Оказывается Санаева многие читали! Ура и ура!
А вот кто желает поправить себе настроение - очень рекомендую еще один текст.
Вчерашняя находка той же Квинто Крыси. Только не плюйтесь сразу, это намного интереснее, чем может показаться на первый взгляд :)
http://zhurnal.lib.ru/t/tristan_a/epos.shtml
Текстик четыре года лежал невостребованный. А ведь у него все шансы стать новым бояном )))

Повесть Павла Санаева "Похороните меня за плинтусом" мне посоветовала
прочитать Квинто Крыся. Что я и сделала. На самом деле повесть - не
просто повесть. Павел Санаев - сын Санаевой, что была замужем за
Роланом Быковым. История о том, как бабушка отняла его у матери и как
его воспитывала.
Страшно главным образом то, что дети всегда
беззащитны и имеют тех взрослых, каких сами не выбирали. И как потом мы
умудряемся вырастать и сами становиться взрослыми - непонятно...
В
комментариях довольно часто встречается определение текста как
смешного. Не текст смешной, а автор сумел написать так - о страшных
вещах. Не жалуясь и не осуждая.
Не жалею, что прочитала.
Ссылка - в колонке рекомендованного на портале Книгозавр

Роман Джеффри Евгенидиса "Девственницы-самоубийцы"

Издательство "Амфора". 2005 год

    София Коппола сняла фильм. Я этот фильм посмотрела. Довольно давно. И
совсем не удивилась, увидев на обложке книги Джеффри Евгенидиса кадр из него.
А потом стала удивляться, читая. Обложка забывается сразу. Да и фильм подзабыла я
изрядно, оказывается. Основную сюжетную канву помню, актеров, хорошо
сыгравших, помню. И помню атмосферу, пропитавшую фильм – правильный,
точными каплями отмеренный, тянущий душу аромат и вкус - ностальгии и
юношеского томления, как ручьи, что не впадают в море выводов, а сходят
на нет, увязая в песках.
    Сюжет без разгадки. Хотя в самой книге разгадок много. Предположительных разгадок.
И ни одна не достигает большой воды понимания. И это тоже томит, как стихающий долго звук
струны. Которую иногда хочется оборвать, чтоб звучание смолкло.
    Американский городок двадцатилетней давности. Семья Лисбон, в которой подрастают пять
дочерей-погодков.  Будто присланные откуда-то, нежданно и, в общем-то, нежеланно прелестные,
из-за этого с  обычными родителями никак не связанные. Что может ждать их в жизни?
    Именно их – ничего..
     Младшая девочка – Сесилия, тринадцати лет, покончила с собой. А через год то же самое
сделали остальные девочки.
    Роман Евгенидиса о том, что вместил в себя этот год. Не изнутри. А – глазами соседских
мальчишек, которые, конечно, в девочек влюблены – во всех сразу, почти и не разбирая,
кто из них кто.
читать полностью

   Передо мной книга с обложкой цвета раскаленного солнцем песка. Словно следы, оставленные на песке ветром -- монохромный портрет готовой улыбнуться женщины с развевающимися волосами. Ниже -- утверждение "Жить -- можно!" и подпись "Елена Блонди". А где-то вдалеке, на обратной стороне песчаной обложки -- подъемные краны неведомого порта, а за ними, точно знаю, синее-синее море...

      Наверное, оттого, что книжка похожа на школьную тетрадку, в которой какая-нибудь девчонка могла бы вести дневник, сразу кажется, что внутри что-то глубоко личное, записи не для всех, а ты -- в числе избранных, или укравших. Второе, конечно, будоражит сильнее.

      Конечно, рассказы, собранные в книжке я читала раньше на сайте, но все-таки между электронным и печатным словом -- очень большая разница. Двадцать восемь кило электронного текста кажутся неподъемными при чтении с экрана, а, упаковавшись в пять-шесть страничек, приобретают новую динамику, становятся легче и ярче. К тому же на СИ я читала рассказы не подряд, с большими перерывами, когда находилось время, а здесь в руках оказалась квинтэссенция Блондиного творчества, и я поймала себя на нескольких интересных мыслях, которые не приходили мне в голову раньше, когда я читала Блонди на сайте.

