Ты ушел на небо ночью.
Стало грустно так тебе очень.
Расставаться с домом так не хочется тебе.
Только ведь никто не слышит твое громкое мурлыканье.
Ты один среди уснувших звезд.
И никто не видит пролитых тобою слез.
Никогда не посмотришь ты хозяину в глаза.
И никто тебе не скажет: «Не ходи туда, нельзя!»
Не спасти тебя мне, не обнять.
И нужно было тебя мне приручать.
Слышу рядом я твое присутствие.
Только никогда уже не подойдешь ко мне.
Где ты, хорошо ли там тебе?
Никогда уже не помурлычешь, нет.
Никогда уже не сделаешь того, что так любил.
Почему же так к тебе несправедлив был мир?
А здесь тебя все помнят, навсегда
Оставим в памяти любимого кота.

                            

                 Её первая роль в кино в 1956 году ( мадам Тибо в "Убийство на улице Данте") буквально потрясла  зрителя. Как она играла! Это был шикарный фильм и невероятно талантливая драматическая актриса в главной роли. Затем были фильмы "Обыкновенный человек", "Неповторимая весна","Часы остановились в полночь". Она снялась всего в 8-ми фильмах.

[ Читать дальше ]

У дальней восточной границы,
В морях азиатской земли,
Там дремлют стальные гробницы,
Там русские есть корабли.

В пучине немой и холодной,
В угрюмой, седой глубине
Эскадрою стали подводной,
Без якоря встали на дне.

Упали высокие трубы,
Угасли навеки огни,
И ядра, как острые зубы,
Изгрызли защиту брони.

У каждого мертвого судна
В рассыпанном вольном строю
Там спят моряки беспробудно,
Окончили вахту свою.

Их тысячи сильных и юных,
Отборная русская рать...
На грудах обломков чугунных
Они улеглись отдыхать.

Седые лежат адмиралы,
И дремлют матросы вокруг,
У них прорастают кораллы
Сквозь пальцы раскинутых рук.

Их гложут голодные крабы
И ловит уродливый спрут,
И черные рыбы, как жабы,
По голому телу ползут.

Но в бурю ночного прилива,
На первом ущербе луны,
Встают мертвецы молчаливо
Сквозь белые брызги волны.

Их лица неясны, как тени,
Им плечи одела роса,
И листья подводных растений
Плющом заплели волоса.

Летят мертвецов вереницы
На запад, на сушу, домой.
Несутся быстрее, чем птицы, —
Но путь им заказан прямой.

Хребтов вековые отроги,
Изгибы морских берегов
И рельсы железной дороги
Уж стали добычей врагов.

И только остался окружный —
Далекий, нерадостный путь.
На тропик летят они южный,
Спешат материк обогнуть.

Мелькают мысы за мысами;
Вдогонку несется луна.
Они не опомнятся сами,
Пред ними родная страна.

Но что же их стиснуты руки
И гневом блеснули глаза?
На родине смертные муки,
Бушует слепая гроза.

Унылое, серое поле,
Неровная, низкая рожь...
Народ изнывает в неволе,
Позорная царствует ложь.

Торговые, людные села,
Больших городов суета...
Повсюду ярмо произвола,
Не знает границ нищета.

И плачут голодные дети,
И катится ярости крик,
И свищут казацкие плети,
Сверкает отточенный штык...

Снаряды взрываются с гулом,
И льется кровавый поток.
Объяты багровым разгулом
И Запад и Дальний Восток.

И падает так же рядами
Подкошенной юности цвет
В широкие общие ямы,
В могилы, где имени нет.


ВАРИАНТЫ (2)

1. Цусима

В Цусимском проливе глубоком,
Далеко от родной земли,
На дне, в океане глубоком
Забытые есть корабли.
Там русские спят адмиралы,
И дремлют матросы вокруг,
У них прорастают кораллы
Меж пальцев раскинутых рук.
Когда засыпает природа
И яркая светит луна,
Герои погибшего флота
Встают, пробуждаясь от сна.
Они начинают беседу,
Яростно сжав кулаки,
За тех, кто их продал и предал,
Всю ночь говорят моряки.
Они вспоминают Цусиму,
Напрасную храбрость свою
И небо отчизны любимой,
И гибель в неравном бою.
И с гулом морского прибоя,
Они говорят морякам:
«Готовьтесь к великому бою,
За нас отомстите врагам».

2. В далеком Цусимском проливе…

В далеком Цусимском проливе…
Вдали от родимой земли
На дне океана глубоком
Забытые есть корабли.

