Чистильщик

- Ты бы, батюшка, пришел двор почистил.
- ?
- Гуркотит, что то ночью, стучится. Петух ни свет, ни заря кричит и в погребе гупает кто-то.
Дошло.
Освятить просят усадьбу.
Попробовать, что-то объяснить об суевериях и страхах от неверия?
Не получится. В лучшем случае скептически выслушают, покивают головой, то ли в знак согласия, то ли в смысле: говори, мол, говори, а дело свое поповское иди и делай.
Это в селе так обычно происходит. В городе немного по иному, тут уже о полтергейсте порассуждают, знакомых книжных магов вспомнят, да последние прогнозы доморощенных астрологов в пример приведут. Одно объединяет, что город, что село - абсолютная уверенность в существовании того, кто специально желает зла и неприятностей. Причем, это не тот «враг рода человеческого» о котором и в Писании, и у Отцов. Нет, не он. Зачем так далеко ходить? Источник обычно рядом. С амплитудой от соседки до тещи или до свекрухи со свекром.
Впрочем, рассуждения все это. Констатация того, что Ветхий Завет библейский и сегодня чрезвычайно актуален.
Собрал я свой требный чемоданчик и пошел «двор чистить».
Встретил хозяин. Сухонький мужичок, лет под семьдесят, опрятно, по случаю моего прихода одетый, и постоянно что-то для себя или для меня (?) бурчащий. На мои «Да что вы говорите!» и «Надо же!» реакции никакой. Сплошные рассуждения, что жить спокойно вороги не дают, вон в позапрошлом году так в огороде пшеницу, что по краям посеял, так узлом повязали, что и картошка не уродилась.
- Конек-горбунок погулял что ли? - спросил я деда.
Тот продолжал что-то бубнить, не отвечая.
- Вы ему громче говорите, он слышит плохо - расшифровала мое недоумение, вышедшая хозяйка. Пришлось повторить громогласно.
Дед недоуменно посмотрел на меня и ответствовал:
- Какая лошадь, мы их отродясь не держим. Туточки, через усадьбу, бабка живет, она и творит непотребство это.
Поражаюсь я сельским прихожанам моим. Обычно к старости лет они сами на хозяйстве остаются. Дети разъезжаются. Забот же не убавляется, так как аккурат к сбору вишни, затем картошки и прочих овощей они, дети которые, всем возросшим собственным семейством, четко приезжают. Нельзя сказать, что бы вообще не помогали садить, полоть да с жуком воевать, но рано по утрам в огородах я обычно только бабушек с дедушками в косыночках и кепочках наблюдаю....
Силушки уже той, что у стариков моих ранее были теперь не достает, а количество соток в поле и на усадьбе, как и кудахтающие и мычащие братство, отнюдь не убавляется. Ясно, что со всем не управишься, а поправки своим годам и здоровью, делать они не хотят и то, что раньше быстро и четко получалось, нынче никак не успевается. То одно не ладится, то другое. Надобно причину искать. Виноватых же, мы всегда на стороне находим. Изначально так повелось, начиная от Адама.
Жили хозяин и хозяйка в большом доме, причем первый, вернее, нижний его этаж, который для подвала был построен, с маленькими оконцами вверху, постепенно стал для них основным «домом», а верхние комнаты поражали своей чистотой и симметричностью расставленной мебели, предметов, подушек и посуды в серванте. Тут не жили. Для гостей держали. По моему, в последний раз, сюда на Рождество заходили или на Пасху, прошлую.
Перед красным углом, на столе разложил я свои «святости», именно так у нас называют все то, что в требном чемодане лежит. На улице разжег кадило (от нынешних софринских углей смрад при растопке такой исходит, что невольно «гиену огненную» помянешь) и начал потихоньку положенный молебен служить.
Хозяйка стояла сразу за мной, с зажженной свечой и исправно повторяла все знакомые слова читаемых молитв, а когда надобно и «Господи, помилуй», тихим голоском, выводила.
Дед расположился чуть далее. Свечу не зажег, сказав, что лампады перед иконами стоит, и нечего зря свечи тратить, так как «муж и жена одна с....», одной хватит. Спорить было бесполезно, я это уже понял, да и надеялся, что, промолчав, заставлю и деда остановить свое бурчание.
Зря надеялся. Дед продолжал бурчать, не обращая на несколько раз повторенное родной бабкой:
-Да цыть ты, старый!
Прислушиваться было некогда, но всё же было понятно, что идет своего рода репортаж-комментарий всех моих слов и действий, главной частью которого, составляло сетование, что все нынче не так и попы тоже почти не настоящие и нечего меня в иконостас вешать.
Да и ведь действительно, среди множества разнокалиберных икон красного угла, с вставленными под стекло цветочками и свечами, красовалась и моя фотография, с которой, правда, соседствовали еще два иерея, сподобившиеся такой же чести. Один знакомый, а другой, как догадался, мой предшественник еще из старого, поруганного и разрушенного в хрущевское лихолетье храма.
Когда я наклеивал по стенам, положенные изображения крестиков, прежде чем помазать их освященным маслом, дед расстроено бубнил, что «уси шпалеры попортил» (шпалеры - это обои по-местному), но больше всего мое окропление жилища святой водой взволновало.
- Эта же, хто теперь серванту и шифоньер мыть будет?
На улице, при окроплении дома, построек и усадьбы, дед приободрился и, гордо взирая на поглядывающих из-за забора соседей, несколько раз громогласно, дабы все слышали, сообщил, что теперь, после чистки, никто ему не страшен.
В эпилоге дед заявил:
- Ты, батюшка, над худобой молитву то прочти и лозой вербной их похлещи.
- Так я водой окроплю!?
- Лозой тоже надо. Для чего я ее держу тут? Испокон веку попы худобу святостью окропляли и лозой праздничной хлестали.
Нашел молитву об освящении стада. Помолились. Водицей святой окропил коровенку, да теленка, с петухом, гусями и курами. Лозой, правда, хлестать не стал. Хозяйка на деда шикнула:
- Ты, старый, по навыдумываешь, аж соромно за тебя.
Дед, к удивлению, замолчал, а когда я уже к калитке пошел, как запоет, звонким таким голосом:
«Благодарни суще недостойные раби Твои Господи, о Твоих великих благодеяниих на нас бывших...»
Тут и слезы на глаза. И у бабули, и у меня.
Так что чистильщик я теперь еще.
И слава Богу!

