* * * * *,............................................................................................... !:)

Восьмая сцена

Юлиан и Зала.

Юлиан: Вы сомневаетесь в успехе совместных с графом Ронски шагов?
Зала: Я уж предварительно заручился уверениями графа Ронски, иначе б не убедил Феликса.
Юлиан: Зачем вы это сделали, Зала?
Зала: Вероятно, потому, что Феликс мне симпатичен, а я желаю отправиться в путь в приятной компании.
Юлиан: И вы даже не подумали, как мне больно думать, что мону потерять его?
Зала: Что вы, Юлиан! Потерять можно лишь то ,чем владеешь. А владеть позволительно тем, на что имеешь право. Это вы знаете столь же хорошо, как и я.
Юлиан: Разве коль нуждаешься в ком, то вовсе не имеешь права? Разве вам невдомёк, Зала, что он- моя последняя надежда?...что у меня вообще никого и ничего ,кроме него не осталось? Что я тыкаюсь повсюду- и хватаюсь за воздух? ...Что меня пугает грядущее одиночество?
Зала: И вам полегчает ,если он останется?...Что вам проку в детской нежности, от которой он вам уделяет? ...Что в ней проку кому-нибудь иному? ...Вас пугает одиночество? А если б вы жили в браке, разве не ощущали б одиночества? ...А среди собственных детей и внуков,- нет?  А если б утвердились во славе, богатстве, признанной гениальности- нет? ...И пусть бы нас сопровождала процессия вакханок- путь наверх мы вершим в одиночестве, каждый... мы, которые никому не принадлежим. Старость- всего лишь индивидуальное ремесло для таких как мы, и дурак- тот, кто вовремя не остепенится , не состоится к старости.
Юлиан: А вы, Зала, вы полагаете, что не нуждаетесь ни в ком?
Зала: Вот, когда они потребуются мне, то в любое время окажутся под рукой. Я постоянно был несколько отстранён от прочих. В том, что они этого не замечают, нет моей вины.
Юлиан: В этом вы абсолютно правы ,Зала.  И ещё: вы не любили ни одно живое существо на земле.
Зала: Возможно... А вы? И того меньше, Юлиан... Любить- значит ради кого-то перемениться. Ничего не скажешь, это- желанное состояние души, но ,в любом случае, мы оба очень далеки от него. Что бы любой, подобный нам, в таком состоянии, при любови, дал миру? Нечто абсолютно похотливое, лживое, жеманное, пошлое, душещипательное, чем любовь бы проявилась- в итоге, это была б не любовь. Способны ль мы были в таком случает на жертву, согласную с собственным  расчётом и честолюбием? Мы б не преминули оболгать, предать тех, кто нас смог бы осчастливить, порадовать малой толикой наслажденья или истинного чувства? ...Поставили б мы на кон собственные жизни, отказались бы от одинокой умиротворёности- да не ради потехи, не по глупости... нет: чтобы далее блюсти благополучие избранных нами, и вручивших себя нам особ?  И вы ещё полагаете, что мы вправе требовать возмещения даров? Я не о коралловой цепочке, не о ренте, не о мудрых наставлениях наших- нет: о части самих себя, которую теряем ради них, и не получаем ничего взамен. Мой милый Юлиан, нам бы оставить настежь двери, -выноси что пожелаешь, любой, любая- но мы же с вами всегда были запасливы, а вы- порасчётливее меня. Теперь нам остаётся с чистой совестью пожать друг другу руки. Я немного увереннее вас: вот и вся наша разница. ...Но я вам не поведал ничего нового. Вы всё это знаете так же хорошо, как и я. У нас не было никакой возможности обманываться: иногда мы на это отваживались, с упорством , достойным лучшего применения- зря. Мы способны разнообразить собственную глупость, низость-  но нам не переменить себя. Скажем от души: мы знаем, на что годимся. Холодает, Юлиан, пойдёмте-ка в комнату. (Уходят.)
Юлиан: Всё это ,может быть, верно, Зала. Но прибавьте мне к сказанному: вот кто не обязан затыкать наши жизненные прорехи, так это существо, б л а г о д а р я  нам же обрётшее сосбственное бытиё.
Зала: О возмещёнии тут мы не говорим вовсе. Ваш сын обладает практической смекалкой, вы сами в этом признались раз. И он ощущает вот что:  кто не потрудился его вывести в люди, тот плохой наставник.
Юлиан: Его отношение ко мне едва ли переменилось. Мне б остаться для Феликса обычным человеком, таким как прочие. А потому, ради одного меня, он должен остаться... Я не перенесу этого. Заслуживаю ли я того, чтоб он отправился в путь ради меня? И если даже всё, что я по-настоящему испытываю к этому молодому человеку, моему сыну, для него -ничто, то всё равно я люблю его...  Понимаете меня, Зала? Я люблю его и не желаю от него ничего взамен, только бы он узнал об этоми прежде, чем мы расстанемся навсегда... (Темнота. Зала с Юлианом медленно следуют через террасу в салон. Сцена ненадолго остаётся пустой. Ветер немного крепчает.)

Девятая сцена

Йоханна (справа идёт вдоль аллеи, медленно- мимо пруда к террасе. Окна дома, выходящие в сад, освещены. Зала усаживается за стол. Пододит слуга, наливает хозяину вина. ...Йоханна замирает стоя. Она, в сильном смятении , одолевает две ступеньки лестницы, ведущей на террасу. Зала, услышав шорох, всматривается в окно. Йоханна, заметив это, спускается лестницей обратно в сад и ,подойдя к пруду, замирает, стоя, там, засмотревшись в него.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................. !:)

Четвёртая сцена

Юлиан и Феликс.

Юлиан: Ты уходишь?
Феликс: Да, и очень рад, что обстоятельства потребовали моего участия.
Юлиан: Ты уже успел интимно ознакомиться с настоящим предметом нашей экспедиции?
Феликс: Предстоит настоящее дело, в любом случае, и да отворится мне широкий мир.
Юлиан: А если не всем надеждам суждено воплотиться?
Феликс: Это возможно. Но ожидание не доставляет мне никакого удовольствия.

Пятая сцена

Феликс. Юлиан. Зала. Ирена.

Ирена (ещё на террасе, с Залой): А всё ж я дала слово и потому никак не могу остаться в Вене.
Зала: Весьма благодарен вам, фрёйляйн Хермс.
Ирена (входя вместе с Залой): Вы тут ,и правда, чудесно устроились. ...Добрый вечер, Юлиан. Добрый вечер, господин лейтенант.
Зала: Явись вы немного раньше, фрёйляйн Херм, всё тут увидали бы в солнечном сиянии.
Ирена: Я уже два часа как явилась сюда. Но это же- заколдованный замок. Никто меня не встретил. Звонок не сработал.
Зала: Ах, да. Прошу прощения, недосмотрел...
Ирена: Да пустяки. Я с пользой провела время. Прогулялась, углубившись в чащу, до самого Нойштифта и Залманндорфа. Припомнила давно призабытую, с юности, тропку. (Посматривает на Юлиана.) Я отдохнула на скамейке, той, на которой сиживала бывало с одним добрым приятелем. (Смеясь.) Знаете ли, герр Фихтнер: оттуда открылся мне расчудесный вид, до самой столицы, и почти до берега Дуная.
Зала (указывая жестом на каменную скамью): Не желаете ли слегка присесть?
Ирена: Благодарствую. (Она лорнетирует императорские бюсты.) Это прямо-таки римское, прадавнее... Но не помешала ли я вашей беседе?
Зала: Вовсе нет.
Ирена: А все ж, мне сдаётся, помешала. Вы выглядите настороженными... Мне лучше уйти.
Зала: Нет, как вы можете, фрёйляйн Хермс! У вас есть ко мне какие-либо вопросы, Феликс, насчёт нашего предприятия?
Феликс: Если фрёйляйн Хермс, прошу прощения, позволит нам всего минуту...
Ирена: Ну что вы, естественно!
Зала: Простите нас, фрёйляйн Хермс...
Феликс: Речь идёт о некоторых шагах, которые под моим руководством...(Уходя вместе с Залой.)

