Обитая вместе, они жили порознь: мать- дома, дочь- в сарае, собака- на сене, которое... нет, всё-таки "-ая", в будке, она в отличие от двух вышеуказанных обителей не запиралась на ночь.
Когда мы вчетвером гуляли в парке, мне хотелось убить мать, съесть, если можно живьём или хорошо запёченную с уксусом и перцем дочь и зверски отыметь собаку, не знавшую, что такое трусы, зрелость, дряхлость, смерть и тем более- лифчик, помада и тампоны, которые, разбухая в унитазе нашего служебного сортира ,всплывают подобно моим заметкам в топе сайта. Не подозревавшую о грехе, интернете и блогах, даже не умевшую писАть, но пИсавшую бесподобно когда я устраивал её карусель, вращал, повизгивавшую в сильной мужской лапе. Просоленные ею царапины жгли, к ним добавлялись те, ночные, а если б меня застукали, о Господи, только не на коленях пред будкой! внезапно проснувшиеся двуногие самки, я бы шутя отбрехался, дескать, тоска по вам заела, милые мои, вот и наведался к вам ночью через забор. И что бы я с ними делал?
Им хотелось замуж, почему-то именно со мной: мать шептала мне это на ухо, в лицо мне гаркала дочь, после чего мать визгливо поучала не по дням разбухающий на моих дареных мороженых-леденцах плод своей, к тому времени и на моё счастьице довольно поостывшей страсти, собаку тянуло налево, и она-таки сошлась с холёным спаниелем там же, в парке. После чего я отмазался было и пошёл не в парк, а на зоорынок, где купил хомячиху. Просто купил. И, заметьте, недорого, мечта стОит денег.
Мать постарела. Дочь, не повзрослев, созрела не сразу, ей пришлось вырыть шестиметровый лаз к соседу, она скреблась по ночам, а глину ела, не всё леденцы да мороженое, бывает и постный сезон.
Ты греховно балуешься столь соблазнительно тонкой, сладкой с одного конца, заботливо мною, а то ещё кем?! брошенной тебе в клетку палочкой от чупа-чупса до того ,как забеременеешь леденцом. И вот тогда, дорогая моя, я съем тебя с потрохами.
Когда исцарапанные руки заживут, я изловлю муху, уже даром. Мечта стОит денег, не любовь...

первоисточник см. по ссылке http://blog.i.ua/user/134649/433718/

Оставь Пурпур.

Ночь
Сердцаударами Час выправляет как надо:
Стре`лки, Копья два,
жгуче тычутся в Око тебе.

Кровавыйслед темнеет, нерушимый.

Твой Вечер,
Озёр Лик разоблачённый,
сгинул в Камышах скудных;
Ангелов побеждённый Легион
гасит его Поступью.

В Лесу
режут Ножи Ветров
в Ясенях твой деликатный Образ:
с Ветромночным спрячь, обними меня.
О Груди ясеневы зажигаю я тебе Звёзды на Прощание.

Не оставайся. Впредь не цвети.

Вышло Сияниеснега- все просто Голые...

Я верхо`м в Ночь, не вернусь.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Урны Ти`ши пусты.

В Кронах
черна`, пышет
Умора безмолвных Песен.

Колья Годин
тычутся тупо в Чуждое Время.

Удар Крыла -и про`било.