 

Как то так получилось, что в один из выходных дней мне было не с кем гулять и я пошёл вперёд, задумавшись про разное и рассматривая новые дома, которых не видел раньше, новые дворы, в которых ещё не был раньше и даже людей которые хмуро куда-то шли. Я шёл и шёл, аж пока не вздрогнул от знакомого голоса и остановился на месте, пытаясь понять почему я слышу этот голос и зачем.
- Дурко, привет. - повторил знакомый голос и я обернулся.
Недалеко от меня стояла совсем удивленная Вика и усилено моргала мне ресницами. Я подошёл и как всегда:
- Что ты тут делаешь?- спрашиваю.
- Я? - искренне удивилась Вика и заморгала так активно, что мне показалось словно у Девочки, которую я чаще всего бил подушкой по голове, не одно веко а четыре на каждом глазу.  - Я тут живу недалеко.
Я осмотрелся вокруг и опять понял. А поняв я сконфузился и конечно залился на всё лицо краской, не зная куда себя деть и почему вообще я так сконфузился.
- Чо покраснел. - растерялась Вика, приведя меня в норму этим.
- Не знаю. - честно ответил я.
- Так что ты тут делаешь?
- Эээээ.... не знаю. - был вынужден ответить я.
- Как так. - снова включив ресницы на полную мощность, спросила Вика.
- Ну... это... я расстроился что гулять не с кем и пошёл вперёд. Дошёл сюда. - невнятно промямлил я. - Так получилось.- почему то радостно улыбнувшись, почти вскрикнул я и ляпнул гениальную идею, что пришла в голову. - Давай погуляем вместе. - отчеканив каждое слово говорю.
- А ты всё к Вике пристаешь. - снова вздрогнул от вечно не вовремя появляющегося голоса Очень высокой девочки.
Я развернулся и устремил свой суровый взор прямо в Аню, просто потерявшись, ввиду того что понятия не имел что и ответить то можно. Но тут мне на помощь пришла сама Вика и заявила:
- Да.
- Так я ж не подушкой по голове. - сразу же превратившись в ёжика, ответил я и удивился что не сконфузился.
- И это уже плюс. - захихикала Аня.
Моя ёжиковость прошла от этого моментально и я заулыбался.
- Очень большой плюс. - добавила Вика и засмеялась с меня, так как мне нравиться.
- Пошлите на качели. - довольный предлагаю.
- А палить костёр под нами не будешь? - хитро улыбаясь спрашивает Аня.
- Не а. Честное слово. А если вдруг загорится я потушу. - отвечаю.
Девочки рассмеялись настолько сильно, что я подумал: "Как бы у них животы не лопнули". Вспоминая тот эпизод моей эпичной жизни, я понял почему они настолько сильно и долго смеялись. Но тогда не понял и не покраснев повёл девочек к качелям, которые видел по дороге.
И мы катались на больших железных качелях, радостно перекрикиваясь и смеясь с дурацких шуток, или просто так, потому что нам элементарно хорошо и весело. Мне было радостно видеть смеющуюся Вику рядом и разговорить с ней про разное. Моё настроение не портило, даже множество колкостей, что сыпались на мою непонимающую голову из уст Очень высокой девочки.
После качелей мы отправились гулять и я конечно посмотрел на тайнички под стёклышками с разными штучками, что были закопаны в тайных местах. У Ани пообедав мы отправились опять гулять. Время летело с головокружительной скоростью межпланетной ракеты и в мгновение ока начало вечереть, но мне категорически не хотелось заканчивать этот великолепный день и я продолжал гулять с девочками.
И вот уже настали сумерки, а мне невообразимым путём удалось уговорить Вику с Аней на то что б распалить костёр. Обосновавшись за садиком я мгновенно разжег его и мы разместились на двух брёвнышках и заговорили про разное. Скоро из темноты появились две фигуры мальчиков. Я узнал Мишу с Женей и обрадовался.
- Привет. - радостно сказал я.
- Привет. А чо это ты тут делаешь? - спрашивает удивлённый Женя.
- Костёр палю.
- А почему с ними? - продолжает удивляется Женя.
- А почему нет? - в ответ удивился я.
- Они же девочки. - хором отвечают Миша и Женя.
У меня начало строиться конфликтное выражение лица и вообще я был весь такой возмущённый и непонимающий. Но прежде чем я успел что либо ответить, слово взяла Очень высокая девочка:
- Да что ты говоришь? А с девочками палить костёр оказывается нельзя.
- Нельзя, не женское это дело. - надувшись важно ответил Миша.
- Вы всё портите. - важно поддержал Женину теорию Миша.
Я было опять хотел вступить наконец то и разбить врага метким словом в пух и прах... ну Женю и Мишу с их теорией, но тут случилось то что кардинально изменило мою позицию и вообще...:
- Мы всё портим? - удивилась  Аня. - Вон он. - тыкая пальцем в меня. - Позавчера нам с Викой испортил всё настроение. Припёрся  на пикник. Насвинячил и что то там хотел непонятно что. И ещё обижался потом, дурачок. - я в этот момент зло посмотрел на Аню. Как сейчас помню её слюнявое лицо и жесткий взгляд, бьющий прямо по лицу Миши.
- Да. - поддакнула Вика.
Это короткое слово Вики ударила меня в самое то, так глубоко как ничто раньше. На мгновение мне показалось, что вокруг стало совсем темно и огонь погас, но почти сразу из темноты появился праведный гнев осветив всё вокруг и прежде чем Очень высокая девочка успела что то добавить я крикнул:
- Вика сама меня пригласила!
- Ну и дура. - тут же подхватила Аня.
- Дура, что дружит с тобой. - мгновенно ответил я. - Ты злая и противная эгоистка! - не помню откуда у меня  откопалось слово: "эгоистка", но пришлось к месту. Аня не нашла что ответить, а я не останавливался и продолжил уже обращаясь к Вике. - Ну и зачем было приглашать, если я вам всё испортил? Просто так?
- Ты пирожков хотел... - невнятно ответила Вика.
- Перебился бы! - вскрикнула Аня и добавила. - А ты ещё уговорила меня попросить его вернутся, как последняя слякоть. И пошла к нему. А он костёрчик распалил.
- Но... - хотела что то сказать Вика, но я ей не дал.
- Ага и как последняя собака убежала сразу , передумав из-за тебя! - ответил я Ане.
- Хватит! - крикнула Вика расплакавшись. - Хватит. - ещё раз повторила в повисшей тишине. - Я больше с вами не разговариваю! Никогда! - вскрикнула она, а мне в память врезались капельки слёз искрившихся на её щеках в тусклом свете костра и сжатые кулачки от бессилия и обиды. Она ещё секунду стояла и посмотрев на Аню, перевела взгляд на меня, после чего убежала в темноту позднего вечера, оставив нас в тишине с непонятной бурей в середине и странными мыслями. Мне хотелось побежать и извиниться, но обида была сильнее и я не побежал.
Больше я с Викой никогда не разговаривал. И Аня тоже, с которой мы помирились в понедельник, ведь были одноклассниками, а одноклассники всегда быстро мирятся. Аня с тех пор почти перестала сыпать на меня колкости. Я хотел как то помериться с Викой и даже пошёл к ней домой, но она опять уехала в Железноводск к бабушке, а потом забылось мне это всё как то, у меня были уже совсем другие радости и огорчения. Теперь же, припомнив все детали того страшного вечера я пользуясь случаем хочу сказать: "Вика, прости меня за ото выше по тексту. Очень прошу."