Шестая сцена

Ирена и Юлиан.

Ирена: Что за секреты у этой парочки?
Юлиан: Никаких тайн. Молодой человек желает принять участие в экспедиции, слыхал я. И, естественно, им надо кое-что обсудить.
Ирена (провожая взглядом Феликса и Залу): Юлиан,  э т о   о н?
Юлиан (молчит).
Ирена: Тебе не обязательно отвечать. Я непрерывно думала о нём...Даже удивлена, что раньше сама не догадалась. Это  о н. ...И ему двадцать два от роду. А когда ты ухлёстывал за мной, я только и думала: что если он ходок?!...И вот, пожалуйста: прохаживается его взрослый сын.
Юлиан: Что мне проку? Он не принадлежит мне.
Ирена: Посмотри на него! Юноша налицо, жив-здоров, молод и красив! Разве этого не достаточно? (подымается.) А я убивалась.
Юлиан: Как?...
Ирена: Ты понимаешь меня? Изнашивалась...
Юлиан: Тогда я не подозревал.
Ирена: Ты бы мне ничем не помог. (Пауза.) Адьё. Прости меня. Говори с ними, о чём желаешь. Я уезжаю, и не хочу ничего знать.
Юлиан: Что с тобой? Меж нами ничего не изменилось.
Ирена: Ты полагаешь?... Мне эти двадцть два года  вдруг сразу показались совсем иными... будь здоров.
Юлиан: Будь здорова. До свидания.
Ирена: До свидания? Тебе это надо? Да?...Ты грустишь, Юлиан? ...Ты снова причиняешь мне боль. (тряся головой.) Такие вы все, всегда. Что поделать!?
Юлиан: Соберись: они к нам идут.

Седьмая сцена

Ирена. Юлиан. Зала. Феликс.

Зала: Ну, пожалуй всё решено.
Феликс: Премного вам благодарен. Я не могу не принять ваши условия.
Ирена: Завтра вы уезжаете в часть?
Феликс: Да, фрёйляйн.
Ирена: Вы, пожалуй, сейчас отправитесь в город. Если вам не доставит неудобств моя компания...
Феликс: Вы очень дружелюбны.
Зала: Как, фрёйляйн Хермс...? Столь короток ваш визит!
Ирена: Да, мне бы кое-чем замастить, нечто уладить. Завтрашний день пройдёт в суматохе, а я уеду и долго ещё не вернусь в Вену. Итак, герр лейтенант?
Феликс: Адьё, герр Фихтнер. А если не увижу вас...
Юлиан: Мы скоро свидимся.
Ирена: Люди подумают: герр лейтенант с фрау мамой. (Бросает прощальный взгляд Юлиану.)
Зала (сопровождает Ирену с Феликсом террасой к выходу).
Юлиан (остаётся; прохаживается взад-вперёд, пока Зала не возвращается).

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,.................................................................................................. !:)

Вторая сцена

Зала и Юлиан.

Юлиан: И это великолепие угодно вам оставить вскоре?
Зала: Чтобы обрести иное.
Юлиан: Желаю того нам вместе.
Зала: Вы, судя по интонации, сомневаетесь...
Юлиан: Ну да... я размышляю над особенной статьёю из "Тагеспост".
Зала: Над которой?
Юлиан: Да о ситуации у Каспия.
Зала: Ах, да что вы, всёрьёз принимаете эти газеты?
Юлиан: Маршрут, скажу коротко, который вы избрали ,выглядит весьма опасным.
Зала: Домыслы. Мы подготовлены как нельзя прекрасно. По моему мнению, подобные статьи инспирированы честолюбивыми английскими учёными. То, что вы прочли, переведено из "Дейли Ньюс". Там эта статья вышла три недели назад... Кстати, вы видали Феликса?
Юлиан: Он вчера был у меня. А сегодня я заходил к Вегратам. Феликсу пожелал увидеть картину,
выполненную мной двадцать два года тому назад. И, к месту и времени, я всё ему рассказал.
Зала: Но вы, надеюсь, не ждали, что он бросится вам в обьятия как новообретённый сын из комедии?
Юлиан: Нет, раумеется, нет. Я рассказал всё, не выгораживая себя. Поэтому несправедливость, учинённую его матери женихом, прочувствовал он сильнее, чем всё остальное. Но это ненадолго. Скоро он поймёт, что моё чувство выше обиды. Люди покроя этих Вегратов не способны владеть ни супругой, ни детьми. Убежище для отдохновения- вот что для них родимое гнездо. Понимаете вы, о чём я? Это ваше ремесло, принимать в обьятья бедняжек, уставших или убитых подобным несчастьем. Но не ведают они, несчастные, куда попались. Это ваш дар, принимать и взбадривать несчастных, но куда им после податься? Таких хлебом не корми- дай им пожертвовать собою, да ощутить радость самопожертвования, которая со стороны сдаётся жалкой...Что вы умолкли?
Зала: Слушаю вас внимательно.
Юлиан: Что скажете?
Зала: Ну да... остаётся сыграть беглое скерцо, коль скрипки уж приударили разом...

Третья сцена

Юлиан. Зала. Затем- слуга. Немного стемнело.

Зала: Кто там?
Феликс (с террасы): Это я. Слуга сказал мне...
Зала: О Феликс! Добро пожаловать, рад вам.
Феликс (входя): Добрый вечер, герр фон Зала. Добюрый вечер, герр Фихтнер.
Юлиан: Добрый вечер, Феликс.
Зала: Очень раз видеть вас у себя.
Феликс: Роскошны старые деревья!
Зала: Кусочек леса. Только представьте, что ограды нет. Что привело вас ко мне, Феликс? Я вас ждал только утром. Должно быть, вы решились?
Юлиан: Я мешаю?
Феликс: О нет. Это никакая не тайна. Я принимаю ваше предложение, герр фон Зала, и прошу вашего дружезкого позволения последовать в путь с вами и графом Ронски.
Зала (протягивает ему руку): Рад, весьма...(Юлиану.) Речь идёт о нашем азиатском предприятии.
Юлиан: Как?...Ты вознамерился присоединиться к экспедиции?
Феликс: Да.
Зала: Вы переговорили со своим батюшкой?
Феликс: Сегодгня вечегом поговорю...Но это просто формальность. Я решился, если только неожиданные обстоятельства...
Зала: С чего бы им помешать вам? От меня не требуется никаких слов к уже сказанному. Граф знает о вас всё, что необходимо для дела.
Слуга (является на террасу): Некая дама спрашивает, дома ли достойный господин.
Зала: Вы не знаете её имени?...Господа просят извинить их и подождать совсем недолго.(Сказав это слуге, отворачивается.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................ !:)

Четвёртый акт

Сад господина фон Залы. Слева- его дом, с просторной террасой, откуда лестница в шесть ступеней спускается в сад. На террасе- стеклянная дверь в салон (ателье- прим.перев). На переднем плане- маленький пруд в полукружии молоденьких деревьев. Отсюда направо простирается аллея, в начале которой высятся две колонны ,увенчанные мраморными бюстами древнеримских императоров. Полукруглая скамья с подлокотниками- - справа от пруда, в тени деревьев. Из-за редкой поросли поблёскивает решётчатая ограда. За решёткой- лес,  густая красно-жёлтая листва. Бледно-голубое осенне небо. Тишина. ... Вначале ненадолго сцена пуста.

Первая сцена

С террасы в сад спускаются Зала и Йоханна. Йоханна одета в чёрное. Зала- в сером костюме и тёмном плаще наброшенном на плечи. Они медленно спускаются лестницей.

Зала: Немного похолодает.
( Возвращается в покои, снова выходит с накидкой, которую набрасывает Йоханне на плечи. Йоханна и Зала медлоенно прохаживаются садом.)

