Познание истины есть общение с Истиной. Познавание Бога — есть прикосновение к Его славе, жизнь в Боге. Богопознание есть богоуподобление.

Невозможно всегда находиться в состоянии духовного подъема. Бог допускает перебои в нашей молитве, потому что Он не хочет ни лишить нас бодрости (наши восхождения), ни питать нашу гордость (наши падения).

Представим нашему сердцу идти так, как Бог его ведет.Правда, эти перемены — тяжелое испытание; но нам полезно узнать насвоем опыте, что моменты духовного подъема не зависят от нас, а есть дар Божий, который Он от нас отнимает, когда Ему это заблагорассудится.

Если бы этот дар Божий всегда был с нами, то мы не чувствовали бы ни тяжести креста нашего, ни бессилия нашего; испытания наши не были бы настоящими испытаниями, наши добрые дела не имели бы цены.

Поэтому будем переносить терпеливо периоды упадка и сухости сердечной. Они учат нас смирению и недоверию к самим себе; они дают нам чувствовать, насколько непрочна и слаба наша духовная жизнь, они заставляют нас чаще прибегать к помощи Божией.В этом состоянии сердечной сухости и бесчувствия, в отсутствии горячей молитвы надо беречься прерывать наши духовные упражнения,оставлять нашу ежедневную молитву. Эти мы нанесли бы себе величайший вред.

Мы склонны думать, что раз мы не ощущаем определенного удовлетворения в молитве, то не стоит и молиться.Чтобы в этом разубедиться, достаточно вспомнить, что молитва и любовь к Богу — одно и то же. Существо молитвы не состоит только в тех радостных ощущениях, которыми она иногда сопровождается. Любовь — молитва может существовать и без них, и это более очищенный и бескорыстный вид ее, так как, будучи лишенной радости духовной, она имеет целью только Бога.

Можно чувствовать себя лишенным благодатных утешений и все же сохранить твердую волю, согласную на все то тяжелое, что посылает нам Господь, и смиренно принимающую все, вплоть до того состояния душевного упадка, который мы ощущаем.Если мы сумеем с такими чувствами переносить периоды сухости сердечной, то они явятся для нас плодотворным духовным упражнением.

Священник Александр Ельчанинов

Пресвята  Богородиця Діво Марія, Владичице!  Во iмя Отця i Сина, i Святого духа. Амінь!

Коли Пресвята Богородиця в святому місті Іудейськім в місяці березні Сон мала, то сон був страшний і жахливий, про сина свого. Господа нашого Ісуса Христа, дятятка свого дорогого.

Прийшов до не Ісус Христос i говорить їй: “О мати моя улюблена, Пресвята Богородиця! - чи ти спиш, чи так лежиш, що у снi бачила, скажи мені?” Вставши зі сну говорить йому Пресвята Дiва мати: “О сину мій улюблений, дитино моя мила, я чула, бачила сон дуже cтрашний i жахливий проти Тебе, дитя моє миле, не мов би Іуда Скорiонський продав Тебе жидам беззаконно. Взяли Тебе i били. Били  голову Твою святую, не чистими  устами плювали  на Тебе дитино  моя дорога. Уста Твої святi жовчю поливали, списом ребра  Твої пробивали за  для  Крові для спасiння Християнських душ, і по волi Твоїй, вели Тебе на суд при Понтійському Пилаті і судили Тебе на смерть Хресну i по твоїй волi вели Тебе на людне мiсце, на гору Голгофу i розп’яли тебе на хресті i прибили цвяхами. Тодi був великий суд страх три години по всiй землi.

Сонце не меркло, мiсяць перетворився у кров. Никодимi Йосип зняли з Христа тiло Твоє, i плащаницею обвили в новім гробi положили, iти дитино моя Люба, на третій день Воскрес iз мертвих i вознісся на небо i зійдешв ад-пекло,  двері  в Аду розіб’єш  сатану  зв’яжеш і заповіддю  своєю замкнеш  його і  викупиш народ  від  гріха. За нас  грішних  терпів Ти  муки  на хресті,  Господи  наш, Ісусе  Христе  і  сказав  Ісус Христос: "О мати моя улюблена, Пресвята Богородиця, правдивий сон твiй все те прийде до мене!"

Цей  сон  як молитву  молити  сорок днів, цей  сон Пресвятої  Богородиці  знайдено в  святому  місці на горі  оливній  перед образом архангела  Михаїла, що  написаний на  камені  золотими буквами. 