               начало
«Кажется я попал.» - наконец-то подумала голова, при виде дырки в стене, а жопа ехидно подметила: «Я ж говорила.», и поразила задорным смехом мою голову, как раз когда мы подошли к деревянному пандусу, как мне показалось, времён революции 17того года.
- По одному. - приказал сержант Гламур и первой взошла вверх к дырке, чьё тёмное жерло издевательски улыбалось кирпичами, выглянувшими из-под штукатурки.
Мне уже стало интересно что же будет дальше, в связи с чем я уверенно поднялся по пандусу, с которым вероятно брали Зимний и попал в узкий, длинный тёмный коридор, освещённый, лишь одной мерцающей лампочкой жёлтого света, где то впереди, куда и отправилась наша бесстрашная братия. Всё равно уже деваться некуда - заблудимся и помрём от голода, если не выведут.
Где-то в закромах родины, страшно грохотал дизелёк, давая энергию одинокой лампочке, а жопа продолжала надомной издеваться, стебаясь не по детски. В конце концов голова выключила звук жопы и я услышал тихий стук по двери и мы остановились.
- Войдите. - послышался авторитетный бас.
Дверь отворилась, открыв нашему взору большое отремонтированное помещение, а главное хорошо освещённое, но без окон.  С лева у стеночки, был президиум в который входило три очень важных дядьки. Их важность была настолько велика, что они еле еле помещались в пространстве между столами и стенкой.  По бокам от президиума стояло две персоны с руками на самом важном органе мужчины и смотрели в даль. На лицах было написано: « Не кантовать». «Вот тут то нас и разберут на запчасти» - подумалось голове, а сержант Гламур усадила нас за школьные парты времён Сталина, неопределенного цвета и вручила анкеты. Почти двухметровый парень забыл ручку и осмелился об этот заявить в пол голоса.
- Вы уже не подходите на открытую вакансию. - коротко отрезал Сержант Гламур.
Я посмотрел на очень важных дядек. Их каменные лица застыли в маске ожидания и не двигались. Взгляды безжизненно блуждали где то там, за спиной по голой стенке помещения. Один из трехстворчатых шкафов ожил и двинулся к нам. «Сейчас будут бить.» - подумала голова, а голос сержанта Гламур меня разочаровал:
- Вас проведут к выходу.
Оставшиеся, бесстрашные рыцари города, усердно начали заполнять анкеты, вместе со мной. И тут то я понимаю, что и меня сейчас выведут. Улыбаюсь этой мысли с ноткой сожаления, что не увижу что будет дальше. Нет не ручку забыл. А забыл я идентификационный код. Думал потянуть с признанием и таки посмотреть что будет дальше, но не тут то было:
- Что? - ударила она меня вопрос, незаметно подкравшись сзади.
- А без идентификационного кода можно? - спрашиваю я.
- Там же русским языком сказано что нужно... - начала она и продолжила трёхэтажным матом, постоянно достраивая этажи и мансарды разнообразнейшими эпитетами и модификациями давно известных слов.
Ругань лилась, из её маленького напамаденого блеском для губ, ротика как стихи, как песня весной в цветущем вишнёвом саду, волнуясь и переливаясь всеми цветами радуги, наполняя воздух запахами и самой жизнью.
- Так что пишите. - внезапно успокоилась она.
- Не могу, я забыл его. - честно признался я в надежде, что снова услышу эту песню.
- Тогда пропустите. - обломала она меня и пошла к другим анкетируемым, проверить как у них дела.
Я расстроился но в жажде продолжения банкета начал заполнять анкету, затягивая процесс, что б увидать всё представление до конца. В процессе заполнения заметил, что второй шлагбаум для нахальных вернулся и я удивился, тому что он вернулся быстро, но забыл об этом, так как второй парень закончил заполнять анкету и был доставлен на очень неудобный и низенький стульчик к президиуму.
Самый важный дядька очень долго изучал анкету положил её на стол и долго внимательно изучал молодого человека. Внезапно причмокнув он повернулся к второму шлагбауму и кивнул. Охранник подошел к парню и взяв его за локоть завёл за президиум и открыл замаскированную дверь в светлую комнату с большими окнами и скрылся с ним там. Больше их никто из нас не видел.  
Я решил прекратить затягивать время и быстренько закончил заполнять анкету, после чего и я был доставлен на стульчик. Сев на него я понял что он явно был собран садистом, но виду не подал. Сижу смотрю на пятидесятикилограммовое лицо дядьки, изучающего мою анкету. Надо мной слева стоит сержант Гламур и изучает пятидесятикилограммовое лицо. Лицо отрывается от анкеты и внимательно смотрит прямо в меня. Я смотрю в дядьку. Проходить минут пять томительного ожидания и наконец то дядька оглашает вопрос важным басом:
- Вы готовы к длительным командировкам?
- Нет. - вынужден сказать я, понимая что засыпался и продолжения банкета не будет.
- Прошу за мной. - мягко говорит сержант Гламур.
Выйдя из помещения в тёмный коридор мы свернули в внезапно появившуюся дверь слева и попали в цивилизованное вестибюль с проходной. А выйдя на улицу я увидел и выход с завода на многолюдную улицу. Шёл и молча смеялся подобному испытанию.