Йоханна: Знаешь, что я вообразила? ...Что этот день- наш, нам принадлежит без остатка. Мы его выкликали и ,если сможем, продлим его... Остальные люди живут сегодня как гости на этом свете. Не правда ли? Так сталось потому, что ты однажды вслух загадал этот день.
Зала: Загадал?...
Йоханна: Да... когда мать ещё была жива. И вот, этот день настал. Листья красны; золотая позёмка тронула кроны; небо -бледное и далёкое; а день -оказался даже прекраснее и печальнее, чем я могла себе представить. А я коротаю его в твоём саду и смотрюсь в тёмное зеркало твоего пруда. (Отанавливается у пруда, смотрится в него.) И как бы нам попридержать его, этот золотой день, чтоб вода сохранила мой образ, когда уйду?
Зала: Чудесно: это чистое, почти безветренное небо таит предчувствие снежной зимы.
Йоханна: Что тебе заботы? Когда зима явится, ты уже будешь далеко,  среди вечной весны.
Зала: О чём ты?
Йоханна: Ну, в той стране, куда ты отправляешься, не бывает ведь нашей зимы.
Зала (задумавшись): Нет, такой зимы, как наша, не бывает там. (Пауза.) А ты?
Йоханна: Я...?
Зала: Я вот о чём: когда уеду, ты чем займёшься?
Йоханна: Когда ты уедешь?... (Йоханна пристально смотрит на Залу. Тот смотрит вдаль.) Мы уже далеки? А в этот миг где ты?
Зала: Да что ты говоришь? Я- с тобой... Чем ты займёшься, Йоханна?
Йоханна: Я тебе уже сказала: отправлюсь с тобою.
Зала (неодобрительно трясёт головой).
Йоханна: Пройду с тобой путь, до конца. Я уже решилась на это. Кто знает, что из меня выйдет, коли останусь тут.
Зала: Пока ты молод, тебе все двери открыты, и отовсюду - дороги в мир.
Йоханна: Да, в начале, когда ты независим, мир широк, а небо бесконечно. И поэтому желаю уйти.
Зала: Уйти- ты вымолвила так просто. Для путешествия необходимы разнобразные приготовления, и подхрдящий ему план тоже.  Ты рассуждаешь так, как будто тебе достаточно нацепить крылья- и попросту улететь вдаль.
Йоханна: Решиться значит окры`литься.
Зала: Ты совсем ничего не боишься, Йоханна?
Йоханна: Тоскую, да, и совсем не боюсь. Эта летучая тоска ничего не сто`ит.
Зала: Куда она тебя заведёт?
Йоханна: Я обрету свой путь.
Зала: Можно выбрать путь, но -не встречных.
Йоханна: Ты думаешь, мне невдомёк, что судьба сложена не из одних радостей и прелестей? И гадкое, и обыденное у меня впереди.
Зала: И как ты всё вытерпишь, вынесешь?... выдержишь всё?
Йоханна: Без тебя я не останусь настоящей. Стану лгать- и радоваться тому. Я больше не буду честной и никогда- разумной. Я стану ошибаться и болеть. Быть тому.
Зала: Ты всё предвидишь, и всё же...
Йоханна: Да.
Зала: Но почему?  Почему ты покинешь меня, Йоханна?
Йоханна: Почему уйду?... Чтобы позже окинуть взглядом собственное прошлое- и ужаснуться себе, не чужой. То же доступно вам ,озирающему собственное прошлое. Не правда ли?
Зала: Иногда бывает. Встрепенусь, испытав мгновенный ужас- а позади ничего-то нет: всё в настоящем. И настоящее тут же минает, так вот. (Присаживается на скамью.)
Йоханна: Да о чём ты?
Зала (ладонью прикрывает глаза, молчит...).
Йоханна: Что с тобой? Где ты?
(Лёгкий порыв ветра сностит листья с веток. Листья падают оземь.)
Зала: В детстве катался я на пони лугом. Отец ,сзади, окликал меня. У окна мать в шелковой шали поверх чёрных кудрей звала меня жестами. А я, младший лейтенант на манёврах, стоя на пригорке, рапортовал своему полковнику, что за частоколом залегли вражеские егеря, готовые атаковать наших. И полуденное слонце играло на штыках да кокардах... А я плыл на лодке и созерцал бледно-голубую высь, и неуловимо-прекрасные строки рифмовались в моей голове, столь красивые, что ни пером излагать мне...А я почивал в приозерном , разморенном жарой, парке Лугано, и Хелена сидела рядышком, с книгой в красном переплёте. Неподалёку ,под кроной магнолии, играла Лили с белокудрым мальчиком-англичанином, а я слышал их болтовню да смех... А мы с Юлианом прогуливались в листопад ,не спеша, туда-сюда, и говорили о картине, которую вчера рассматривали. И я вижу ту картину: двое просоленных старых морских волков, они плыли на затерянной в море барке, помню их тревожный взгляд вдаль. Я ощутил их отчаянье сильнее художника, глубже, чем они, когда ещё были живы... Всё это, всё - здесь и теперь, сто`ит мне только прижмуриться, всё это ближе мне, чем ты, Йоханна, когда молчишь и я не вижу тебя.
Йоханна (пристально и печально смотрит в глаза Зале).
Зала: Настоящее... что оно, в сущности? Стоять глядя в глаза визави, с которым наб обниматься по-дружески, или- с врагом ,который вот и напал? Слово звучащее?... нет, не воспоминание. Просто увертюра, пара начальных нот, не память об отзвучавшей песне? Твоя прогулка в саду- не воспоминание, Йоханна? Твои шаги по листьям палым разве не равновесны уходу от давно умерших?
Йоханна: Нет, это не по мне. Не бывать тому, слишком тоскливо.
Зала (наконец очнувшись): Почему?  Не бывать тому, Йоханна. Именно в такую годину осознаём мы, что ничто не потеряно и никто не забыт.
Йоханна: Ах, да если б ты всё забыл и растерял, я смогла б для тебя стать всем!
Зала (почти поражён): Йоханна...
Йоханна (сочувственно): Я люблю тебя. (Пауза.)
Зала: Через несколько дней я исчезну, Йоханна. Ты знаешь это... давно.
Йоханна: Знаю. Почему повторяешь это? Ты полагаешь, что я тут же брошусь тебе на шею как милая побрякушка и забормочу о вечностях? ...Нет, это, вправду, не моё амплуа, о нет! ...Но , всё же, хочу сказать тебе, что люблю. Хоть раз смею? Ты слышишь? Я люблю тебя. И хотела бы, чтоб после тебе припоминались моё признание, в похожие мгновения, столь же отчётливо... и - в те часы, когда потеряем друг дружку из виду.
Зала: Пожалуй, Йоханна, в этом будь уверена, звучание твоего голоса никогда не забуду. Но к чему разговор о вечной разлуке? Возможно, мы позже свидимся... через три года... или пять... (Усмехаясь.) Тогда ты, пожалуй будешь принцессой, а я- графом исчезнувшего города... Что молчишь ты?
Йоханна (покрепче укутывается).
Зала: Тебя знобит?
Йоханна: О ,нет. Но мне пора уйти.
Зала: Ты так торопишься?
Йоханна: Уже поздно. Хотелось бы явиться домой рашьше отца.
Зала: Чудесно! Сегодня ты торопишься домой чтоб отца не рассердить, а через пару дней...
Йоханна: Тогда и он не станет ждать меня. Будь здоров, Стефан.
Зала: Итак, до завтра.
Йоханна: Да, до завтра.
Зала: Ты снова зайдёшь через садовые ворота?
Йоханна: Разве ты не закажешь к моему подъезду экипаж?
Зала: Ворота на замке. Никто не зайдёт без спросу.
Йоханна: Итак, будь здоров.
Зала: До завтра.
Йоханна: Да (уходит).
Зала: Слушай, Йоханна... Вот, скажу-ка я тебе: останься.
Йоханна: Нет, мне уже давно пора.
Зала: Я не о том.
Йоханна: А о чём же?
Зала: Я бы...если бы я попросил тебя остаться со мной... надолго...?
Йоханна: Ты странно шутишь.
Зала: Не шучу.
Йоханна: Ты разве забыл, что уезжаешь?
Зала: Я не связан. Ничто не мешает мне остаться в усадьбе, ничто гонит в путь.
Йоханна: По моему желанию?
Зала: Нет, я не говорю этого. Пожалуй, по моему`.
Йоханна: О нет, ты не должен. Если из-за меня останешься, по после не простишь мне этого.
Зала: Ты полагаешь? (Медля.) А если мы вместе отправимся в путь?
Йоханна: Как?
Зала: Если осмелишься. Ну, конечно, немного отваги приложится. Ты будешь не единственной дамой. Баронесса Голобина также присоединилась, насколько я слышал.
Йоханна: Ты предлагаешь всерьёз?
Зала: Абсолютно. Я спрашиваю, согласна ли ты со мной отправиться в путешествие... в качестве моей жены, разумеется, чтоб затем обсудить остальные детали.
Йоханна: Я должна...?
Зала: Что теья так волнует?
Йоханна: С тобой?... С тобой?
Зала: Пойми меня правильно, Йоханна. Ты не должна привязаться ко мне надолго. Когда мы возвратимся, то сможем взаимно распрощаться- без последствий. Это совсем просто. Ибо все твои мечты мне исполнить не под силу, знаю это определённо...И не отказывай. Прогулки, подобые этой, распогагают к обещаниям или зарокам, которые наутро кажутся неправдивыми. Больше ни слова.
Йоханна (смотрит на Залу пристально, впитывая каждое произнесённое им слово). Нет , я отвечаю, нет... окончательно.
Зала (пристально и долго смотрит ей в глаза): Ты всё обдумаешь -и ответишь мне завтра.
Йоханна : Да. (Смотрит в глаза ему, долго.)
Зала: Что с тобой?
Йоханна: Ничего... До завтра. Пока.
(Зала провожает Йоханну до садовых ворот.)
Зала (возвратившись, останавливается у пруда). Как будто я в ней хотел найти  т о т   о б р а з . Чем она была столь встревожена? ...Счастье? Нет, причина другая. Почему она так смотрела на меня? Чем была встревожена? В её взгляде читалось что-то вроде "прощай навсегда". (Внезапно пугается.) Это  должно случится со мной?... Но откуда ей знать?... Тогда что? ...она, не иначе! 
(Смотрит вдаль... Поднимается на террасу, потом заходит в салон, выходит оттуда вместе с Юлианом.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................... !:)