Совам в Сердцах
светит Смерть.
В Очи твои Измена валится -

Моя Тень с твоим Криком борется -

Восток воскурит по прошествиии Ночи сей...
Лишь Умирание-
Искрами.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Фрау Лёй(хватаясь за тему): Ты так думаешь, Виктор?
Лёй: Что?
Фрау Лёй: Что Луджи кстати должна снять себе квартиру?
Лёй: Что вы наведьмовали за моей спиной?
Фрау Лёй: Виктор. Прошу тебя, сядь.
Лёй: Ну и что теперь?
Фрау Лёй: Мы её не устроили на учёбу.
Лёй: Ну да что поделать? Ты думаешь, тогда бы она вполне удовлетворила господина медика?
Фрау Лёй: Нет, в лучшем случае, выученная, она бы скорее заметила, что он ей не пара.
Лёй: А теперь ты хочешь посадить её на тихий насест? Думаешь, тогда она станет спать "в лучшем обществе"?
Фрау Лёй: Я желаю, чтоб из-за скромности она не осталась с нами.
Лёй: Она оттого с нами?
Фрау Лёй: Всякая девушка её лет по причине семейной приязни остаётся с родителями, так принято. Всё равно, насколько она близка родителям.
Лёй: И что с того?
Фрау Лёй: Всякая близость оборачивается горечью, Виктор.
Лёй: Я не держу её.
Фрау Лёй: Ты сказал это всерьёз?
Лёй: Да и вообще-то, мне недолго осталось. А потом делайте-решайте сами, как хотите. Пока я тут, жив ещё, она может что угодно...
Фрау Лёй: Нет, Виктор. Я бы хотела это устроить с тобой, и теперь.
Лёй: Луджи совершеннолетняя. В молодости я боролся за женское равноправие. Я не собираюсь лишать прав собственную дочь.
Фрау Лёй (осторожно):Таково моё желание ,на будущее. Спасибо тебе.
Лёй(напряжённо): О, сколь разумно ты поступила: спустилась ко мне. Я ведь вовсе не предполагал.
(Фрау Лёй молчит.)
Хотя, представляю... если меня не будет... а ты вдруг захвораешь, тогда... глянь-ка. Если же... из нас двоих...чисто гипотетически... здоровье сберегу я, а ты...
Фрау Лёй: ...А я умру...
Лёй: Ага. Вот я и поймал тебя. Итак, умру я.
Фрау Лёй (откровенно): Мы все смертные. Если умру я, а ты останешься один, что тогда?
Лёй: Что касается Луджи?
Фрау Лёй: Да, относительно Луджи.
Лёй: Значит, выскажем ей наше общее напутствие.
Фрау Лёй: Да, а оно ей... и ты готов не принять в расчёт её собственный интерес?
Лёй: Если б я лежал один, больной, голодный, в неприбранной квартире...
Фрау Лёй: Тогда она придёт, Виктор. Но есть разница: она обязана жертвовать собой ради тебя или сама вольна сделать это. Разница очевидна.
Лёй: Да, да. Прекрасно.
Фрау Лёй: Обещай мне.
Лёй: Будто я лишаюсь всего.
(Фрау Лёй, ёжась, закрывает глаза.)
(Пауза.)
Ты постоянно жмуришься. Иди-ка приляг.
Фрау Лёй: Сейчас, Виктор. Осталось немного, пустяк. Могу ли я задать тебе глуный вопрос?
Лёй: После которого мне хочется побыть наедине с собой.
Фрау Лёй: Естественно, Виктор... Виктор, да не верися мне, что ты и вправду способен на одиночество.
Лёй: Как прикажешь понимать?
Фрау Лёй: Да никак, вздор. Хотя... если случится что-то не обговоренное нами... сможешь ли ты тогда остаться один? Да почему же? Я так не считаю.
Лёй: Дла чего тогда завещание, Гертруд? "Нижеподписавшийся Виктор Лёй сим обязуется в случае собственной смерти вдове..."
Фрау Лёй: "... не оставаться в могиле, но с достойным себя, возможно, с таким же вдовцом заключить брачный союз", вот как. Для этого не обязательно вначале стать вдовой, Виктор.
Лёй (рассматривает её): Что за чудовищный любовный роман прочла ты, Гертруд?
Фрау Лёй (уходит, взявшись за дверную ручку): "...которую осчастливить по возможности, не хуже прежней..." Я глупа, Виктор, но разыгрываю твою же роль. Спи спокойно. Так хорошо, я снова потанцевала с тобою. Ты не забудь о пальто, завтра...? Оно окажется по твоей мерке, как вылитым...
Лёй: Да твори уж, что замыслила, ты... психологиня!
Фрау Лёй (по-детски, в притолоке): Виктор...
Лёй (оборачивается): Что?
Фрау Лёй: Благодарю тебя.
(Лёй смотрит в стол. По прошествии некоторого времени он всё-таки оборачивается, видит: её больше нет здесь. Медленно берётся за газету. Едва ли осилив абзац, он глотает, встаёт: ничего. Глотает снова: есть. Он мрачнеет, но вслед за тем снова рад: горло больше его не беспокоит.)

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Песок. Песок.
У Шатров, без числа Шатров
то ли Луна своё шепчет:
-Я Море. Луна я.
Пустите меня.

- Ночь, - бормочут Шатры.
- Быть Ночи.

