Мелкая вертлявая мартышка пегой масти, без лифчика. Красная майка цвета ржавой крови, штаны - зелёный камуфляж, скользкие браслеты татуировок, жидкие волосы, вороватая наглая мордочка. Серебро. Хорошая косметика, убитая на вульгарный индейский макияж. Меня тянет к таким, не слишком полноценным. Я давно уже не копаюсь в дебрях своей сексопатологии.
Трудно. Упитанные (120 кг) мужчины моего типа (1.60) и возраста (под 40), у неё явно не котируются - вызывают такое же недоумение, как говорящая цирковая лошадь, парящая во главе журавлиного клина. И то, что она сидит тут, (кафе «Визит», возле Укртелекома) мило стряхивая пепел в мою тарелку, кокетливо раскачивает хромое пластиковое кресло, увлечённо парит херню про школу – это мой большой тактический успех. А ещё - это моя маленькая Месть.
Моя девушка – королева всех мартышек, уехала на море курить шмаль, зажигать со всякой рванью на дешёвых дискотеках, наливаться пивом и трахаться с наркоманами на ночных пляжах. Отомщу. Ей пофигу с кем я пересплю, но я – «гламурный подонок», коварно потрачу с этой мочалкой такую сумму, которую не трачу на любимую за два года. Королева моего сердца приедет спелая, загорелая, со свежим трихомонозом и сразу, на весь год, попадёт в полосу хронического безденежья. Мне будет приятно.
Мешаем пиво с водкой - зовём нежность, садимся ближе, лижемся - пробую на вкус чужую слюну, она уже доверчиво тушит бычки в моём салате, а я осторожно приручаю её, как трепетную лань - кормлю с рук такими сладкими, павшими на пол отбивными. Забываю, как меня зовут - нам принесли чёрный ром, примеряю серебряную кольчугу мачо - заказываю текилу, целую в засос – играю в пылесос, теперь горящий абсент залпом – немного, по 100 на рыло и сразу едем в «Капюшон», эР-Эн-Би вечеринка. Странно, вроде почти не пили, а уже шоу барменов в гадком «Молинари» - хочу выступить, но мне сразу отдают приз. Коктейли, танцую волосатый мужской стриптиз – танец жирных маленьких гоблинов, весь клуб плачет, валяется на полу от хохота. Закрытое Готик-пати – моя девочка дерётся с матёрой (лет 18) лошарой в пирсинге, стиль пьяного Шварцнегера. Вдвоём, с большим трудом, мы топим её в унитазе. Такси (!) - девушка пригласила меня на дачу.
Там, в душной летней темноте загородного дома, дышал свежим постельным бельём, кусал её торопливые ладошки. В жарком жадном беспамятстве кровати, в лунном свете распахнутых окон, бледный силуэт женского тела. Поранился о собственную мысль – Господи, как же мне хорошо-о сейчас (!), как же мне нравится-я эта буйная девочка (!). И почему я обязательно должен ждать ту, морскую, сварливую, злую, с ободранными коленями, с недовольным лицом и плохо выбритым колючим лобком, что ранит губы поцелуев. Не знал - ночные цветы так ярко пахнут сиреневым смогом в неподвижном, густом воздухе.
А утром я увидел среди цветов вертолётную площадку, завтрак принёс хмурый верзила в берцах. Я откровенно струсил. Забавно это вспоминать. Она уже большая девочка, учится в другой стране. Мамы нет. Её папа, хороший дядька, ба-а-альшой человек в Укртелекоме – любитель африканских сафари, пару раз меня сильно выручал. Мы до сих пор переписываемся в чате, но ни разу больше не встречались. Я так и не сказал ей, что женат.
Жизнь устроена так хитро, что нас – романтических мужчин, непременно тянет к девушкам. Влечёт, бльоо. Никак не можем мы сосредоточиться на пиве, тараньке, утреннем беге трусцой, ретроспективе Тарковского + Феллини и здоровом онанизме (не путать с нездоровой маструбацией). Хочется чего-то ещё, живого тёплого тела с запахом застарелого женского пота, мокрых трепетных подмышек. Яркой - невкусной помады, слизать её с нарисованного лица. Тянет почувствовать губами ловкий женский язычок. Такая ленивая полусырая пластинка рыбного балыка, забивает тебе рот и мешает дышать. Ну почему у девочек во рту живут такие длинные скользкие языки? Язык любознательно исследует твой кариес, откалывает любимые зубные камни, а его хозяйко-о цепко, жадно держит тебя за уши и внимательно заглядывает тебе в глаза на манер известного гипнотизёра-уринотерапевта Кашпировского.
Целоваться приятно, поцелуи - шёлк, помада съедается быстро и закусывается тональным кремом дикой трупной расцветки (та ещё гадость), главное - научиться не дышать. Ибо кажется, что внутри этого кораллового ожерелья размазанной помады, в сапфировой пещере со вкусной слюной, кто-то умер. Какой-то маленький грустный скунс, который долго болел и много курил в школе. Умер давно - смерть его была нелёгкой. Перед смертью он укакался. Девочка – остроносый тонконогий сколиозный тушканчик в модных красных валенках, стучит стаканом по цветному пластику стола и громко хохочет как пятнистая рысь, растягивая тонкогубый рот в собачьем оскале. Сладкий дурман возбуждения, подогреваемый неприличным количеством левой водки с экзотическим названием «Палёная с дымком», мирит тебя с покойным скунсом. И страсть немыслимая, рождённая в мутном бокале, выплёскивается пожаром очищения на грязные ступеньки в ближайшем подъезде (капец, опять забыл снять презерватив).
Встречаю утро, под лаской плюшевого пледа. Сквозь головную боль, веет зыбкой рябью привкус вчерашнего счастья. Безликий подъезд утрачивает запах гниющего мусора, сменяя его ароматом хвои. Струится сиреневый туман. Капризное перо воображения рисует прелестные контуры вчерашней незнакомки. Умна, тонка, воздушна, сладострастна. Шагане, ты моя Шагане… Взгрустнулось, что-то не сбылось вчера… Мечта, бльоо, трогательная и дурацкая, не сбылась. Вдохнуть жизнь в постную глину очередного голема, в это буратинко с красной пиздёнкой. Трудно быть романтичнОЙ мужчиной с нормальной ориентацией, трудно быть богом…
я очень застенчивый, нежный и хрупкий мужчина - это видно на фото 
