Иеромонах Савва (Янич)

  Книга сербского иеромонаха Саввы (Янича), оригинальное название которой «Экуменизм и время апостасии», даёт подробную историческую картину развития вероотступничества во вселенском православии, предсказанного к концу времен. Этот печальный процесс начался в Константинопольском Патриархате и постепенно затронул все поместные Церкви, включая Сербскую, к которой принадлежит автор книги, и Русскую, в которой церковный народ ведёт упорную борьбу за её оздоровление. Издатели данного русского перевода хотели бы внести свой посильный вклад в эту борьбу.

 Будет бо время, егда здраваго учения не послушают,
но по своих похотех изберут себe учители, чешеми слухом:
и от истины слух отвратят, и к баснем уклонятся (2 Тим. 4, 3-4)
Востанут бо лжехристи и лжепророцы и дадят знамения велия
и чудеса, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя (Мф. 24, 24).

Молю убо вас, братие, щедротами Божиими, представите тeлеса
ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение
ваше, и не сообразуйтеся вeку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего,
во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная (Рим. 12, 1-2).

 В настоящее время в мире существует не так много людей, которые твердо верят в то, что только Православная Церковь сохранила подлинный лик Богочеловека Христа и все богатство Его учения, переданного нам в Священном Писании, через святых Апостолов и их последователей. Только наша Церковь, которая еще называется Единой, Святой и Кафолической (Соборной), имеет право именовать себя Православной, поскольку она есть «Церковь Бога Живаго, столп и утверждение истины» (1Тим.3,15) и «врата ада не одолеют ея» (Мф. 16, 18). Именно о ней Господь сказал: «...Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28, 20). Другими словами, нет сомнения в том, что Истинной и Единой Церковью, которую основал Господь, является Церковь, бережно хранящая Христову истину. В бурной истории Христовой Церкви неоднократно предпринимались попытки приспособить слово Евангелия к погибающему в грехе человеку, по-новому истолковать Евангелие, но Церковь все же сумела сохранить свою чистоту не оскверненной духом этого мира, которому она всегда была и останется чуждой. Традиционализм, который в настоящее время все больше и больше вызывает негативное отношение, является одной из главных черт Православной Церкви. Господь передал нам Свою истину однажды и навсегда, и мы должны стремиться жить в соответствии с этой истиной и активно познавать ее, а не открывать путем научно-богословских изысканий, поскольку абстрактной истины не существует, только Господь единственно и есть «путь, истина и жизнь». Вместе с тем Господь призывает нас привести всех людей к полноте Православия, а не приспосабливать веру к людям. Одна из важнейших задач нашей Церкви не спустить на землю Царство Небесное, а возвысить до него людей, преобразовать их и в этом преображенном виде соединить со Христом.

С другой стороны, существует множество неправославных «христиан»-еретиков, которые находятся вне Церкви Христовой и образуют общества нечестивых ( 1), поскольку «как могут быть членами Соборной церкви те, кто отверг апостольскую веру, кто создал новые вредные труды, те, кто забыл божественные слова Писания, а людскую неправду провозгласил новой мудростью»2. Итак, те, кто оставил Богом данную веру, не могут называться христианами3.

К сожалению, в нынешнее смутное время и в нашей Православной Церкви появились люди, которые на свою Церковь смотрят иначе, нежели Святые Отцы, мученики и исповедники. Эти современные отступники Православия и протагонисты новой ереси экуменизма4 активно работают над созданием так называемого «нового христианства», посредством которого враг рода человеческого стремится основать свою лжецерковь (анти-церковь) и с ее помощью подготовить приход лже-Христа. Целью этих людей является приведение Церкви в соответствие с духом сегодняшнего времени; они стыдятся перед «передовым» и «свободным» западным обществом открыто исповедовать Православие. Вместе с различного рода еретиками они с ложным смирением возводят хулу на Церковь, признавая, что врата ада уже якобы победили Христову Церковь5, что она поделена и мы «все должны покаяться и снова примириться». Только тогда, по мнению этих новых учителей, мы обретем единую, неделимую и истинную Церковь Христову. До недавнего прошлого эти же самые люди оправдывали свой диалог с еретиками желанием разъяснить им Православную истину, а сегодня они продают уже самое Православие и мечут бисер перед свиньями.

И все же мы знаем, что эти мрачные цели никогда не осуществятся, так как Церковь Христову уничтожить невозможно. Она и при скончании века дождется своего Жениха Христа чистой и непорочной, не оскверненной грехом предательства. Вопрос лишь в том, сколько людей поймут, что это и есть истинная Церковь Божия и в ней обретут спасение?