И вот, ощетинились Копья:
- Мы всё это.
Железная Просинь Рассвета.
А вот да Трепала всем вам
да поколем.

Сжимают
вот так, в кулаки, непреклонные Руки Бойцы:
- Нам ангелы дали права, не от бога...
Тут Тьму Чужаки сберегают?
Вперёд!

(Да что,
да кто во Шатрах?)

Живое Обличье
висит пред Шатрами, сияя:
- Зелен-Дождик-Посыл,
вот я.
А ещё я -Трава.
Вею.
А повею-ка внутрь.

(Да что,
да кто во Шатрах?)

Пропали все?
Песок?
Копья?
Руки Вояк? Живое Лицо?

Пропали, исчезли они?

Вот Души ветвятся корнями вот Негры круго`м
да кру`гом танцуют да всё наступают:
Тень находят они, Тень
приблудную.

Взорван танцующий Круг Душ.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Мне сунул в уста Президент голубую конфету;
я сплюнул под ноги Бандере колымский свинец-
и вдруг ощутил этим местом, что выхода нету,
и понял мозгами: дык, ахтунг  (по-русски, конец).
 
Мы ехали в танке кредитном, смеялись как в цирке,
хватали по крошке под чьим-то богатым столом.
Борцы-одиночки? Ребята немного крутые,
уже ощутили трагедию... впрочем,- облом.

Язык мой до крови протёр карамели кирасу,
(болтать научился- умей как Стаханов лизать).
Я слышал, Тигрюля рычала на нас "Пидарасы!",
но мы голоснули за нашу, схидняцкую знать.

Я сплюнул под ноги Мазепе кровавую пену;
мне сунул в пистончик Азаров иудин алтын.
Способны ли мы, схидняки, на большую измену,
рубить так с плеча, разводя Борисфена мосты?

