Роза
не жаждала авроры,
почти бессмертная на ветке,
ждала` иной занозы.

Роза
не жаждала темнот учёной торы-
на лоне сонной плоти,-
ждала` иной занозы.

Роза-
соседки ей не впору-
крылатая, но однонога,
ждала` иной занозы.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Девушка золотая
во пруду купалась:
вода златом пала.

Ветки с камышами
стенкой-тенью стали,
спели соловьями
девке белой бабе.

Ночь ясна настала
с се`ребром тумана,
с лысыми гора`ми,
с ветром кучерявым.

Девушка размокала,
косы распускала,
а вода рыдала.

Утро жаром алым,
стадищем рогатым
саван разостлало,
вишни рассыпало.

Вод царица баба
умывалась плачем.
Соловей горячий
крылья сжёг рыдая.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Каждую ночь в моей Гранаде,
каждую ночь умирает ребёнок.
Каждую ночь вода садится
поговорить о погребённых.

Есть два ветра- мглистый и ясный.
Крылья мёртвых- листья бурьяна.
Есть два ветра- фазаны на бешнях
и закат- как детская рана.

Ни пушинки голубя в небе-
только хмель над каменной нишей.
Ни крупинки неба на камне
над водой, тебя схоронившей.

Пала с гор водяная глыба.
Затосковали цветы и кони.
И ты застыл, ледяной архангел,
под синей тенью моей ладони.

перевод А. Гелескула

Что ни вечер в Гранаде,
что ни вечер- ребёнок
умирает... Вода болтает
с оставшеюся детворою.

У мёртвых мшистые крылья.
Над башней парят фазаны-
два ветра: мглистый, ясный-
и день-младенец ранен.

Не осталось во зените ноты жаворончьей песни
в ночь когда мы повстречались в винном погребе да тесном.
Не осталось на земле крошки мякиша обла`к
в ночь когда тебя речка приняла`.

Пала речка-исполинша на вершину гор -
эдельвейсами укрылась каменистая долина.
Ледяной, по кра`ям мёртвый арханге`льский торс;
рук моих синеют тени- две стрелы недлинных.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Гитара

Начинается
плач гитары.
Разбивается
чаша утра.
Начинается
плач гитары.
О, не жди от неё
молчанья,
не проси у неё
молчанья!
Неустанно
гитара плачет,
как вода по каналам- плачет,
как ветра над снегами- плачет,
не моли её о молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
так плачет стрела без цели,
так песок раскалённый плачет
о прохладной красе камелий.
Так прощается с жизнью птица
под угрозой змеиного жала.
О гитара,
бедная жертва
пяти проворных кинжалов!

Крик

Крик полукружьем
от склона
до склона пролёг.

Чёрною радугой
стянут
сиреневый вечер.

Ай!

По струнам ветров
полоснул
исполинский смычок.

Ай!

(Цыгане в пещерах
затеплили свечи.)

Ай!

перевод М.Цветаевой

Начинается плач
гитары.
Разбиваются кубки
рассвета.
Начинается плач
гитары.
Не утешить её.
Заставить её замолчать
невозможно.
Плачет она
монотонно,
будто плачет вода,
будто плачет позёмка.
Звенит стрела без цели- плачет;
туманит вечер без у`тра- плачет.
Невозможно
заставить её замолчать:
плачет по дальнем,
нездешнем
Пустыня горячего Юга
мо`лит камелий белейших.
О гитара!
Сердце терзаемое
пятерицей кинжалов.

* * *

Эллипс крика-
от горки
к горе`.

От маслин-
радуга чёрная-
н`ад ночью синей.

Ай!

Будто смычок виолы,
тронул крик три верёвки,
струны ветров долгих.

Ай!

(Люд пещерный
 возится с лампами-жировиками)

Ай!

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................... !:)

Восьмая сцена

Феликс. Юлиан.
Долгая пауза.