Там русские есть адмиралы,
И дремлют матросы вокруг,
У них вырастают кораллы
На пальцах раскинутых рук.

Когда засыпает природа
И яркая светит луна,
Герои погибшего флота
Встают, пробуждаясь от сна.

Они начинают беседу -
И, яростно сжав кулаки,
О тех, кто их продал и предал,
Всю ночь говорят моряки.

Они вспоминают Цусиму,
Напрасную храбрость свою,
И небо, от жизни далекое,
И гибель в неравном бою.

И в шуме морского прибоя,
Они говорят морякам:
«Готовьтесь к великому бою,
За нас отомстите врагам!»

МEMORIA...

 - Что нибудь еще мсье?

Невольно вздрогнув, я отрицательно качаю головой и прошу гарсона принести счет... 

Холодает. Легкий ночной бриз доносит до нас влажный, горьковатый запах Сены и звуки оркестра играющего на пароходе, по-моему что-то из ‘‘Серенады солнечной долины‘‘ Глена Миллера...            

Мельком гляжу на часы и с досадой замечаю стрелки, безжизненно зависшие на половине двенадцатого.

Ты бледна, в глазах глубина и истома. Господи, какой же я эгоист, да ты ведь устала. Я спешно накидываю на твои поникшие плечи свой китель,  жестом подзываю официанта. И рассчитавшись, вслед за тобой направляюсь к выходу...

- А вот вы молодой человек! Да-да, вы! - окликает меня сидящий в компании пожилых людей, полный старик,   с  пышными усами и лакированной трубкой в зубах - вот что вы, молодые думаете по поводу новых выходок  этих бошей и их психованного фюрера?

- Думаю, не стоит все так драматизировать, мсье. Германия сейчас не та, да и время тоже...

- Ах, дорогой мой! Когда-то, в четырнадцатом, будучи таким же молодым как вы, я рассуждал подобным образом.   Боже мой, как же мы все тогда заблуждались.

- Поверьте, все будет хорошо.

- Ну что же... Я рад вашему оптимизму, молодой человек. И пью это " Шардоне ", за Вас,  Вашу прекрасную   спутницу и старую добрую Францию!

- Благодарю вас мсье. Всего доброго...

Едем в такси. Я шучу, пытаясь приободрить тебя, зная как ты не любишь всех этих разговоров о войне. За окнами безумной вереницей проносятся улицы, площади, дома, мосты живущего своей размеренной и чудаковатой жизнью, ночного города. Зеркальная гладь Сены, мрачный силуэт Нотрдам-де-Пари и воткнувшаяся в темный провал неба, сияющая стрела Эйфелевой башни...

А над этим всем, словно существуя в иной, отдельной реальности медленно и величественно плывет Луна. И слегка задевая серебристым диском, разбросанные по небу как клочья рваной ваты, белые пушистые облака, заливает все вокруг жидким, сине-зеленым светом и бросая на грешную землю причудливые тени. Ты, согревшись, тихо и безмятежно дремлешь на моем плече. И я хочу, чтобы эта идиллия длилась вечно...

 - Приехали мсье - вырвал меня сладостного плена хрипловатый голос таксиста - с вас двадцать франков...    Спасибо мсье, доброй ночи…

Еще мгновение и в беспробудной тиши, растворяются последние звуки уезжающего авто. А я заворожено любуюсь тобой. Изящная, стройная, босая - ты словно фея, приходящая в этот бренный мир раз в сотню лет, стоишь посреди залитой бледным лунным светом лужайки, и, расставив руки, смотришь на бездонное ночное небо...

И подхватив на руки, я бережно несу тебя к дому. Нашему дому. Моя любимая, родная, единственная.

И я как никогда счастлив, в эту райскую ночь. Нашу последнюю ночь. Ибо завтра, все будет уже по-другому. Ибо в моем рабочем столе, лежит служебное предписание, лейтенанту французских ВВС Паскалю Бланже, прибыть штаб.

И кому как не мне, человеку военному понятно, на пороге чего мы стоим. И уже громоздятся над горизонтом, черные тучи, сверкают тревожные зарницы, а в воздухе пахнет грозой. И будут твои полные тревоги и слез глаза. Дрожащий голос, крепкие объятия, жгучие поцелуи и тающая в дорожной пыли твоя поникшая фигурка у порога...

Но это будет завтра. Это будет потом. А сегодня есть ты, я, эта ночь, эта Луна и наша Любовь...

*     *      *

 - Эй, золотой ты чё уснул - сержант небрежно похлопал ЕГО по плечу – приехали!

