Сластёна

     -- Солнышко, ты, кажется, в плохом настроении,-- заботливым тоном произнёс Никита, отрывая голову от подушки.

     Несмотря на то, что они уже более года вместе, ему всегда доставляло удовольствие наблюдать, как Света просыпается, сбрасывает с себя одеяло, встаёт и, подходя к окну, на ходу набрасывает на себя голубенький пеньюар, обрамлённый по краям мелкими розовыми цветочками. После хорошей ночи и крепкого сна её движения чем-то напоминали кошачьи; вместе с тем, в её выразительных карих глазах отражалась едва уловимая, кокетливая застенчивость. Под тканью пеньюара при солнечном свете просматривались упругие холмики грудей, трепещущие, как два воробышка. Ей нравилось замечать, как он любуется ею.

                Поправив кудрявые чёрные волосы, которые тотчас же игривыми змейками растеклись по почти юношеским плечам, Света, не оглядываясь на мужа, ответила:

                -- Никита, тебе не кажется, что наши отношения исчерпали себя?

                Опешив от неожиданности, тот уселся на кровати, уставившись на жену непонимающим взглядом.

                -- Что?.. Ты... серьёзно?..

       -- Серьёзнее некуда. И лучшее, что тебе остаётся в данной ситуации, это поскорее собрать манатки и навсегда покинуть эту квартиру.

       С этими словами женщина повернулась к нему лицом и вперила в него пристальный, изучающий, колючий взгляд. "Она не шутит, -- заключил Никита, вставая. -- Странное дело: сегодня я впервые стесняюсь её..."

      Кое-как одевшись, он отважился снова встретиться с нею взглядом. Подойти бы к ней, обнять так, как ей всегда нравилось, пошептаться с нею, но... Её глаза продолжали сверлить его существо, не мигая, не оставляя никаких шансов.

       -- Светик, послушай... -- начал он, собравшись с мыслями. -- Кажется, до сих пор у нас всё было идеально. Мы понимали друг друга так, как это возможно только в едином целом. Даже наши интересы полностью совпадали -- музыка, йога, рыбалка... И в постели тебе всегда было хорошо со мной...

       -- Ты уверен? -- окидывая его насмешливым взором, отрезала она.

       Вот так, одним словом, она свела на нет все его аргументы.

      "Неужели она могла всё время притворяться? -- удивился Никита, съёживаясь, как человек, которого заподозрили в неполноценности. -- Но зачем?.."

        -- Так ты собираешь вещи или тебе помочь? -- нетерпеливо напомнила женщина, мельком взглянув на циферблат настенных часов.

      -- Я таки не могу понять... -- начал муж, но осёкся.

        -- Когда-нибудь да поймёшь, -- не без высокомерия прервала она. -- Пожили, подурачились и хватит. Вперёд! Или прикажешь мне вызывать милицию?

   Наверное, Никите прежде никогда не приходилось бывать в подобных ситуациях. Так ничего и не поняв, он молча собрал вещи в дорожную сумку и, вращая скулами от обиды, покинул это гнёздышко, в котором пережил немало счастливых часов.

 Подкравшись к двери, Светлана прислушалась к удаляющимся шагам, а когда дверь лифта закрылась и послышалось характерное гудение, уносящее этого человека из её жизни, вздохнула с облегчением:

                -- Наконец-то!..

      Улыбнувшись своему отражению в зеркале красивыми пухленькими губками, она подошла к телефону и набрала едва дрожащими пальчиками какой-то номер.

                -- Приветик, Анюточек! -- прочирикала она самым радушным тоном, на который была способна. -- У меня для тебя есть новость.

       -- Светка, у тебя совесть есть? -- ответил недовольный голос из трубки. -- Твоя новость могла подождать хотя бы часок? Я ещё сплю...

    -- Во-первых, ты уже не спишь, потому что я тебя разбудила; во-вторых, у меня с Никитой всё кончено.

-- Как?! Так, никуда не уходи. Я мигом буду у тебя!

       Положив трубку на место, Света снова взглянула в зеркало и, по-видимому, оставшись довольна собой, уселась в кресло. Наступила тишина, которую впору было бы назвать угрюмой или даже гробовой, если бы не тихое тиканье часов.

        Спустя несколько минут затрезвонил звонок.

        -- Что случилось? -- обеспокоенно воскликнула с порога сероглазая блондинка лет тридцати пяти.

-- Прогнала, вот и всё, -- отмахнулась Светлана, запирая за гостьей дверь.