Лёй: Тебе надо хоть немного прочувствовать, насколько ненадёжны речи докторов. Ни одна болезнь им уже не поддаётся. Они бы тебе всякий "рак" растушевали. Речь об их шкурах? Ты умираешь- они нет.
(Фрау Лёй молчит.)
Да, они меня опять отправили с миром. Но ведь так обычно бывает только когда врачебная помощь запоздала, и ты это знаешь.
Фрау Лёй ( собрав остатки самообладания): Так поступают и тогда, когда у пациента вообще нет никакого повода обращаться к докторам.
Лёй (злобно): Знаю. У меня лишь банальная боль при глотании. Недостойная речей. Не правда ли?
Фрау Лёй:  Я этого не сказала.
Лёй: А что иначе? Что ты сказала?
Фрау Лёй: Мне больше нечего добавить, Виктор.
Лёй: Нечего? А то, что я заставляю тебя страдать?
Фрай Лёй: Однако, Виктор. Ты причиняешь мне боль.
Лёй: Что сто`ит вытащить из тебя признание. Сочувствие, чувство долга, но несмотря на всё. Вот хоть бы немного компетентности. Так всегда бывает, всё к тому идёт: когда на ладан дышишь, ты одинок.
(Фрау Лёй сидит понурившись на своём стуле. Лёй взирает на неё. Видимо намеревается подойти к ней. Наконец, ему это удаётся. Он гладит её по голове.)
Не унывай, Гертруд. Ты не должна отчаиваться. Обещай это мне.
(Он поднимает голову. Вопреки чаянию мужа, она не плачет. Он отступает на шаг назад.)
Фрау Лёй: Нет, Виктор. Верно, нет.
(Он складывает руки за спину, прохаживается пару шагов взад-вперёд. Ему трудно наново разговориться. Пожалуй, ситуация- из его преподавательской практики.)
Лёй: Ты сказала, что к врачам обращаться нет повода. И как быть?
Фрау Лёй: У тебя нет повода, Виктор, и , в некотором смысле, у нас, если тебе угодно.
(Лёй уходит в себя, он таращится на чистый лист бумаги на столе.)
Лёй: Видишь ли, о вас я только теперь задумался. Я не против, если ты снова выйдешь замуж. Желаю обеспечить будущее Лукреции.
Фрау Лёй (словно озябшая): По-моему, это хорошо.
Лёй: Итак, ты ничего не имеешь против, если я ...напишу своё завещание? Ты находишь это уместным, ввиду обстоятельств?
Фрау Лёй: Прошу, пожалуйста, Виктор, не начинай заново!
(Лёй садится за стол.)
Лёй: Как будто остаётся только  м н е  решиться.
(Он пристально смотрит на чистый лист бумаги.)
Фрау Лёй: Виктор.
Лей (страдальчески) :Да.
Фрау Лёй: Оставим-ка ночи чёрное? Утро вечера мудренее.
Лей (страдальчески): Утро, утро. Что знать нам о дне завтрашнем. (Не глядя на жену, трагически.) Да шла б ты спать. (Не без злопамятности.) Наконец, у тебя больной желудок.
Фрау Лёй: Виктор, теперь я хочу ещё побыть с тобою, если не помешаю тебе.
Лёй: Вот как. ты желаешь побыть со мною. (Берёт перо.) Естественно, порыв сострадания, чувство долга. (Мельком мечет в жену свой острый взгляд.)
Фрау Лёй: Ты мне растолкуешь.
Лёй: Только не торопясь. Закон гарантирует лично тебе, если ты жила совместно со мною ,некую строго определённую часть моего наследства в личное твоё пользование, а именно- три шестнадцатые доли.
Фрау Лёй: Хороший закон.
Лёй: Тебе не нужно знать его тонкостей. Само собой разумеется, эта твоя доля неоспорима. Ты с Луджи попросту получите всё, что у меня есть. Могло быть больше. Ты знаешь, почему я не накопил большего.
Фрау Лёй (улыбаясь): Тому причина- твои выдумки.
Лёй: В любом случае моя выносливость не причинит ущерба твоему достоянию, на врачей тратиться не стану. Отпустили с миром меня врачи- и хорошо. Прекращаю дела с ними.
(Говоря, он не пишет ничего, ни строчки.)
Фрау Лёй: Ах, знаешь, да ты, право, так доволен, когда он тебе, бывает, пропишут что-нибудь, от гриппа или снотворное. Но прошу, Виктор, обещай мне, что ты ничего покрепче принимать не станешь, и- только по одной таблетке.
Лёй: Антибиотики никуда не годны, Гертруд. Вырабатывается иммунитет- только и всего.
Фрау Лёй: И всё-таки, Виктор.
Лёй: Никак не могу сообразить, как правильно начать прокля`тый документ. "Я, завещатель"... знаешь, Гертруд, раньше я всегда читал "За, вещатель"*
Фрау Лёй: Виктор.
Лёй: Эр- блассер. Страшно... на чём мы остановились? Итак, "я, нижеподписавшийся Виктор Лёй". Гертруд, я дальше не могу.
Фрау Лёй: Да тебе вовсе этого не нужно.
Лёй: "Нижеподписавшийся излагает... согласно моему последнему желанию..." Гертруд, правильно так: "согласно моему последнему желанию"? Так не по-моему. Значит, "согласно его последнему желанию". "Последнее" -это надо написать крупно.
Фрау Лёй: Иди спать, Виктор.
