Артур Шницлер "Одинокий путь", пьеса (3: 7)

 * * * * *,............................................................................................... !:)

Седьмая сцена

Феликс. Йоханна. Юлиан. Веграт. Затем- горничная.

Веграт (протягивает руку Юлиану):  Мой милый друг! Я очень рад.
Юлиан: Я только вчера, после моего приезда, доведался, посредством Залы. Во-первых, должен сказать...
Веграт: Благодарю тебя за участие. Благодарю сердечно. Садись же, Юлиан.
Юлиан: Ты надумал уйти?
Веграт: Время не поджимает: только в двенадцать мне надо явиться в Академию. Йоханна, будь добра, для меня не могла б ты заказать извозчика?
Йоханна (удаляется).
Веграт (садится).
Юлиан (тоже садится).
Феликс (прислонившись к камину, стоит).
Веграт: Что ж, на этот раз ты надолго уезжаешь.
Юлиан: Более чем на два года.
Веграт: Если бы ты хоть на десять дней раньше явился, то смог бы её повидать. Она угасла столь быстро, чтоб не сказать, неожиданно.
Юлиан: Наслышан.
Веграт: А пока ты поживёшь на родине, не правда ли?
Юлиан: Некоторое время. Сколь долго, даже не могу сказать.
Веграт: Ну да, строить планы- такое за тобой не наблюдалось.
Юлиан: Так. К ним питаю известную антипатию.  (Пауза.)
Веграт: Ах, Боже! Мой милый друг, коль часто в последнее время я вспоминал тебя!...
Юлиан: Я тоже...
Веграт: У тебя не так часто выпадает время на то... А я... когда вступаю в недвижимое свое, кровное-нажитое, сдаётся мне иногда, как наяву, что мы , юные друзья, рядышком в натурном зале сидим, переполнены тысячами задумок и надежд.
Юлиан: Ты о нашем прошлом говорьшь столь грустно. Кое что из задуманного всё же исполнилось.
Веграт: Кое-что... да...и всё же хочеться снова стать молодым, окунуться в прежние борения и страдания...
Юлиан: Чтоб испытать в точности прежние опасности, и насладиться тем же милым.
Веграт: Возможно, прибывающую с веком ношу воспоминаний влачить тяжелее всего...ты снова побывал в Италии?
Юлиан: Да, и в Италии тоже.
Веграт: Что до меня, то давно уж там не бывал. С тех пор, как мы с ранцами за плечами долиной Ампеццо к Пиеве бродили с тобой, и далее- к Венеции. Столь ясно солнце уже засияет.
Юлиан: Уже почти тридцать лет минуло.
Веграт: Нет, это было не столь давно. Ты тогда уже был известен. Как раз выполнил хорошую картину с Иреной Хермс. Это было в году, предшествовамшем моей женитьбе.
Юлиан: Да, да.
                            (Пауза.)
Веграт: Ты ещё помнишь, как впервые вдвоём мы отправились в Киршау?
Юлиан: Ещё бы.
Веграт: Как мы на лёгких дрожках ехали вдоль солнечной долины? А ты не забыл садик на откосе холма, где познакомился с Габриэлой и её родителями?
Феликс (нетерпеливо шагнув от камина): Отец, дом, где мать тогда жила, ещё цел?
Веграт: Нет, уже давно. Там построили виллу. Пять или шесть лет назад мы были там в последний раз, ещё сходили на могилки твоих стариков. Там всё изменилось, только кладбище прежнее... (Юлиану.) Помнишь ,Юлиан душный, облачный пополудень, когда мы с тобой сидели на низкой кладбищенской ограде, и ту замечательную нашу беседу о будущем?
Юлиан: День помню отчётливо, а вот о чём говорили, запамятовал.
Веграт: Слова выветрились из моей памяти, но помню, что та беседа была особенной... Наш мир тогда ширился. А я временами будто завидовал тебе. Мне иногда казалось, что и сам смогу всё- стоит только захотеть. Столько всего желалось повидать и узнать, стоило быть разве немного понахальнее, понапористее, ценить себя повыше...Да, я так бодрился когда ты говорил...И тогда к нам узкой тропинкой меж акациями спустилась Габриэла, она, с сломенной шлямой в руке, прийдя из села, кивнула мне. И все мои помыслы о будущем оборотились к ней , и будто весь мир уложился в одну картину, оставшись и достаточно широким, и довольно милым... Откуда только взять тех, предних красок для нынешнего полотна? Всё что мило в прошлом забыть бы по-хорошему. А теперь, когда Габриэла уже мертва, вижу её как наяву, столь живо, что пугаюсь... Ах, лучше не вспоминать о самом лучшем. К чему? Зачем? (Пауза. Веграт подходит к окну.)
Юлиан (с энтузиазмом, чтоб взбодрить Веграта): Ты поступил умно и мужественно тут же приступив к работе.
Веграт: Как ,завершившись , наити солы для дальнейшего существования?!... Работа -единственное, что механически влачит по жизни в такой ситуации превозмогая чувство одиночества и ненужности.
Юлиан: По-моему, эта твоя ностальгия - несправедливость по отношению к твоим живым близким.
Веграт: Несправедливость?...Нет ,я не хочу показаться эгоистом. Вы, дети, не держите на меня зла. Неправда ли, Феликс, ты понимаешь меня достоточно хорошо? В начале мо столькому учим, так прилежно наставляем, воспитываем на будущее своих детей. Мы ведём бесконечную борьбу за своих детей до мгновения ,пока они с нами- и один уже почти далеко. Таков переменчивый мир :они уже не могут принадлежать нам. А что касается прочих... и друзья наши суть всего лишь гости в нашей жизни :уходят из-за стола после обеда, спускаются лестницей к выходу- и обретают, как все мы, собственную траекторию и своё дело. Это ведь так естественно... Что не вредит, Юлиан, то радует...воистину радует, когда кто-то из вас снова является находенным путём к нам. И даже тот, кому очень дорог каждый день собственной жизни. Поверь мне, Юлиан. (Рукопожатие.) И ,не правда ли, пока ты в Вене, мы повидаемся ещё не раз?  Твои визиты столь необходимы нам.
Юлиан: Разумеется, буду наведываться.
Горничная (входит): Карета подана, герр профессор.  (Удаляется)
Веграт: Я ухожу. (Юлиану) Ты мне многое расскажешь. А то, было, исчез как провалился. Меня очень интересует, как ты это всё сотворил- и ещё больше, что замыслил. Феликс нам рассказал о замечательных твоих эскизах, которые ты ему показывал.
Юлиан: Я провожу тебя, если не помешаю.
Веграт: Спасибо. Но будь любезен, останься с нами, отобедай.
Юлиан: Что ж...
Веграт: Я скоро обернусь: на сегодня у меня немного административной рутины, поставлю пару подписей. За три четверти часа управлюсь. А пока составь, как в былое время, компанию детям... Дети!...........Итак, остаёшься? До скорого. (Удаляется.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы