Когда Алискина бабка ругалась, казалось, летели копья, ревел гром и блистали молнии. Поэтому в  самый дальний угол забивалась кошка, кубарем летел в свою   конуру пес Шарик,  в открытом хлеву умолкали обжорливые свиньи; тесно прижавшись друг к другу,  они испуганно  таращили на бабку глазки-буравчики. Вяли цветы, дохли мухи, падали из рук горшки и разбивались вдребезги. А домашние разбегались кто куда. Когда на бабу Ольгу  накатывало, дед Сашко ( так звала его бабка, а  за ней -  и все остальные) срочно находил какие-то важные дела по хозяйству: он вспоминал, что ему ятери нужно поставить на речке и  сена  накосить  корове Лысуне. Алиска тоже пряталась от бабкиного гнева: забиралась в сад на грушу, сигала  через огород к подружке Таньке или же  увязывалась вслед за дедом.

        Пока, входя в раж,  бабка упоительно и смачно ругалась, она  не сразу замечала, что близких уже давно рядом нет – сбежали. Когда же, оглядываясь по сторонам, она не находила подходящего объекта, то переключалась на мух.

        - Ах вы, черти гнилозадые, -  кричала она,  - управы на вас нет, чтоб вы все повыздыхали, чтоб у вас ручечки и ножечки повыкручивало…

        С соседями баба Оля по причине ее вздорного характера тоже не ладила. То ей вдруг казалось, что Манька хотела ее собаку отравить, то им мерещилось, будто бы она цыганскую иголку возле общего колодца подбросила – со свету их сжить захотела!

            Алиска всегда удивлялась, как бабку так долго терпел дед Сашко. Говорили, что когда он пришел с войны, стал захаживать к ней.  Потом бросил свою жену с двумя детьми и вовсе перебрался к бабе Ольге. Позже, поняв, что поменял шило на мыло, дед дал задний ход, но назад бывшего летчика-залетчика аэродром уже больше не принимал. Пришлось деду и коротать век с Алискиной взбалмошной бабкой. А может, это была любовь? Она ведь зла...  Кто его разберет эти амурные дела…

        Хотя дед приходился Алиске и не родным, но к девочке относился хорошо, никогда не ругал и от бабки защищал частенько. Когда Алиска была маленькой, дед рассказывал внучке сказки. Их он знал всего две – о Репке и о Кобыльей Голове. А еще доставал из тайничка свои медали и разрешал Алиске их поносить.

        Эх, детство, детство, золотая пора… Алиска  вдруг вспомнила, как в первый день ее приезда бабой и дедом  всегда выполнялся своеобразный ритуал.

        - Алиса, иди сюда, - садясь для пущей важности на  тяжелый табурет собственного производства, говаривал дед.

        - Что, деда?

        - Иди сюда! Денег дам!

        Алиска мчалась к деду на всех парусах. Тот,  не  спеша,  доставал свой потертый, видавший виды старый кошелек и доставал три или пять рублей.

        - На вот тебе, внучка, купишь себе что-нибудь в магазине.

        Тогда и бабка звала Алиску к себе (деньги у них были  у каждого свои ):

        - А иди ко мне, и баба даст.

        Так Алиске что-то перепадало. Довольная, она мчалась к деду:

        - Дед, можно, я твой велосипед возьму?

        - Зачем это? – заводилась бабка.

        - А в магазин съезжу.

        - Не успели деньги в руки попасть, сразу же их тратить, - ворчала баба Оля.

                Но Алиска уже наперед знала, что она поедет в магазин, купит бутылок пять лимонаду «Буратино» или «Саяны» (какой завезли в сельский  магазинчик),  полкило халвы, два килограмма колбасы (бабка за один присест кило съедала, уж очень любила она колбасу!). Да еще и на велике промчит с ветерком! То не беда, что до седла не достает, она и под рамой проедет, не впервой! Или на педали, как на самокате – не пробовали?

        Да, было время…  Но теперь-то Алиска выросла, уже вот в институт поступила, и у нее появились другие интересы. Да  и сельские парни начали засматриваться на миловидную Алиску! Но только начнут подбивать к ней клинья, как бабка тут как тут – не спит бабка, бережет внучку. Никуда от себя не отпускает.  «Сиди, -  говорит, - возле двора на лавке, мне спокойнее будет». Алиска сначала подсмеивалась над бабкиными словами, но потом порядком загрустила: что заскукотище – возле двора сидеть в семнадцать лет! Начала Алиска  просить бабку отпустить ее хотя бы в клуб:  кино посмотреть!

        - Нечего тебе там делать! – отрезала баба Оля. – Еще изнасилуют!

        -   Да что ты, бабуля, кому нужно меня в клубе насиловать!

        - Так по дороге и  пристанут эти лобуряки сельские, наркоматчики проклятые, - начинала ругаться бабка.