Лёй: Дата. Дату нельзя упустить. Какое число сегодня? Нет, уже за полночь перевалило. Дата важнее всего. Если дата не прописана... Гертруд, ты не ведаешь, что за омерзительные вещи могут случится тогда.
Фрау Лёй (улыбаясь): Мои три шестнадцатые доли никто у меня не отнимет.
Лёй (не слушая её) :А я вовсе ничего не ощущаю... Вообще ничего не чувствую... Я... нет, ничего... (глотает) ...возможно ли это, Гертруд?
Фрау Лёй: Тебе нельзя выходить без шарфа, когда такая вот погода. Обещай мне, Виктор. И ещё, завтра мы купим тебе новое пальто.
Лёй: Завтра?
Фрау Лёй: Надо поторопиться, знаешь?
Лёй: Почему? (Кричит.) Почему?
Фрау Лёй: Распродажа длится всего несколько дней. А лучшие вещи выбросят на прилавок завтра.
Лёй (глотает): Мне больше не понадобится никакое пальто.
Фрау Лёй: Но на следующую зиму?
Лёй: Вот тогда и позабочусь... или не придётся?
Фрау Лёй (вымученно улыбается): Угомонись, Виктор. Если бы я считала тебя смертельно больным, стала бы заботиться о твоём новом тёплом пальто?
Лёй (обрывает её): Сосредоточимся на должном. (Пристально смотрит на лист бумаги.) Остаётся один лишь, завершающий, штрих... необходимейший. Для окончательной редакции документа необходим нотариус. Знаешь ты, кто такой нотариус? Прежде им был Вегмюллер... который умер. (Присвистнув.) Или новый тоже, наверное, уже умер?
Фрау Лёй: Виктор.
Лёй: Я надиктую ему. Точнее, надиктую, если ещё смогу говорить.
Фрау Лёй: Ты всегда отличался замечательной дикцией. Нею ты покорил меня, с первого нашего дня.
Лёй: Ещё остались записи на пластинках, из тогдашних кабаре. Если прокуроры не растоптали их. Они желали заглушить этот голос. Им он был не по нраву. Его ещё услышат, если я... если... (глотает)
Фрау Лёй: Твой голос был таким чудесным, Виктор.
Лёй: Почему "был"?
(Фрау Лёй улыбается.)
Ты хочешь сказать, что теперь я осип?
Фрау Лёй: Ах, Виктор.
Лёй: И вот уж я снова всё испортил...
Фрау Лёй: Благодарю тебя за каждый день со мной. И даже за эту ночь.
Лёй: Я посчитаю бестактностью твои сентиментальности, не смей этого, Гертруд.
Фрау Лёй: Я такая глупая, по-прежнему. Ты мне так просто позволил это, быть глупой рядом с тобой. Я наслаждалась собственной глупостью, и снова глупа потому, что говорю об этом.
Лёй: Мг-м-м-м... Ну-с, мне надо просмотреть всё... (Пристально всматривается в пустой лист бумаги.)
(Фрау Лёй взирает на мужа.)
Фрау Лёй: У тебя снова мальчишеское лицо. Точно такое, как прежде. Я люблю тебя.
Лёй: Гертруд... я в спальном халате. Не мог же я гадать, что ты спустишься сюда.
Фрау Лёй: Таков  т ы. Ты столь суетен- и желаешь собственной смерти? Это так хорошо, что ты не герой, Виктор. Тебе следует научится заботиться о себе. Твои карманы снова полны пепла. Но я же учила тебя, куда следует стряхивать сигареты. (Тихо, с болью.) Прошу, поцелуй меня ещё раз!
Лёй: Очень надобно?
Фрау Лёй: Нет, мой одуванчик, не очень. Но прошу, завтра мы купим тебе пальто.
Лёй: Если ты настаиваешь, то мой последнее желание- никакого пальто.
Фрау Лёй: Но и у  м е н я  свои желания, Виктор.
Лёй (снова берётся за перо): Мы вот болтаем всю ночь, а дело стоит. Мне наконец надо его завершить. И это моё намерение не противоречит твоим желаниям.
Фрау Лёй: Многое ли сможешь выполнить сам, без нотариуса?
Лёй: Мои книги... или желаешь ты все мои книги? Ты и луджи, вы же не настолько интересуетесь политикой. (Встаёт, суёт кулаки в карманы, доволен.) Знаешь, я думаю школьную библиотеку обогатить собранием сочинений Ленина. (Хихикает.)  Они не посмотрят в зубы дареному троянскому коню. Ох ,я им ещё раз подпорчу аппетит.**
Фрау Лёй: если для тебя это настолько важно, Виктор.
Лёй: Я же говорю: ты не политизирована.
(Становится напротив картины Мюнтера.)
Окорок надо убрать.
(Он не дотягивается до полотна, приносит стул, стаскивает картину на рояль.)
Фрау Лёй: Пока Лужди живёт здесь...
Лёй: Пока-то я в доме хозяин. А если молодой даме не нравится, пусть убирается отсюда и это с собой забирает.

_____Примечание переводчика:________________________________
* Игра слов: "der Erblasser"- завещатель, а "er, blasser"- он, бледный;
** Буквально: "я им ещё постреляю в гнездо".

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Хвались ненайденной подковой,
хоть по сусекам шарит тать,
пляши с судьбиной безголовой,
кляни Орды лихую знать,

продай на ярмароке просо,
купи жене лебяжью шаль,
детишкам- пряник, с малороссом
пропей, проспорь хоть полгроша,

дождись войны- ограбь соседа,
в ярмо убогого впряги:
убей чужого дармоеда...
Но клясть державу не моги.