Восьмая сцена

Феликс. Юлиан.
Долгая пауза.

Феликс: Почему вы не отправились вместе с ним?
Юлиан: Твоя мать без вины: если и согрешила, то виновен я.  Желаю тебе всё рассказать.
Феликс (кивает).
Юлиан: Нами было решено: вместе уедем прочь. Все приготовления устроим сами. Мы намеревались тайком покинуть село, ибо твоя матушка боялась обїяснений и препирательств в роднёй. Мі назначили час компанейского побега. Тот... который после женился на ней, съездил было ненадолго в Вену, все документы выправил- и через неделю мы могли бы обвенчаться. (Пауза.) Мы продумали план. Всё взяли на себя. Мы заказали экипаж, который должен был нас дождаться за околицей. Вечером одного дня мы попрощались ,будучи уверены, что следующим утром снова встретимся дабы никогда не расстаться. ...Вышло иначе... Ты не держи зла на свою матушку, лучше выслушай меня чем историю о том же с чужих уст, ты всё поймёшь сам.
Феликс: Слушаю.
Юлиан: В июне сталось это, ясным солнечным днём явился я в Киршау... с ним... Ты ведь знаешь. Я планировал погостить всего несколько дней в деревне, но задержался.  И тогда (усмехаясь) мы окунулись в роковой круговорот греха, счастья, изменя и мечты... да ,вот её, пожалуй, по приемуществу. И тогда, в последний раз попрощавшись, ночь, предшествующую отъезду, провёл я на постоялом дворе в псоледних приготовлениях, почти без сна. Тогда-то я впервые осознал, что со мной произошло. Стоя у отворенного окна ,я понял, что завтра утром придёт час, который переменит всё моё будущее.  И тогда началось это... лёгкий страх овладел мной. Из окна мне открылся вид на  уходящую вдаль и теряющуюся в бесконечности за холмом, в бесконечности, улицу...к тысяче иных ,неведомых, невидимых ,открытых мне в тот миг. Мне показалось, что за тем холмом сокрытом моё грядущее, блистающее приключениями, и ждёт меня.. но меня одного. Жизнь принадлежала мне- и только она одна. И, дабы взять свое и тем насладиться сполна, дабы пережить всё, что мне одному причиталось, нуждался я в абсолютной, как прежде, свободе и беззаботности.  И я был тогда сражён тем, сколь легко согласился было  пожертвовать безоблачной юностью и полнотой бытия... ради чего?  Ради жалости, последствий мимолётного увлечения, что началось с наслаждения и закончилось бы как все подобные ему,  и оттого обречённые.
Феликс: Обречённые?... вы должны были порвать?
Юлиан: Да. Должен был. Мгновенно я осознал недолговечность увлечения. Дожидаться того, что должно произойти, значит, тысячекратно повторю, значит- безоружной жертвой жить несвоё, что я глубоко осознал в тот час. И я ощутил страх перед несвоим будущим. К тому же я был зол на особу, предательски доверившуюся мне, неосмотрительно, опрометчиво отдавшуюся. ...Но тогда мне казалось, обстоятельства, которые уже в медленном, жалостливом, недостойном прошлом, сложились в её, не мою пользу. И всем мои помыслы, подавленные тоской, тогда устремились к беззаботной, не связанной обязательствами дальнейшей жизни. Долго тянуть с решением я не мог.  Я честно решился. Предже ,чем звёзды поблёкли, я ушёл.
Феликс: Бежали...
Юлиан: Нет, как ты мог сказать...? Да, это был побег, плохой ли, хороший, необдуманный... столь глупый, как многие... со всем страхом перед последствиями, со всем счастьем полного избавления. Я не обманываю тебя,  Ты молод, может быть, понимаешь меня, тогдашнего, лучше, чем я нынешний. Ничто не одёрнуло, не поворотило меня вспять, ни малейшего желания исправиться. Я будто охмелел стремлением к свободе. Уже к вечеру последовавшего дня был я, преодолев быльше привчной  пешей нормы, далеко,- и образ женщины стал меркнуть, его заступала щемящая жалость, возможно, худшая наследница былого счастья. Я стал помалу забывать голос Габриэлы. Она стала тенью, подобно прочим парящим за мною, в минувшем.
Феликс: Нет, это невозможно! Столь быстро забыть её, столь бессовестно окунуться в белый свет.
Ваш рассказ похож на исповедь. Надеетесь покаяться, представляя себя иным, чем вы есть.
Юлиан: Нет, я не виню себя, и не каюсь. Я просто рассказываю тебе правду. Ты должен её выслушать. Габриэла- твоя мать, а я тот, кто её бросил. И я скажу тебе ещё нечто. Именно это, прокля`тое время, вспоминяю я ныне как самую богатую и светлую свою годину. Никогда, ни раньше, ни позже, не баловало меня такое чудесное осознание собственной молодости и безграничных возможностей, никогда я не был столь полновластным господином своей доли, собсвенной жизни... никогда- столь счастлив, как в те дни.
Феликс (спокойно): А если б она покончила с собой?
Юлиан: Думаю, тогда и я бы отправился вселед за нею.
Феликс: И, возможно, ваш поступок того стоил. А она желала наложить на себя руки, я знаю. Покончить с ложью и терзанием одним махом, так же поступали тысячи девушек до неё. Но миллионы , которые умнее, сдержались.  И, наверняка, желала бы рассказать тому, кто взял её в супруги, о своём мучительном выборе, да так и не решилась. Но матери бы легче шагалось по жизни кабы не ноша былой измены, или пусть, прощения.
Юлиан: А если бы рассказала...?
Феликс: О, я понимаю, почему она смолчала. Расказав, она бы никому не угодила, поэтому молчала всю жизнь. Молчала, как вернувшаяся с тризны, как вечная роженица на сносях, как возлюбленная случайного посетителя, вздумавшего зайти в гости десять лет спустя, умолкшая до последнего своего дня... Многие судьбы, повсеместно, похожи на эту... и нельзя бросать... чтоб после изживать вину или расплачиваться.
Юлиан: И есть немногие, кому дано судить или выносить приговоры.
Феликс: Я не примеряюсь к судейству. Я не желаю близкого пристуствия новоявленных обманщиков и отверженных , которые до последнего времени были мне доро`ги тем, что пребывали в чистых отношениях меж собою. И совершенно невозможно мне принять вас в ином качестве. Эта ваша правда- бессильна... Живой сон впечатляет более рассказанной вами истории давно минувших дней. Она ничего не изменила... Память о матери столь светла ,как прежде. А мужчина в чьём доме я был рождён и вырос, который в детстве и юность дарил нам с матушкой свою заботу и нежность, столь дорог мне ,как прежде, даже стал ещё милее.
Юлиан: И всё же, Феликс, сколь ни беспомощной тебе кажется истина, ты уже узнал в миг сомнения: мать родила тебя как моего сына...
Феликс: ...Будучи про`клятой вами.
Юлиан: ...явился на свет, будучи моим сыном...
Феликс: Ненавидя вас.
Юлиан: Вначале. Затем- прощая, и наконец, не забывай этого, дружен со мною. А в этот, последний вечер, о чём она вспоминала? ... О чём вы говорили?...О лучших, счастливейших днях , когда она почувствовала себя дамой.
Феликс: И очутилась на дне отчаяния.
Юлиан: Но разве не случайно в тот, последний вечер она вспоминала о хорошем? Думаешь, она не догадывалась о твоих визитах ко мне ? оттого-то говорила о портрете... И , опомнись, разве твоё желание видеть портрет не есть последний привет матушки мне? Понимаешь ты это, Феликс? А в эти секунды, не отрекайся, стоит картина перед твоим взором, тот портрет, который ты вчера держал в руках... с него твоя мать смотрела на сына. Такой же взгляд, что миловал меня тогда, в тот пылающий, светлый летний полдень, когда Габриэла упала в мои обьятья- и мы зачали тебя. И что бы тебя не обуревало здесь и теперь, сомнение или растерянность, знай правду: твоя мать сама этого желала, и отныне ты не забудешь, что я твой отец.
Феликс: Я вам сын... не более, чем слова,... звучащие в пустоту... Я вижу, знаю- и не принимаю ваших слов.
Юлиан: Феликс!...
Феликс: Сколько знаю вас, вы всегда были мне чужаком. (Отворачивается.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