         - Бабушка, да откуда в нашем селе наркоманы?

         - А оттуда, думаешь, я телевизор не смотрю, радио не слушаю? Не пойдешь никуда!

Уже они и вдвоем с Танькой  бабу просили, но та ни в какую:

        -  Нечего тебе там делать! Я уже старая, с тобой не пойду. Ноги вон не ходят, спины не сведу!

        - Так и я с тобой, бабуля, не хочу идти…

        - А почему это ты со мной не хочешь идти? – гневалась бабка. – Ты что, стыдишься бабы, да?

        И смех, и грех с этой бабой Олей…   Тогда Алиска подключила тяжелую артиллерию – деда.

        - Ольга, да пусть идет, - не выдержал дед, - молодая же! Ты себя в эти годы вспомни!

        - Да я в ее годы на свинарнике работала!

        - Ты хочешь, чтобы и я на свинарнике работала? – начала было Алиска, но спохватилась и уже помягче:

        - Ну, баб, можно, мы сегодня с Танькой в кино пойдем?

        - А что же там будут показывать?

        - Индийский фильм, - вставила Танька. – О любви.

        - Вам бы только о любви, - ворчала бабка. – Ну, ладно, идите, только в десять чтобы  дома была!

        - Баб Оль, так фильм только в десять начинается! – затараторила Танька.

         - Тогда в одиннадцать!

        - Так в половине двенадцатого только закончится, да полчаса дойти… - вторила Таньке Алиска.

        Сошлись на двенадцати.

        - Но ты мне смотри, - отдавала приказы баба Ольга, -    не придешь ровно в двенадцать, я беру палку и иду тебя искать!

        - Хорошо, ба,  хорошо, -    закивала  обрадованная   Алиска.

        Подходя к драмсараю (так шутя  называли клуб в селе),  подружки увидели, что народу собралось еще немного. Кто же засветло смотрит в селе в кино? Постепенно  к клубу стали подходить  стайки девушек-хохотушек, поодинокие парни, за ними подтягивались и  влюбленные парочки. Последние заняли места на задних рядах зала. На передние нехотя потащились малыши, зная, что ни на средние, ни тем более на задние им не попасть. И вот уже в зале не было, казалось, ни одного свободного места – в селе любят индийские фильмы!

          Все находились  в предвкушении просмотра очередной любовной истории, одна Алиска сидела как на гвоздях, то и дело спрашивая, который час. Уже и десять давно прошло, скоро одиннадцать, а фильм  не везут! В клубе  было жарко, шумно, народ от нечего делать начал переговариваться все громче и громче. Вот уже какой-то парень,  сидя неподалеку от подружек, смачно грызет семечки и громко кричит ряда через четыре:

        - Миколо, а семечки еще есть?

        - А шо?

        - Давай сюда, Ленин завещал делиться!

          И уже к ним:

        - Девчонки, будете?

        Возбужденная Танька взяла, строя глазки деревенскому казанове, Алиска  же культурно отказалась.

        Некоторые нетерпеливые парочки на задних рядах  уже принялись целоваться, не дожидаясь фильма, еще одна вышла из зала,  направившись  к речке.

        Алиска  нервно ерзала на стуле и  думала, что скоро для нее наступит комендантский час, а фильма она еще и  не видела.           И тут в зал вбежало  несколько ребятишек, они  закричали:

        - Едут! Едут! Кино везут!

        О чем был фильм? Алиска плохо разобралась в его сюжете. Даже песни о вечной любви сладкоголосого и неотразимого главного героя, которого играл  Радж Капур, не тронули ее. Девушка думала лишь о том, что фильм оказался двухсерийным, уже второй час ночи  и что в любую минуту в клуб зайдет ее бабка, тогда полсела окончание фильма так и не увидит – все будут смотреть уже другой фильм с ее, Алискиным, участием.  А баба Ольга слов на ветер не бросает…

      Алиска с горем пополам  дождалась конца фильма. Еще писались титры, а  ее как ветром сдуло с клуба. За руку она тащила Таньку, та, не успевая за бешеным темпом подруги, в темноте потеряла босоножек, его нашли в густой дорожной пыли. С грязными руками подружки мчались домой, как угорелые.

        - Быстрее, быстрее, - подгоняла  Алиска, - а то бабка сейчас как придет, как опозорит…

        - Да перестань, - успокаивала ее Танька, - неужели она у тебя такая…

        Какая, она не успела сказать, потому что  вдалеке послышалась трехъэтажная  бабкина брань.

        - Ну вот, мой судный день и пришел, - с ужасом подумала бедная Алиска. Сейчас она была готова сквозь землю провалиться, чтобы только не слышать всего этого.

        - А бабка, еще не видя внучки, чихвостила ее направо и налево. Ее  грозная тень с толстой палкой в руках, трубный голос, что  постепенно приближался и звучал все громче,   наводили ужас.

