Догматизм вождя и его упрямая приверженность надуманным внешнеполитическим схемам привели к трагедии 1941-го и стоили нашему народу многих миллионов жизней.

Резолюция Сталина на послании наркома ГБ СССР Меркулова и телеграммы Сталина, свидетельствующие о дружеских отношениях СССР с гитлеровской Германией в конце 1939 года

 

Через несколько дней после начала войны, в июне 1941-го, посланник Болгарии в Москве Иван Стаменов был приглашен в ресторан «Арагви» неким Павлом Анатольевичем Павловым, который отрекомендовался секретарем самого Берии1. То, что посланник услышал от влиятельного собеседника, поражало воображение. Оказывается, Сталин передает германскому правительству предложение о мире. Причем готов на огромные территориальные уступки.

В качестве «секретаря Берии» выступил высокопоставленный чекист, руководитель Особой группы НКВД Павел Судоплатов. А вопросы и предложения, изложенные Стаменову для передачи в Берлин, он получил от Берии. Их перечень и смысл не оставляет сомнений в авторстве. Совершенно узнаваемый сталинский стиль с двукратным повтором: «Что Германию устроило бы, на каких условиях Германия согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны».

Интересно другое. Сталину напрочь отказало чувство реальности. Он, как утопающий, цепляющийся за соломинку, полагал, что еще не поздно все остановить, превратить в ограниченный инцидент на границе, в своего рода наглядную демонстрацию немецкой силы для подкрепления территориальных требований. А ему — Сталину — теперь надо лишь убедить всех в необходимости нового Брестского мира. Да, позорного, но необходимого для спасения страны.

Выступавший в роли переговорщика с Гитлером (через посредника) чекист Павел Судоплатов

Что заставило в 1953-м Судоплатова написать этот документ о своем участии в таком позорном деле? Ведь вполне возможно, он ускорил его арест как доверенного лица Берии. Для Судоплатова, осознававшего, сколь наказуема может быть эта акция, важно было отмежеваться и от Берии, и от этого чрезвычайно опасного дела. Уступка Гитлеру территории — «измена Родине» в чистом виде! Главное — не оказаться здесь крайним.

Задним числом Судоплатов придумал объяснение позорной сталинской инициативе. В своих мемуарах он хитрит, относя это событие к 25 июля (месяцем позже), и в корне меняет его смысл, дескать, это была всего лишь дезинформация с целью выиграть время для собирания сил2.

В своих показаниях в прокуратуре 10 августа 1953-го Судоплатов был точнее. Он текстуально воспроизвел 4 пункта, продиктованных Берией, вспомнив и о грозном предупреждении наркома держать все в строжайшей тайне, иначе Судоплатов и его семья «будут уничтожены»3. Будучи арестованным, 21 августа 1953-го на первом же допросе Судоплатов пояснил, что со Стаменовым он встречался как с агентом, а вовсе «не вел переговоры как с послом», и вообще, если бы не был уверен, что это задание от советского правительства, — то не выполнял бы его4.

Да и Берия вынужден был оправдываться. На допросе 11 августа 1953-го он рассказал, как его вызвал Сталин и спросил: «В Москве ли еще Стаменов?» Узнав, что в Москве, Сталин очень хотел через его связи в Берлине выяснить: «Чего добивается Гитлер, чего он хочет?»5

После предъявления ему объяснительной записки Судоплатова Берия ответил, что первые два пункта правильны, а про остальные он «не помнит»6. Через два дня Берию вновь допросили об этом эпизоде, «обрадовав» тем, что теперь постановлением прокуратуры от 12 августа 1953-го ему добавлено обвинение в «измене Родине»7. Берия вновь стал упирать на то, что выполнял прямое задание Сталина, и теперь вспомнил и подтвердил и остальные пункты сталинского предложения Гитлеру, правда, уточнив, что речь шла не обо всей Украине и Прибалтике, а лишь об их части, и ничего не говорилось о Белоруссии, Буковине и Карельском перешейке8. На следующий день, 14 августа 1953-го, Берия добавил: «Судоплатову я верил, не сомневался в нем, считал его смелым, находчивым, а также имел указание от И.В. Сталина не вводить новое лицо для связи со Стаменовым»9.

После проведенной встречи со Стаменовым контролировалась шифровальная переписка посольства Болгарии с целью выяснить, передавались ли сталинские «мирные предложения». Об этом Берия докладывал Молотову. Объяснялся ли Молотов в 1953-м с членами Президиума ЦК КПСС по поводу этого события — неизвестно. И навечно замолчал инициатор возможной сделки с Гитлером — усопший диктатор.

Откуда у Сталина взялась уверенность, что, получив отступного, Гитлер оставит его в покое? Накануне войны в потоке поступавших в Кремль разведдонесений было одно прелюбопытное сообщение от источника Лицеиста. Оно легло на стол Сталина 25 мая 1941-го: «Германский план войны с Советским Союзом разработан самым детальным образом. Максимальный срок войны 6 недель. За это время Германия овладела бы почти всей европейской частью СССР, но правительства в Свердловске не трогала бы. Если Сталину после этого удалось бы спасти социалистический строй в остальной части СССР, то Гитлер этому не мешал бы»10.

Этому источнику в Кремле вполне верили. Лишь после войны выяснилось, что обладавший обширными связями в верхушке рейха Лицеист (он же латышский корреспондент в Берлине Орестс Берлинкс) — агент-двойник, выполнявший прямые указания германского руководства. А ведь его сведения принимались Сталиным за чистую монету. И неудивительно, все его предсказания сбывались, например, о предстоящем захвате Югославии. Устами Лицеиста со Сталиным говорили Гитлер и Риббентроп, они напрямую посылали сигналы о том, что ждет СССР и его вождей.

История приобретения Лицеиста в качестве источника информации резидентом советской внешнеполитической разведки в Берлине Амаяком Кобуловым (псевдоним Захар) в полной мере открылась в 1947-м, когда на Лубянке допросили арестованного офицера германской разведки Зигфрида Мюллера. С 1940-го Мюллер служил в реферате «4-D» гестапо (слежка за иностранцами, аккредитованными в Берлине), а весной 1941-го он — референт русского сектора «Абверштелле-Берлин». Согласно его рассказу, в августе 1940-го заведующий отделением ТАСС в Берлине Иван Филиппов-Юдин11 сделал Берлинксу предложение сотрудничать с советской разведкой, но Берлинкс тут же явился с этим в гестапо. Там моментально оценили ситуацию, и штандартенфюрер СС Рудольф Ликус завербовал Берлинкса (в гестапо он получил псевдоним Петер), а затем использовал как канал дезинформации. Через несколько дней Филиппов связал Берлинкса с резидентом Кобуловым.

Кобулов был в восторге от нового приобретения. Ему казалось, что Берлинкс ценный и многообещающий источник, обладавший обширными связями в верхушке рейха. Агенту присвоили псевдоним Лицеист и платили ежемесячно от 300 до 500 рейхсмарок. Немалая сумма! По словам Мюллера, донесения Берлинкса докладывались Гитлеру и Риббентропу, а немецкая дезинформация, передаваемая через него Кобулову, просматривалась и утверждалась Гитлером.

Берлинкс вошел в доверие к Кобулову настолько, что — то ли хвастаясь, то ли в порыве откровенности — тот ему заявил, что его доклады он направляет лично Сталину и Молотову. Разумеется, все услышанное от резидента Кобулова Берлинкс тут же передавал штандартенфюреру СС Ликусу12. Последнее сообщение Берлинкса о том, что Кобулов говорил, будто советское правительство не хочет войны с Германией, разозлило фюрера. На этом донесении Гитлер написал «лгун» и приказал Берлинкса арестовать. Однако его не арестовали, а как-то этот вопрос замяли и отправили в Швецию продолжать тайную службу.