В заключение: наконец то жопа ошиблась. ЫЫЫЫЫЫ

                                                                                                                                       посвящается работодателям.

И здрасте вам, прямо в аватары, кому-то привет, кому-то особенный привет, может даже ещё чего. Но не об этом речь. А пришел я прямо в ленту сюда, что б рассказать историю одну, приключившуюся со мной, не то что б давно, но уже и не недавно:
Дело было в начале сентября и солнышко ещё припекало своими раскалёнными лучиками, а я делал вид что ищу работу. Искать категорически не хотелось, но надо. Позвонил, поговорил и договорился о собеседование. Тут то жопа мне подсказала, что не стоит ехать, но я же ж  жопу не слушаю, а голова мне заявила: «Слу, тебе всё равно решительно делать нечего, так что А вдруг.» Вот я и вооружившись этим «а вдруг», отправился вперёд втуды.
Место встречи было назначено возле зелёных ворот с облупленной краской и надписью "осторожно на территории злая собака" по почти определённому адресу. Под миленький голос, вещавший мне прямо в ухо, я набросал план-карту пересеченной местности, в связи с чем отказался заблудится и уверено продвигался к желаемой цели. Вокруг были одни  бетонные заборы. Даже проходных и ворот не видать.
Я чеканил шаг по пыльному асфальту на который нога человека не ступала, наверно, с прошлой осени, а в голове билась одна истошная мысль: "Воды!!! Воды!!! Пол царства за бутылку воды!!!". Но вокруг, как на зло ни одной живой души, так что пол царства осталось в хозяйстве, а я увидал главный ориентир: Ржавую водонапорную башню, что как Пизанская, клониться к земле но никак не хряснется на оную.
Радый, непонятно от чего и зачем, я свернул с "главной" улицы  в проулок и пошуршал по грунтовке, поросшей по бокам высокой зелёной травой. Вскоре вышел к обозначенным воротам и как было оговорено стал ждать девушку, которая к нам должна была выйти и куда то повести.  Ждал я спрятавшись в тень за шикарный, разросшимся как нигде, куст сирени и продолжал изнывать от жажды.
Лёгкий, почти летний ветерок приятно обвивал мою худосочную фигуру, застывшую, облокотившись о забор. Кузнечики оглушительно накрыли окружающий мир своим ещё летним стрекотанием, гася шум одиноких машин с главной дороги местности.  В течение десяти минут к воротам подтянулось ещё пару юношей и четыре девушки. Одна очень даже симпатичная.
Оставаясь незамеченным я  подумал прислушаться к жопе и не пойти на собеседование, но тут то щёлкнул засов ворот и в голове у меня выключился звук жопы, а на солнышко вышла молодая девушка, когда то симпатичная. Метр сорок в прыжке, из тех чей моск был выеден без остатка гламуром. В руках она держала папочку, а на лице флегматичную улыбку превосходства с взглядом: ой йо опять эти людишки.
- За мной, пожалуйста. - из лица сказал тот самый приятный и нежный голосок, что терпеливо помогла мне набросать план-карту по телефону.
Я резко вышел из-за кустов, чем испугал симпатичную девушку, что пришла последней и она вскрикнула, переполошив наш неровный строй смертников, из-за чего один из парней ненароком задел гламурную хозяйку приятного голоса.
- Аккуратней, молодой человек. - жестко сказала она, смерив его взглядом, от чего почти двухметровый парень, мне показался ниже ростом этой пигалицы.  
Отворив ворота, девушка открыла нашему взору большое пространство, усеянное тропинками, а также садом из яблонь и груш, плоды которых уже начали  подгнивать прямо на деревьях. «Эх меня б сюда этак годков пятнадцать назад»- пронеслось в голове, а ноги меня понесли за командой спецназа во главе с сержантом Гламур: лесом полем, лесом полем, между заброшенных зданий заводских цехов и полуразвалившихся административных сооружений.
Вскоре мы вышли на крохотную полянку с очень высокой травой, а впереди была лишь, когда то жёлтая, стена с большой дыркой по середине непонятного двухэтажного здания. Сержант Гламур уверенно рассекая траву, достигавшую её талии, повела нас именно к этой дырке.

В заключение: Там дам дам. ТубиКонтиниуд.
                                                                                        Продолжение смотрите только на нашем блогоканале.
                                                                                                             Не переключайтесь)))

Часть 2. Начало http://blog.i.ua/user/863952/442900/

      Я всё-таки выкурила эту чёртову сигарету.        Я бродила по комнате, как сомнамбула, ругала себя за трусость и всё никак не могла решиться. В конце концов, до меня дошел комизм ситуации: я, мёртвая, уже почти на том свете, и боюсь еще чего-то? Чего?! Мой позор навсегда уйдет из памяти как моей, так и его. Я рывком распахнула дверь и решительно направилась в спальню к Лео.        Он не спал. Он не спал! Он лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.        - Что ты здесь делаешь, девочка?        Я змейкой скользнула к нему. Прижалась всем телом, обвила его руками, положила голову на плечо и вдохнула его запах. «Перед смертью не надышишься» – горько усмехнулась про себя.        - Я люблю тебя. – сказала я и заплакала.        Он обнял меня и сделал попытку приподняться. Я сильнее вдавилась в него, не давая ему встать, только бы не видеть его глаз, и чтоб он не видел мои. Я прижималась к нему так, будто боялась, что он растворится, исчезнет, будто он… оттолкнёт меня. Что ж, тогда я буду взывать к НЕМУ, и просить, чтоб он отменил свои чёртовы сутки!        - Но я не так молод, как ты…        - Чушь! Ерунда! Какое это имеет значение?! Особенно сейчас…        Я всхлипывала, вытирала слёзы об его рубашку, и расстёгивала пуговицы. «То застёгиваю, то расстёгиваю» - подумала я с неясным смешком. Я терлась щекой об его кожу, я гладила его ладонями, я целовала его невпопад, я пыталась впитать его всеми своими чувствами, раствориться в нём. Я хотела отдаться ему. И он тоже стягивал, срывал с меня одежду, его ладони прошлись по моей спине, по талии… они обжигали. Он лепил меня, как скульптор. Он был хозяином моего тела, его творцом. Он был миром и целой вселенной в этот момент. Он был жизнью. Хаотичные движения обретали смысл. Губы, ладони, вес его тела. Мы проваливались в бездну и парили в небесах. Всё утратило смысл и потеряло значение, всё, кроме нас двоих, слияния наших тел, нашего дыхания. Только пульсировало где-то в висках и в затылке: «Я люблю тебя».        …Очень хотелось пить. И курить. Мы засыпали и снова просыпались. Время шло. Оно уходило.       Я вышла на кухню. Серж сидел за столом, мрачно уставясь на бутылку. Он поднял на меня глаза, злые и жалостливые одновременно.        - Я люблю тебя, Серж.        Он вскочил, и с размаху шарахнул бутылкой об стену.        - Сука! И ты еще мне это говоришь?! Сейчас?! После того, как ты – с ним?!.        Сел на стул и заплакал. Это было страшно. Это было больно. Я подошла к нему сзади и обняла за плечи.        - Серж, у тебя была сестра? Старшая сестра? Которая бы любила тебя, терпела все твои капризы и шалости, заботилась бы о тебе? Нет?.. Ну не надо, мальчик мой. Всё будет хорошо. Я тебя люблю. Ты еще так молод. У тебя всё будет хорошо, вот увидишь…        Я шептала ему эти слова, я любила его всей душой, а от меня пахло другим мужчиной и грехом.        Мы долго сидели на кухне, пили, курили, плакали и разговаривали. Обо всём на свете. О себе, о своей жизни, о наших чувствах. Беззаботно, и не таясь. Смерть, знаете ли, стирает все условности и можно быть откровенным. Время шло. Оно уходило.        Потом на кухне появился Лео. Как всегда, опрятен, чист и свеж. Не то что я, растрёпка.  Он сел за стол и мы все замолчали. Я поняла, что времени уже не осталось. Я посмотрела на одного и на второго. Прощайте. Я люблю вас.        Сначала исчез Лео, будто растворился в воздухе. Серж только успел поднять на меня глаза и шевельнуть губами, но слов я уже не расслышала. Он тоже исчез. Я осталась одна. Стало нестерпимо тихо.       - Ну что ж, дорогая, поздравляю. Всё закончилось хорошо, не правда ли? – ОН возник из-за левого плеча.        - Да. Куда мне теперь?        - Куда? Да обратно, вслед за ними!        Я обалдело уставилась на него. Он с минуту смотрел на моё лицо, насладился его выражением, потом расхохотался.        - А ты думала, я только ТЕБЕ сделал такое предложение? Ты думала, ты одна такая исключительная?! – он продолжал хохотать. – Не-ет! Я каждому, КАЖДОМУ сказал одно и то же! И, знаешь, что? КАЖДЫЙ из вас решил одинаково: «Я, мол, остаюсь, а ОНИ пусть возвращаются».        Он прошелся взад-вперёд по комнате. Я не могла пошевелиться.        - Для возвращения надо было набрать два голоса, два! Голос за себя самого не считается. Так что возвращайся обратно, дорогая. Они тебя ждут.        Он наклонился надо мной и протянул издевательским тоном:        - И, знаешь, что? Они – не забудут! – Дьявольский хохот потряс стены, я вскочила, и как недавно Серж, шарахнула бутылкой, пытаясь попасть по этой смеющейся роже, но…          …Воздух с каким-то скрипом ворвался в горло и резанул болью. Болью тут же отозвалось всё тело, она была везде, она разрывала на части.        - Тихо, девочка, тихо, спокойно!! Постарайся не двигаться! – откуда-то издалека донёсся чей-то голос.        Тело? Не чувствую. Только боль. Вдох. Боль. Выдох. Боль. Везде. Мышцы корежит. Мышцы? Что-то появилось… Боль постепенно отпускает.        - Дыши, дыши… Так, спокойно… Всё нормально, всё хорошо…        Да? Нормально? Хорошо? Пусть будет так. Дышим спокойно.        Глаза… открыть… два пятна надо мной. Что?!        - Спокойно. Вот, уже лучше. Всё хорошо.        Так, сесть. О, как кружится голова и темно в глазах!        - Лежи, лежи!        Лежу. Зрение приходит в норму.        Всё. Я включилась. Лежу. Надо мной – они. Двое. Слева – Серж. Милый мальчик, непонятная любовь, нереализованные чувство, несказанные слова, неспетая песня. Справа – Лео. Седовласый джентльмен, сибарит, непонятная любовь, нереализованные чувство, несказанные слова, неспетая песня. Кошмар какой. Что они здесь делают? Что Я здесь делаю. И, кстати, где я?        - Где я?        - В кювете, блядь! – это Серж. Как всегда, остёр на язык.       - Мы слетели с трассы. – это уже Лео. – В нас врезался какой-то… Но всё хорошо. Ты просто потеряла сознание.        Я приподнялась на локте. Они. Оба. Живы. И даже целы. И я – тоже. Я посмотрела в их глаза и увидела там любовь. И память обрушилась на меня водопадом.    