Людина яка не буде вiрити цьому писанню буде проклятаi буде мати вічне горе в  день  судний.

Цей  сон  має таку  силу владу  Божу, що  котра  людина проводить  службу  цого сну  зі  святим серцем  дасть  йому силу і  владу  над супостатом, і  йому  будуть відпущені  гріхи  на сорок  днів,  і буде  спасенний  від мук, і наслідує царство небесне.  А ця людина  яка буде тримати  цей  сон з чистим серцем  то  не доторкнеться  ні камінь,  ні  горе, ні злий  дух,  якщо людина  піде  в дорогу,  і  цей сон  візьме  з собою,  то  щаслива буде  її  дорога, а якщо людина  буде  на суді  і візьме з  собою цей  сон  то вона виплутається  від  суду, і не буде  засуджена, а  якщо починати  якесь  діло прочитати  цей сон  три рази,  і  його Господь  буде  благословити на  добрі діла.

І  ще  в якому  домі  буде цей  сон  святий і будуть  його  комусь читати,  переписувати  з дому  в дім  беде охоронений  від  усякого нещастя.  Котра  жінка вагітна  із  чистим серцем  прочитає  цей сон,  Господь  дасть їй  легкі  роди, здоровя і  довге  життя дитині. А  коли людині  приходить  кончина нехай  прочитає  хтось цей  сон,  або вона  сама,  або цей сон  положити  під голову  то Господь простить  йому гріхи  при смерті,  побачить  Ісуса  Хрита  іматір  Божу-Пресвяту Богородицю  і  будеспасений  від мук  вічних, і наслідує  царство небесне. Послухайте  люди живіть  в любові  між собою і совістю, моліться за  других живих  і  мертвих сповняйте  боже  пісьмо – продовжу  вам життя на  землі,  а за  неправду – уменшу  вам життя. Люди  покайтеся,  бо сонце  і  місяць перейдуть  мимо, а мої  слова  не перейдуть,  протече  вода  ріка  вогнена із Сходу  на Захід і зійде  з  неба  архангел Михаїл  затрубить  у  труби,  і тоді  встануть  живі і мертві прийде  суддя, що  знає  кожного. Праведні  дістануть Царство  Небесне  а грішники  пекло і муки  вічні.

О люди покайтесь!

Сповняйте Боже  письмо,  Воскресення Христове,  читайте, сон  Божої  Матері, службу  Божу  не просипайте, бо хто  службу Божу  просипає, той  на свою душу  гріхів  набирає, бо  сказав Господь: «Всякому  Християнину шість  днів  до роботи  дано,  а сьомий  день  Богу своєму  віддай»

Во  імя Отця  і  Сина, і  святого  Духа. Амінь

Главная боль всех религий — почему мы не боги? Почему человек так отличен от тех, кого он видит в небесах и в то же время так похож,родственен им? Почему человек доступен страданию и смерти?

Фундаментальная религиозная идея — идея иерархичности бытия. Есть мир бывания. Здесь все бывает, но ничего не есть. Это мир происхождения и ухода, созидания и распада. А есть мир вечный, в котором «нет изменения и ни тени перемены» (Иак. 1,17). Есть мир радикальной и всеобщей несвободы — мир страдательности (буддисты называют его дукха) детерминизма (на языке индуистов — карма). И есть мир свободы и нетления. Человек же — кентавр. Он стоит на грани миров. Державин это недоумение о двойственности человека выразил такими словами:

Частица целой я вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей Ты телесных, Где начал Ты духов небесных И цепь существ связал всех мной. Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества; Я средоточие живущих, Черта начальна божества; Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю.

Что означает эта сложность и двусоставность человека? Это знак его   болезненности и деградации или символ надежды на грядущее и открытое, доступное восхождение? Что есть человек, «сей видимый дух, болящий бог»?В одних религиях от этой сложности человеческого смешения нужно избавиться — выделив в человеке некую аристократическую часть, а все остальное сбросив в мир окончательного распада. Для христианства же именно человеческая сложность есть то, что достойно восхищения, подобного державинскому, и — увековечения.

Отсюда та необычность места человека в мире, которая столь настойчиво порождает вопросы, подобные тем, что родились у Тютчева или у Семена Франка:Откуда, как разлад возник? И отчего же в общем хоре Душа не то поет, что море, И ропщет мыслящий тростник?