А в Кремле доверяли Берлинксу полностью. Особенно понятными были для Сталина его сигналы о том, что военные приготовления вермахта на советской границе — всего лишь способ давления с целью добиться определенных уступок. И на сей счет скоро грядет германский ультиматум. Сталин его ждал. Ждал так, что терял терпение.

Не случайно за неделю до начала войны в печально знаменитом сообщении ТАСС от 14 июня13 выражено прямо-таки недоумение по поводу отсутствия немецкого ультиматума и сожаление, что Германия «не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения». Этим сообщением Сталин пытался хоть как-то закамуфлировать концентрацию советских войск на границе и их наступательную конфигурацию. При этом явно намекал: а где ультиматум? Ведь ранее Гитлер всегда действовал по одной схеме — сначала требования, при последующем отказе — атака. По мысли Сталина, войну вполне можно было оттянуть, лавируя…

А если нет — то, дождавшись ультиматума, ударить самому, но не выглядеть при этом агрессором.

На сталинский зондаж (сообщение ТАСС от 14 июня) немцы не ответили и даже не сообщили о нем в своей прессе. Просто сделали вид, что не заметили. Степень раздражения и нервозности Сталина легко оценить по его знаменитой резолюции на сообщении наркома госбезопасности Всеволода Меркулова №2279/м от 17 июня 1941-го, в котором со ссылкой на источники в штабе германской авиации и министерстве хозяйства говорилось о том, что «все военные мероприятия по подготовке Германии к вооруженному выступлению против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время»14. В сообщении говорилось, что и Венгрия примет участие в военных действиях на стороне Германии, а источник в министерстве хозяйства дал перечень функционеров рейха, назначенных начальниками военно-хозяйственных управлений «будущих округов» оккупированной территории СССР в Киеве, Москве и на Кавказе.

На этом сообщении Сталин ярким зеленым карандашом начертал: «Т-щу Меркулову. Может, послать ваш «источник» из штаба Герм. авиации к … матери. Это не источник, а дезинформатор. И. Ст.»15. Можно догадаться, что вызвало его гнев. Пункт второй сообщения был крайне неприятен и разозлил Сталина: «В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может»16. Не только перепутали дату столь важного для Сталина сообщения ТАСС, но и смеют иронизировать вдобавок. Над тем, что казалось вершиной его государственной мудрости и дипломатического искусства, над его последней надеждой… К слову, немецкие антифашисты Харро Шульце-Бойзен — обер-лейтенант люфтваффе (агентурный псевдоним Старшина) и Арвид Харнак — старший советник министерства экономики (агентурный псевдоним Корсиканец) поплатились жизнью за свою работу на советскую разведку. Оба были казнены в 1942-м.

Не мог знать Сталин содержания записи Геббельса в дневнике, сделанной 16 июня — за считанные дни до начала войны. Министр пропаганды зафиксировал услышанное им от Гитлера объяснение грядущей развязки: «На сей раз делаем все иначе — мы не полемизируем в прессе, замыкаемся в полном молчании, а в день «Х» просто наносим удар»17.

События развивались стремительно, и в Кремле нарастала паника. 21 июня Геббельс записывает в дневнике: «Вопрос относительно России обостряется с каждым часом. Молотов просился с визитом в Берлин, однако получил решительный отказ. Наивное предположение. Этим надо было заниматься полгода назад… В Финляндии мобилизация. Теперь-то Москва, должно быть, заметила, что грозит большевизму…»18.

Да, Гитлер схему поломал. Ультиматума не было. Ударил первым, и ударил мощно. Сказать, что Сталин растерялся, — ничего не сказать. Он был раздавлен и морально сломлен. Выступить в первый же день перед населением не смог, поручил Молотову. Отсюда и риторика обиженных — «вероломно напали». Итак, что делать? Уступить и сохранить свою власть хотя бы в части страны! Причем чем раньше уступить, тем ближе ехать. Может, и не придется в Свердловск, а, пожертвовав западными областями и Прибалтикой, удастся и в Москве усидеть.

Гитлер предлагал Сталину убраться за Урал, а Сталин был готов пожертвовать в основном своими территориальными приобретениями 1939–1940 годов. Как точно отмечает историк Сергей Случ: «Сталин не понимал сущности Гитлера-политика, признававшего только один аргумент — силу. И те конвульсии на международной арене, которые демонстрировал Кремль весной 1941 г., в полной мере отражали эту неадекватную оценку происходящего»19.

Осталось неясным, передал ли Стаменов информацию по назначению. Берлин молчал. Гитлер верил в силу германских войск и в сталинских уступках не нуждался. Он полагал, что место Сталина все же не в Москве, а за Уралом. Кажется, в 1942-м, в узком кругу, на вопрос, кому доверить управление территорией СССР за линией Архангельск–Киров–Астрахань, куда немецкие войска не пойдут, фюрер высказался в том же духе: дескать, Сталину и доверим, он же знает, как управляться с этим народом.

Минули годы. Генералиссимус Сталин овеян славой, и придворные историки пишут «правильную историю войны» — историю его побед. Но он помнит о том, что тайну его трусости и глубины падения в 1941-м знают три человека. Они знают то, чего лучше бы им не знать. Именно такое объяснение можно дать дальнейшим событиям, когда в 1950-м, вроде бы ни с того ни с сего, Сталин предложил министру госбезопасности Абакумову арестовать Судоплатова. Об этом рассказал и сам Берия, будучи под арестом (пунктуация оригинала):

«…в 1950 году в середине или в начале года Абакумов, будучи у меня в Совете Министров по другим вопросам, рассказал, что он имеет указание И.В. Сталина арестовать Судоплатова, Эйтингона и ряд других сотрудников. Абакумов не сказал мне за что их надо арестовать. Для меня было ясно, что арест Судоплатова означал его уничтожение. Поэтому я сказал Абакумову, чтобы он еще раз поговорил со Сталиным, тем более что причин ареста Судоплатова Абакумов не назвал. Я сказал Абакумову: «Я бы на твоем месте сохранил Судоплатова и не дал бы уничтожить»20.

Сталинский демарш обеспокоил Берию. Он понимал, что, может быть, несложно расправиться с Судоплатовым, но потом ведь настанет и его очередь. А кто следующий, Молотов? В последние годы жизни диктатора тень недоверия легла и на того и на другого. Берию он держал «в узде» с помощью «Мингрельского дела», а Молотова вытеснил из «узкого руководства», публично раскритиковав на октябрьском (1952) пленуме ЦК КПСС как «капитулянта», пасующего перед Западом. Наверное, в дальней перспективе Сталин уготовил всей этой троице плохой конец. Но 5 марта 1953-го внесло свои коррективы.

Из объяснительной записки Павла Судоплатова в Совет Министров СССР:

«7 августа 1953 г.

Докладываю о следующем известном мне факте.

Через несколько дней после вероломного нападения фашистской Германии на СССР, примерно числа 25–27 июня 1941 года, я был вызван в служебный кабинет бывшего тогда народного комиссара внутренних дел СССР Берия.

Берия сказал мне, что есть решение Советского правительства, согласно которому необходимо неофициальным путем выяснить, на каких условиях Германия согласится прекратить войну против СССР и приостановит наступление немецко-фашистских войск. Берия объяснил мне, что это решение Советского правительства имеет целью создать условия, позволяющие Советскому правительству сманеврировать и выиграть время для собирания сил. В этой связи Берия приказал мне встретиться с болгарским послом в СССР Стаменовым, который, по сведениям НКВД СССР, имел связи с немцами и был им хорошо известен <…>.