Часть 1

      …Воздух с каким-то скрипом ворвался в горло и резанул болью. Болью тут же отозвалось всё тело, она была везде, она разрывала на части.        - Тихо, девочка, тихо, спокойно!! Постарайся не двигаться! – откуда-то издалека донёсся чей-то голос.        Тело? Не чувствую. Только боль. Вдох. Боль. Выдох. Боль. Везде. Мышцы корежит. Мышцы? Что-то появилось… Боль постепенно отпускает.        - Дыши, дыши… Так, спокойно… Всё нормально, всё хорошо…        Да? Нормально? Хорошо? Пусть будет так. Дышим спокойно.      Глаза… открыть… два расплывчатых пятна надо мной. Что?!        - Спокойно. Вот, уже лучше. Всё хорошо.        Так, сесть. О, как кружится голова и темно в глазах!        - Лежи, лежи!        Лежу. Зрение приходит в норму.        Всё. Я включилась. Лежу. Надо мной – они. Двое. Слева – Серж. Милый мальчик, непонятная любовь, нереализованные чувство, несказанные слова, неспетая песня. Справа – Лео. Седовласый джентльмен, сибарит, непонятная любовь, нереализованные чувство, несказанные слова, неспетая песня. Кошмар какой. Что они здесь делают? Что Я здесь делаю. И, кстати, где я?        - Где я?        - Там же, где и мы! – это Серж. Как всегда, остёр на язык.        - А вы где?        - Ты, главное, успокойся. – это уже Лео.        Угу, да я спокойна, как удав после клизмы. Медленно пытаюсь сесть. Почему я голая?! Инстинктивно прикрываю рукой грудь. И краснею. Парни-то одетые!        - Где моя одежда?!       Лео снял с себя рубашку и прикрывает меня. Я лихорадочно запихиваю руки в рукава, захватываю пуговицами петли.        - Здесь… здесь есть одежда. Пойдём.        - Дай мне пить! – это уже требовательно к Сержу. Пусть не стоит столбом, пусть хоть что-то сделает! Жадно выпиваю стакан воды и в голове проясняется.  Медленно встаю. Какая-то больничная каталка, что ли? Голая комната, ярко освещенная, как операционная. Мягко опускаю босые ноги на пол. Он приятно холодит ступни. Где я нахожусь? Почему они молчат?        - Ребята, где мы?        - Пойдем, девочка. По дороге я всё расскажу.        И Лео рассказывает. Рассказывает, как он, в болях и мучениях очнулся в той же комнате. Как пришел в себя. Как в одиночестве бродил по этому помещению без окон, без выхода наружу… Как нашел кучу комнат разного назначения. Спальни, кухня, гардеробная (где он оделся), бассейн, библиотека… всё хаотично, всё без окон, всё как-то нелепо. Потом… потом был крик. Из той самой комнаты. Там, на каталке лежал парень и бился в конвульсиях. Как он приходил в себя. Это был Серж. Потом… потом была я. Всё повторилось.        - Когда? Когда это случилось?        - Здесь нет часов. Мне кажется, что после моего… после того, как я очнулся, прошло часа четыре, прежде чем появился Серж. И спустя часа два, появилась ты.        Тем временем мы пришли по светлому пустому коридору к дверям комнаты.       Серж ухмыльнулся своей кривоватой улыбкой:       - Ты готова, детка? Тебя ждет шок! В хорошем смысле этого слова.        И театральным жестом распахнул дверь. Я храбро сделала шаг вперёд и челюсть у меня отпала.        Шмотки. Много. Разных. Везде.        Я издала горлом какой-то звук. Хотела матюкнуться, но дыханье спёрло. Серж хихикнул.        - Одевайся, детка! – ненавижу, когда он называет меня «деткой»!        В прострации я шла вдоль стоек, шкафов, вешалок и еще хрен знает чего, с одеждой. В зеркалах отраженьями мелькали мои голые ноги и клетчатая рубашка Лео. Мне стало дурно. Такого огромного помещения я в жизни не видела. Так, спокойно. Подышала. Подумала. Начнём с белья. Где здесь трусы?!!        Это было утомительно. Очень. Я искала одежду, а двое мужчин ходили за мной по пятам. И молчали. Это пугало. Среди вороха барахла я отыскала и взяла первое, что попалось под руку. Нет, кое-что всё же забраковала. Неимоверные модели белья, кружево, шелк, атлас, у меня голова шла кругом. А мужчины шли по пятам, и я даже не могла примерить всё это не себя, как полагается!!! Потом настала очередь верхней одежды. Платья, платьица, сарафанчики, блузочки!!! Груды тряпья. Я пролетела мимо, стараясь не смотреть. Нашла джинсы и рубашку. Уф… Обувь… Чуть не сгрызла зеркала от вида босоножек, туфелек, сапожек и… и… и выбрала кроссовки!!! Уже идя на выход, я увидела ЕГО. Чёрный кожаный корсет. Неимоверный по своей красоте. Неотразимый в своём совершенстве! С тихим стоном отошла от него и мрачно повернула к выходу. Даже Серж промолчал. Правильно, инстинкт самосохранения у него всегда срабатывал.        В коридоре я привалилась к стене и сказала, не глядя ни на кого:        - Я хочу есть. И пить. И курить.

