http://tatuiro.ru/[Приєднана картинка]– Мам? Ты как? У меня… Все нормально у меня. Я тут гением решил сделаться… Ага, чего – спокойно, я ведь, помнишь, в третьем классе лучше всех рисовал лошадок и собачек. Котят? Не собачек? Ну, пусть будет котят… Дед Никита говорил – далеко пойдет, ой далеко… Вот я и пошел. Через неделю выставка у меня, в Манеже. Помнишь, ты приезжала, мы с тобой ходили туда. Еще твой этот был тогда. Не Веня, а другой. Мам, я тебе денег скоро пришлю. Я их теперь больше...

Читати далі...

[Приєднана картинка] Глава 16 Наташа помолчала. В открытое окошко засвистел кусачий ветерок, затеребил темные пряди Никиных волос. Сеницкий, утомившись стоять внаклонку, вздохнул:– Ну, может, пустишь? Я много времени не отниму у тебя. Надеюсь.– Садись.Фотограф, обойдя машину, изящно поместился на переднее сиденье, хлопнул дверцей, отрезав сквознячок. Благожелательно рассматривал девушку. Потом заинтересовался газоном за углом гаражей.Наташа молчала.– Ну? Как живешь?–&nbsp...

Читати далі...

Мой друг Звонимир ходит в бараки, ведь он любит возбуждение и беспорядок ,и усугубляет их. Он рассказывает голодающим о богачах, высмеивает фабриканта Нойнера и говорит о голых девушках в баре отеля "Савой". - Ты же преувеличиваешь, -укоряю я Звонимира. - Так надо, иначе они не поверят. Он рассказывает в бараках о смерти Санчина как свидетель. У него есть охота высмеивать, дух реальной жизни присутствует в его повествованиях. Возвращенцы слушают, а затем поют они, каждый -песни своей...

Читати далі...

8. Мы сидим за столиком. Симпатия связывает всех нас: мы как большая семья. Фрау Джетти Купфер машет серебряным колокольцем- и голые дамы выходят на сцену. Становится тихо и темно, ёрзают стулья, все смотрят на подмостки. Девушки молоды и напудрены добела. Они плохо танцуют, вертятся под мелодию каждая как себе нравится. Среди всех- их десять- нравится мне худая малышка с насилу запудренными веснушками и перепуганными голубыми глазами. Она хрупка на вид; жесты её угловаты от испуга...

Читати далі...

Некоторое время, это было в Риме, я видела одних лишь матросов, они собирались там в воскресенье на какой-то площади, думаю, на Пьяцца дель Пополо, куда сухопутные люди ночью пытаются прийти с завязанными глазами: от фонтатов с обелисками -к Корсо. Это нерешимая задача. Итак, на Вилла Боргезе собралось множество матросов, и солдат-тоже. Они жадно всматриваются, так серьёзно, жадно, их взгляды устремлены в воскресенье, которое только начинается. Вид этих молодых мужчин чарует. Но некоторое время ...

Читати далі...

Естественно, меня всегда интересовали мужчины, но именно поэтому, да всех их ведь равно любить нельзя, многие мне вообще на нравятся, лишь постоянно интригуют меня, как подумается: что бы последовало за поцелуем в плечо, что он этим сказать хочет? Или кто-нибудь выставит тебе напоказ спину, которую задолго до тебя раз некая дама ногтями, пятью коготками провела эти пять полосок, навсегда заметные, видимые, - и ты непоправимо расстроена, по крайней мере, смущена, ну что прикажешь делать с такой...

Читати далі...

Заноза в памяти: я спотыкаюсь, бьюсь о всякое воспоминание. На руинах тогда вовсе не было никакой наждежды взаимно выговориться, пожелать хорошего, это началось позже, в то время, которое зовут началом восстановления. От каждого второго слова не дождёшься, вот как было. И это тоже было предательством. Я даже почти так себе внушила: вот стоит только затворить все двери и окна, как исчезнут груды мусора, а после мы оживём, и захочется жить ещё. Но с меня довольно уже одного того обстоятельства...

Читати далі...

Малина: Как ты жила тогда? Я: Около трёх утра лица не было, постепенно я доходила, меня сломал режим, я тогда изнемогала, выбилась из очень важного ритма, да так и не восстановилась с той поры. Я всегда пила "последний" кофе, ну ещё, "самый распоследний", часто руки дрожали, когда я печатала на машинке, а позже испортился мой почерк. Малина: И вот, наверное, я теперь единственный, кто его разбирает. Я: Вторая половина ночи с первой не имеет ничего общего: это две совершенно...

Читати далі...

Каждый день мы с Малиной фантазируем, иногда- весьма оживлённо, над тем, что страшное может стрястись в Вене грядущей ночью. Да сто`ит только поездить по городу, почитать газету- и, если только принять на веру пару сообщений, то твоё окрепшее воображение уже рисует картины дальних странствий,(в тексте оригинала "die Hochtouren"- прим. перев.)(выражение не моё, и не Малины, но Малина с наслаждением прибегает к нему, как к основному названию поездки, например, в Германию , ведь подобные ...

Читати далі...

Малина: Ты чуть не задохнулась. Да и накурила ты, я приукрыл было тебя, проветривал здесь. Сколь много из всего виденного ты поняла? Я: Почти всё. Однажды я потеряла нить: моя мать совсем спутала картину. Почему мой отец- ещё и мать моя? Малина: Да, почему...? Когда некто для кого-нибудь является всем, тогда он совмещает в себе многие личности. Я: Ты хочешь этим сказать, будто когда-то кто-то для меня был всем? Вот так глупость! Самая горькая для меня. Малина: Да. Но тебе надо действовать...

Читати далі...