Деревья заплёл лунный свет
под нашими стопа`ми-- ночью мы гуляли,
а тени внизу-- колтунами тенет:
лучи их лобзали;
луна серебрилась огнём,
созвездья-- что сполохи, пламя:
злато, синь и кармин были в нём;
ночной ветерок был желаньем;
иной, от верхушек деревьев склонён
на ушко ей шептал ласки званья.

Только сердцу её невдомёк весть моя:
я слыхал пульс ночи, отбивавший
"я люблю" много крат, бессловесно пея,
повторяясь, шептавший;
Та слыхала не ветра полночного брачь,
и не имя моё ей летело в привет,
и не тронула душу ей страсти беда--
мой безмолвный, настойчивый плач:
"Я люблю её! Слышит она меня, нет?"
Ведь услышит,-- сердечко, посланье не прячь--
коль расстанемся мы навсегда, навсегда.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


In the Night

The moonlight had tangled the trees
Under our feet as we walked in the night,
And the shadows beneath us were stirred by the breeze
In the magical light;
And the moon was a silver fire,
And the stars were flickers of flame,
Golden and violet and red;
And the night-wind sighed my desire,
And the wind in the tree-tops whispered and said
In her ear her adorable name.

But her heart would not hear what I heard,
The pulse of the night as it beat,
Love, Love, Love, the unspeakable word,
In its murmurous repeat;
She heard not the night-wind's sigh,
Nor her own name breathed in her ear,
Nor the cry of my heart to her heart,
A speechless, a clamorous cry:
"Love! Love! will she hear? will she hear?"
O heart, she will hear, by and by,
When we part, when for ever we part.

Arthur Symons

О, расстаться б, подняться над страстью--
не встречаться нам впредь;
ты да я, впредь вострог нам не властен--
больно, надо терпеть.

Слишком трудно встречаться нам, падким,
как друзья, не любя, но скорбя;
встречи прежние были столь сладки,
память нам теребят.

Мне б, коль нету любви, без любови,
кончить всё, навсегда:
не могу быть любимым вне нови:
ваша дружба мне угол, беда!

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


After Love

O to part now, and, parting now,
Never to meet again;
To have done for ever, I and thou,
With joy, and so with pain.

It is too hard, too hard to meet
As friends, and love no more;
Those other meetings were too sweet
That went before.

And I would have, now love it over,
An end to all, an end:
I cannot, having been your lover,
Stoop to become your friend!

Arthur Symons

Любовь была в приятных оторочках,
амурчик наш улыбчиво вздыхал
по пустякам, подобно детке, мал
амурчик тонкий в сказочных сорочках.

Ну вот, хотя любовь полуигрой была--
итогом жалким, тяжким обратилась.
Почто оставили вы мне немилость,
уйдя? с ней память от седин бела.

Пожалуй, вы свою сыграли роль,
прикончив поцелуем наш романчик--
коль это так, профан я? не иначе:
мне только драмы причиняют боль.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


The Last Exit

Our love was all arrayed in pleasantness,
A tender little love that sighed and smiled
At little happy nothings, like a child,
A dainty little love in fancy dress.

But now the love that once was half in play
Has come to be this grave and piteous thing.
Why did you leave me all this suffering
For all your memory when you went away?

You might have played the play out, O my friend,
Closing upon a kiss our comedy.
Or is it, then, a fault of taste in me,
Who like no tragic exit at the end?

Arthur Symons

В тот день моя пылала кровь, я чуть не пел от ликованья, во встречных виделась мне новь добра-- и я парил с желаньем. Простым казалось всё! Мой смех изгладил ненавистей шрамы вином лучей. Фиал утех я осушал во чу`дном храме. Мне не казался долгим день-- я терпеливо ждал, спокоен, уверен. Пели мой удел часы ежеминутным боем. Она придёт, не скоро-- пусть, я знал, и то что все преграды её не остановят; путь её был точен, верить надо. Вечор смеркалось; про`бил час, минуты прочь, но в сердце звучно глас страстный клятв её не гас, но душу мне, похоже, мучил. Сомнений не было, я знал, она придёт, уверен туже, минут монеты я спускал, ах! презирая прочих му`жей. За мигом миг! ах, нет её! Лишь ти`ши улицы внимаю. Настала ночь. С ней --звёзд приём. Уж лунный свет мой пост ласкает. Корил я сердце, рёк ему: "Нишкни. Она идёт, ты видишь, пожди... её шагов сквозь тьму"-- ведь знал, она навстречу вышла! Зачем-то женщина прошла. Был тяжек бой курантов с башен. Нет сил, надежд, мой ум дотла одним отчаяньем был страшен. Так вышло. Что? Мой мозг не смел соображать о том, что сталось. Но солнце выйдет в свой удел наутро! Сердце изумлялось. перевод с английского Терджимана Кырымлы  The Broken Tryst That day a fire was in my blood; I could have sung: joy wrapt me round; The men I met seemed all so good, I scarcely knew I trod the ground. How easy seemed all toil! I laughed To think that once I hated it. The sunlight thrilled like wine, I quaffed Delight, divine and infinite. The very day was not too long; I felt so patient; I could wait, Being certain. So, the hours in song Chimed out the minutes of my fate. For she was coming, she, at last, I knew: I knew that bolts and bars Could stay her not; my heart throbbed fast, I was not more certain of the stars. The twilight came, grew deeper; now The hour struck, minutes passed, and still The passionate fervour of her vow Ran in my heart's ear audible. I had no doubt at all: I knew That she would come, and I was then Most certain, while the minutes flew: Ah, how I scorned all other men! Next moment! Ah! it was — was not! I heard the stillness of the street. Night came. The stars had not forgot. The moonlight fell about my feet. So I rebuked my heart, and said: "Be still, for she is coming, see, Next moment — coming. Ah, her tread, I hear her coming — it is she!" And then a woman passed. The hour Rang heavily along the air. I had no hope, I had no power To think — for thought was but despair. A thing had happened. What? My brain Dared not so much as guess the thing. And yet the sun would rise again Next morning! I stood marvelling. Arthur Symons

В своих ладонях я держал её,
мои что знали слёзы, поцелуи--
ладони, что лета балуя,
лили бальзам мой, ви`на о своём.