      Лео обнял меня за талию, и за плечи, и прижал к себе. Я обессилено прижалась к его плечу. Впервые. И мне захотелось плакать.        Место, куда мы пришли, можно было назвать кухней. Шкафы, холодильник, кофеварка, еще какие-то хренюшки. Я полезла в холодильник. Да, здесь можно и ядрёный взрыв пережить! Достала квадратную бутылку, соорудила поесть. Грозно глянула на мужиков, наливая в рюмки. Но они молчали. Попробовали бы они что-то возразить или упрекнуть меня в пьянстве! У меня, между прочим, нервы, и шок! И всё неясно.        - Ну, господа, приступим. Где мы? Как тут оказались? С какой целью? Чем всё это грозит? У кого какие версии? – Молчание. Ну да, это меня от слов распирает, а они думают молча. Про себя. Но мне от этого не легче.        - Ну может, кто-то что-то помнит?..        Помнили мы одно и то же. Я и Лео ехали на машине за город с целью присмотреть место для пикника на корпоратив. По дороге увидели Сержа, он болтался по городу без дела (как обычно), вызвался поехать с нами от нефиг делать. Потом... был визг тормозов, маты, звук удара и визг корежащегося металла. Всё.        - Мы умерли. – замогильным голосом сказала я, налила еще по одной, и мы ёбнули в полной тишине. – У кого есть другие версии? Лео… наверное, ты был первый. Серж, ты – второй. Ну а я… я уже после вас, мальчики.        Мы еще долго сидели, пили, обсуждали. Крутили и так и эдак. По всему выходило, что мы – незнамо где, незнамо зачем, и здесь – ОЧЕНЬ СТРАННОЕ МЕСТО.        Меня раздирало чувство вины. Если бы я не попросила Лео меня свозить за город!.. Если бы я не подобрала по дороге Сержа!.. Я, только я одна во всем этом виновата!        Разошлись, шатаясь, по спальням. Я рухнула на кровать, не раздеваясь и не разостлав постель. Мне было страшно, тошно и всё равно.        Я проснулась, и рывком села на кровати. Спутанные волосы лезли в глаза. Хотелось пить и курить. Сигареты и зажигалка нашлись в кармане джинсов. Я клацнула зажигалкой, и при слабом свете огня увидела ЕГО. Он сидел на … на ПОДОКОННИКЕ?!!! И смотрел в окно. На звёзды. Красивый. Чертовский красивый. Черные волосы убраны назад, четкий профиль, смуглая кожа… Он медленно повернул ко мне голову.        - Здравствуй, дорогая. – сказал он своим мягким вкрадчивым голосом, который я тут же узнала. Я узнала бы его, сколько бы раз ни прожила! Ну конечно. Это был ОН.        - Привет.        - Я знаю, ты ничего не помнишь, и не ориентируешься в ситуации. Я тебе немного поясню. Вы умерли. Почти что. Вас трое. Двое могут вернуться назад. Один останется здесь. Тебе решать, кто это будет. Кого ты выберешь, тот и продолжит свой земной путь. Они не будут помнить ничего, что здесь происходило. Кого бы ты ни выбрала. ТАМ ты сможешь продолжить. И ТАМ ты сможешь всё наверстать. Всё сделать по-своему.        Я молчала.       - Я тебя не тороплю. Я понимаю, это сложно: сделать выбор. Не торопись. У тебя есть время. Сутки.        - Они.. Ни один из них не будет помнить того, что произошло здесь?        - Не будут. Это я тебе гарантирую.        Сердце колотилось где-то в горле. Глаза были сухие и горячие. Я подняла голову.        - Я сделала выбор. Пусть уходят обратно. Оба. Я – остаюсь.        - Ты хорошо подумала?        - Да. Но ты обещал мне сутки. Ты даешь мне это время?        Теперь молчал он. Я встала с кровати и подошла к нему вплотную. Положила руки ему на плечи. Заглянула в глаза. Его глаза полыхнули адским пламенем, а громовой смех оглушил меня.        - Дорогая, ты бесподобна! Да, я даю тебе это время. 

     

        Продолжение следует. 

                                            
   Знаете, в каждом дворе есть такая вот соседка с маленькой собачкой. Часто не одна. Почему то почти всегда это маленькая бабушка, что прожили долгую жизнь. Аккуратно и чистенько одета. Непонятно почему обращается всегда на вы, хоть ты втрое, а то и более, младше её. Улыбчива, доброжелательна, разговорчива. Нет не одиноки, хотя и такие есть. С ней живут дети, но ведь у детей свои проблемы и выходит так что поговорить не с кем. А бывает что и живёт сама, а дети и внуки приезжают изредка.  
И у меня в парадном есть такая соседка, живёт она двумя этажами ниже. У неё беленькая маленькая собачка, что вечно лает. Бабушка ходит в розовом шелковом шарфиком, даже летом. Это её любимая вещь. А когда холодно в голубом шерстяном берете и выгуливает Кляксу. Я не знаю почему так назвали собачку, подаренную детьми, ведь собачка совсем белая, без единого пятнышка. Клякса уже старая и противная. Вечно фыркает и лает на всех подряд, защищая хозяйку. И кажется подслеповата тоже, так как иногда на саму хозяйку лает, перепутав в полумраке парадного ей с чужим.
Я с ней очень часто сталкиваюсь. Сколько живу в этом доме столько и сталкиваюсь: когда она ведёт Кляксу выгуливать или ведёт назад домой, или во дворе. Клякса даже перестала на меня лаять, так часто мы сталкиваемся. Обнюхает меня, фыркнет и терпеливо ждёт, когда я первым зайду в лифт. Знает что мне выше, а им раньше выходить. Пока едет лифт мы с соседкой разговариваем, так про всякое, главным образом что б поговорить, а Клякса смотрит то на меня, то на хозяйку с высунутым языком и тяжело дышит, набегавшись во дворе.
Как только двери лифта открываются, Клякса засовывает язык в рот и смотрит на хозяйку. Соседка обязательно пожелав здоровья прощается, тем самым давая Кляксе команду на выход. Двери лифта смыкаются, а я улыбаюсь. Почему то эти маленькие разговоры "ни о чём" в лифте всегда дарят мне улыбку.
А потом внезапно я перестал сталкиваться с ними в парадной или во дворе.  Заметил конечно не сразу. Может через неделю, а может даже через две. Понял, что что то случилось. А недавно снова её встретил. Также аккуратно одетую, в неизменном голубом шерстяном берете и розовом шелковом шарфике. Такую же вежливую и разговорчивую, но уже не улыбчивую.  Клякса умерла. А соседка так расстроилась, что с ней случился инсульт.
- Глупо, конечно. - говорит она. - Но ведь это Клякса.
- Нет не глупо. - отвечаю. - Это не просто собака. Это Клякса.
Двери лифта открылись и попрощавшись по обыкновению, она пошла домой, чуть заметно прихрамывая.
Захотелось чем то помочь, что то сказать. Но ничего не пришло в голову, да и нечем помочь. Клякса ведь умерла. Разве что продолжать маленькие беседы в лифте, по дороге "по своим делам"...