Феликс: Почему вы не отправились вместе с ним?
Юлиан: Твоя мать без вины: если и согрешила, то виновен я.  Желаю тебе всё рассказать.
Феликс (кивает).
Юлиан: Нами было решено: вместе уедем прочь. Все приготовления устроим сами. Мы намеревались тайком покинуть село, ибо твоя матушка боялась обїяснений и препирательств в роднёй. Мі назначили час компанейского побега. Тот... который после женился на ней, съездил было ненадолго в Вену, все документы выправил- и через неделю мы могли бы обвенчаться. (Пауза.) Мы продумали план. Всё взяли на себя. Мы заказали экипаж, который должен был нас дождаться за околицей. Вечером одного дня мы попрощались ,будучи уверены, что следующим утром снова встретимся дабы никогда не расстаться. ...Вышло иначе... Ты не держи зла на свою матушку, лучше выслушай меня чем историю о том же с чужих уст, ты всё поймёшь сам.
Феликс: Слушаю.
Юлиан: В июне сталось это, ясным солнечным днём явился я в Киршау... с ним... Ты ведь знаешь. Я планировал погостить всего несколько дней в деревне, но задержался.  И тогда (усмехаясь) мы окунулись в роковой круговорот греха, счастья, изменя и мечты... да ,вот её, пожалуй, по приемуществу. И тогда, в последний раз попрощавшись, ночь, предшествующую отъезду, провёл я на постоялом дворе в псоледних приготовлениях, почти без сна. Тогда-то я впервые осознал, что со мной произошло. Стоя у отворенного окна ,я понял, что завтра утром придёт час, который переменит всё моё будущее.  И тогда началось это... лёгкий страх овладел мной. Из окна мне открылся вид на  уходящую вдаль и теряющуюся в бесконечности за холмом, в бесконечности, улицу...к тысяче иных ,неведомых, невидимых ,открытых мне в тот миг. Мне показалось, что за тем холмом сокрытом моё грядущее, блистающее приключениями, и ждёт меня.. но меня одного. Жизнь принадлежала мне- и только она одна. И, дабы взять свое и тем насладиться сполна, дабы пережить всё, что мне одному причиталось, нуждался я в абсолютной, как прежде, свободе и беззаботности.  И я был тогда сражён тем, сколь легко согласился было  пожертвовать безоблачной юностью и полнотой бытия... ради чего?  Ради жалости, последствий мимолётного увлечения, что началось с наслаждения и закончилось бы как все подобные ему,  и оттого обречённые.
Феликс: Обречённые?... вы должны были порвать?
Юлиан: Да. Должен был. Мгновенно я осознал недолговечность увлечения. Дожидаться того, что должно произойти, значит, тысячекратно повторю, значит- безоружной жертвой жить несвоё, что я глубоко осознал в тот час. И я ощутил страх перед несвоим будущим. К тому же я был зол на особу, предательски доверившуюся мне, неосмотрительно, опрометчиво отдавшуюся. ...Но тогда мне казалось, обстоятельства, которые уже в медленном, жалостливом, недостойном прошлом, сложились в её, не мою пользу. И всем мои помыслы, подавленные тоской, тогда устремились к беззаботной, не связанной обязательствами дальнейшей жизни. Долго тянуть с решением я не мог.  Я честно решился. Предже ,чем звёзды поблёкли, я ушёл.
Феликс: Бежали...
Юлиан: Нет, как ты мог сказать...? Да, это был побег, плохой ли, хороший, необдуманный... столь глупый, как многие... со всем страхом перед последствиями, со всем счастьем полного избавления. Я не обманываю тебя,  Ты молод, может быть, понимаешь меня, тогдашнего, лучше, чем я нынешний. Ничто не одёрнуло, не поворотило меня вспять, ни малейшего желания исправиться. Я будто охмелел стремлением к свободе. Уже к вечеру последовавшего дня был я, преодолев быльше привчной  пешей нормы, далеко,- и образ женщины стал меркнуть, его заступала щемящая жалость, возможно, худшая наследница былого счастья. Я стал помалу забывать голос Габриэлы. Она стала тенью, подобно прочим парящим за мною, в минувшем.
