Магия Любви.
- 23.11.10, 08:43
МАГИЯ ЛЮБВИ.
******************************
Доброту чужую видев,
Ею уязвлён был сердцем!
Всё на свете ненавидя,
Жил с закрытой сердца дверцей!
То же Солнце! То же Небо!
Облака и птичек пение….
Где бы, с кем бы он бы небыл,
Вечно был он в нетерпении!
Дождик, это значит слякоть!
Солнышко - всё слепит очи!
Все смеются, он же – плакать!
Лишь собою озабочен!
Даже Бога проклинает!
В его бедах виноватым
Не себя он выставляет,
А Творца, ну или брата!
Но однажды в его сердце
Постучалось, тихо так,
Чувство Светлое и дверцу
Распахнул во всю чудак!
И теперь дождей - «капели»;
«Лучики ласкают» Солнца!
Даже снежные метели,
Радуют, что за оконцем!
Так из «злобного» сердечка,
От наполненности Светом,
Разлилась Любовью – речка!
Счастлив, нынче, он при этом!
******* / 21.11.2010 г. 23:48 ч. /
прочесть можно и здесь:
http://www.mypishem.ru/stihi/lirika-lyubovnaja/magija-lyubvi.html
(c)
.jpg)
- Почему задержался? Много работы? 
- Мадам, вам не страшно покориться моей кисти? - молодой художник застыл в ожидании ответа.
- Нет, маэстро.
Он уловил в ее чистом голосе озорные нотки и подумал, что напишет портрет непременно звонким и будоражащим, почти таким же, как перезвон бубенцов - достаточно будет только прикоснуться взглядом к ее глазам. И Энгр неожиданно проговорил:
- У вас удивительные глаза.
- Скажите, маэстро, все начинающие художники льстецы?
Энгр нервно поднял голову и твердо сказал:
- Я докажу вам, что это правда.
Она села в мягкое кресло багряного цвета, который так гармонировал с ее черным бархатным платьем. Складки на нем не просматривались, не отвлекали, все внимание поглощали непостижимо совершенные линии. Мадам Девосе на миг положила руки на колени и прямо, на редкость открыто, посмотрела на художника. Потом она села поглубже и прислонилась к спинке кресла, но тот, первый, миг не ушел из памяти, и Энгр решил не беспокоить ее. Он знал, что напишет мадам Девосе независимым и одновременно удивительно простодушным существом, женщиной, в которой самое лучшее способен раскрыть только один-единственный мужчина, если, конечно, он родился на этом свете.
- Мадам, - нотка огорчения от сознания того, что он не тот единственный, прозвучала в голосе Энгра, - мадам, я так благодарен судьбе за эту встречу. Это счастье для художника. Мне хочется говорить и говорить о вас.
- Так в чем же дело?
- Я художник, а не оратор. Я расскажу о вас языком красок.
- И что же, маэстро, вы намерены рассказать?
Энгру показалось, что она верит в его предчувствие. Мадам Девосе смотрела так, будто была уверена, что он ее поймет, как и следовало бы. Это была уверенность человека, ни на секунду не
сомневающегося в благородстве людей. То смотрело на Энгра само целомудрие.
Художник резко опустил голову, делая вид, что растирает краски - слезы любви заволокли его глаза. Он был влюблен в свою модель, как ребенок влюблен в игрушку, в которой уместился весь мир.
Ему хотелось подойти поближе, взять руку этой богини, усадить ее так, как хотелось бы, но он знал, что не сделает и шага.
Многие художники боятся в начале работы близко подходить к модели: любая деталь- родинка, морщинка - могут убить восторг души.
- Вы так долго не начинаете и так долго…
- Простите, мадам, - и Энгр взмахнул кистью.
Он работал молча, почти неслышно дыша, бросая отрывистые взгляды на модель, но мадам Девосе чувствовала, что он не видит ее.
Взгляд художника падал на губы, шею, грудь и сразу сплавлялся с мыслью. Она ощущала на своем теле ни с чем несравнимые прикосновения чудесных мыслей маэстро – легкие, незримые поцелуи влюбленного. Сердце мадам Девосе не выдержало натиска чувств художника и по-женски благодарно устремилось взглядом к нему. Энгра осенило:
- Лучший способ обладать женщиной - это писать ее.
Portrait of Marie Laczinska Franсois Pascal Simon Gerard (Франсуа Паскаль Симон Жерар)