полный текст

(сборник Шааранина "Пять рассказов Имбо Дауна". Предыдущие четыре - в контенте Книгозавра)

  Жил мальчик, однажды он шёл по лесу и увидел странное дерево. На нем вместо плодов росли бутылки с водкой и закусь.
- Не фига себе! - воскликнул мальчик и поддёрнул штаны.
- Буха'ть будешь? - спросило дерево.
- Но я ещё маленький - ответил мальчик - Мне нельзя. Можно я сорву
несколько бутылок и пару банок "Печени трески" и отнесу своему отцу?
- Дурак, что ли! - воскликнуло дерево, и от возмущения бутылки на его
ветвях забрякали - На хрена? Бухни! Я тоже, по человеческим меркам, ещё
пацан а уже бухаю! Чё мне ещё- то делать в этой, бля, чаще? Ты бухни, а
потом пописай мне на корни, я плодородней стану.
- Давай, я за так пописаю - предложил мальчик.
- Да, бухни, чё ты!
Мальчик почесал голову, домой идти не хотелось, он сорвал пару пузырей,
баночку консервированных ананасов и они с деревом забухали. Сначала
мальчику не понравилось, его тошнило и голова кружилась, но на третий
день стало хорошо.
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ

    Сейчас - всякие, в любом киоске, на выбор - изящным букетом или веником
из сотни стеблей. Всех цветов и размеров. И - розы. На длинных стеблях,
с гордыми головками, не даются в руки, а соглашаются милостиво - побыть
с тобой, если уж подарили. Вот только запах - из флакона, которым
орудует продавщица в куртке, неуклюже поворачиваясь в фанерном
эдемчике. И стоят - недолго, быстро вянут.
   Я завидовала маме. В начале июня, подкрасив губы яркой помадой, она
уходила на работу, а в конце дня звонила, смеясь: "Приходи, а то я одна не донесу". И я бежала, июньская обязанность - нести с мамой охапки растрепанных роз -
желтых с розовым, алых, белоснежных и таких самых странных и любимых
мной - оранжево-кораллового цвета. Мама со вздохом садилась в кресло,
рассказывала, улыбалась. А я - в обязанностях своих. Все-все вазы
достать, наполнить водой, бросить сахарку и - что еще, уже и забыла,
оборвать нижние листочки и, под струей воды, что брызгает на пол, на
темные листья и обрезки стеблей, - острым ножом аккуратно-медленно -
спилить наискось потемневшие по срезу стебли. Пусть стоят долго, купая
комнаты в жарком наплывающем запахе лета.
    Завидовала. Мой день - последний день февраля. Скучающий от не новизны
своей снег, разбитый старенький лед на дорогах, кучи серого, грязью подтекающего месива на обочинах. И какие были цветы? До восьмого марта, в последний день
зимы.
    Тюльпаны на бледных стеблях, усталые еще до того, как разошлись лепестки, прихваченные тонкой резиночкой, изредка - пучок подснежников, увязанный так туго, что ближе к овощам, чем к цветочкам. Но - радостью ожидаемой - гиацинты в горшках. Кудрявые, плотные до скрипа, бьющие в нос кулачком уверенного в себе запаха - не забудешь, не спутаешь с другими. И фрезии - цветные, как школьницы
на дискотеке, лепестки топырят вверх, в стороны - будто учились балету и вот, всем показывают, как теперь умеют. Нежные…
    Им благодарна. Праздник среди привычного серого. Яркость глазу и носу, и пальцам, когда несешь домой три подаренных цветка, прикрывая ладонью от ветра.
    И удивляешься. Я - из февраля? С такой любовью к жаркому свету и солнцу,
к песку и соли на коже, и - босиком, босиком, чтоб - то мокро, то горячо, то прохладно, то жарко - не думая про обувь.
    Что же в нем? Что в нем для нас, и что мы взяли из него, родившись? Ведь все
не просто так. Февральские мокрые рыбы и водолеи. Срединные существа.
   Он странен. Месяц пограничья. Печален тоской оставленного позади, и
пониманием, что будущее - вот оно, с каждым днем ближе и теплее, - в
летнюю жару, но - теряя прошедший год.
   ...Это хорошо чувствуется именно в феврале. Он болен собой. Бывшее лето ушло так далеко, что стало прошлым. А будущее - далеко. И приближать его - укорачивать
жизнь. Февраль - стеклянным шаром с искрами снега в воде, что
притворяется воздухом. Замкнут срединностью. Завис в пустоте безвременья.
Закутан в одежды. Далек от жары.
   Но именно в феврале бывают дни-окна, когда солнце мягкое и домашнее, а ветер дремлет и лишь изредка проверяет мягкими пальцами - мы тут? Да, мы - тут. Как фрезии, гиацинты, подснежники. Протянув руки из прошлого в будущее, держим
равновесие летних миров.
   На виду. Теплом на холоде.