Феликс: Нет, это невозможно! Столь быстро забыть её, столь бессовестно окунуться в белый свет.
Ваш рассказ похож на исповедь. Надеетесь покаяться, представляя себя иным, чем вы есть.
Юлиан: Нет, я не виню себя, и не каюсь. Я просто рассказываю тебе правду. Ты должен её выслушать. Габриэла- твоя мать, а я тот, кто её бросил. И я скажу тебе ещё нечто. Именно это, прокля`тое время, вспоминяю я ныне как самую богатую и светлую свою годину. Никогда, ни раньше, ни позже, не баловало меня такое чудесное осознание собственной молодости и безграничных возможностей, никогда я не был столь полновластным господином своей доли, собсвенной жизни... никогда- столь счастлив, как в те дни.
Феликс (спокойно): А если б она покончила с собой?
Юлиан: Думаю, тогда и я бы отправился вселед за нею.
Феликс: И, возможно, ваш поступок того стоил. А она желала наложить на себя руки, я знаю. Покончить с ложью и терзанием одним махом, так же поступали тысячи девушек до неё. Но миллионы , которые умнее, сдержались.  И, наверняка, желала бы рассказать тому, кто взял её в супруги, о своём мучительном выборе, да так и не решилась. Но матери бы легче шагалось по жизни кабы не ноша былой измены, или пусть, прощения.
Юлиан: А если бы рассказала...?
Феликс: О, я понимаю, почему она смолчала. Расказав, она бы никому не угодила, поэтому молчала всю жизнь. Молчала, как вернувшаяся с тризны, как вечная роженица на сносях, как возлюбленная случайного посетителя, вздумавшего зайти в гости десять лет спустя, умолкшая до последнего своего дня... Многие судьбы, повсеместно, похожи на эту... и нельзя бросать... чтоб после изживать вину или расплачиваться.
Юлиан: И есть немногие, кому дано судить или выносить приговоры.
Феликс: Я не примеряюсь к судейству. Я не желаю близкого пристуствия новоявленных обманщиков и отверженных , которые до последнего времени были мне доро`ги тем, что пребывали в чистых отношениях меж собою. И совершенно невозможно мне принять вас в ином качестве. Эта ваша правда- бессильна... Живой сон впечатляет более рассказанной вами истории давно минувших дней. Она ничего не изменила... Память о матери столь светла ,как прежде. А мужчина в чьём доме я был рождён и вырос, который в детстве и юность дарил нам с матушкой свою заботу и нежность, столь дорог мне ,как прежде, даже стал ещё милее.
Юлиан: И всё же, Феликс, сколь ни беспомощной тебе кажется истина, ты уже узнал в миг сомнения: мать родила тебя как моего сына...
Феликс: ...Будучи про`клятой вами.
Юлиан: ...явился на свет, будучи моим сыном...
Феликс: Ненавидя вас.
Юлиан: Вначале. Затем- прощая, и наконец, не забывай этого, дружен со мною. А в этот, последний вечер, о чём она вспоминала? ... О чём вы говорили?...О лучших, счастливейших днях , когда она почувствовала себя дамой.
Феликс: И очутилась на дне отчаяния.
Юлиан: Но разве не случайно в тот, последний вечер она вспоминала о хорошем? Думаешь, она не догадывалась о твоих визитах ко мне ? оттого-то говорила о портрете... И , опомнись, разве твоё желание видеть портрет не есть последний привет матушки мне? Понимаешь ты это, Феликс? А в эти секунды, не отрекайся, стоит картина перед твоим взором, тот портрет, который ты вчера держал в руках... с него твоя мать смотрела на сына. Такой же взгляд, что миловал меня тогда, в тот пылающий, светлый летний полдень, когда Габриэла упала в мои обьятья- и мы зачали тебя. И что бы тебя не обуревало здесь и теперь, сомнение или растерянность, знай правду: твоя мать сама этого желала, и отныне ты не забудешь, что я твой отец.
Феликс: Я вам сын... не более, чем слова,... звучащие в пустоту... Я вижу, знаю- и не принимаю ваших слов.
Юлиан: Феликс!...
Феликс: Сколько знаю вас, вы всегда были мне чужаком. (Отворачивается.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

