Налей-ка мне чаю, приятель, но только без молока:
В окопах коров не держали, вот мы и отвыкли слегка.
О чем я? Ах, да — полковник… он, как малец во дворе,
"За мной!" — орет... и — на бруствер… и рухнул — дыра на дыре.
Подергался да и замер, рубака был первый сорт:
Умер, как истый британец, со словами: "Дери вас черт!"
В мозгах моих что-то сломалось, я подумал: "Чего мы ждем?!"
Свинцовый град показался легким грибным дождем.
На сердце — и злость и радость… (кстати, отличный чаек!)
Как будто стальные цепи слетели и с рук и с ног…
Чувствую — я свободен, не зверь и не человек,
Волен крушить и резать, как в добрый каменный век.
Звериная ярость берсерков вскипела в моей груди,
Ребята сперва отстали — я был один впереди.
Я слушал, как пели пули, я слышал шрапнели визг
И песню про Бена Болта орал, опьяневши вдрызг.
(Подвинь-ка мне сахар, приятель…) Веселый был наворот,
Когда мы смели загражденья и с ревом рванули вперед.
Всерьез завелись ребята — сам дьявол нам был не брат,
Никто ничего не боялся, никто не взглянул назад.
Мы шли, пока не уткнулись штыками в мешки с песком,
Висело людское мясо на проволоке шашлыком;
Окоп с мертвяками раздолбан — крысе не вырыть норы;
Увы, королевские пушки нас вывели из игры.
Мы сами хотели сделать из бошей кровавый фарш…
И я заорал: "Да хрен им! За мною, ребята, м-а-арш!"
Я зол был на артиллеристов, увидел бы — разорвал,
И снова вперед пошли мы, плюя на свинцовый шквал.
Тут нам от бошей с высотки депешу отбил пулемет,
Майор кричит: "Эй, на фланге, заткните паскуде рот!"
А сам побежал в атаку и в грязь уткнулся лицом,
Набитый, как пудинг изюмом, горячим немецким свинцом.
Я доделал его работу, мы загнали бошей, как крыс;
Храбрее котов из Килкенни мы в норах воронок дрались.
Оно легко из укрытий лупить по шеренге в упор,
Попробуй, когда не успеешь передернуть затвор.
Ребята добили штыками, тех, кто еще сопел,
А я всё про Бена Болта ту самую песенку пел.
Очистив штыки от крови, мы к дальним траншеям пошли,
Как вши из рубашки, боши лезли на свет из земли.
Вот тут началось веселье, гранатой взорвав нору,
Ребята, как стая терьеров, вгрызались, рыча, в немчуру.
Споткнувшись у входа в землянку, я крикнул: "Живые есть?"
"Один!" — откликнулся немец. — "Я ранен. Поэтому здесь"
Тут самый шустрый из наших сбежал по ступеням вниз,
Как видно, хотел быть первым, а первому — первый приз.
(Отличная сдоба, приятель… Неужто сами пекли?)
Они его пристрелили, меня уже не смогли:
Я бросил туда гранату и следом сам залетел,
По всей вонючей землянке с десяток корчилось тел,
Потом еще из-под коек, мы выволокли четверых…
Мы их… а, впрочем, не стоит… лучше не буду о них.
Уж больно лютое дело, лучше поговорим
О юбках — они у девчонок нынче легки, как дым,
Да так коротки, что видно… я, впрочем, опять не о том…
Короче, сначала — гранатой, а тех, кто выжил — штыком.
Мы двинули к третьей траншее, кругом никто не глядел:
Те, что прошли чуть раньше, нам не оставили дел.
Ребят я не мог успокоить… (С кровью такая же муть,
Как с виски: если набрался, трудно потом тормознуть).
Я даже и не пытался, молча бежал впереди,
И, словно чека из гранаты, сердце рвалось из груди.
Добежали мы, в общем, скоро, те, кто, вообще, добежал:
Бошевские пулеметы жгли, не жалея жал,
Забыл сказать, я был ранен в голову и в плечо,
Рубаха — в клочья, от крови — липко и горячо.
В себе я чувствовал только звериную суть и плоть,
Безумец с ружьем на взводе — твое творенье, Господь.
Сижу вот на Пиккадилли, привычный чаек тяну
И думаю, неужели играл я в эту войну?
Неужели я — этот дьявол? Неужели и голос — мой,
Хрипящий: "Бен Болт, на свете одни мы остались с тобой"?
Ребят своих вспоминаю — вот кто был ангельски чист:
Их путь через все траншеи был праведен и лучист!
Смердело, помню, в окопе… Я думал, всем бошам каюк,
Но только сунулся в траверс, аж пятеро встретилось вдруг.
Четверо подняли грабли, а пятый — сержант, храбрец,
Хоть видит и ствол и гранату, а всё норовит — в торец…
Геройский парень… не смог я взять его да пришить,
Сунул с размаха в челюсть: он лег, но остался жить.
Прочухавшись, оказался совсем незлой паренек:
Башку перебинтовал мне — наш доктор так бы не смог.
Ну, взял я, короче, в плен их — веду, доволен до слез,
И песню про Бена Болта насвистываю под нос.
Что хватит? Ну да… всё болтаю. Давайте лучше про то,
Что нового нынче в театрах и какие в моде авто…
перевод: Ник. Винокуров