 * * * * *,............................................................................................... !:)

Седьмая сцена

Феликс. Йоханна. Юлиан. Веграт. Затем- горничная.

Веграт (протягивает руку Юлиану):  Мой милый друг! Я очень рад.
Юлиан: Я только вчера, после моего приезда, доведался, посредством Залы. Во-первых, должен сказать...
Веграт: Благодарю тебя за участие. Благодарю сердечно. Садись же, Юлиан.
Юлиан: Ты надумал уйти?
Веграт: Время не поджимает: только в двенадцать мне надо явиться в Академию. Йоханна, будь добра, для меня не могла б ты заказать извозчика?
Йоханна (удаляется).
Веграт (садится).
Юлиан (тоже садится).
Феликс (прислонившись к камину, стоит).
Веграт: Что ж, на этот раз ты надолго уезжаешь.
Юлиан: Более чем на два года.
Веграт: Если бы ты хоть на десять дней раньше явился, то смог бы её повидать. Она угасла столь быстро, чтоб не сказать, неожиданно.
Юлиан: Наслышан.
Веграт: А пока ты поживёшь на родине, не правда ли?
Юлиан: Некоторое время. Сколь долго, даже не могу сказать.
Веграт: Ну да, строить планы- такое за тобой не наблюдалось.
Юлиан: Так. К ним питаю известную антипатию.  (Пауза.)
Веграт: Ах, Боже! Мой милый друг, коль часто в последнее время я вспоминал тебя!...
Юлиан: Я тоже...
Веграт: У тебя не так часто выпадает время на то... А я... когда вступаю в недвижимое свое, кровное-нажитое, сдаётся мне иногда, как наяву, что мы , юные друзья, рядышком в натурном зале сидим, переполнены тысячами задумок и надежд.
Юлиан: Ты о нашем прошлом говорьшь столь грустно. Кое что из задуманного всё же исполнилось.
Веграт: Кое-что... да...и всё же хочеться снова стать молодым, окунуться в прежние борения и страдания...
Юлиан: Чтоб испытать в точности прежние опасности, и насладиться тем же милым.
Веграт: Возможно, прибывающую с веком ношу воспоминаний влачить тяжелее всего...ты снова побывал в Италии?
Юлиан: Да, и в Италии тоже.
Веграт: Что до меня, то давно уж там не бывал. С тех пор, как мы с ранцами за плечами долиной Ампеццо к Пиеве бродили с тобой, и далее- к Венеции. Столь ясно солнце уже засияет.
Юлиан: Уже почти тридцать лет минуло.
Веграт: Нет, это было не столь давно. Ты тогда уже был известен. Как раз выполнил хорошую картину с Иреной Хермс. Это было в году, предшествовамшем моей женитьбе.
Юлиан: Да, да.
                            (Пауза.)
Веграт: Ты ещё помнишь, как впервые вдвоём мы отправились в Киршау?
Юлиан: Ещё бы.
Веграт: Как мы на лёгких дрожках ехали вдоль солнечной долины? А ты не забыл садик на откосе холма, где познакомился с Габриэлой и её родителями?
Феликс (нетерпеливо шагнув от камина): Отец, дом, где мать тогда жила, ещё цел?
Веграт: Нет, уже давно. Там построили виллу. Пять или шесть лет назад мы были там в последний раз, ещё сходили на могилки твоих стариков. Там всё изменилось, только кладбище прежнее... (Юлиану.) Помнишь ,Юлиан душный, облачный пополудень, когда мы с тобой сидели на низкой кладбищенской ограде, и ту замечательную нашу беседу о будущем?
Юлиан: День помню отчётливо, а вот о чём говорили, запамятовал.
Веграт: Слова выветрились из моей памяти, но помню, что та беседа была особенной... Наш мир тогда ширился. А я временами будто завидовал тебе. Мне иногда казалось, что и сам смогу всё- стоит только захотеть. Столько всего желалось повидать и узнать, стоило быть разве немного понахальнее, понапористее, ценить себя повыше...Да, я так бодрился когда ты говорил...И тогда к нам узкой тропинкой меж акациями спустилась Габриэла, она, с сломенной шлямой в руке, прийдя из села, кивнула мне. И все мои помыслы о будущем оборотились к ней , и будто весь мир уложился в одну картину, оставшись и достаточно широким, и довольно милым... Откуда только взять тех, предних красок для нынешнего полотна? Всё что мило в прошлом забыть бы по-хорошему. А теперь, когда Габриэла уже мертва, вижу её как наяву, столь живо, что пугаюсь... Ах, лучше не вспоминать о самом лучшем. К чему? Зачем? (Пауза. Веграт подходит к окну.)
Юлиан (с энтузиазмом, чтоб взбодрить Веграта): Ты поступил умно и мужественно тут же приступив к работе.
Веграт: Как ,завершившись , наити солы для дальнейшего существования?!... Работа -единственное, что механически влачит по жизни в такой ситуации превозмогая чувство одиночества и ненужности.
Юлиан: По-моему, эта твоя ностальгия - несправедливость по отношению к твоим живым близким.
Веграт: Несправедливость?...Нет ,я не хочу показаться эгоистом. Вы, дети, не держите на меня зла. Неправда ли, Феликс, ты понимаешь меня достоточно хорошо? В начале мо столькому учим, так прилежно наставляем, воспитываем на будущее своих детей. Мы ведём бесконечную борьбу за своих детей до мгновения ,пока они с нами- и один уже почти далеко. Таков переменчивый мир :они уже не могут принадлежать нам. А что касается прочих... и друзья наши суть всего лишь гости в нашей жизни :уходят из-за стола после обеда, спускаются лестницей к выходу- и обретают, как все мы, собственную траекторию и своё дело. Это ведь так естественно... Что не вредит, Юлиан, то радует...воистину радует, когда кто-то из вас снова является находенным путём к нам. И даже тот, кому очень дорог каждый день собственной жизни. Поверь мне, Юлиан. (Рукопожатие.) И ,не правда ли, пока ты в Вене, мы повидаемся ещё не раз?  Твои визиты столь необходимы нам.
Юлиан: Разумеется, буду наведываться.
Горничная (входит): Карета подана, герр профессор.  (Удаляется)
Веграт: Я ухожу. (Юлиану) Ты мне многое расскажешь. А то, было, исчез как провалился. Меня очень интересует, как ты это всё сотворил- и ещё больше, что замыслил. Феликс нам рассказал о замечательных твоих эскизах, которые ты ему показывал.
Юлиан: Я провожу тебя, если не помешаю.
Веграт: Спасибо. Но будь любезен, останься с нами, отобедай.
Юлиан: Что ж...
Веграт: Я скоро обернусь: на сегодня у меня немного административной рутины, поставлю пару подписей. За три четверти часа управлюсь. А пока составь, как в былое время, компанию детям... Дети!...........Итак, остаёшься? До скорого. (Удаляется.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................... !:)

Пятая сцена

Йоханна. Феликс.