 РАЗДУМЬЯ ПОД ДОЖДЁМ

Ливень ласки и грусти прошёл в захолустье,
дрожь вселил на прощанье в садовые листья.
Эта почва сырая пахнет руслом покоя,
сердце мне затопляя нездешней тоскою.

На немом окоёме рвутся плотные тучи.
Кто-то капли вонзает в дремотную заводь,
кругло-светлые жемчуги всплесков бросает.
Огоньки, чья наивность в дрожи вод угасает.

Грусть мою потрясает грусть вечернего сада.
Однозвучная нежность переполнила воздух.
Неужели, господь, мои муки исчезнут,
как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?

Это звёздное эхо, что хранится в предсердье,
станет светом, который мне поможет разбиться?
и душа пробудится в чистом виде- от смерти?
И что в мыслях творится- в темноте растворится?

О, затих, как счастливый, сад под негой дождливой!
В чистоте моё сердце стало отзвуком, эхом
разный мыслей печальных и мыслей хрустальных,
их плесканье в глубинах- вроде крыл голубиных.
Брезжит солнце.

Желтеют бескровные ветви.
Рядом бьётся тоска с клокотаньем смертельным,
и тоскую сейсас о безнежностном детстве,
о великой мечте- стать в любви гениальным,
о часах, проведённых- как эти!- в печальном
созерцанье дождя.

Красная Шапочка,
по дороге идя...
Сказки кончились- я растерялся над бездной,
над потоком любви- и муть какая-то в звёздах.

Неужели, господь, мои муки исчезнут,
как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?

Снова льёт.
Ветер гонит призраки вперёд.

перевод Юнны Мориц

МЕДИТАЦИЯ ПОД ДОЖДЁМ
    (фрагмент)
                             для Хосе Мора

Целовала дождива мой сад деревенский,
теребила зелёныя листья руками.
Благодушье покоя земли увлажнённой
залило` моё сердце тоскою по дали.

Рвутся серые тучи на острие взгляда.
В водопой загвоздили тяжёлые капли
рассыпаясь хруста`лями да жемчугами.
Поугасли чванливые зорьки на ряби.

Наказанье заката стократ мою боль умножает.
Переполнила сад монотонная нежность потёмков.
Всё мученье моё пропадёт, милый Боже,
как теряется лиственный лепет в набыченных кронах?

Это звёздное эхо,- сберёг я в надсердье-
станет Светом, помощницей мне, люциферкой?
А душа настоящая смертью воскреснет?
Наши думы затем станут сумраком вечным?

О, садовая тишь с дождевым убаюком!
Непорочный пейзаж в этом сердце светёлку устроил,
приютил огорченья да помыслов кротость,
оттого из покоя борьбу голубиную слышно.

Солнце сходит.
             Жёлтой кровью исходит мой сад.
Спрячь поди на ладони земной душегубку-обиду.
Я тоскую о детстве своём непокойном,
по иллюзии верного роста в любви оболочке,
по часам, проведённым как этот, в со-думье дождя
с родничковой печалью младенца.

"Красная Шапочка
шла тропинкой..."
Басни вышли- и вот, размышляю, сконфужен,
перед смутным потоком, переросший влюблённость.

Всё мученье моё пропадёт, милый Боже,
как теряется лиственный лепет в набыченных кронах?

Льётся снова.
Тучи ветер гнетут- тени мчатся.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

 * * * * *,............................................................................................... !:)

Седьмая сцена

Феликс. Йоханна. Юлиан. Веграт. Затем- горничная.