Любимые со мною навсегда;
зову тебя сквозь годы,
дарю слезинок грозди,
вино из слёз. Нам нет суда.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


Tears

O hands that I have held in mine,
That knew my kisses and my tears,
Hands that in other years
Have poured my balm, have poured my wine;

Women, once loved, and always mine,
I call to you across the years,
I bring a gift of tears,
I bring my tears to you as wine.

Arthur Symons

О ней я грёзил ночь без сна;
от слёз подушкам плыть;
с утра, испив толпы вина,
смелею, чтоб забыть.

И снова, ночь придёт-- боюсь,
не превозмочь мне гроз:
найдет рассвет печаль мою,
в подушках море слёз.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


I dream of her the whole night long,
The pillows with my tears are wet.
I wake, I seek amid the throng
The courage to forget.

Yet still, as night comes round, I dread,
With unavailing fears,
The dawn that finds, beneath my head,
The pillows wet with tears.

Arthur Symons

Змея? себя язвит;
мудра? глупца отыщет;
жена? венерней тыщи,
чьи луны чванство не чуми`т,
не выстланы обидами и ложью,
бесславными нарывами души.
Она пока бессмысленно грешит,
меняет понарошку "кожи",
по ветру треплет чьи-то вожжи,
с утра лепечет "берешит".
Её стрела, а может-- яд,
упала рядом чтоб пролиться
не тронув зелени зеницы:
глаза не в гадину глядят.
Она за годом в никуда,
толкаясь скользкими боками--
без кварца жадная вода
напрасно лижет римский камень. 

Нищий умер в ночь; душа его, к Господу взлетев, ему сказала: "Я незван пришёл,-- прости, мой Бог,-- умер оттого, что хлеба мало". Отвечал ему Господь: "Сынок, как же так? Святых моих довольно за земле, чтоб подавать кусок, пособлять тебе и прочей голи". "Боже мой, святые все твои любят жития блаженных; наши, столь просты, на что судьбины им? Мрём мы тихо от нехватки каши. Те же тщатся души нам спасти, угнездить их в небо, там где чище; между тем без хлебушка (прости!) умирает телом бедный нищий". И вскричал Господь не с той ноги, рассердившись, гневен, ликом красный: "Люди, вы, за что мой Сын погиб? Сын влачил свой крест средь вас напрасно!" перевод с английского Терджимана Кырымлы 

Of Charity A beggar died last night; his soul Went up to God, and said: "I come uncalled, forgive it, Lord; I died for want of bread." Then answered him the Lord of heaven: "Son, how can this thing be? Are not my saints on earth? and they Had surely succoured thee." "Thy saints, O Lord," the beggar said, "Live holy lives of prayer; How should they know of such as we? We perish unaware. "They strive to save our wicked souls And fit them for the sky; Meanwhile, not having bread to eat, (Forgive!) our bodies die." Then the Lord God spake out of heaven In wrath and angry pain: "O men, for whom my Son hath died, My Son hath lived in vain!" Arthur Symons

Вода, глас сердца, плачущий в песке,
заполнил ночь твой плач печальным криком;
мне не понять, лежащему в тоске:
то ль сердце кличет, мне ль взывает море,--
вода, что ждёт покоя, это я? взгляни-ка!
всю ночь вода зовёт меня на горе.

Неутомимая, покою здесь не быть,
пока последний вал с луной не канут--
и огнь конца почнёт с заката крыть;
а сердце станет старым, странным словно стоны моря,
всю жизнь крича без проку и поры,
так в ночь меня вода зовёт на горе.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


O water, voice of my heart, crying in the sand,
All night long crying with a mournful cry,
As I lie and listen, and cannot understand
The voice of my heart in my side or the voice of the sea,
O water, crying for rest, is it I, is it I?
All night long the water is crying to me.

Unresting water, there shall never be rest
Till the last moon droop and the last tide fail,
And the fire of the end begin to burn in the west;
And the heart shall be weary and wonder and cry like the sea,
All life long crying without avail,
As the water all night long is crying to me.

Arthur Symons

Я век прощался с ангелом своим,
он обнимал меня, казался дальним,
мельчал, а я всё рос, и с ним
я стал вдруг господином состраданья--
и он просил меня, нуждой гоним.

Я небо дал ему, его покроя--
и он исчез, оставив близость мне;
он изучил полёт, я жизнь освоил--
так мы спознались, не в один момент.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 


Ich liess meinen Engel lange nicht los,
und er verarmte mir in den Armen
und wurde klein, und ich wurde gross:
und auf einmal war ich das Erbarmen,
und er eine zitternde Bitte bloss.

Da hab ich ihm seine Himmel gegeben, -
und er liess mir das Nahe, daraus er entschwand;
er lernte das Schweben, ich lernte das Leben,
und wir haben langsam einander erkannt...

R.M.Rilke