Йоханна (спокойно): Он сказал, что Зала пропащий?
Феликс (медлит).
Йоханна: Я знала это. (Феликс желает ответить, но Йоханна жестом останавливает его) А ты едешь: с ним или без него.
Феликс: Да. (Пауза.) Скоро здесь станет совсем тихо.
Йоханна (недвижима).
Феликс: А ты как станешь жить, Йоханна?... Именно, как вам будут вдвоём с папой?
Йоханна (смотрит на Феликса как бы удивлённо).
Феликс: Ему будет одиноко. Думаю, он с благодарностью примет твою заботу: занималась бы ты им почаще, ходила б с ним на прогулки. И для тебя...
Йоханна (с горечью): Это поможет мне или ему? Что я ему восполню, или- он мне? Я не приспособлена для роли  забавницы людям в смутные дни. Я и себе помочь не могу: теперь как раз такое время. Будто некая враждебность я испытываю к людям, которым обязана сожалеть. Я ощущала это всё время пока матушка хворала.
Феликс: Нет ты не такая...Для чего ты приспособлена?
Йоханна (пожав плечами, садится скрестив руки , смотрит перед собой).
Феликс: Йоханна, почему ты мне говоришь это и ничего больше? У тебя, наверное, есть что мне сказать ещё? Вспомни, наконец, как мы прежде откровенничали.
Йоханна: Давно. Тогда мы были детьми.
Феликс: Почему ты не желаешь со мной говорить о разном как тогда, Йоханна? Ты уже забыла, как мы понимали друг дружку? Как мы взаимно поверяли все свои тайны?  Мы были добрыми друзьями! ...Как мы желали вместе устремиться в большой мир!?
Йоханна: Большой мир...О да. Я ещё помню. Но прежние сказки и  чудесные истории теперь не для нас!
Феликс: Может быть, они только для нас.
Йоханна: Нет, теперь прежние слова значат иное.
Феликс: О чём ты?
Йоханна: В большой мир...
Феликс: Что, Йоханна?
Йоханна: Однажды мы с тобой рассматривали полотно в Бельведере: эту картину я часто припоминаю. Долина с кавалерами и дамами, ещё -лес, трактир, постоялый двор, и танцующие парни с девицами, и большой город с кирхами, башнями да мостами. А по мостам маршируют солдаты, а рекою вдаль плывёт корабль. А дальше- холм, на холме -за`мок, а вдали- горы. А над хребтом парят облака, а над лугом плывёт туман, а над городом сияет солнце, а над замком гуляет ветер, а на горных вершинах лежит снег и лёд. И кто-то из присутствующих молвил "большом мир". С тех пор когда читаю о мире, то припоминаю эту картину. То же касается остальных высокопарных словесных оборотов. Опасность- злобный тигр, которому нет преград. Любовь- белокурый паж ,преклоняющий колени перед дамой... Смерть- милый чернокрылый юноша с мечом, а Слава- громогласная игра медных труб, кланяющийся люд и дорога устланная цветами. Тогда обо всём мы читали, Феликс. Теперь всё выглядит иначе: Слава и Любовь, и Смерть, и Белый Свет.
Феликс (медля): Мне будет немного боязно за тебя, Йоханна.
Йоханна: Почему, Феликс?
Феликс: Йоханна!... Я хотел бы, чтоб ты не опечалила нашего батюшку.
Йоханна: Я на то способна?
Феликс: Знаю, куда клонят твои мечтания, Йоханна. Что из них выйдет?
Йоханна: Что они могут значить? Думаю, Феликс, что сны являюся многим людям, и значат не более, чем воспоминания о прошлом.
Феликс: Йоханна! Ты сама призналась, что не устроена видеть людские страдания.
Йоханна (еле заметно поёживается).
Феликс: Страдания... и...

Шестая сцена

Феликс. Йоханна. Входит Юлиан.

Юлиан: Добрый день. (Протягивает руку Феликсу.)
Йоханна (вставая): Герр Фихтнер! (Протягивает ему руку.)
Юлиан: Я едва тебя узнал, Йоханна. Ты стала молодой дамой...Ваш батюшка дома?
Йоханна: Он пока ещё не уходил. Только к двенадцати ему надо явиться в Академию.
Юлиан: Должно быть, он в ателье?
Йоханна: Я сейчас позову его.
Юлиан (осматривается).
(Как только Йоханна намеревается уйти, входит Веграт в шляпе и с тростью.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,............................................................................................. !:)

Четвёртая сцена

Феликс. Доктор Ройманн. Затем- Йоханна.

Доктор Ройманн: Вы решились?
Феликс: Почти.
Доктор Ройманн: Теперь узнаете много нового.
Феликс: Кроме прочего, надеюсь убить время...(Цитируя.) "...и в неизведанные дали..." Так оно и вправду будет?  Если б всё так- захватывающе!
Доктор Ройманн: Но вы попросили времени на размышления?
Феликс: Не знаю даже, почему. А всё же...Мысли о том, что бросаешь людей и ,вероятно, потеряешь кого-то вернувшись, или, в любом случае, не встретишь прежним причиняют боль путешественнику...
Доктор Ройманн: Коль вас ничто иное не беспокоит, тогда каджый час неопределённости тяготит. Ничто не отдаляет вас от людей так как осознание необходимости  долга пребывать постоянно с ними. Вникните в это единственое обстоятельство - и езжайте себе в Геную, Малую Азию, Тибет, Бактрию...Да, это вас облегчит: мои лучшие пожелания возьмите в дорогу. (Протягивает Феликсу руку.)
Феликс: Благодарю вас. Но повремените с вашим напутствием.  Обстоятельства могут перемениться перед отъездом- так бывало не раз.
Доктор Ройманн: Пожалуй. Всё естественно.
Феликс (пристально  доктору в глаза): Господин доктор!...В вашем рукопожатии я всегда ощущал нечто от последнего причастия.
Доктор Ройманн (улыбаясь): Можно ли, прощаясь, наверняка знать, что встретишься вновь?
Феликс: Герр доктор...  герр фон Зала верно ли истолковал ваш взгляд?
Доктор Ройманн: Я ведь вас не зацепил оком.
Феликс: Он разве не едет с нами?
Доктор Ройманн (насмешливо): Это с трудом предсказывается.
Феликс: Лгать вы не научились, герр доктор.
Доктор Ройманн: Судя по обстоятельствам, полагаю, что вы сами справитесь с дорожными сборами.
Феликс: Несколько дней назад вы консультировали господина фон Залу?
Доктор Ройманн: Да, было, недавно. (Пауза.) Что ж, вы сами видите: он хвор, не правда ли? ...Итак, храни его Бог, Феликс.
Феликс: Останетель ли вы другом  нашего дома во время моей отлучки?
Доктор Ройманн: Почему вы меня об этом спрашиваете, Феликс?
Феликс: Вы не желаете снова к нам в гости? ...Да? почему?
Доктор Ройманн: Увереяю вас...
Феликс: Понимаю...
Доктор Ройманн (смущённо): Что тут понимать...?
Феликс: Милый доктор... Теперь я знаю... почему вы не желаете заходить к нам... Всякий раз кто-то ломает шею...Милый друг...
Доктор Ройманн: Ничего не станется... Когда я  н у ж е н , меня легко найти...
Йоханн (входит).
Доктор Ройманн Адьё... Адьё, фрёйляйн Йоханна...
Йоханна: Вы уже уходите, герр доктор?
Доктор Ройманн: Да... Передайте поклон вашему батюшке. Адьё... (Протягивает Йоханне руку.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................... !:)

Третий акт

Комната в доме Вегратов граничащая с верандой. Вид на сад из окон.