Веграт (протягивает руку Юлиану):  Мой милый друг! Я очень рад.
Юлиан: Я только вчера, после моего приезда, доведался, посредством Залы. Во-первых, должен сказать...
Веграт: Благодарю тебя за участие. Благодарю сердечно. Садись же, Юлиан.
Юлиан: Ты надумал уйти?
Веграт: Время не поджимает: только в двенадцать мне надо явиться в Академию. Йоханна, будь добра, для меня не могла б ты заказать извозчика?
Йоханна (удаляется).
Веграт (садится).
Юлиан (тоже садится).
Феликс (прислонившись к камину, стоит).
Веграт: Что ж, на этот раз ты надолго уезжаешь.
Юлиан: Более чем на два года.
Веграт: Если бы ты хоть на десять дней раньше явился, то смог бы её повидать. Она угасла столь быстро, чтоб не сказать, неожиданно.
Юлиан: Наслышан.
Веграт: А пока ты поживёшь на родине, не правда ли?
Юлиан: Некоторое время. Сколь долго, даже не могу сказать.
Веграт: Ну да, строить планы- такое за тобой не наблюдалось.
Юлиан: Так. К ним питаю известную антипатию.  (Пауза.)
Веграт: Ах, Боже! Мой милый друг, коль часто в последнее время я вспоминал тебя!...
Юлиан: Я тоже...
Веграт: У тебя не так часто выпадает время на то... А я... когда вступаю в недвижимое свое, кровное-нажитое, сдаётся мне иногда, как наяву, что мы , юные друзья, рядышком в натурном зале сидим, переполнены тысячами задумок и надежд.
Юлиан: Ты о нашем прошлом говорьшь столь грустно. Кое что из задуманного всё же исполнилось.
Веграт: Кое-что... да...и всё же хочеться снова стать молодым, окунуться в прежние борения и страдания...
Юлиан: Чтоб испытать в точности прежние опасности, и насладиться тем же милым.
Веграт: Возможно, прибывающую с веком ношу воспоминаний влачить тяжелее всего...ты снова побывал в Италии?
Юлиан: Да, и в Италии тоже.
Веграт: Что до меня, то давно уж там не бывал. С тех пор, как мы с ранцами за плечами долиной Ампеццо к Пиеве бродили с тобой, и далее- к Венеции. Столь ясно солнце уже засияет.
Юлиан: Уже почти тридцать лет минуло.
Веграт: Нет, это было не столь давно. Ты тогда уже был известен. Как раз выполнил хорошую картину с Иреной Хермс. Это было в году, предшествовамшем моей женитьбе.
Юлиан: Да, да.
                            (Пауза.)
Веграт: Ты ещё помнишь, как впервые вдвоём мы отправились в Киршау?
Юлиан: Ещё бы.
Веграт: Как мы на лёгких дрожках ехали вдоль солнечной долины? А ты не забыл садик на откосе холма, где познакомился с Габриэлой и её родителями?
Феликс (нетерпеливо шагнув от камина): Отец, дом, где мать тогда жила, ещё цел?
Веграт: Нет, уже давно. Там построили виллу. Пять или шесть лет назад мы были там в последний раз, ещё сходили на могилки твоих стариков. Там всё изменилось, только кладбище прежнее... (Юлиану.) Помнишь ,Юлиан душный, облачный пополудень, когда мы с тобой сидели на низкой кладбищенской ограде, и ту замечательную нашу беседу о будущем?
Юлиан: День помню отчётливо, а вот о чём говорили, запамятовал.
