На полу сломанная игрушка,

Что ты, поиграв, сломала.

Зачем же так было жестоко,

Ведь ты о ней так мечтала.

Игрушки хоть не живые,

Но тоже, как люди страдают.

И плачут их, глаза плюшевые

Когда их, сломав, бросают.

Девчонки, потом вырастают.

И вспоминая своего

Медвежонка - плюшку.

На чувствах мужей играют.

Не надо. Постойте родные.

На чувствах играть опасно.

Мужчины не могут плакать.

Но слезы текут. Ужасно.

    Дмитрий Дидковский.

   10 мая 2008 год, Тернополь.

Я знаю, живут своей жизнью вещи,
Когда не следишь за ними

Fleur, "Ремонт"

Помню, в детстве у нас с братом были у каждого по медведю. Мы их ласково называли "мишутки". У них были огромные мягкие головы, чёрные глаза-пуговки, но у моего мишки почему-то небыло носа. Я уже не помню причин такого вандализма, но факт остаётся фактом - дышал он иным способом. Мне он казался только милей от этого. Может, потому что был МОИМ. Я и брат были уверены, что, когда мы отворачиваемся или засыпаем, наши медведи оживают и занимаются своими накопленными за день плюшевыми делами.

Прошло детство, и наши медвежата ушли вместе с ним. Теперь у них полно времени, чтоб сделать всё, что они не успели, пока были с нами. Посетить Париж, например. Конечно же, свой, игрушечный - с кафешками, где подают воздушный чай в пластмассовом сервизе с цветочками, без суетливых прохожих на улице и пробок. Игрушкам ведь спешить некуда.

Надеюсь, они счастливы в своём париже.