Первая сцена

Йоханна,одна. Затем- Зала.

Йоханна (сложив руки на коленях, сидит на одном из стульев).
Зала (входит): Доброе утро, Йоханна.
Йоханна (поднимается, подходит к Зале, смотрит на него): Ты пришёл в последний раз?
Зала: В последний? Что тебе показалось? Наши намерения ни на йоту не изменились. Сегодня седьмое ноября, а двадцать шестого из Генуи отправится корабль.
Йоханна: Ты внезапно исчезнешь. Я буду стоять у запертых садовых ворот.
Зала: Обойдёмся без ненужностей.
Йоханна: Увы, напротив. Запомни это.

Вторая сцена

Йоханна и Зала. Входит Феликс.

Феликс: Это вы, герр фон Зала? (Рукопожатие.) Что ж ,сколь долго продлятся ваши сборы?
Зала:Ничего особенного: я упакую кофры, затворю двери- и устремлюсь в неизведанные дали. Кстати, у меня вопрос к вам, Феликс: не желаете ли присоединиться к экспедиции?
Феликс (удивлённо): Не хочется ли? Вы это всерьёз, герр фон Зала?
Зала: Вопрос столь прям, сколь вы уклончивы.
Феликс: Как это мне понимать? Желаю ли я с вами устремиться в Азию? Как можно мне, военнослужащему, участвовать в подобном предприятии?
Зала: Археология близка вашему поприщу.
Феликс: Разве ваше предприятие не носит сугубо научный характер?
Зала: Постольку поскольку. Но вполне возможно, что обстоятельства внесут правку: многое может приключиться- и тогда молодые мужчины вроде вас окажутся очень к месту.
Феликс: Вроде меня...?
Зала: Семь лет назад Рольстону пришлось иметь дело с внештатными обстоятельствами. И в долине Каракум, и близ устья Аму-Дарья постоянно случались вооружённые стычки.

Третья сцена

Йоханна. Феликс. Зала. Входит доктор Ройманн.

Доктор Ройманн: Те, кто удобно устроился в Каракумах, будут довольны вашими вооружёнными стычками...(Беглые взаимные приветствия, рукопожатия: всё, чтоб не прервать завязавшуюся беседу)
Зала: Возможно, вы правы, герр доктор.
Феликс: Позвольте ,герр фон Зала, да по адресу ли вы обращаетесь? Это экспромт, вы не оговорились?
Зала: Я не наобум предлагаю, лишь бы новичка завербовать, но развивая тему разговора, который состоялся вчера в Министерстве иностранных дел,и на котором я участвовал, то есть считаю себя вправе нечто к сказанному добавить. Ах ,в нём нет никакой тайны. Вы уж наверно прочли в газетах, что некий чин из Генерального штаба нескольких фуражиров- и артиллеристов-офицеров, так сказать,определил к государственным делам. Согласно последним известиям из Азии, которые мне не кажутся безнадёжными, из-за происков Англии подкрепление в качестве дозора на пути частного каравана будет нелишним.
Феликс: А возможно ли, я ...?
Зала: Позволите мне от вашего имени договориться с графом Ронски?
Феликс: Вы уже говорили с ним обо мне?
Зала: Я с удовольствием выдвинул вашу кандидатуру. Теперь дело за вами: решайте, готовы ли будете двадцать шестого ноября отправиться с нами на корабле из Генуи.
Доктор Ройманн: Вы так скоро решились покинуть Вену?
Зала: Да. (Легко.) Почему вы так смотрите на меня, герр доктор? Ваш взгляд несколько неосторожен.
Доктор Ройманн: Насколько?
Зала: Он выдаёт опасение: мол, отплыть ты волен, а вот вернёшься- это вряд ли.
Доктор Ройманн: Послушайте же, герр фон Зала, можно ведь вслух усомниться в успехе подобного вашему предприятия. Но интересует ли вас, герр фон Зала, вернётесь ли? Вы ведь не относитесь к предусмотрительным людям?
Зала: Да, я не из таких. Тем более, что в подобных предприятиях нет особого выбора в скудных средствах. Но ,коль вам угодно, у меня -подходящая опора.
Доктор Ройманн: Какая?
Зала: Я не желаю перед отплытием караться сомнениями.
Доктор Ройманн: Желание, с которым должен не могу не считаться.
Зала: В любом случае вы обязаны были б мне сказать всё что думаете по этому поводу, доктор. Я считаю, что у человека есть право наполнить собственное бытие всеми наслаждениями и жутями ,что в жизни сокрыты. Так же мы, вероятно, обязаны учинить все добрые и злые дела из тех, что в нашей натуре...Нет ,вам не исповедовать меня в смертный час! У нас столь разные точки зрения...Что ж, Феликс, до двадцать шестого ноября. Ещё семь недель от отплытия. Что касается формальностей, то не извольте беспокоиться.
Феликс: В течение какого срока должен я отпроситься?
Зала: Не стоит торопиться. Когда заканчивается ваш отпуск?
Феликс: Завтра вечером.
Зала: Вы, пожалуй, намереваетесь поговорить со своим батюшкой?
Феликс: С отцом- естественно. Но, в любом случае, завтра утром я дам вам ответ, герр фон Зала.
Зала: Прекрасно. Буду очень рад. Но, на будущее, запомните: это вовсе не прогулка. Итак, до свиданья. Адьё, фрёйляйн Йоханна. Будьте здоровы, герр доктор. (Уходит.)
(Короткая пауза. Оставшиеся- в движении.)
Йоханна (Поднимается.): Ухожу в свою комнату. Адьё, герр доктор. (Удаляется.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................. !:)

Пятая сцена

Феликс и Юлиан.