Веграт: Слова выветрились из моей памяти, но помню, что та беседа была особенной... Наш мир тогда ширился. А я временами будто завидовал тебе. Мне иногда казалось, что и сам смогу всё- стоит только захотеть. Столько всего желалось повидать и узнать, стоило быть разве немного понахальнее, понапористее, ценить себя повыше...Да, я так бодрился когда ты говорил...И тогда к нам узкой тропинкой меж акациями спустилась Габриэла, она, с сломенной шлямой в руке, прийдя из села, кивнула мне. И все мои помыслы о будущем оборотились к ней , и будто весь мир уложился в одну картину, оставшись и достаточно широким, и довольно милым... Откуда только взять тех, предних красок для нынешнего полотна? Всё что мило в прошлом забыть бы по-хорошему. А теперь, когда Габриэла уже мертва, вижу её как наяву, столь живо, что пугаюсь... Ах, лучше не вспоминать о самом лучшем. К чему? Зачем? (Пауза. Веграт подходит к окну.)
Юлиан (с энтузиазмом, чтоб взбодрить Веграта): Ты поступил умно и мужественно тут же приступив к работе.
Веграт: Как ,завершившись , наити солы для дальнейшего существования?!... Работа -единственное, что механически влачит по жизни в такой ситуации превозмогая чувство одиночества и ненужности.
Юлиан: По-моему, эта твоя ностальгия - несправедливость по отношению к твоим живым близким.
Веграт: Несправедливость?...Нет ,я не хочу показаться эгоистом. Вы, дети, не держите на меня зла. Неправда ли, Феликс, ты понимаешь меня достоточно хорошо? В начале мо столькому учим, так прилежно наставляем, воспитываем на будущее своих детей. Мы ведём бесконечную борьбу за своих детей до мгновения ,пока они с нами- и один уже почти далеко. Таков переменчивый мир :они уже не могут принадлежать нам. А что касается прочих... и друзья наши суть всего лишь гости в нашей жизни :уходят из-за стола после обеда, спускаются лестницей к выходу- и обретают, как все мы, собственную траекторию и своё дело. Это ведь так естественно... Что не вредит, Юлиан, то радует...воистину радует, когда кто-то из вас снова является находенным путём к нам. И даже тот, кому очень дорог каждый день собственной жизни. Поверь мне, Юлиан. (Рукопожатие.) И ,не правда ли, пока ты в Вене, мы повидаемся ещё не раз?  Твои визиты столь необходимы нам.
Юлиан: Разумеется, буду наведываться.
Горничная (входит): Карета подана, герр профессор.  (Удаляется)
Веграт: Я ухожу. (Юлиану) Ты мне многое расскажешь. А то, было, исчез как провалился. Меня очень интересует, как ты это всё сотворил- и ещё больше, что замыслил. Феликс нам рассказал о замечательных твоих эскизах, которые ты ему показывал.
Юлиан: Я провожу тебя, если не помешаю.
Веграт: Спасибо. Но будь любезен, останься с нами, отобедай.
Юлиан: Что ж...
Веграт: Я скоро обернусь: на сегодня у меня немного административной рутины, поставлю пару подписей. За три четверти часа управлюсь. А пока составь, как в былое время, компанию детям... Дети!...........Итак, остаёшься? До скорого. (Удаляется.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................... !:)