«Откуда, этот разлад между человеческой душой и всем миром, в состав которого ведь входит и она сама? Это есть великий факт человеческого бытия. Столь ничтожный и мелкий факт, как неспособность двуногого животного, именуемого человеком, спокойно устроиться на земле, есть — для взора, обращенного внутрь и вглубь — свидетельство нашей принадлежности к совсем иному бытию».

Протодиакон Андрей Кураев

9. А что же такое этот Бог? Я спросил землю, и она сказала: "это не я"; и всё, живущее на ней, исповедало то же. Я спросил море, бездны и пресмыкающихся, живущих там, и они ответили: "мы не бог твой; ищи над нами". Я спросил у веющих ветров, и всё воздушное пространство с обитателями своими заговорило; "ошибается Анаксимен: я не бог". Я спрашивал небо, солнце, луну и звезды: "мы не бог, которого ты ищешь", - говорили они. И я сказал всему, что обступает двери плоти моей: "скажите мне о Боге моем - вы ведь не бог, - скажите мне что-нибудь о Нем". И они вскричали громким голосом: "Творец наш, вот Кто Он". Мое созерцание было моим вопросом; их ответом - их красота. Тогда я обратился к себе и сказал: "ты кто?" И ответил; "человек". Вот у меня тело и душа, готовые служить мне; одно находится во внешнем мире, другая внутри меня. У кого из них спрашивать мне о Боге моем, о Котором я уже спрашивал своими внешними чувствами, начиная с земли и до самого неба, куда только мог послать за вестями лучи глаз своих? Лучше, конечно, то, что внутри меня. Все телесные вестники возвестили душе моей, судье и председательнице, об ответах неба, земли и всего, что на них; они гласили: "мы не боги; Творец наш, вот Он". Внутреннему человеку сообщил об этом состоящий у него в услужении внешний; я, внутренний, узнал об этом, - я, я душа, через свои телесные чувства. Я спросил всю вселенную о Боге моем, и она ответила мне: "я не бог; Творец наш, вот кто Он".

Возможно этот отрывок стал лейтмотивом стихотворения Гейне "Fragen"

http://blog.i.ua/community/79/537161/

из рукописи нашего современника А.Лосева, предназначенных для О.Павла Флоренскаго:

1. Имя Божие - энергия сущности Божией. И, как энергия сущности Божией, неотделимо от самой сущности и потому есть Сам Бог.

2. Имена Божии - таинственные символы реального действия Бога. Имя Божие есть Сам Бог, но Бог Сам - не есть имя (то есть Сущность Божия не есть имя. - М.Д.).

3. Имя Божие не есть имязвучие (то есть тварное сочетание звуков и букв).

4. Имя Божие - место встречи Бога и человека. Его Именем очищаемся от грехов и спасаемся, Его Именем совершаются таинства. Сама молитва не есть человеческая тварная энергия, ни Божественная сила, которая есть Сам Бог, но это - место встречи двух энергий, Божественной и человеческой; слияние в одном Божественном имени двух сущностей, Божественной и человеческой.

Кто признает нетварной одну только сущность Божию, но не все те вечные энергии Его, над которыми Он как производящее над производимыми возвышается, тот пусть выслушает святого Максима, говорящего: "Все бессмертные и само бессмертие, все живущие и сама жизнь, все святые и сама святость, все добродетельные и сама добродетель, все благие и сама благость, все сущие и само существование — все они, несомненно, суть творения Божий. Однако одни начали быть во времени, ибо Бог был тогда, когда их не было; другие же не начинали быть во времени, ибо никогда не был Он без добродетели, благости, святости и бессмертия". И еще: "благость и все то, что входит в это понятие, а также просто всякая жизнь, бессмертие, простота, неизменность, беспредельность и то, что сущностным образом созерцается окрест Бога, — они суть творения Божий, и не начинали быть во времени. Ведь никогда добродетели или чему-либо из вышеназванного не предшествовало небытие, хотя и сопричаствующие им сущие сами по себе начинали быть во времени. Ибо всякая добродетель безначальна и время не предшествует ей, поскольку она имеет от вечности своим Родителем единственнейшего Бога, Бог бесконечно и беспредельно отличается от всех сущих — как сопричаствующих, так и допускающих сопричастие". Пусть научится отсюда, что не все происшедшее от Бога подчинено также времени, ибо некоторые из них не имеют начала, и этим вовсе не искажается утверждение о единой безначальной по своей природе Тройческой Единице и свойственной Ей вышеестественной простоте. Так и ум, по слабому подобию с той высочайшей неделимостью, нисколько не бывает сложным из-за присущих ему мыслей.