Словно пытаясь прогнать, нашедшее наваждение, ОН мотнул головой и подхватив автомат, спрыгнул на землю. Почти в тот же миг ГАЗ, фыркнув, сорвался с места и через минуту исчез за поворотом.  Всё еще глядя, вслед уезжающей машине, вдруг спросил:

- Слышь, Серега, а ты веришь в реинкарнацию?

- Чего!?

- Нууу... Там - переселение душ, старая память, астральные связи...

- Ты чё, белены объелся.

- Нет, просто мне иногда кажется, что мы все уже когда-то жили и даже...

- Когда, кажется креститься надо! Пошли салага…

- Да нет же, ты не понял, просто ... - подняв к небу глаза, ОН глубоко вздохнул и добавил - просто эта Луна и  снова вздохнув, пошагал сквозь теплую южную ночь, к маячившему впереди темному силуэту дозорной пограничной вышки...

Где-то у причала плескалась вода, на теплоходе играла музыка, вдали без устали шумел расцвеченный яркими огнями, неутомимый трудяга порт. В воздухе стоял пряный аромат влаги и цветущей сирени.

А над этим всем, словно существуя в иной, отдельной реальности медленно и величественно плыла Луна. И слегка задевая серебристым диском, разбросанные по небу как клочья рваной ваты, белые пушистые облака, заливает все вокруг жидким, сине-зеленым светом и бросая на грешную землю причудливые тени...

Неожиданно для самого себя,словил вчера меланхолическую нотку.Думаю, злую шутку сыграл сюжет по тв о Чеченской войне.Так как сам офицер запаса,то для меня тема всегда актуальна и порой болезненна.Сравнивать,осуждать,разводить демагогию и доказывать ничего не хочу.Только вот даже войны стали другими.Раньше люди убивали друг-друга больше и чаще за идею,за веру....Теперь все по-другому.Деньги правят балом и стирают целые города с лица Земли-матушки.Поэтому,наваял на скорую руку ролик-коллаж о войне.Взял только Вторую Мировую и Войну во Вьетнаме.Подобные вещи надо помнить,а помнить надо,чтобы не забывать,как это страшно,когда приходит "время убийц".

Вот мой ролик:

Изабелла Юрьева- королева старинного романса, удивительная и неповторимая женщина.  Помню, где-то в самом конце 80-х была на её концерте. Хрупкая женщина в черном платье, несмотря на преклонный возраст- прямая спина, королевская осанка и голос божественный.

                                          

[ Читать дальше ]

     2 сентября известному композитору, автору музыки ко многим нашим любимым фильмам Андрею Петрову могло исполниться 70 лет.
    На его счету музыка к таким шедеврам кинематографии, как "Я шагаю по Москве", "Служебный роман", "Человек-амфибия", "Жестокий романс" и еще около 80 кинофильмов.
     Творчество Андрея Петрова многожанрово: от песен до крупных
симфонических полотен, балетов, опер, инструментальных концертов. А
многие отечественные фильмы своей долгой экранной жизнью обязаны музыке
Петрова.
     Композитор заявил о себе сразу и ярко симфонической поэмой «Радда и
Лойко», исполненной в Большом Зале Ленинградской Филармонии, и позже
балетом «Берег надежды», который был поставлен в Театре оперы и балета
им. Кирова. Здесь же состоялись премьеры всех его крупных
музыкально-сценических произведений.
      В 1967 году Петровым была сочинена и поставлена оперетта «Мы хотим
танцевать». Впоследствии он обращался к этому жанру, создавая совместно с
дочерью Ольгой Петровой мюзиклы «Капитанская дочка» (для Бостонской
консерватории, США, «Синяя птица» (Театр «Рок-опера»). Широкое признание
композитору принесли его работы для музыкального театра, прежде всего
балет «Сотворение мира» по рисункам Ж.Эффеля. Этот балет поставлен на
десятках отечественных и зарубежных сцен, а оркестровые фрагменты из
него, объединённые автором в сюиты, вошли в постоянный филармонический
репертуар.
    Относительно поздно пришёл композитор к опере. В 1975 году им была
создана опера «Пётр Первый». Затем последовали балет «Пушкин» и
опера-феерия «Маяковский начинается». Три этих сочинения образуют
музыкально-сценический цикл, посвящённый великим сыновьям России.
     И опять — симфонические опусы: Скрипичный концерт, фантастическая
симфония «Мастер и Маргарита», Фортепианный концерт.
     За свою симфонию "Мастер и Маргарита" в 1995 году композитор был награжден Государственной премией Российской Федерации в области литературы и искусства.
     Его песни еще долго будут радовать наш слух.