Пятая сцена

Йоханна. Феликс.

Йоханна (спокойно): Он сказал, что Зала пропащий?
Феликс (медлит).
Йоханна: Я знала это. (Феликс желает ответить, но Йоханна жестом останавливает его) А ты едешь: с ним или без него.
Феликс: Да. (Пауза.) Скоро здесь станет совсем тихо.
Йоханна (недвижима).
Феликс: А ты как станешь жить, Йоханна?... Именно, как вам будут вдвоём с папой?
Йоханна (смотрит на Феликса как бы удивлённо).
Феликс: Ему будет одиноко. Думаю, он с благодарностью примет твою заботу: занималась бы ты им почаще, ходила б с ним на прогулки. И для тебя...
Йоханна (с горечью): Это поможет мне или ему? Что я ему восполню, или- он мне? Я не приспособлена для роли  забавницы людям в смутные дни. Я и себе помочь не могу: теперь как раз такое время. Будто некая враждебность я испытываю к людям, которым обязана сожалеть. Я ощущала это всё время пока матушка хворала.
Феликс: Нет ты не такая...Для чего ты приспособлена?
Йоханна (пожав плечами, садится скрестив руки , смотрит перед собой).
Феликс: Йоханна, почему ты мне говоришь это и ничего больше? У тебя, наверное, есть что мне сказать ещё? Вспомни, наконец, как мы прежде откровенничали.
Йоханна: Давно. Тогда мы были детьми.
Феликс: Почему ты не желаешь со мной говорить о разном как тогда, Йоханна? Ты уже забыла, как мы понимали друг дружку? Как мы взаимно поверяли все свои тайны?  Мы были добрыми друзьями! ...Как мы желали вместе устремиться в большой мир!?
Йоханна: Большой мир...О да. Я ещё помню. Но прежние сказки и  чудесные истории теперь не для нас!
Феликс: Может быть, они только для нас.
Йоханна: Нет, теперь прежние слова значат иное.
Феликс: О чём ты?
Йоханна: В большой мир...
Феликс: Что, Йоханна?
Йоханна: Однажды мы с тобой рассматривали полотно в Бельведере: эту картину я часто припоминаю. Долина с кавалерами и дамами, ещё -лес, трактир, постоялый двор, и танцующие парни с девицами, и большой город с кирхами, башнями да мостами. А по мостам маршируют солдаты, а рекою вдаль плывёт корабль. А дальше- холм, на холме -за`мок, а вдали- горы. А над хребтом парят облака, а над лугом плывёт туман, а над городом сияет солнце, а над замком гуляет ветер, а на горных вершинах лежит снег и лёд. И кто-то из присутствующих молвил "большом мир". С тех пор когда читаю о мире, то припоминаю эту картину. То же касается остальных высокопарных словесных оборотов. Опасность- злобный тигр, которому нет преград. Любовь- белокурый паж ,преклоняющий колени перед дамой... Смерть- милый чернокрылый юноша с мечом, а Слава- громогласная игра медных труб, кланяющийся люд и дорога устланная цветами. Тогда обо всём мы читали, Феликс. Теперь всё выглядит иначе: Слава и Любовь, и Смерть, и Белый Свет.
Феликс (медля): Мне будет немного боязно за тебя, Йоханна.
Йоханна: Почему, Феликс?
Феликс: Йоханна!... Я хотел бы, чтоб ты не опечалила нашего батюшку.
Йоханна: Я на то способна?
Феликс: Знаю, куда клонят твои мечтания, Йоханна. Что из них выйдет?
Йоханна: Что они могут значить? Думаю, Феликс, что сны являюся многим людям, и значат не более, чем воспоминания о прошлом.
Феликс: Йоханна! Ты сама призналась, что не устроена видеть людские страдания.
Йоханна (еле заметно поёживается).
Феликс: Страдания... и...

Шестая сцена

Феликс. Йоханна. Входит Юлиан.

Юлиан: Добрый день. (Протягивает руку Феликсу.)
Йоханна (вставая): Герр Фихтнер! (Протягивает ему руку.)
Юлиан: Я едва тебя узнал, Йоханна. Ты стала молодой дамой...Ваш батюшка дома?
Йоханна: Он пока ещё не уходил. Только к двенадцати ему надо явиться в Академию.
Юлиан: Должно быть, он в ателье?
Йоханна: Я сейчас позову его.
Юлиан (осматривается).
(Как только Йоханна намеревается уйти, входит Веграт в шляпе и с тростью.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,............................................................................................. !:)

Четвёртая сцена

Феликс. Доктор Ройманн. Затем- Йоханна.