Феликс: Тут ничего не... изменилось?
Юлиан: Нет, насколько знаю. Что б ты заметил, будучи дважды или трижды у меня в гостях?
Феликс: Да...но в последний раз мы не рассудили один, особо важный год моей жизни. Я пришёл спросить у вас совета.
Юлиан: Теперь, для начала, твоя карьера устроилась. Твой батюшка того же мнения.
Феликс: Да, он уж согласился: пусть военная. Хотя, если б я определился на инженерском поприще, мой выбор ему показался лучшим. Отец, по крайней мере, убедился, что и в мундире можно вести вполне достаточную жизнь, без долгов, без дуэлей. А возможностей да неожиданностей на долю нашего брата выпадает поболе ,чем штатским- в этот что-то есть.
Юлиан: А как дела у вас дома?
Феликс: Дома... вероятно, слово "дом"  уж почти утратило смысл.
Юлиан: Правда ли, что твой отец возобновил свою работу?
Феликс: Естественно. Через два дня засел в своём ателье. Это достойно удивления. Но я в этом не слишком разбираюсь... Я вам не помешал, герр Фихтнер? Вы упорядочиваете свой архив?
Юлиан: Да, не к спеху. Дело недолгое. Бо`льшую часть- сжечь.
Феликс: Как?
Юлиан: Всё ж ,разумнее всего вещи, не сто`ящие больше внимания, сжигать.
Феликс: Не печально ль вам сужать собственное прошлое?
Юлиан: Печально?...А всё же, так поступать естественнее.
Феликс: Я не могу согласиться. Всмотритесь: письмо , или картинка, или иная мелочь, сожжённая вскоре после обретения их- это кажется мне само собой разумеющимся. Но нечто достойное, впитавшее жизненную боль или счастье, а потому- достойное памяти, не до`лжно пропасть, даже в вашей жизни, столь богатой и бурной....Вы напуганы свойи прошлым?
Юлиан: Как ты, пришёл к подобному умозаключению, ты, столь юный?
Феликс: Подумалось, только что.
Юлиан: Пожалуй, ты неправ. Ведь есть ещё причина, побудившая меня ограничить личное прошлое. Я решил остаться без корней.
Феликс: Что?
Юлиан: Я оставляю это жильё- и ещё не знаю что будет пото`м. Мне милее разделываться с плодами до того ,как грозди будут раздавлены и обречены на брожение в винной бочке.
Феликс: Похоже, вам немного некоторых документов.
Юлиан: Не знаю таких.
Феликс: ...И у вас наверняка остались такие, что важне не только вам. Включая всю живопись, которую, вы, конечно, частично сохраните.
Юлиан: Ты имеешь в виду те мелочи, что я тебе показал в Зальцбцурге?
Феликс: Их тоже, естественно.
Юлиан: Они пока нераспакованы. Желаешь оставить себе?
Феликс: Охотно приму. Буду вам очень благодарен. Они произвели на меня особенное, сильное впечатление.(Пауза.) Но у меня к вам есть ещё одна просьба. Очень большая. Если мне позволите...
Юлиан: Говори же.
Феликс: В вашем архиве должен быть портрет моей матушки в девичестве. Небольшой рисунок акварелью, который написали вы собственноручно.
Юлиан: Да, такой портрет я нарисовал.
Феликс: И у вас он сохранился?
Юлиан: Думаю, что найдётся.
Феликс: Я очень хотел бы взглянуть.
Юлиан: Гладя на него, вы будете вспоминать свою матушку...?
Феликс: Да. Она рассказала о нём мне последним вечером, перед собственной кончиной. Я тогда не догадывался, что столь близка её...что скоро её не станет. Сегодня мне отчётливо примонилось то, что  в тот, последний, вечер матушка говорила о давно минувших днях.
Юлиан: И о портрете?
Феликс: Он мне очень дорог.
Юлиан (будто припоминая нечто): Куда я мог его запроторить? Подожди-ка...(Подходит к одному из книжных шкафов, отворяет замок нижней дверцы. Видно, что в некоторых ящиках уложены этюдники) Я нарисовал его в провинции, в маленьком домике, где теперь живут твои бабушка с дедушкой.
Феликс: Знаю.
Юлиан: Пожалуй, ты уж совсем забыл о стариках?
Феликс: Едва помню. Они- совсем простые люди, не правда ли?
Юлиан: Да. (Вынимает большой этюдник) Здесь всё сохранилось. (Кладёт этюдник на письменный стол, отворяет его. Присаживается.)
Феликс (стоя за Юлианом, смотрит через его плечо).
Юлиан: Вот их домик, в нём жили твои они жили, твои дедушка с бабушкой и твоя матушка.(Листает дальше.) А это- вид на долину с кладбища.
Феликс: Лето...
Юлиан: Да...А это маленький постоялый деревенский двор, где жили мы с твоим батюшкой.... А это...(Молча всматривается в картину. Долгая пауза...)
Феликс (берёт картину в руки): Сколько лет маме было тогда?
Юлиан (сидя): Восемнадцать лет.
Феликс: Как красноречив её взгляд. Её губы улыбаются, они будто говорят мне...
Юлиан: Что тебе мать тогда рассказала,... за свой последний вечер?
Феликс: Не много. Но мне показалось, что знаю больше, чем мне было рассказано. Странно же: именно так матушка тогда смотрела вам в глаза. Мне кажется, эти глаза несколько смущены. Ещё в них страх...Так смотрят на призраков тех людей, по которым тоскуют , но и боятся их,  даже мёртвых.
Юлиан: Тогда твоя мать ещё редко покидала село.
Феликс: Она ведь не похожа на тех женщин, с которыми вам довелось повстречаться, не правда ли? ...Почему вы молчите? Не принадлежу к тем, которые не принимают это...которые не желают принять, что и матери, и сёстры суть женщины. Я даже думаю, что тогда ей угрожала некая опасность...и ещё. одному...(Просто.) Вы очень любили мою мать?
Юлиан: Тебе особенно интересно... Да, она мне нравилась.
Феликс: И, конечно ,бывали милые дни, когда Вы сиживали в зелёной беседке с этим мольбертом на коленях ,а напротив Вас,- на майской поляне среди алых и белых цветов стоядла эта молодая девушка с соломенной шляпкой в руке и смешливо, испуганно смотрела на Вас.
Юлиан: Об этих свиданиях рассказвала матушка в тот последний вечер?
Феликс: Да. Это, наверное, наивно ,но мне кажется, что с тех пор вам никто не нравился так, как она тогда.
Юлиан (все сильнее волнуясь, пока сдержан): Ничего не добавлю: теперь я не устоял бы перед соблазном представиться лучшим, чем был тогда. Ты ведь знаешь, как я провёл свою жизнь: в постояном стремлении, не связывая себя постоянными и простыми обязательствами перед кем бы то ни было. Способностью дарить и принимать счастье, видать, не обладаю.
Феликс: Я чувствую это. Я это всегда ощущал, подалуй, с некоторой долей сожаления, почти с болью, но именно такие, как Вы люди, от природы обречённые творить много и достойно...именно такие особы , думается мне, верно хранят милые и тихие воспоминания о верной...после жизни, полной невзгод и хлопот. Разве я неправ?
Юлиан: Может быть и так.
Феликс: Никогда прежде матушка не говорила об этом портрете: странно ведь?...В тот, последний, вечер- впервые. Мы оставались совсем одни на веранде: прочим я сказал адьё...И, неожиданно, матушка завела разговор о том давнем, дальнем лете. В её словах звучало многое, и то, о чём она даже не догадывалась. Матушка, не догадываясь о том, поверяла свою минувшую юность моей.  Это растрогало меня так, что словами не могу передать вам. Сколь она любила, а так не говорила со мной ещё ни разу. Матушка, верю, в тот час была мне дорога как никогда прежде...И, когда мне уж надо было удалиться, почувствовал я ,что матушка что-то немногое мне недосказала тогда. ...Вы теперь должны понять, почему этот портрет я столь страстно желал увидеть. Он как будто продолдает говорить со мной, словно матушка, ещё жива и наставляет меня если прошу совета.
Юлиан(растроганно): Только спроси,...спроси, Феликс.
Феликс (насторожившись, устремляет внимательный взгляд на Юлиана).
Юлиан: Пожалуй, и я думаю, что она нечто недосказала.
Феликс: Что с Вами?...
Юлиан: Желаешь взять с собой портрет?
Феликс: Что?...
Юлиан: Вззьми же. Он твой. Дарю его тебе. Но когда я обрету постоянную квартику, хотель бы снова видеть её. Но и потом ты сможешь любоваться им когда пожелаешь и, надеюсь ,это тебя не стеснит.
Феликс(снова адресует взгляд картине): Она как живая, каждый миг...Этот взгляд устремлён ко мне!...Этот взгляд...! Смоглу ли я до конца понять его?
Юлиан: У всех матерей обычные женские судьбы.
Феликс: Я ,право, верю, что мать останется со мной. (Кладёт картину на стол. Длинная пауза...Феликс по-преднему смотрит на портрет.)
Юлиан: Ты не возьмёшь с собой акварель?
Феликс: Не теперь. Он принадлежит скорее вам, чем мне.
Юлиан: И тебе...
Феликс: Нет ,я не желаю оставлять его с собой, пока моя судьба совершенно не определится (Твёрдо смотрит Юлиану в глаза.) Право не знаю отчего, мне кажжется, что портрет не постарел за столько лет...Совсем, насколько вижу...что я...
Юлиан: Феликс!
Феликс: Нет ,мне показалось. (Смотрит Юлиану в глаза, нежно и несколько страстно) Будьте здоровы.
Юлиан: Ты уже уходишь?
Феликс: Мне хочется немного побыть в одиночестве. До завтра.
Юлиан: До свидания, Феликс. Завтра буду у вас...завтра приду к тебе, Феликс.
Феликс: Буду ждать Вас. (Удаляется.)
Юлиан (ненадолго замирает, потом идёт к письменному столу и ,стоя, всматривается в портрет).

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы