ВОРОНА И ЛИСИЦА
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
___
Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
На ель Ворона взгромоздясь,
Позавтракать было совсем уж собралась,
Да призадумалась, а сыр во рту держала.
На ту беду Лиса близехонько бежала;
Вдруг сырный дух Лису остановил:
Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит
И говорит так сладко, чуть дыша:
"Голубушка, как хороша!
Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перушки! какой носок!
И, верно, ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись! Что, ежели, сестрица,
При красоте такой и петь ты мастерица,-
Ведь ты б у нас была царь-птица!"
Вещуньина с похвал вскружилась голова,
От радости в зобу дыханье сперло,-
И на приветливы Лисицыны слова
Ворона каркнула во все воронье горло:
Сыр выпал - с ним была плутовка такова.
1807 И. Крылов
Всем с детства знакомо это творение Ивана Андреевича. Если родители не читали, так в школе уж точно все наизусть учили. Однако, он - не единственный использовал этот сюжет. Задолго до него, первым, описал ситуацию Эзоп. Его сюжетом воспользовались сначала древнеримский баснописец Федр, а затем, в 17 веке французский - Лафонтен.
Но речь не о них.
Где-то году в 1987 попалась нам с мужем в букинистическом магазине (интересно, есть еще такие?) книга " Русская и советская поэзия классиков. Антология русской поэзии". Там-то мы и обнаружили басню о вороне и лисице в трех вариантах. Оказывается, первым в русской литературе сюжетом Эзопа воспользовался Василий Тредиаковский:
Ворон и лиса
Негде Ворону унесть сыра часть случилось;
На дерево с тем взлетел, кое полюбилось.
Оного Лисице захотелось вот поесть;
Для того, домочься б, вздумала такую лесть:
Воронову красоту, перья цвет почтивши,
И его вещбу еще также похваливши,
"Прямо,- говорила,- птицею почту тебя
Зевсовою впредки, буде глас твой для себя,
И услышу песнь, доброт всех твоих достойну".
Ворон похвалой надмен, мня себе пристойну,
Начал, сколько можно громче, кракать и кричать,
Чтоб похвал последню получить себе печать;
Но тем самым из его носа растворенна
Выпал на землю тот сыр. Лиска, ободренна
Оною корыстью, говорит тому на смех:
"Всем ты добр, мой Ворон; только ты без сердца мех".
<1752>
( Выделенная строчка сразила нас наповал! 
)
за ним с разницей в несколько лет последовал Александр Сумароков:
ВОРОНА И ЛИСА
И птицы держатся людского ремесла.
Ворона сыру кус когда-то унесла
И на дуб села.
Села,
Да только лишь еще ни крошечки не ела.
Увидела Лиса во рту у ней кусок,
И думает она: «Я дам Вороне сок!
Хотя туда не вспряну,
Кусочек этот я достану,
Дуб сколько ни высок».
«Здорово,— говорит Лисица,—
Дружок, Воронушка, названая сестрица!
Прекрасная ты птица!
Какие ноженьки, какой носок,
И можно то сказать тебе без лицемерья,
Что паче всех ты мер, мой светик, хороша!
И попугай ничто перед тобой, душа,
Прекраснее сто крат твои павлиньих перья!»
(Нелестны похвалы приятно нам терпеть).
«О, если бы еще умела ты и петь,
Так не было б тебе подобной птицы в мире!»
Ворона горлышко разинула пошире,
Чтоб быти соловьем,
«А сыру,— думает,— и после я поем.
В сию минуту мне здесь дело не о пире!»
Разинула уста
И дождалась поста.
Чуть видит лишь конец Лисицына хвоста.
Хотела петь, не пела,
Хотела есть, не ела.
Причина та тому, что сыру больше нет.
Сыр выпал из роту,— Лисице на обед.
И наконец, Крылов... Интересно, что между написанием басни Тредиаковским и Крыловым прошло 55 лет. Но как изменился за это время язык! Легкий слог Крылова воспринимается сразу, при беглом прочтении, быстро запоминается. И какие сложные обороты у Тредиаковского, "тяжелым домкратом" падающие на мозги! И промежуточное звено - Сумароков - уже не так тяжело, но еще и не изящно( "еще не собака, но уже не щенок"). Может, поэтому поэзия их так далека от нас ? И дело тут не только во времени...
А какой вариант показался Вам наиболее выразительным?