Уже выявлены. Если я общаюсь с новым человеком (так было в реале и так есть в сети) - я о мужчинах сейчас, то первый обмен репликами, как правило, очень мирный.
"Хороший снимок, мои респекты!",
"Спасибо! А вы...? бла-бла..."
А вот тут начинается лажа. Если из вежливости человеку ответить, то практически всегда лезет высокомерие, попытки тихо подсмеяться, откуда ни возьмись появляются игры сложными словами (патипа, не для блондинкиного ума), снова ухмылки и подначки.
Лажа может тянуться неделями. И надежду что-то извлечь из ситуации, кроме радостного осознания, что служишь красивеньким предметом для тренировочного пинания (дабы потешить самолюбие очередного закомпексованного неудачника) - можно забыть.
Даже полноценного общения не получится.
Как ситуацию изменить? Проще всего - уйти молча. Всегда найдутся жаждущие "теплое" место занять. И пусть он в спину рассказывает, что хотела того-то и того-то. Ага, жаждала, прямо, всю сеть оббегала в поисках именно этого сокровища...
Если же задать прямой вопрос, типа, какого рожна, милый, ты меня пытаешься зацепить, то ответ будет весьма непрям. Но выдержан опять же в духе высокомерного удивления. Основная мысль ответа, как правило - "она так глупа, что и шуток не понимает"...
И не надо мне рассказывать о моей мрачной подозрительности и паранойе!
Жизнь живу ))))
ЗЫ. Хорошо и кратко  о людях с подобным чувством юмора - у Довлатова. Лень искать ссылку...

ТЕЛЕГРАММА (Отрывок из романа "Американка")

    Смайл по телефону пришел, как обычно, за полчаса до того, как Максим
появился у дверей. Ключи у него есть, конечно. Но в дни его американки –
не пользовался. Сначала писал смску с предупреждением, затем, взбежав
по пыльной старой лестнице на четвертый этаж, стукал тихо костяшками в
планку двери.
   И Марина открывала. Не включая свет, брала за руку и
втаскивала в темную прихожую. Дальше и не шли. Он брал ее тут же, у
зеркала, двоя в нем отражения лиц и ее голых плеч, и падали с полки, на
которую она опиралась руками, старые какие-то флакончики, перчатка,
кошелечек пустой.
    Это им еще не надоело. А надоест – придумают другое. Все-все могли, все.
От этого кружилась голова. Доверие друг к другу оказалось самым сильным
наркотиком – из легких. Марина не знала – чего захочет Максим. Но договорились – соглашаться на все. И он. Игра.
   Выросли, уже можно.
Полный текст рассказа

Написала для Ленки и ее девочек рекламную статейку для размещения на сайте www.fashionweek.ru
Статья здесь.
Теперь буду за Ленку болеть. Она удивительный мастер. И очень хороший человек.