Берия приказал мне поставить в беседе со Стаменовым четыре вопроса. Вопросы эти Берия перечислял, глядя в свою записную книжку, и они сводились к следующему:

1. Почему Германия, нарушив пакт о ненападении, начала войну против СССР;

2. Что Германию устроило бы, на каких условиях Германия согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны;

3. Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель, как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буковина, Карельский перешеек;

4. Если нет, то на какие территории Германия дополнительно претендует.

Берия приказал мне, чтобы разговор со Стаменовым я вел не от имени Советского правительства, а поставил эти вопросы в процессе беседы на тему о создавшейся военной и политической обстановке и выяснил также мнение Стаменова по существу этих четырех вопросов.

Берия сказал, что смысл моего разговора со Стаменовым заключается в том, чтобы Стаменов хорошо запомнил эти четыре вопроса. Берия при этом выразил уверенность, что Стаменов сам доведет эти вопросы до сведения Германии…»

(Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 171. Д. 465. Л. 204–208; опубликовано в сборнике: 1941 год. М., 1998. Т. 2. С. 487–490.)

О Второй Мировой надо говорить или подробно, или ничего. Я говорила о ней подробно год назад. Даже попрошу вывесить эту передачу снова, потому что, в общем, с тех пор мне добавить особенно нечего.

А о чем бы я хотела добавить и поговорить? О тех победах Сталина, о которых редко пишут, потому что Сталин их одержал без применения оружия и без жертв со стороны советского населения.

Одним из важнейших следствий Второй мировой войны была инфильтрация коммунистических агентов в государственный аппарат союзников, которая, собственно, во многом способствовала нынешней конфигурации свободного общества.

Я, собственно, поговорю сначала о некоторых конкретных примерах, например, о том, как разделили Югославию. Первый партизан, который стал бороться с Гитлером в Югославии, был генерал Михайлович. Когда Гитлер весной 1941 года напал на Югославию, генерал Михайлович увел своих солдат в горы и, собственно, его четники и были первые партизаны.

В этот момент Сталин был союзником Гитлера, югославские коммунисты во главе с Тито, понятно, против Гитлера не воевали. Соответственно, Великобритания, ну, и американцы поддерживали, естественно, сражающегося против фашистов Михайловича.

И, вот, с 1943 года к ним со всех сторон начинает поступать информация о том, что Михайлович – предатель, коллаборант, что с военной точки зрения он не делает ничего, что могло бы оправдать его поддержку, что у Тито под ружьем стоит 200 тысяч человек, у Михайловича – 10 тысяч. И, собственно, в 1943 году в Тегеране союзники объявляют, что они поддерживают Тито.

С этого момента Михайлович перестал получать помощь, помощь вся шла коммунистам. Как следствие после конца войны Югославия вошла в советский блок, досталась Сталину. Михайловича в 1946 году арестовали, судили и расстреляли.

Вопрос: как получалась такая информация? Была ли она правдой? Ну, ответ, что, мягко говоря, не совсем, тем более, собственно, в мае 1944 года, получив поддержку в Тегеране, героический Тито сбежал из страны, до конца войны сидел под крылом русских и британцев.

Авторами абсолютного большинства докладов о Тито и Михайловиче были советские агенты или в крайнем случае люди, ими распропагандированные. А координатором всей этой информации был каирский резидент Джеймс Клюгман, шестой член Кембриджской пятерки, агент Москвы, а не только Британии. И, собственно, Клюгман делал очень просто: он, во-первых, утаивал все рапорты, благоприятные для Михайловича, а, во-вторых, приписывал все операции Михайловича Тито. И степень дезинформации союзников была такова, что Черчилль в Тегеране похвалил Тито и сказал, что тот сдерживает в Югославии 20 нацистских дивизий. Даже Сталин не выдержал и заметил, что во всей Югославии этих дивизий 8.

Естественно, не один Клюгман был источником информации. Например, было около 40 хорватских коммунистов, которые прошли подготовку в диверсионно-разведывательном лагере «Центр Икс». Это был, соответственно, американский диверсионно-разведывательный центр, но там тренировались также и британцы, в них, в частности, Флеминг тренировался.

Собственно, потом эти замечательные люди были переброшены в Каир, прошли брифинг там у Клюгмана, потом в Югославии. Нетрудно догадаться, какие отчеты слали эти коммунисты. А самое интересное, кто был человеком, у которого американцы спросили: «А, вот, кого стоит посылать в Югославию?» Это был ветеран коммунистических бригад Милтон Вульф.

Собственно, кейс с Югославией показателен тем, что в данном случае речь не идет о том, что Сталину уступили Югославию из опасений, что он развяжет там Третью мировую войну, как это можно аргументировать, например, на предмет Польши. А, вот, знаете, есть такой рачок саккулина – это такой паразит, он на крабах паразитирует. И самая примечательная его черта – то, что он полностью меняет поведение хозяина. Вот, всё меняется у краба (поведение, метаболизм, образ жизни), и вместо того, чтобы кормить себя, краб теперь кормит саккулину. И причем, если саккулина сидит на самке, то самка вместо того, чтобы ухаживать за своими яйцами, ухаживает за яйцами саккулины.

А с самцом-крабом происходит еще интересней, потому что, во-первых, саккулина его кастрирует. А, во-вторых, превращает в такую условную самку с точки зрения поведения, и вот этот кастрированный самец заботится о яйцах саккулины.

Вот, в случае Югославии Черчилль и Рузвельт в чистом виде сыграли роль краба, а Сталин – роль саккулины, потому что все военные, финансовые и разведывательные ресурсы Запада пошли на то, чтобы выхаживать в Югославии яйца, отложенные Сталиным.

Вот, с точки зрения Запада это был чистый паразитизм без грамма какой-то геополитики или логики. А с точки зрения самого Сталина, конечно, блистательная победа, причем даже без применения оружия.

Ю.Латынина И я продолжаю рассказ о грандиозных победах, одержанных товарищем Сталиным над западным миром и даже без применения оружия. Еще одна такая победа была одержана в Китае, где в 1949-м вскоре после Второй мировой победили коммунисты. И в Китае один в один повторилась история Югославии.

В 1949 году тоже там были 2 группы, которые должны были сражаться против японцев еще во время Второй мировой, соответственно, глава Гоминьдана Чан Кайши, глава коммунистов председатель Мао.

Причем, важно, что Китай в этот момент был очень важной для американцев территорией, и единственная причина того, что Япония напала на американцев была защита ими Китая. Китай был казус-белли для американцев так же, как для англичан и французов казус-белли была Польша. А я напомню, что в июле 1941 года американцы вводят тотальное эмбарго на поставки Японии нефти, требуют ухода японских войск из Китая. И японцы готовы отказаться от всего – от Индокитая, от дальнейшей экспансии в Юго-Восточной Азии. Но, вот, в обмен на снятие санкций отказ от поддержки Чан Кайши. Американцы отказываются, и, собственно, в этот момент милитаристское правительство Японии в рамках той логики, которой оно придерживалось, и понимая, что иначе ему ничего не светит, понимает, что у него нет выхода.

Но, вот, несмотря на то, что для США Китай был крайне важен, он находился далеко, знатоков Китая было в этот момент мало. Соответственно, приходилось полагаться на достаточно небольшое число людей, которые, действительно, профессионально разбирались в происходящем в Китае. Одним из таких людей был Оуэн Латтимор, американский советник Чан Кайши, одновременно советник самого Рузвельта по вопросам Китая.