                                 ПАЛАМА

Сам Палама выказал себя диалектиком, когда снял оппозицию Бога и тварного мира, введя в нее третий член, благодать, совокупность энергий, отличных от Божественной природы, но не отделенных от нее. И тогда, вместо оппозиции возникла триада: непричастная причина - причастное - причащающееся. Вслед за отцами восточной Церкви Палама описывал эти энергии («исхождения», «силы», если вспомнить терминологию Ареопагита) следующим образом: «Мы... видим Божественные силы приобщаемыми и все никогда не начавшимися, но не по действию, а по существованию, хотя и не самостоятельными, - приобщаемыми... в качестве преждесуществующих в Боге; приобщаемое, согласно божественному Максиму, никогда не начало быть, и "небытие не старше его", но вечно существует от вечно сущего Бога, вечно находясь без отделения вокруг Него и совечно с Ним бытийствуя в Нем» («Триады». III, ч. 2, п. 20; P. 679). «Максим назвал последнее [обожение] не только воипостасным, но и нерожденным и не только нетварным, но и неограниченным и сверхвременным, так что улучившие его делаются в нем нетварными, безначальными и безграничными, хотя возникли со стороны своей природы из ничего» («Триады». III, ч. 1, п. 31; P. 617).    Григорий Палама «Поначалу надобно знать, что мудрец и мудрость, правдолюбец и истина, праведник и праведность, блаженный и благостыня друг на друга взирают и так друг к другу относятся: благостыня не сотворена, не создана и не рождена, однако же она рождающа и порождает блаженного. А блаженный, коль он вправду блажен, не созданный и не сотворенный, но рожденный ребенок и сын благостыни. Сама себя и все, что она есть, благостыня порождает в блаженном, сущность, знание, любовь и деяние вливает она с избытком в блаженного. А блаженный берет все свое существо, знание, любовь и деяние из сердца и сокровенных недр благостыни и лишь из нее. Блаженный и благостыня суть не что иное, как единое благо, все во всем, кроме порождения и рождения-становления. И все же порождение, присущее благостыне, и рождение-становление в блаженном суть единая сущность, единая жизнь. Все, что имеет блаженный, он получает от благостыни и в благостыне. Тут он есть, существует и жительствует. Тут осознает он себя самого и все, чт он сознает, и любит все, чт он любит; и творит с благостыней [и] в благостыне, а благостыня с ним и в нем, все их дела сообразно тому, как написано и как Сын говорит: "Отец, во Мне пребывающий и живущий..."» («Книга Божественного утешения». Гл.1; DW V, S. 9). Майстер Экхарт

В обоих отрывках благодать предстает как совокупность универсалий. Рассматривая универсалии как сущие «при» Боге и «около» Бога, богословы наполняли их сходным содержанием: мудрость, истина, святость, праведность, благостыня (Экхарт), мудрость, свобода, праведность, святость (Палама), и описывали по 4-м параметрам. Согласно их мнению,

1) универсалии существуют до своих субъектов-носителей,

2) существуют и после них, и, когда те исчезают, они остаются;

3) универсалии не получают от субъектов, а наоборот сообщают им свое бытие;

4) субъекты существуют «постольку - поскольку», лишь в ту меру, в какую способны вневременным образам приобщаться универсалиям, благодати.

Достойно внимания  следующее: подобно тому, как непротиворечивость Триипостасности Божества и того, что сказано о единоначалии, стала явной повсюду до пределов земли в позднейшее время, пророки же и до осуществления
событий знали это и могли передавать свое знание тем, кто им тогда верил, равным образом и ныне мы принимаем
слова исповедования и те, которые открыто возвещаются, и те, которые таинственно, духовно делаются ясными для достойных. Одни посвящены в таинства собственным опытом, — это те, кто ради Евангельской жизни отвергли стяжание денег, человеческую славу и непристойные наслаждения плоти и еще закрепили свое отречение тем, что вошли в послушание
к преуспевшим в возрасте Христовом; беспопечительно в молчании внимая себе и Богу, в чистой молитве став выше самих себя и пребывая в Боге, при помощи таинственного, превышающего ум единения с Ним, они стали причастны таинствам, которые недоступны уму. Другие же — за почтение, веру и любовь к таким людям.
                                                                                          ПАЛАМА