруг их слушают. А я-то ещё гадала: откуда соседи знают, куда я хожу, во что у меня муж одет? Аа, так они ТУДА ещё и камеру слежения пристроили!

- Ну да, сейчас мы и до GPS-трекера договоримся, и до системы аннигиляции...

- Так вот оно что! Они не только слушают, они через него ещё и подглядывают! - не унималась возмущённая Вера Ивановна.

- Боюсь даже предположить, ЧТО им там транслируют.

- Так и я про то! И что теперь делать? Идти в прокуратуру? В ФСБ? Или всё же к гинекологам, чтоб вынули всё обратно? Но ведь не сознаются, да ещё и засунут что посерьёзнее! Нет, причём тут мины контактного действия и пулемёт Гатлинга? Это вы сказали или опять они мне мысль подбросили?

- Бог с ним, с авторством, давайте лучше решать, что делать.

- Эх, если бы Кашпировский ещё сеансы давал!

- Куда вам ещё и Кашпировский, поверх всего вашего богатства?

- Куда, куда! Рассосать всё нафиг! Может, у вас есть какие-нибудь уколы-рассосалки?

- Рассосалками не богаты. А вот таблетки-глушилки есть. Глушат всё — от соседских микроволновок до ментальных космических лучей.

- Ну, даже не знаю... Вы же мне всё равно до конца не поверили.

- Да нужна вам моя вера, как дареному коню стоматолог! Главное, чтобы эффект был! Да и настроение бы подправили — шутка ли, столько лет жить под колпаком спецслужб, гинекологов и соседей! Тут у любого депрессия разовьётся.

- Ох, вот тут вы правы на все сто!

- Ну так что, пишу направление? Жучка заглушим, настроение поправим.

- Пишите, доктор, уговорили! (Максим Малявин. Россия)  

Ода стетоскопу

Доктор без стетоскопа
подобен доктору со стетоскопом.
Только без стетоскопа.
©Народная врачебная мудрость.

Недавно Journal of Medical Internet Research опубликовал статью.. оказывается, доктор со стетоскопом (вот такой)

воспринимается пациентами намного более положительно и вызывает больше доверия к собственной персоне, нежели доктор без оного. Что любопытно, предпочтение пациенты отдавали именно наличию стетоскопа. Ни хирургическое облачение,

ни молоточек невропатолога,

ни отоскоп ЛОРа,

ни ручка, столь необходимая при написании истории болезни,

не пробудили в выборке столь сильного отклика. При этом специальность доктора значения не имела. Нет стетоскопа — нет той харизмы.

В чём же дело? Скорее всего, всё в тех же стереотипах восприятия. Вы можете себе представить батюшку без креста и бороды? Или продавца полосатых жезлов без объекта продажи? То-то. Картина получается какой-то неполной. А белый халат, спросите вы? Это фон, важный, но не решающий. Тем более, что в последнее время появилась масса медицинской спецодежды модного фасона и весёленькой расцветки. Да и мало ли сейчас народу в белых халатах шастает, начиная с продавцов и заканчивая физиками-ядерщиками! То ли дело стетоскоп: хром, резина — словом, фетиш. Юнговский архетип, не побоюсь этого слова. Ни кардиограф, ни аппарат позитронно-эмиссионной томографии тут и близко не валялись: нет той массовости, нет того груза веков.

Возможно, имеет значение и то, насколько часто, начиная с раннего детства, любому из нас приходилось сталкиваться с тандемом «доктор — стетоскоп». Ведь к терапевту (или, как его сейчас принято называть, врачу общей практики) все мы обращались чаще, чем к какому-либо иному специалисту. Вспомните! Этот тандем вам встречался много чаще, чем пара «стоматолог — бормашина». Или «гинеколог — смотровое зеркало». Или «невропатолог — молоточек». Инструментальную пару для психиатра я вообще затрудняюсь подобрать. Ранцевый аппарат электросудорожной терапии? Смирительная рубашка?

Пара «шприц-медсестра» тоже довольно символична, но ранг уже иной, да и, стараниями немецкой порноиндустрии, тяготеет у определённой гендерно-возрастной категории к немного иным аксессуарам.

Вывод прост, коллеги: хотите, чтобы пациенты неосознанно вам доверяли и считали вас априори солидным, основательным и внушающим уважение — носите стетоскоп. Сложно сказать, что собирается в него услышать всё тот же гинеколог, проктолог или окулист, но ради имиджа можно и постараться. Даже психиатру этот девайс не помешает, хотя в него ни крика души не расслышать, ни императивных галлюцинаций не разобрать. Хотя нет, помешает: нечего ему на шее болтаться, пациентов провоцировать на предмет спонтанной странгуляции. Патологоанатом не в счёт, его рейтинг и так заоблачный, а стетоскоп у коллег и родственников клиентов может вызвать ненужные ассоциации.

Размышлял Максим Малявин, врач-психиатр

О том, что спецбригада, а также наркологи и работники токсикологии уже сделали первые шаги в направлении цветовой дифференциации спайсов, я уже рассказывал   . Как выяснилось, есть ещё одна разновидность этой отравы, дающая совершенно иной эффект.


Вызов на спецбригаду поступил из полиции. Дескать, срочно приезжайте и забирайте двух своих укурков, пока они нам тут форменный Содом не устроили. А то, мол, наш шеф гневаться изволит, до огня и серы с небес всего полшага осталось. Денис Анатольевич с Тимуром переглянулись, пожали плечами и двинули к барбухайке.



