Проснуться лучом первым солнца,

Вдохнуть свежий ветер весны,

И клён что растёт у оконца

Погладить взором немым.

Вскудрявить берозоньку тонкую

Улыбкой бездонного неба.

Из крынки квасу холодного

Испить с ломтем чёрного хлеба.

Босою ногой на дороге,

Оставить кривые следы,

И в поле уйти молодое,

Что только взрастило травы.

Набрать там в ладони росы

И ею от мира омыться.

От мира которым мы,

Столь рано смогли утомиться.

© Ветер Города

Я б пришел к тебе родная,

Да дорога далека.

Не видать конца и края

Стежке колющей поля.

Воет небо чёрным гнетом,

Будит звонкую грозу.

Словно хочет в белом свете

Жизнь угробить накорню.

Выступать на шлях под громы,

В ливень ослепь след ловить?

Буря в сей же час преломит,

За мою нелепу прыть.

Най с тобой по оба края,

У лучины золотой,

Письма нежные слагая

Будем встречи ждать благой.

Как Ярило сгонит тяжесть,

Как согреет дланью путь,

В тот же час гляди в окошко,

Ген вот я в него стучусь.

Выйдем парой в светлый полдень,

Сядем в грушевом саду,

И прочтём друг другу  письма,

Закам’яніло тіло і стала каменем душа

Під поглядом Горгони-профі.

Від іскор слів могутнього митця

Згоріли полум’ям новаторські всі строфи.

Горять листи, і вітер попіл дме,

Се руйнування діється з розмахом.

А той митець співця перекує,

Із дивака на дурника без даху.

Земля вся вкрита безіменних попелом,

Горілими думками, спаленним життям.

А профі на своїй поличці з келихом,

Лежить, і припадає пилом там.

І прогортаючи сторіночки маститих,

Незрячими проводиш ти очима.

А серце б’ється римами згорілих,

Всіх тих, яких лишили за дверима.

© Ветер Города

Ты все еще плачешь на крыше,

Он не с тобой,

Он тебя мог бы услышать,

Но он с другой.

Ты в серой мгле растворишься,

Растай, и все,

В небесах ты паришь но,

Ты помнишь все!

Он тебя не забудет,

Ведь он любил,

Твое имя он помнит,

Он не забыл.

А может лучше забвенье?

Он не придет,

Твоя могила заплачет,

Растает лед!

Ты на крыльях вернешься,

Он ждал тебя,

Ты ему улыбнешься,

Ты не одна.

Оказалось, он верил,

Он жил тобой,

Он ждал - ты вернулась,

Как дождь весной…

                                     Ты убила все мои мечты
                                     Как бы не сойти мне с пути
                                     Душа моя плачет 
                                     И никто не узнает
                                     Что любовь умерла в глуши
                                     Никак немогу понять
                                     Что мне делать и куда бежать
                                     Покой потерял я с тобой
                                     Как мне жить, что мне делать с собой?
                                     Забыть невозможно тебя
                                     Прожить несмогу я и дня
                                     Пожалей, нет, лудше убей
                                     Так будет лудше, поверь
                                     Пусть смерть примит меня
                                     Без тебя не проживу я и дня

Темная ночь, хоть глаз коли,

Река мокрым ветром веет прохладу,

Лишь под мостом горят огоньки,

Там на кострах бомжи жарят собаку.

У свалки словили плешивую суку.

Манили на корку батона сухого,

И дура пошла на протянуту руку,

Дрожа всеми лапами, чуя тревогу.

И лапы её не напрасно дрожали.

Пригрев, обласкав, и по холке рукой,

Поленом удар. Ржавый нож. Ободрали.

У пламени жаркого сели гурьбой.

Разделал её самый опытный дядя:

Мясник на сельхозе, и падло жена,

Квартиру, машину, рабочие связи,

К другому архаровцу гадость снесла.

Костер томно тлеет, играют угли,

А в пальцах дрожат электродные прутья.

Жрут под мостом собаку бомжи

Ведя речь про то как о жизнь не прогнуться.

…пять… шесть… семь… вот и десятый…

Не ожидали? Ну что ж ребята,

Все мы под богом, все мы солдаты…

…одиннадцать… поправка, лишь ранен десятый…

Небо белое. Дым над деревней.

Нормальный пейзаж военного времени.

Пыль и угар мешают глазу.

Мухи слетелись на тёплое мясо.

Враги мертвы но и друзья тоже,

Синеет у трупов холодная кожа…

Меж танков подбитых ношусь как пантера.

Пули сквозь бронь въедаются в тело.

С рыком звериным врываюсь в строение,

Здесь школа была, теперь погребение.

Меж растяжек и мин проверяю удачу,

Я кем-то ведом и храним, не иначе…

Их в здании шестеро… пятеро… сзади…

Четыре осталось… здесь вверх… там стреляли…

Уж трое уродов за стенками где-то…

Доводчик заел… справлюсь и с пистолетом…

Последнюю тварь слишком поздно заметил,

Но я увернулся, слегка лишь пометил,

Разрезал плечё мне, за глотку схватил,

Рукояткой в висок… и пулей добил…

А вечером лагерь и водка из кружки.

Лишь трое нас вышло из той заварушки.

Помянем парней, просветим пополнение…

Ну что же вперёд, дети чёрного времени…

Грає моя паперова гітара,

Струною-строфою випалює рими.

Б’ю по листку, чорнилами  марю,

Літеру кожну заховую в ритми.

Грає гітара і ноти-слова,

Розкажуть про біль і душевне страждання.

Про те чим забита моя голова,

Про смерть, про життя, і про зраду кохання.

Багато мелодій, безмежжя мотиву,

І безліч почутих знайомих сердець.

Ти просто танцюєш під мої співи,

Чи слухаєш їх розуміючи сенс.

Пісні всі мої то не пустош фантазій,

Все теє я бачив, все це я відчув.

І всю свою торбу життєвих оказій,

Тобі в білий лист із віршем загорнув.

Грає моя паперова гітара,

Струна за строфою не поспішає,

Чорнила так мало, а дум так багато.

Чи встигну зіграти докіль не сконаю?

© Ветер Города

Я вас оставлю пред рассветом,

Уйду, со скрипом дверь прикрыв.

А вы всплакнёте откровенно,

В непонимании застыв.

Вам не скажу ни слова правды,

Не объясню своих причин,

С чего, столь рано и бесславно

Покинул дом, вас огорчив.

В водовороте всех иллюзий,

И криво слепленных миров,

Не снёс напыщенных прелюдий,

Пусть предвещающих покой.

Лишь в тишине дворов знакомых

Вам ветер шелестнёт листвой

И скажет: многое он создал

Но большее разбил собой.

© Ветер Города