В заключение: Надеюсь и ей разговоры со мной хоть изредка дарят улыбку.

                                                                                                             Сон - это тонкая реальность...

  Уже давно у Ани не было таких снов, а когда они и были то в них присутствовал совсем другой человек, хотя одно общее у них всё же было - оба они были уже мертвы...

  Она шла по весенней улице мимо дома своего друга, да именно друга, потому что когда он единожды её поцеловал( а это был божественный поцелуй) она отстранилась и сказала:" Давай не будем, портить то что имеем... ты же знаешь, как я к тебе отношусь... но твоя дружба мне дороже...". Он понял тогда всё и понял, как она была права...
  Зелёная железная калитка, маленький дворик... она открыла дверь в дом и увидела его, сидящего на табуретке, с опущенной вниз головой - как будто бы он ждал её долго и устав ждать слегка задремал... В комнате было невероятно тихо и как то всё блекло и не красочно, как будто в тумане...

  "Почему, сегодня именно он?" - мысли потоком неслись в её голове, это была та стадия сна, когда вроде спишь, но тем не менее находишься в сознании - осознанные сны - тонкая реальность - " Это первый раз такое. Ведь мне всегда снился Игорь" - Игорь, был первой и глубокой её любовью и когда он умер, с ней случилась истерика... а потом начались эти сны - вроде добрые, а иногда и очень злые... какое время он приходил во сне и гладил её по голове и улыбался - это были сны в те моменты жизни, когда ей было тяжело или что то должно было произойти и она не знала что, может даже волновалась или переживала ...но проснувшись утром она знала, что всё будет хорошо - он приходил её успокоить... и всё действительно было хорошо... хорошо, но не долго - ровно до тех пор, пока не превратилось в кошмар её жизни...

  Аня была в лёгком платье на тонких бретелях и поэтому когда Валера к ней прикоснулся, она почувствовала лёгкий холод ... холод в его руках... Валера обнял её за плечи и прижал к себе, казалось он хотел обнять необъятное:" Я так соскучился... " Аня не ожидала этих слов и той нежности, с которой он их произнёс:"Ты голодная? давай я тебя покормлю"- Валера засуетился по кухне, а Аня присела на стульчик и стала разглядывать дом в проёмы дверей...

  "Когда она была здесь последний раз? да какой там последний - она вообще была здесь один раз, на его день рождения"- она уже и вспомнить не могла сколько же ему тогда было - "А здесь всё примерно так же, как и было... только дом какой то уж очень пустой... неужели их уже никого не осталось в живых? а как же тётя Маша?" - и она вдруг вспомнила её потухший взгляд когда она видела Аню или ещё кого нибудь из их компании - "Да... тяжело ей бедной было, да наверно и не только ей ... блин, какое счастье, что я не видела тети Лиды(Игоря мама) иначе бы я не выдержала этого испытания ... порою сны бывают кошмаром, а тут такая ужасная реальность - хоронить молодых мальчишек ... глупых молодых мальчишек" - Аня сама и не заметила, как в процессе своих мыслей поднялась и пошла по дому - вот комод с кучей фотографий... а там виднелась кровать его бабули с кучей выложенных одна на одну подушек и украшенных тюлем... комната Валеры...

  "Анют, иди к столу, у меня уже всё готово" - позвал её "хозяин" дома - призрака.

   "Что это?" - по её спине пробежал мороз -"Неужели всё повторяется? ... боже, только не это... ещё одного кошмара я не выдержу... Игорь, Игорь - за что ты так со мной? я ведь так тебя любила..." - сначала он снился ей не часто, а потом ... потом всё чаще и с каждым разом сны были злее ... и каждый раз сон заканчивался его истеричным смехом... она понимала, что плохо ему там... но и ей плохо здесь, она начала боятся ночь и просыпалась в такие ночи с криками, чем пугала своих близких...

  Аня вышла на кухню, на столе стояла салатница и две тарелочки с яичницей с беконом. Анюта улыбнулась:" Откуда ты знаешь?" - только и вырвалось у неё. "Я много чего знаю..." - Валера улыбнулся, - "Садись за стол, не бойся". Аня присела на табурет, Валерий положил ей салатика:" Жуй давай" - "Валер, а зачем это всё? и почему я тут?" - выпалила Аня на одном дыхании накалывая бекон на вилку и заглядывая ему в глаза, его некогда зелёные глаза были почти прозрачными, как в принципе и он сам и всё вокруг... но когда он смотрел на неё у неё были такие не однозначные чувства - она чувствовала и нежность и тепло и что то нереально близкое, но и нереально далёкое, забытое что ли...
"Ань, это ты зашла ко мне в калитку... а не наоборот... хотя я безумно рад, что ты пришла" - серьёзно сказал Валерий."И чем мне это грозит?" - Анюта начала волноваться... "Не бойся, всё будет хорошо" - Валера встал и обнял вновь её за плечи - "Всё будет хорошо..." - именно этих слов она ждала от него...

  Аня открыла глаза, за окном уже пробивалось утреннее солнышко:"Походу я уже позавтракала сегодня"- она глубоко выдохнула и добавила - "Куда ночь, туда и сон... хотя я была тоже рада тебя видеть".