Обезьянник, из которого предстояло забирать клиентов, к их прибытию стоял на ушах. Два парня, которых полицейские растащили по разные стороны изолятора, рвались друг к другу, тянули руки, игриво стреляли глазками и обменивались воздушными поцелуями. Время от времени их внимание переключалось на полицейских, и тогда уже тем приходилось отбиваться от назойливых знаков внимания под истерический хохот остальных задержанных.



-- Бар «Голубая Устрица». - пробормотал Тимур. - парням вход бесплатный...
-- Что тут произошло? - спросил Денис Анатольевич.



Дежурный рассказал, что несколько часов назад они задержали двух любителей спайса, прямо во время употребления этой дури. Те поначалу вели себя, как обычно — насколько обычно может вести себя обкурившийся клиент — то есть, несли пургу и пытались диффундировать из патрульной машины. А потом вдруг поглядели друг на друга. Потом поглядели повнимательнее.



-- В общем, как привезли — с тех пор и разнимаем, - устало вздохнул дежурный. - А у нас тут ещё клиенты, и они нервничают!
-- Ладно, грузите их к нам, отвезём в наркологию, - сказал Денис Анатольевич
-- Доктор, - придержал его за рукав Тимур. - Необходимо ваше присутствие в салоне.
-- Опасаешься не справиться? - поднял брови Денис Анатольевич.
-- Ага, - хмуро кивнул Тимур. - С собой. Если вдруг они на меня внимание переключат.



В приёмном покое наркодиспансера было многолюдно. О чём-то беседовали между собой сотрудники ДПС, которые привезли пару гоблинов на освидетельствование, мирно храпел на полу рядом со столиком дежурного врача какой-то забулдыга — в общем, обычная вечерняя рабочая обстановка.



Нежно, но крепко держа пациентов под локоток, Тимур с Денисом Анатольевичем подошли к столу.



-- Что на этот раз? - устало спросил дежурный доктор.
-- Голубая трава, - коротко ответил Тимур.
-- Что-о? - встрепенулся тот.
-- Да вы сами поглядите, как их спайсом интересно накрыло, - кивнул головой Денис Анатольевич в сторону парней.



Те, улучив момент, когда Тимур отвлёкся, бросились друг к другу и сплелись в страстных объятьях. Приёмный покой замер. Тимур посуровел.



-- Господи, что это?! - воскликнул доктор.
-- Что, что... - приподнял голову и разлепил заплывший глаз забулдыга, что лежал на полу. - Это педики. И у них блядоход.



Он снова уронил голову на пол и захрапел. Приёмный покой содрогнулся от дружного хохота.



-- Вот такие спайсы сейчас пошли, - пояснил дежурному врачу Денис Анатольевич.
-- Быть того не может! - не поверил тот.
-- Доктор, - держа по парню в каждой руке за шиворот, укоризненно обратился к нему Тимур. - Мы, конечно, можем съездить за вещдоками, и полиция с нами даже поделится. Вы только скажите, на ком будем проверять достоверность информации: на вас или на кроликах? (Максим Малявин. Тольятти)

Этого заметно сразу и издалека. Даже утром в понедельник, когда все будут морально и физически переживать дозволенные себе излишества и стонать от предвкушения полной рабочей недели, эта зараза будет иметь цветущий вид, омерзительную бодрость и убийственно хорошее настроение. Мало того, он будет пытаться поднять его всем окружающим и искренне недоумевать, отчего он всюду послан. Впрочем, искренние и адресные пожелания не в состоянии омрачить его лучезарного состояния души — по крайней мере, надолго. Равно как и отменного аппетита и крепкого сна.

С окружающими знакомится и сходится с полпинка, и то, что для работников сетевого маркетинга и «Свидетелей Иеговы» есть геморрой и предмет ежеутренних медитаций на тему «я, сцуко, люблю людей, я, ёперный театр, легко — легко, я сказал! - с ними схожусь, они, гады, мне интересны» - для него так же естественно, как дышать. Или отлить после литра пива. Кстати, об алкоголе. Кто-то пьёт, чтобы развеять тоску. Кто-то, чтобы забыться. Этот пьёт в компании, чтобы остальные догнали его эйфорически-гедонистический уровень. Может, правда, увлечься.

В компаниях друзей чаще всего лидирует — столько энергии, задора и дурной инициативы можно найти только у лишившегося управления и давно позабытого на орбите советского спутника-шпиона на ядерных батарейках. Для начальства, соответственно, геморрой и постоянное дыхание в затылок на фоне сводящего с ума имиджа весёлого раздолбая, которому прёт.

Что касается интересов и хобби — они есть. Их много. Умопомрачительная широта взглядов вкупе с лёгкостию мыслей необычайной приводят к тому, что вчерашний активист «Гринпис» сегодня начинает коллекционировать ружья и чучела, а завтра — плакаты, отобранные в потасовках с «зелёными». В-общем, «драмкружок, кружок по фото, а ещё мне петь охота» © А.Барто.

К законам и подзаконным актам относится как к недоразумению, сдерживающему здоровую инициативу и рассматривает их только в рекомендательном аспекте, что порою приводит к взаимным недоразумениям, также, впрочем, неспособным надолго омрачить его чело. (Максим Малявин. Россия)