Я как-то уже говорила о роли этого прекрасного человека, который восторгался московскими процессами 1937 года как чистой демократией, который восторгался ГУЛАГом, который он посетил в 1944 году. Но я сейчас поговорю немножко о другом человеке, еще одном человеке, взгляды которого тоже определяли политику США в Китае. Это был кадровый дипломат Джон Стюарт Сервис.

И Сервис был сыном протестантских миссионеров в Китае. Как и в случае Латтимора, которого, кстати, потом сенатор Маккарти называл самым высокопоставленным советским агентом, у Сервиса тоже было 2 родных языка – китайский и английский. И в 1943-44 годах этот незаменимый человек был вторым секретарем американского посольства при Гоминьдане, а жил он в одном доме с другим влиятельным американским чиновником, казначейским атташе Соломоном Адлером.

А третьим с ними… Вернее, Сервис и Адлер жили в одной квартире, а наверху над ними жил еще один, третий человек Ци Цао-тинг – это был китаец, который получил американское образование и, собственно, работал на Министерство финансов Гоминьдана.

Вот эти 3 прекрасных человека, которые формально должны были помогать Чан Кайши, на самом деле, были советские агенты, причем два из них (Ци и Адлер) после падения Гоминьдана сбежали к Мао и были встречены там как герои.

И, вот, собственно, отчеты Джона Стюарта Сервиса, ну или скорее вот этого странного домохозяйства на троих, как и отчеты Латтимора били в одну точку. С его точки зрения председатель Мао был единственный, кто сражается против японцев, и кроме того председатель Мао – настоящий демократ, который только по недоразумению называется коммунистом. Его надо поддерживать, а, вот, Чан Кайши – он коррумпированный диктатор, а с японцами не сражается.

Вот некоторые фразы, которые употреблял Джон Стюарт Сервис: «Чан Кайши – это коррупция, не имеющая прецедентов в объеме открытости. Воцарение реакции, растущая мегаломания. Диктатура гестаповской организации, фашист, не демократ, феодал, саботаж войны, очевидная неэффективность китайской армии» и прочее, и прочее.

Ну, конечно, вы можете сказать: «А вдруг дипломат Сервис – вот, он просто был такой скептик?» Ну, странным образом этот скептицизм совершенно куда-то девался, когда речь заходила о коммунистах. Тогда употреблялись такие слова как «прогрессивный», «демократический», «впечатляющие личные качества». Цитирую: «Политическая программа коммунистов – это просто демократия. По форме и духу они куда более напоминают американцев, нежели русских».

Собственно, термины, в которых Джон Стюарт Сервис описывал председателя Мао, очень напоминают термины, в которых «Гардиан» описывала Братьев-мусульман после их победы на выборах в Египте.

Всё это писалось, заметим, человеком, который лично посетил Яньань маоистскую и видел, что там происходит. А я напомню, что одной из отличительных черт маоистского террора, который отличал его, собственно, от советского было то, что в Советском Союзе существовал специально выделенный орган (НКВД), а Мао предпочитал, чтобы люди всё делали сами. Чтобы они сами проводили публичные чистки, чтобы они сами забивали своих товарищей ногами и, собственно, Сервис всё это видел.

Более того, собственно, мемуары Сервиса и Латтимора падали на хорошо подготовленную почву, потому что внутри американской администрации политику по отношению к Китаю к этому времени определяли такие замечательные люди как Гарри Декстер Уайт, Лафлин Карри, Гарольд Лассер, Алджер Хисс. Все агенты Сталина, все они… То, что они агенты Сталина, стало потом ясно из того, что называется «Venona files» – это перехваченные и расшифрованные американцами советские радиопереговоры. И, собственно, в соответствии с их рекомендациями и велась официальная американская политика по отношению к Чан Кайши, потому что Чан Кайши был коррумпированный диктатор, которого нельзя было поддерживать, а Мао – молодой демократ и борец с японцами.

И самым поразительным в этом было два момента. Что, как я уже сказала, США ввязались в войну с Японией, вернее, Япония напала на США из-за поддержки американцами Чан Кайши. И, вот, в то самое критическое лето 1941 года, когда решалось, Япония нападет на СССР или на США, вот, все эти люди – Карри, Уайт, Хисс, конечно, Латтимор и Сервис – стеной стояли за то, чтобы США не предавали Чан Кайши. Вот, в этот момент в обмен на снятие американского эмбарго Япония была готова оставить все свои завоевания кроме Китая. Все эти люди сказали, что Чан Кайши нельзя предавать. Тем самым они столкнули Японию и Америку, и оказали Сталину бесценную услугу. И, вот, теперь в 1943 году их мнение вдруг меняется на противоположное – Чан Кайши нельзя поддерживать, надо поддерживать настоящего демократа Мао.

Далеко не все планы Сталина удались, но среди тех, которые провалились, я тоже хочу отметить несколько, которые не меньше, чем истории Югославии и Китая демонстрируют победу, одержанную Сталиным над государственным аппаратом Запада.

Вот, все знают о плане Маршалла, который путем гигантских денежных вливаний восстановил экономику Европы и, в частности, Западной Германии. Но не все знают, что план Маршалла начал реализовываться в 1947-м, уже при Трумэне. А при Рузвельте существовал другой план – план Моргентау, собственно, названный по имени Генри Моргентау, главного соратника Рузвельта (одного из) и секретаря казначейства.

План Моргентау предусматривал полное и необратимое уничтожение промышленности в Германии и превращение ее во что-то вроде сельскохозяйственной Болгарии. Он был принят на второй квебекской конференции 16 сентября 1944 года, то есть совсем незадолго до победы. И Генри Моргентау убедил Рузвельта, что Германия должна ответить за мировую войну, превратиться в сельскохозяйственную нацию, чтобы избежать возможности повторения войны. Черчилль был против, но его уломали.

Учитывая, что сельское хозяйство тогда могло прокормить где-то 60% населения Германии, это означало, что 40% должно умереть при выполнении плана Моргентау. Детали немедленно просочились в прессу. Соответственно, это вдохнуло новое дыхание в немецкую армию, немцы стали драться против союзников как одержимые.

А самое интересное в этой истории – это автор плана Моргентау. Им был человек, которого звали Гарри Декстер Уайт, это был правая рука Моргентау, это был создатель МВФ и Бреттон-Вудской системы. А кроме этого Гарри Декстер Уайт был советским агентом.

Собственно, преимущества плана Моргентау для Сталина видны невооруженным глазом: в случае реализации этого плана посреди Европы возникал гигантский Хамас. Вот, разоренная, униженная, живущая за гранью голода нация. При этом Советский Союз, который никакого плана Моргентау не подписывал, мог создавать мощную индустрию в ГДР, делая из нее одновременно плацдарм для завоевания Европы и путеводную звезду для остальной нищей Германии.

Ну и был еще немедленный тактический выигрыш, потому что немцы с удвоенной силой сражались против союзников, услышав, что они собираются превратить Германию в пшеничное поле. И, собственно, именно из секретариата Уайта сведения утекли в прессу.

Еще один поучительный пример – это Катынь. Потому что все знают, что СССР всегда настаивал, что за Катынь ответственны немцы. Немногие знают, что свободный Запад тоже поучаствовал в процессе, потому что все упоминания о том, что Сталин ответственен за Катынь, в США в течение всех военных лет подвергались жесточайшей цензуре. Это при том, что среди людей, первыми оказавшимися на месте Катыни, был американский полковник Джон ван Влит. Ну, он был на тот момент военнопленным. Соответственно, в 1945 году он возвращается в США. Он предоставляет подробный отчет о том, что там случилось. Отчет объявляют совершенно секретным, а, в конце концов, просто теряют.

Результатом всего этого было то, что Сталин попытался обвинить в Катыни немцев прямо в Нюрнберге. Собственно, вот, чуть-чуть Сталину не хватило, чтобы Катынь была записана на счет Гитлера и сомневаться в том, что это он устроил Катынь, было бы пособничеством немцам ревизии итогов Второй мировой.

Еще один страшный результат Второй мировой – это выдача союзниками почти 2 миллионов человек, которые бежали от Сталина в Европу. Директива, посланная после Ялты союзным войскам, просила взять под стражу, цитирую, «любого представителя соединенных наций, который мог преступить свой национальный закон в поддержку германского военного усилия». Формулировка не хуже закона Яровой.

Джозеф Крю, который на тот момент сидел в Америке и был действующим, заменявшим Стеттиниуса госсекретарем США, был в ужасе, когда услышал, что это подписывают, потому что было совершенно понятно, что этих людей посылают на смерть. Он немедленно посылает телеграмму о том, чтобы это остановить. Телеграмма эта тоже затерялась. Собственно, даже известен человек, который ее затерял – это был человек, которого звали Алджер Хисс и который был одним из тоже, собственно, агентов Сталина, даже одним из самых высокопоставленных.

Собственно, рационально объяснить судьбу этих 2 миллионов человек и выдачу их в СССР на верную смерть было сложно, потому что Сталин вряд ли начал бы войну за этих беженцев. А основная проблема была, вероятно, в том, что они представляли из себя людей, которые понимали, что представляет из себя СССР. Фактически Сталин хотел устранить 2 миллиона свидетелей. Ему это удалось. И операция по выдаче этих 2 миллионов человек называлась «Операция «Килхол». Напоминаю, что килхол – это мучительная морская казнь, когда вы убиваете человека, протаскивая его под килем корабля. То есть те люди, которые выдавали эти 2 миллиона, не сомневались, что с ними происходит. И надо сказать, что каждый раз, когда я вижу леваков, которые рассказывают, как Запад виноват перед беженцами из Сирии, которых он должен принять и накормить, я вспоминаю, что эти же самые леваки послали 2 миллиона русских на смерть, на страшную смерть, назвали это «Операцией «Килхол». Вот, точно так же, как советские агенты – Карри, Хисс и Латтимор – в 1941 году втягивали США в войну против Японии для защиты Чан Кайши, а в 1944-м объясняли, что Чан Кайши защищать не нужно, точно также те же самые леваки, которые в 1945 году объясняли, почему 2 миллиона русских надо отдать обратно в СССР, теперь объясняют, почему надо заселить Европу беженцами с Африки.

Самый главный итог Ялты, более даже главный, чем раздел Восточной Европы был раздел мира. Делил этот мир Рузвельт, американский президент, который в тот момент был смертельно болен уже. Делил Эдвард Стеттиниус, его госсекретарь, который был не очень опытным человеком. А ближайшим помощником Стеттиниуса был уже упоминавшийся мной Алджер Хисс, единственный советский агент, о котором хотя бы было доказано, что он советский агент. Потом с целью минимизации ущерба писали, что Хисс занимался только техническими вопросами, что неправда, потому что Рузвельт лично просил Хисса быть в Ялте. Осталось гигантское количество свидетельств, когда госсекретарь Стеттиниус говорил «Китай – поговорите об этом с Хиссом. Дальний Восток – поговорите об этом с Хиссом». То есть со стороны США исход Ялты во многом определял советский агент. И, собственно, что было главное в этой политике? Создание Объединенных наций и антиимпериализм. Хорошо известно, что Франклин Делано Рузвельт занял в Ялте фундаментальную позицию – это была позиция на уничтожение Британской империи, колониализма и создания ООН, потому что после Второй мировой войны США и Британия, действительно, вполне могли разделить мир. Вместо этого Рузвельт занял другую позицию – он, а не Советский Союз был главным могильщиком колониализма. Вместо этого была создана ООН. И самое интересное, что главным человеком, который создавал ООН, был как раз выше мной названный Алджер Хисс.

Полное проникновение советскими агентами государственного аппарата США случилось во время войны. И, собственно, это один из главных итогов деятельности администрации президента Теодора Рузвельта. Я не случайно говорю «агенты», а не «шпионы», потому что это совершенно агенты нового типа. Потому что обычный агент – это секретарь, который фотографирует информацию и пересылает. А здесь речь идет о людях, которые формировали политику США в отношении Польши, Югославии, Китая, самого СССР.

Как писал Уиттекер Чемберс, ситуация, которая имеет мало параллелей в истории. Агенты врага были в состоянии сделать гораздо больше, чем красть документы. Они были в состоянии влиять на внешнюю политику нации в интересах главного врага нации.

Соответственно, это был совершенно другой модус операнди, потому что обычный агент сидит тихо как в норе. Главная ваша забота при устройстве обычной шпионской ячейки заключается в том, чтобы ни одна ячейка не знала, что делает другая. Здесь всё было наоборот, потому что эти люди общались друг с другом, помогали друг другу, ссылались друг на друга, стояли друг за друга горой. Если ФБР выгоняло одного из них с должности, то друзья тут же устраивали его на другую. Если поднимался публичный шум, в ответ поднималась целая буря негодования, что, вот, мол, эти проклятые спецслужбы нарушают права человека.

Собственно, один из самых главных источников влияния при Рузвельте был источник, выше которого встать было трудно. Это была самая полезная из полезных идиотов – супруга президента Рузвельта Элеонора. Вот, как позднее вспоминали некоторые американцы уже во время войны, все попытки выгнать коммунистов из армии разбивались, цитирую, «лейтенанта, полковника Джона Ленсдейла о слепое, наивное отношение миссис Рузвельт и ее круга в Белом доме». Не совсем случайное это было отношение, потому что есть сильное подозрение… Есть версия, что любовником миссис Рузвельт был человек по имени Джозеф Лэш, который, собственно, возглавлял один из фейковых сталинских политических оффшоров под названием «American Student Union». И, собственно, он очень удачно познакомился с миссис Рузвельт на Pennsylvania Station в тот момент, когда в ноябре 1939 года ехал давать показания перед Сенатом по поводу своей антиамериканской деятельности.

Ну, после этого знакомства все обвинения с бедного мальчика были сняты. А в 1942, якобы (это неподтвержденные данные) американская контрразведка G2 – она наблюдала за Лэшем, она боялась, что он советский агент, несмотря на то, что он формально отрекся от СССР. Записала его интимную встречу с миссис Рузвельт, якобы, в отеле «Чикаго» и имела неосторожность принести это показать самому президенту Рузвельту. И результатом, естественно, стал разгон всей G2 и полное уничтожение ее файлов.

Один из сталинских агентов Уиттекер Чемберс прозрел сразу после подписания пакта Молотова-Риббентропа, пришел в ФБР еще в сентябре 1939 года. Он назвал всех ключевых агентов Сталина в американском правительстве, включая Хисса, Уайта, помощника президента Рузвельта Лафлина Карри. Никаких последствий для этих людей не было.

В 1945 году те же самые имена, около 80 имен назвал другой советский курьер Элизабет Бентли. Результатов ноль.