        - Девчонки, помощь нужна? – пробасил кто-то над Алискиной головой. Это была группа вздыхателей, которые до этого тщетно пытались догнать двух симпатичных девушек, дабы проводить их культурно домой.

        - Не нужна, - шепнула злая Алиска, - но потом сменила гнев на милость: - А знаете, что, пацаны, прикройте нас от моей бабки. В темноте она нас между  вами и не разглядит. А будет спрашивать о нас  нас, скажете, что мы идем где-то сзади.

        - Без проблем, - гоготнули парни,  - всегда готовы прислужиться.

        - Ой, хлопчики, а не видали ли вы моей внучки Алиски? – неожиданно елейным голосом пропела бабка, поравнявшись с ними.

        Добрые самаритяне ответили то, о чем их попросила Алиска. Пока бабка бросилась искать пропавшую без вести внучку,  парни  тем временем проводили девушек домой  и нехотя начали расходиться. Конечно, они были бы не прочь и до утра стоять с городскими девицами, но Алиска скомкано поблагодарила джентельменов и рысью метнулась к дому.  Выходит, испортила вредная баба Ольга настроение не только внучке! А парни в селе были на выдумки хитры.

        Алиска же, вбежав на крыльцо, осторожно сняла обувь, чтобы не разбудить деда, который спал на веранде. Чуткий дед  что-то забормотал во сне.

        - Спи, деда, я уже пришла, - прошептала Алиска, прошла к себе в комнату и нырнула под одеяло. Сердце ее  учащенно билось:   два часа ночи,  а бабки все еще не было.  Алиска представила, что будет, когда баба Ольга вернется…  Девушку начало колотить.

        Наконец громко залаял Шарик, и Алиска услышала приближающуюся ругань родной бабки. От  продолжительного ора баба Оля порядком охрипла, и поэтому ее  ругательства казались Алиске еще более зловещими. Словарный запас  у бабки был безграничен, поэтому девушка не расслаблялась. Вот баба Ольга  уже влетела в дом и, увидев благодарного слушателя в лице деда, сразу прервала его ночные грезы. Протирая глаза, он пытался ей что-то сказать - да куда уж там! Ему не удалось вставить ни слова. Самое цензурное из сказанного бабкой было то, что она больше никогда не согласиться смотреть за Алиской (словно та – дитя малое!) и что если внучка принесет в подоле, то няньчить байстрят она не собирается!

        - Да замолчишь ли ты в конце концов, - побагровел дед Сашко от последних слов  и уже  взвизгнул:

- Алиска уже час как дома и спит без задних ног!

        - Спит? Как спит? А когда же она пришла, что я не видела?

         С минуту в избе  стояла звонкая тишина.  Потом бабка сказала: «Врешь!» и помчалась в Алискину комнату.

        - О дитя мое, - увидев спящую Алиску, запричитала бабка, -  а я же думала, что ты…

        Теперь настал выход Алиски. Внучка скорчила сонную, обиженную мордочку, зевнула для пущей важности  и спросила:

        - Баб, а ты почему кричишь? Я уже давно третий сон вижу…

Бабка стала тереть руками свои маленькие водянистые глазки и пустила скупую слезу. Она начала рассказывать, как искала Алиску, прошла километр до клуба, но в окнах уже свет не горел, потом расспрашивала всех об Алиске.  

        «Ну, теперь завтра все село будет только об этом и говорить», - пыхтела  обиженная  Алиска и упустила часть бабкиного рассказа.

        - Так вот, - услышала она издалека,  - когда  я возвращалась назад и шла улочкой возле Ивана Шитика,  то упала. Какая-то зараза натянула веревку от одного забора к другому, чтоб меня совсем в могилу свести.

         - Да ну, ба, может, это тебе показалось?

        - Мне показалось? Вот, смотри! – бабка стала задирать цветную широкую юбку и показывать изодранную коленку.

"Инициатива парней,  - подумала Алиска. - Перестарались..."

        - А это все твои бахури, Алиска, спасу от них нет! - изрекла  в конце вердикт старуха. – Вот и спички в доме где-то запропастились, видно, кавалерам своим отнесла, - бубнила она.

        Алиске стало жалко бабу Олю, она уже и раскаяться хотела перед ней, прощения попросить.  Но потом вспомнила, как ей было стыдно, когда родная бабка похабила ее, Алиску, на все село,  обвиняла и подозревала во всех мыслимых и немыслимых грехах.  И передумала.

        - Ладно, баб, давай спать, - отвернулась Алиска к стенке.

        - Давай, - буркнула  баба Оля и стала готовить постель.

        Засыпая, Алиска думала, что никакой индийский фильм не сравнится с ее походом в клуб, а  слащавый Радж Капур и в подметки не годится ее бабке – вот где страсть и поэзия темной,  импульсивной,  украинской  души!