-- Но за что? Ничего не понимаю... Такой мужчина!.. Подруга, что ты наделала?

-- Присаживайся, будем пить чай, -- предложила хозяйка. -- А пока вскипает вода, я всё расскажу.

-- Ну ты и чудишь! Ничего не понимаю! Вы же всего год, как поженились. И ты всегда его хвалила, восхищалась им...

-- Ну и что? Да, я влюбилась в этого поэта; да, я восхищалась... И было чем, если подумать...

-- Какие он стихи сочинял в твою честь!.. Господи, да уже хотя бы за это его следовало обожать до гробовой доски! А постель -- ты так восторгалась!...

-- Ну, да, Да... Аня, а теперь подумай, по сколько нам с тобой лет. По тридцать с чуточкой. Вокруг нас бурлит жизнь, мир расточает для нас яркие краски, нами восхищаются мужчины. Ты только обрати внимание, какое их великое множество!. Они испытывают ко мне неутолимое желание. Обязательно и неизменно! А что же я? Вместо того, чтобы принимать подарки от судьбы, я вынуждена сидеть взаперти, изображать верную жену, зацикливаться на Никите. А жизнь идёт! Даже не просто идёт, а летит! Нужно ловить мгновения счастья, чтобы в старости было о чём вспомнить.

-- Света, но что это тебе даёт? -- удивилась собеседница. -- Не лучше ли, как ты сказала, замкнуться в своей раковине и дорожить тем счастьем, которое выпало на твою долю? Света, неужели ты не знаешь о том, что каждый новый мужчина в нашем теле разлагает нас и вредит здоровью? Начнутся проблемы с яичниками, маткой… Я понимаю: соблазн велик, но…Ты ведь не любишь ни одного из них, влечёшь в свою постель ради спортивного интереса, а потом выбрасываешь вон. И после тебя каждый из них думает, что все бабы – сволочи.  М-да... Везёт же некоторым!..

-- Мне следовало уже давно порвать эти отношения, -- не обратив внимания на слова подруги, продолжала Света. -- Я даже несколько раз изменяла ему, но он ничего не понял. Знаешь, как это бывает? В один момент вдруг чувствуешь непреодолимое желание и отдаёшься... Отдаёшься скорее не конкретному мужчине, а той иллюзии, которая возникает в твоём воображении при встрече с ним. Или даже без желания, а просто ради того, чтобы ещё и ещё раз напомнить себе: «Я свободна»!

-- И ты продолжала встречаться с этими... мужчинами?

-- Нет, ни в коем случае. Я тут же забывала о них. С одними было хорошо, другие не вызывали вообще никаких физических ощущений. Да и не это важно... Ох, уж эти мужчины! Как же они глупы!.. А вот прошлой ночью я поняла, что привыкла к Никите, к его ласкам, к его поцелуям, что моё тело ждёт их, жаждет... Нет, так нельзя... И вот я решилась...

-- Ну и дела!.. -- задумчиво промолвила Анна. -- И куда же ты его спровадила? Насколько я помню, он давно развёлся с женой, дом остался для него недосягаемым. Куда он уехал?

-- Да кто его знает? -- с искренним безразличием пожала плечами Светлана. -- Скорее всего, к матери, в город В*.. А в данный момент, он, небось, подкатывает в троллейбусе к вокзалу.

Наступила пауза.

-- Света, а Никита знал  о том, что до него ты четыре раза была замужем? -- осторожно спросила Аня.

-- А зачем? Ему достаточно было знать об одном разе. Неужели ты полагаешь, что я должна была ему рассказать и обо всех своих любовниках и разовых партнёрах?!

Произнося эти слова, женщина смеялась каким-то неестественным, злостным смехом.

-- Ладно, Света, ты держись. Всё будет хорошо, -- сочувственным тоном сказала гостья. -- А я и забыла, что у меня стиральная машина включена. Я пойду, а?

Оказавшись на лестничной площадке, Анна вздохнула с облегчением: "Так, с этим покончено..."

Взглянув на часы, она задумалась: "Итак, она его выбросила, как использованную, ненужную вещь. Стало быть, он ей больше не нужен. Сейчас ровно десять часов. Поезд на В* уходит, насколько я помню, в одиннадцать с лишним. Если ехать троллейбусом, могу не успеть. А он не должен сегодня уехать!.."

Выйдя из подъезда решительным шагом, она завернула за угол дома и, выйдя на шоссе, подняла руку:

-- Такси, такси!...