В том же самом 1945 году ФБР накрыло шпионское гнездо в журнале «Amerasia» и оно изъяло из журнала около тысячи секретных документов. Более того, оно полностью задокументировало и даже записало встречи издателя «Amerasia» левака Яффе с высокопоставленными американскими чиновниками, например, с тем же упоминавшемся мною Джоном Стюартом Сервисом, с одной стороны, и с сотрудником из советского посольства, с другой.

Гувер считал, что у него водонепроницаемый кейс. Кейс развалился стараниями, во-первых, демократов, во-вторых, советских агентов, прежде всего Лафлина Карри. Тот же Сервис тихо ушел на пенсию. Но, например, о том, что Хисс – советский шпион, было доказано еще в марте 1946 года. Покинул Госдеп он только в январе 1947 года. Прекрасно это время он использовал для того, чтобы нафаршировать созданную им Организацию Объединенных Наций нужными ему людьми, он устроил на службу туда около 50 человек.

Собственно, в конце концов, ФБР, видимо, всё это надоело, и они уже в 50-х годах слили всю эту информацию сенатору Маккарти, который поднял публичный скандал. И, собственно, этот публичный скандал был зачищен тем же самым способом, как были аннулированы предыдущие попытки очистить от всего этого Государственный департамент.

Собственно, вся история Маккарти была очень проста. ФБР с 1948 года расшифровало огромный объем советских радиошифровок, известных как «Venona files». Соответственно, не хотело светить источников. Данные были слиты Маккарти, эти люди покинули госслужбу. Когда цель операции была достигнута, Маккарти тоже слили. Во-первых, чтобы не светить Венону, рассекреченную только в 1995 году. А во-вторых, потому что, собственно, к этому времени речь шла не только уже о коммунистах, а речь шла о том, что поскольку демократическое правительство, всё правительство «Ньюдил» допустило такое гигантское проникновение, то речь шла о репутации демократов, о репутации того, кто сейчас является вот той партией, которая сейчас породила Берни Сандерса.

И, соответственно, понятно, что далеко не все агенты были названы. Вот вам просто последний пример. Вот, никто никогда не называл, вернее, не доказал, что Гарри Гопкинс, ближайший помощник Теодора Рузвельта, который отвечал за ленд-лиз, был советским агентом.

Всем хорошо известна позиция Гопкинса по помощи России. Цитирую: «Поскольку Россия является решающим фактором войны, ей должна быть предоставлена любая помощь, все усилия надо употребить на то, чтобы добиться ее дружбы». Совершенно нормальная, абсолютно рациональная позиция: чем больше горючего поставишь России, тем меньше будет убито американских солдат с точки зрения Америки.

Но, вот, я не знаю, известно ли вам, что в рамках ленд-лиза, во-первых, были по приказу Гопкинса переправлены тысячи страниц технологической документации, которые не имели никакого отношения к ленд-лизу. Велись поставки Урана-235. А самое интересное, что была даже история о том (по крайней мере, об этом свидетельствовали под присягой в Конгрессе люди, которые этим занимались, в частности, майор Джордж Джордан), что однажды он переправлял в Советский Союз спецификации по работам, которые велись в Ок-Ридж, то есть ядерные реакторы, американская ядерная программа. И записка была подписанная «H.H.», Гарри Гопкинс, еле-еле выцарапал это у Гровса. Собственно, Гровс был генералом, который отвечал за этот проект.

Вот, вопрос, да? В рамках какого ленд-лиза Гарри Гопкинс посылал в СССР Уран-235 и спецификации атомного проекта в Ок-Ридж?

Впрочем, даже то, что творилось в западных правительствах к концу Второй мировой войны, когда один советский агент создал ООН, другой советский агент возглавил МВФ, когда советские агенты отдавали Сталину Китай и Югославию, бледнеет, естественно, перед тем объемом проникновения, который имел место в кругах того, что называлось «левой прогрессивной общественностью».

Собственно, почему я об этом говорю после 9 мая? Ну, во-первых, а когда как не 9 мая напомнить о блестящей победе, одержанной могучей армией сталинских агентов и просто полезных идиотов над Западом, потому что даже размер проникновения в государственный аппарат бледнел перед размером проникновения в прогрессивную общественность.

А во-вторых, собственно, потому что мы до сих пор живем в мире, сформированном сталинскими пропагандистами, сформированном той же миссис Теодор Рузвельт, не говоря уже об Алджере Хиссе или Декстере Уайте.

И, с одной стороны, вот, что я самое главное хочу сказать? Все эти победы, все эти ухищрения оказались напрасными. Вот, все попытки СССР выехать на кривой козе оказались не важными. Мао продемонстрировал эффективность насилия, покорив Китая. Вьетконговцы продемонстрировали эффективность насилия. Полезные идиоты продемонстрировали эффективность лжи. Крах колониализма был катастрофой для подавляющего большинства стран, где он случился. СССР, в общем, полностью победил в сфере левой идеологии и подавился, и рухнул, ничего его не спасло.

Но точно также оказалось, что сама разрушительная левая идеология очень живуча. Она мутировала. Левая тусовка больше не защищает коммунизм, но она с помощью тех же мемов защищает, например, исламистов.

Вот, под лозунгом антиколониализма происходит колонизация Европы арабами, происходит Тахаруш в Кёльне. И оказывается, что Европа всегда перед этими прекрасными людьми всё равно страшно виновата.

У меня два очень простых вопроса. А скажите, почему нет никого, кто говорит, что японцы виноваты перед филиппинцами? Да? Или что там японцы! Да? Вот, есть Турция, которая страна, которая, вы будете смеяться, расположена целиком и полностью на землях, населенных христианами. И не то, чтобы этих христиан там вывели в XIII веке. Еще в начале XX века четверть Константинополя составляли армяне, а четверть греки. И где эти армяне, и где эти греки? Половина Малой Азии – это была Великая Армения. Вот, славный город Хомс, где у нас сейчас ведутся боевые действия, еще в начале XX века был наполовину христианским. Я еще ни разу не слышала от европейского левака вопрос «А что же случилось с христианами в Турции не то, что там в XIX веке, а, вот, в XX-м?»

Это такие очевидные вопросы. А когда существуют группы интересов, они начинают доказывать, почему все им должны. И, собственно, вот это история рачка саккулины, паразитирующего на крабе. Саккулина – паразит, она не способна к самостоятельному существованию. Саккулина под названием СССР оказалась неспособна в обычном соревновании выиграть у капитализма.

Но трагедия нашего времени заключается в том, что современное открытое общество – это такой краб, на котором по-прежнему паразитирует левая саккулина. Это один из самых важных итогов Второй мировой войны и одна из самых важных побед ныне уже почившего в Бозе Сталина и даже Советского Союза.

Ю.Латынина Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа» как всегда в это время по субботам. И в эту праздничную неделю 9 мая я начну с двух международных новостей, которые мне кажутся важными.

Первая из них та, что в пустыне Невада прошли испытания Hyperloop-1. Напомню, что Hyperloop – это принципиально новая транспортная система, предложенная великим (он уже заслужил этот титул), великим Илоном Маском. И как и всё, что отличает Илона Маска, система элегантна и проста.

Илон Маск спросил себя: «Что мешает передвигаться по поверхности Земли с большой скоростью?» Ответ: «Воздух, сопротивление воздуха». Ну, давайте сделаем тогда большую трубу, потому что трубы человечество, слава богу, делать научилось, причем большого диаметра, выкачаем из нее (почти выкачаем) воздух и запустим по ней поезд со скоростью порядка скорости звука 1000-1200 километров в час.