Доктор Ройманн: Вы решились?
Феликс: Почти.
Доктор Ройманн: Теперь узнаете много нового.
Феликс: Кроме прочего, надеюсь убить время...(Цитируя.) "...и в неизведанные дали..." Так оно и вправду будет?  Если б всё так- захватывающе!
Доктор Ройманн: Но вы попросили времени на размышления?
Феликс: Не знаю даже, почему. А всё же...Мысли о том, что бросаешь людей и ,вероятно, потеряешь кого-то вернувшись, или, в любом случае, не встретишь прежним причиняют боль путешественнику...
Доктор Ройманн: Коль вас ничто иное не беспокоит, тогда каджый час неопределённости тяготит. Ничто не отдаляет вас от людей так как осознание необходимости  долга пребывать постоянно с ними. Вникните в это единственое обстоятельство - и езжайте себе в Геную, Малую Азию, Тибет, Бактрию...Да, это вас облегчит: мои лучшие пожелания возьмите в дорогу. (Протягивает Феликсу руку.)
Феликс: Благодарю вас. Но повремените с вашим напутствием.  Обстоятельства могут перемениться перед отъездом- так бывало не раз.
Доктор Ройманн: Пожалуй. Всё естественно.
Феликс (пристально  доктору в глаза): Господин доктор!...В вашем рукопожатии я всегда ощущал нечто от последнего причастия.
Доктор Ройманн (улыбаясь): Можно ли, прощаясь, наверняка знать, что встретишься вновь?
Феликс: Герр доктор...  герр фон Зала верно ли истолковал ваш взгляд?
Доктор Ройманн: Я ведь вас не зацепил оком.
Феликс: Он разве не едет с нами?
Доктор Ройманн (насмешливо): Это с трудом предсказывается.
Феликс: Лгать вы не научились, герр доктор.
Доктор Ройманн: Судя по обстоятельствам, полагаю, что вы сами справитесь с дорожными сборами.
Феликс: Несколько дней назад вы консультировали господина фон Залу?
Доктор Ройманн: Да, было, недавно. (Пауза.) Что ж, вы сами видите: он хвор, не правда ли? ...Итак, храни его Бог, Феликс.
Феликс: Останетель ли вы другом  нашего дома во время моей отлучки?
Доктор Ройманн: Почему вы меня об этом спрашиваете, Феликс?
Феликс: Вы не желаете снова к нам в гости? ...Да? почему?
Доктор Ройманн: Увереяю вас...
Феликс: Понимаю...
Доктор Ройманн (смущённо): Что тут понимать...?
Феликс: Милый доктор... Теперь я знаю... почему вы не желаете заходить к нам... Всякий раз кто-то ломает шею...Милый друг...
Доктор Ройманн: Ничего не станется... Когда я  н у ж е н , меня легко найти...
Йоханн (входит).
Доктор Ройманн Адьё... Адьё, фрёйляйн Йоханна...
Йоханна: Вы уже уходите, герр доктор?
Доктор Ройманн: Да... Передайте поклон вашему батюшке. Адьё... (Протягивает Йоханне руку.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

В редакцию Первого канала поступил первый перевод песни Александра Рыбака. Напомним, на финальной пресс-конференции Александр пообещал спеть на открытии конкурса в Осло на русском языке. Самые интересные переводы, присланные вами, мы направим норвежскому исполнителю.

Было прислано 76 вариантов перевода песни.

Текст песни Fairytale - Alexander Rybak

Years ago, when I was younger,
I kinda liked a girl I knew.
She was mine, and we were sweethearts
That was then, but then it’s true

I’m in love with a fairytale,
even though it hurts
‘Cause I don’t care if I lose my mind
I’m already cursed.

Every day we started fighting,
every night we fell in love
No one else could make me sadder,
but no one else could lift me high above

I don’t know what I was doing,
when suddenly, we fell apart
Nowadays, I cannot find her
But when I do, we’ll get a brand new start

I’m in love with a fairytale,
even though it hurts
‘Cause I don’t care if I lose my mind
I’m already cursed

She’s a fairytale
Yeah…
Even though it hurts
‘Cause I don’t care if I lose my mind
I’m already cursed

http://eurovision.1tv.ru/