Эта, пожалуй, самая амбициозная, самая фантастическая на первый взгляд идея Маска, как ни странно, связана с другими его идеями, потому что Hyperloop – это идеальный, скажем, способ транспорт на Марсе, где воздух очень разреженный.

И вот Hyperloop с самого начала строился по  открытой технологии, то есть все патенты как и с Теслой были в открытом доступе, и каждый мог присоединить что-то свое, внести интеллектуальное и стать акционером. Вот Hyperloop строился как Википедия: мальчик из Луганска мог стать акционером Hyperloop’а, если бы не привходящие обстоятельства, не имеющие отношения к, собственно, технологиям и интеллекту.

Маск обещает создать систему, которая будет за 35 минут доставлять пассажира от Сан-Франциско в Лос-Анджелес, и стоить будет 6 миллиардов долларов. Я напоминаю, что Олимпиада в России стоит 50 миллиардов долларов, Азиатско-Тихоокеанский саммит – 21 миллиард долларов, «Восточный» (первая часть) – 180 миллиардов рублей. Это я не хочу сказать, что мы бы, типа вот, вместо того, чтобы строить и вкладывать деньги в Олимпиаду или в космодром «Восточный» лучше бы построили Hyperloop, потому что согласитесь, кстати, что для России вопрос расстояний и транспорта имеет особое значение, и очень было бы важно добираться хотя бы, скажем, через 20 лет из Москвы в Санкт-Петербург за 35 минут или, там, за 5 часов до Владивостока.

Понятно, что я этого почему не хочу сказать? Потому что я вспоминаю замечательную ситуацию, когда еще в Грузии было нормальное правительство и я приехала туда, и Вано Мерабишвили, тогдашний министр МВД, который, естественно, сейчас сидит в тюрьме, он повез меня, показал новое здание полиции, такое, прозрачное совершенно и говорит: «А стоило оно (это была штаб-квартира полиции), а стоило оно 5 миллионов долларов». И я подумала про себя: «Интересно, вот, сколько же бы такое здание построили в России? За 500 миллионов, за миллиард?» И поняла, что вопрос бессмысленный, потому что дело не в том, что там в России оно бы стоило ровно в 100 раз дороже, а в том, что в нем не было бы 5 этажей. В нем было бы 40 этажей, потому что Грузия стремилась минимизировать тогда правительство, а Россия, наоборот, российская бюрократия всегда стремится максимизировать затраты. Да? Поэтому у нас Hyperloop тоже, во-первых, не стоил бы 6 миллиардов, он бы стоил 60 и не работал бы.

Вот, просто для сравнения. Вот, Илон Маск же строит в том числе и свой космодром. И космодром ему обойдется в 100 миллионов долларов. А у нас, вдумайтесь, в этом космодроме «Восточный» только вот одна Тихоокеанская строительная компания – она обвиняется в том, что… То есть только один из подрядчиков. Он обвиняется в том, что он украл 5,4 миллиарда рублей на строительстве космодрома, что в тогдашних ценах соответственно это больше 200 миллионов долларов. То есть только один из подрядчиков на строительстве космодрома «Восточный» обвиняется в том, что он украл на этом строительстве сумму вдвое большую, чем ту, за которую Маск построит весь свой космодром.

Ну, в общем, возвращаясь к Hyperloop’у. Вот, я говорю, это была абсолютно фантастическая, казалось бы, идея. И, вот, она начинает обретать всё большую реальность. Вот как раз прошли испытания. А это не много, это только предварительные наметки. Но интересно, что к проекту присоединяются разные другие государства и даже уже Польша, вот, говорит, что она между Гданьском и Варшавой хотела бы построить Hyperloop. Это уже становится мировой проект.

И еще одна важная подробность: одно из главных действующих лиц этого проекта, человек, которого зовут Шервин Пешавар – это выходец из Ирана. Это символ того, что открытый мир принимает любого.

Вот, открытое общество для меня – это не то, которое позволяет выпускнику Медресе Садик Хану, вступившему в партию лейбористов, стать мэром Лондона, а то, которое позволяет иранцу Пешавару стать миллиардером.

И второе международное событие, о котором я хотела поговорить и о котором у нас абсолютно никто не пишет, это Invictus Games, которые проходили на этой неделе в США. Я, собственно, не большой любитель всяческих игр, но тут дело особое. Вот эти игры Invictus – их предложил принц Гарри британский, они прошли в первый раз в 2014 году, сейчас они проходят второй раз. И это игры, в которых участвуют инвалиды войны. Собственно, те инвалиды, которые получились в результате действий коалиции на Ближнем Востоке. И на мой взгляд, это, действительно, очень хорошая вещь, потому что… Ну, понятно, во-первых, почему о них у нас совершенно не пишут. Потому что мы-то не в коалиции и, соответственно, нас-то не приглашали. Вот, Эстонию приглашали, Грузию приглашали, а нас не приглашали проклятые буржуины.

Но, вот, в данном случае это очень важно именно как реабилитация, потому что, ну, будем честно говорить, что большинство из людей, которые сейчас сражаются в армии, ну, они не высокие интеллектуалы, и для них всю жизнь было очень важно ощущение собственной физической силы. Когда они ее лишились, когда они стали инвалидами, это повергает их в депрессию. И вот то, что они теперь имеют возможность с помощью этих игр подняться и реабилитироваться, это, конечно, очень важно.

Важно еще то, что в современном мире война не так популярна как профессия. Все-таки, чтобы состояться, люди идут не в войну, они идут в Илоны Маски, они идут в Шервины Пешавары. И это очень хорошо. Маску Илону не придет в голову возможность реализовывать себя на войне, как она, естественно, приходила в голову, условно говоря, Ричарду Третьему или Ричарду Львиное Сердце.

Собственно, естественно, во всем этом есть исключения типа Израиля, которому просто необходимо участвовать в войне, чтобы выжить. Но, вот, эта реализация в мирной жизни, с другой стороны, немножко опасна, потому что, все-таки, жизнь человека – это самое важное, что есть у человека. Чтобы отдавать ее, должны быть какие-то важные побудительные мотивы, которыми раньше были добыча, статус, слава. А теперь, в общем, этих побудительных мотивов типа статуса, славы и тем более добычи – этого нет. А добыча теперь называется «мародерством». А нация, все-таки, чтобы выжить, должна иногда защищаться. И, вот, игры Invictus это как раз чуть-чуть но компенсирует.

И, конечно, очень резкий контраст с Россией, потому что вопрос: «А можно ли там провести игры ветеранов Донбасса?» — «Да что вы! Нас же там не было, там же были только трактористы, там же были только комбайнеры». Опять же, этих трактористов-комбайнеров показывать тоже не очень «льзя», потому что вы представляете, какие их благообразные лица?

В общем, есть 2 способа побудить человека жертвовать жизнью. Один – это положительный: за добычу, за статус, за славы, за защиту родины. А другой – отрицательный: просто жизнь у тебя такая хреновая и такая дешевая, что ею не жалко пожертвовать.

Ну, вот, на фоне этих двух международных новостей три наши отечественные новости. Главная на этой неделе выглядит как-то не важно. Это, во-первых, окончательный разгон РБК. В данном случае, как я понимаю, каплей, переполнившей терпение Кремля, была история об устрицах, которые будут разводить напротив так называемого дворца Путина.

Это закон, принятый Думой, который предусматривает запрет на выезд из страны в случае, если человеку предъявлено официальное предостережение о недопустимости действий, создающих условия для совершения преступлений террористической направленности, развязывания войны и геноцида. Ну, вот, попробуйте перевести это на русский язык, да? «Действия, создающие условия для совершения преступлений». То есть это даже не сами преступления, это действия, создающие условия для совершения преступлений.

Вот, интересно: когда Лермонтов писал «Прощай, немытая Россия, страна рабов или страна господ», вот это создает или не создает условия для совершения данных преступлений? Вот, Пушкинская сказка о попе и его работнике Балде, отредактированная попами (там попа заменили на купца). Вот, Салтыков-Щедрин не создает условий для совершения преступлений? То есть где там будет граница? Конечно, пока не совсем понятно, как этот закон будет применяться, и вообще строгость российских законов искупается их неисполнением. Вот, например, не так давно приняли замечательный закон о том, что при обмене валюты в банке теперь с тебя спрашивают родословную не только тебя, но и твоей собаки. И по-прежнему мы все меняем валюту в банках и, по крайней мере, в большинстве банков не требуется никакой бумажки и никто об этом не вспоминает.

Но с другой стороны, понятно, что объем вот этих плохих законов будет накапливаться. И не то, что когда-нибудь количество перейдет в качество, а количество переходит в качество постоянно, потому что, ну, скажем, тот уровень свободы, который был в России даже еще 5 лет назад, и который существует сейчас, они, ну, даже уже 5 лет назад несравнимы.

Ну и самая феерическая история на этой неделе, история, за которой опять Россия попала в «The New York Times». Мы попадаем в «The New York Times», обычно когда случается что-то. Ну, или опять наши самолеты где-то не в том месте отбомбятся над Сирией или Mossack Fonseca, или, вот, как-то по положительным причинам Россия редко попадает в «The New York Times», тем более на первые полосы. А в данном случае история первостатейная – это история о том, как на сочинской Олимпиаде было организовано валовым способом применение допинга.

Я не удержалась и написала об этом в «Новой газете» подробно, поэтому я здесь скажу только очень коротко, потому что история основана на откровениях Григория Родченкова, экс-главы Московской антидопинговой лаборатории, который сбежал в США, потому что два его ближайших коллеги после начала скандала просто-напросто погибли. И собственно, вот, знаете вот, все эти замечательные истории про парапсихологов, которые угадывают карточные номера, которые видят издали, которые демонстрируют свои высочайшие психологические, парапсихологические способности в разных закрытых учреждениях, а потом на поверку всё это оказывается чистой фигней и хорошо организованным мошенничеством?

Вот, в данном случае если верить откровениям Родченкова, собственно, это то, что сочинская Олимпиада была хорошо организованным допинговым мошенничеством в особо крупном размере. И, собственно, на минуточку, как это было устроено, даже безумно интересно, потому что каждый спортсмен накануне игр – он сдает на допинг-тест мочу, соответственно, две пробы, А и Б. Проба А вскрывается немедленно, Б хранится 10 лет. Бутылочки вот эти, в которых сдают мочу, производят специальная швейцарская компания Berlinger. И на крышечке этой бутылочки уникальный номер. Вскрыть бутылочку, не повредив крышечки, невозможно. Ну, естественно, это невозможно для одинокого врача. Если на решение этой важной народохозяйственной задачи брошены все силы государства, то, все-таки, задача вскрытия бутылочки с мочой решается.

И, соответственно, по словам господина Родченкова дело происходило так. Осенью 2013 года начинается подготовка к этой масштабной спецоперации. Появляется в его лаборатории офицер ФСБ, который, собственно, внимательно изучает эти бутылочки, колечки, зубчики, крышечки, вот эти крышечки и колечки сотнями собирает. Дальше Григорий Родченков не знает, как эта сложная инженерная задача решена, но в результате за несколько недель до Олимпиады вот эти скромные организаторы победы из ФСБ показывают ему использованную бутылочку, а крышечка у нее аккуратно вскрыта и Родченков, по его словам, даже и не знал, что такое возможно.

Собственно, всё было сложно устроить, потому что в антидопинговой лаборатории в Сочи больше 100 человек работали, в том числе масса иностранцев, висели видеокамеры, были внеплановые проверки. Однако, внеплановые проверки никогда не происходили по ночам. Собственно, этим организаторы наших побед и воспользовались, потому что у них была вырезана дырочка в стене комнаты, где хранились образцы. Днем ее закрывал шкафчик, значит, шкафчик этот отодвигали после полуночи. Родченков менял свой белый халат на российскую спортивную форму, поднимался в комнату. Комната называлась «Номер 124», она официально значилась кладовкой, а на деле там была подпольная лаборатория.

Всё это было сложно сделать, потому что, значит, каждый вечер Родченков получал из Министерства бумагу со списком спортсменов, чьи пробы подлежали замене. А надо сказать, что тесты на допинг всегда анонимны, потому что врачи лаборатории – они не только не могут, но и не должны знать, чью именно мочу они анализируют – они видят только вот этот номер. Но спортсмен, когда он сдает мочу, извиняюсь, он этот номер видит, потому что ему выдают бутылочку с крышечкой.

И вот собственно, по словам Родченкова, спортсмены в массовом порядке эти бутылочки, коды фотографировали, пересылали в Министерство ммской, смской, там, отдельно. Значит, соответственно, бутылочки изымались через эту дырочку, их передавали фсбшнику, который носил их в соседнее здание. Через несколько часов бутылочка возвращалась открытой с неповрежденной одноразовой крышечкой. Соответственно, мочу тут же компрометирующую выливали в сортир, бутылочку дезинфицировали, промывали, наполняли мочой, которая была взята у нужного атлета до приема им допинга за несколько месяцев. Собственно, допинг, по его словам, тоже поставлял Родченков – это было его собственное изобретение, это было 3 анаболических стероида (метенолон, тренболон и оксандролон), как будто я их знаю, растворенных в виски из расчета один миллиграмм стероидной смеси на один миллилитр виски. Причем, для мужчин это был Чивас, а для женщин, собственно, были Мартини.

Ну, иногда случались проколы, потому что, вот, иногда спортсмены могли чего-то употребить самостоятельно. Вот, Григорий Родченков сетует в своем интервью, что «Ну, прям как дети. Ну, тащат в рот, что ни попадя». Но это, правда, не к Олимпиаде относится, это другая история: там, вот, допинг-проба Елены Лашмановой. Вскрывали в то время, когда лабораторию навестила международная инспекция. Соответственно, Лашмановой пришлось пожертвовать.

Собственно, всё было организовано совершенно великолепно. Отчет ВАДА назвал Сочи важной вехой в эволюции олимпийской антидопинговой программы. Олимпийский Комитет поблагодарил Родченкова за превосходную организацию. А, соответственно, когда начался шухер, он сначала начался с фильма ARD. Теперь уже шухер подняла ВАДА. Соответственно, Родченкова сначала отстранили от должности, потом скончалось двое его коллег, и он решил не дожидаться, пока его там найдут в номере отеля с предсмертной запиской, и сдернул в Лос-Анджелес. И, собственно, сейчас он консультирует там американского журналиста по имени Фогель, чей документальный фильм о махинациях с допингом в российском спорте будет показан в сентябре.

Вот я, собственно, эту историю вот почему рассказываю. Потому что самое интересное, вот, что? Спецслужбы той или иной страны по определению занимаются разными нехорошими секретными делами – они там шпионят, совершают политические убийства, военные секреты добывают. Но, все-таки, вот, я так полагаю, что это первый случай, когда целью масштабной государственной спецоперации является замена мочи.

И, в общем, что, конечно, касается самого Родченкова, вот это интересный вопрос, вот, что наговорят «The New York Times» все эти владельцы фиктивных оффшоров, если на них надавят хотя бы с той же силой, с которой ВАДА стала давить на российские власти?