1. Св. Кирилл Иерусалимский, т. 33, 1048 А. Здесь и далее, если специально не оговорено, примечания автора.

2. Св. Афанасий Великий, т. 27, 152 С.

3. Тот же Святой Отец апостольски и святоотечески благовествует эту истину о православной вере, говоря: «Мы храним веру Кафолической (Соборной) Церкви, которую Господь дал, Апостолы проповедали, святые Отцы сохранили. Ибо на ней основана Церковь, и тот, кто отпадет от нее, тот не христианин и не может называться христианином» (К Серапиону, 1, 28:  т. 26, 593 С-596 А).

4. «Экуменизм – это общее название псевдохристианства и псевдоцерквей Западной Европы. В нем всем своим сердцем пребывает весь европейский гуманизм с папизмом во главе. А все это псевдохристианство, все эти псевдоцеркви не что иное как ересь из ересей. Всему этому евангельское название: всеересь» (Православная Церковь и экуменизм, архим. Иустин Попович, Салоники, 1974).

5. Архиепископ Джорданвильский Аверкий говорит: «Врата ада не одолеют Церковь», однако они одолели и, бесспорно, могут одолеть многих считающих себя столпами Церкви, как показала нам история Церкви».

Страницы: 1 2

Интервью главы комиссии по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов ОПРФ А.Г.Кучерены и члена ОПРФ О.В.Зыкова пресс-службе Данилова монастыря

А. Г. Кучерена: Само утверждение, будто мы создаем что-то исключительное, что-то абсолютно новое для нашей страны или тем более для мира не имеет под собой никаких оснований. Там где есть дети и хоть какие-то законы, есть специализация этих законов, это и есть, говоря в общем, ювенальная юстиция. Иными словами, ювенальная юстиция — это некие правовые процедуры, адресованные детям.

Дети в силу своего возраста имеют в отличие от взрослых другой правовой статус, который обусловлен биологическими и психологическими особенностями. Ребенок не может иметь те же самые права и ту же самую ответственность (а это неизбежно сопряженные вещи), что и взрослый совершеннолетний человек. Любое цивилизованное общество на современном этапе, так или иначе, учитывает это.

Говорить о том, что в нашей стране совсем не было ювенальной юстиции, ошибочно, она была и есть. Другой вопрос, в какой форме она существует и в какой форме мы хотим, чтобы она существовала.

О.В. Зыков: Известно, что в Российском Государстве начала прошлого века (в период с 1910 по 1918 гг.) была ювенальная юстиция и именно с этим названием. Более того, она называлась автономной ювенальной юстицией. В советский период без особого названия, безусловно, так же была ювенальная юстиция. Но, очевидно, она была построена исходя из того идеологического, политического, экономического устройства, которое имело СССР. На тот период что-то работало хорошо, что-то нет, но оно было плоть от плоти советским, а значит, исходило из тоталитаризма и вполне своеобразного понимания человека как личности.

На данный момент мы имеем систему, выросшую на той советской почве в условиях, когда вопрос защиты прав детей был и есть периферийный для нашего общества, и это важно понимать. Никто не ставит и не может ставить задачи воссоздать ювенальную юстицию имперской России, но оценить опыт тех лет, понять природу автономной ювенальной юстиции, которая была в истории нашего государства, мы должны. То же можно сказать и об опыте других стран.

— Создавая ювенальную юстицию в России, мы в основном будем опираться на западный опыт, но опыт показывает, что копирование чужих систем не приводит к положительным результатам.

О.В. Зыков: Дело в том, что нет нужды копировать «западные» модели. Необходимо, понимая происходящее в нашей стране, изучать опыт и «запада», и России и на основе этого создавать эффективную систему защиты прав детей, в которой главным способом защиты ребенка будет сохранение его родной семьи. Надо подчеркнуть, что это ключевая идея. Никто и ничто не может соперничать с семьей по тем воспитательным возможностям, что в ней заложены. Как ни была изуродована семья, необходимо прежде всего приложить все силы на ее исцеление. Если становится ясно, что семья разрушена настолько, что несет угрозу жизни и здоровью ребенка, тогда необходимо думать о других направлениях работы.

— А как быть с известным опасением в обществе, что с введением ювенального правосудия за малейшие просчеты родителей их будут лишать родительских прав?

А. Г. Кучерена: Трудно понять, откуда возникла мысль, что кто-то желает отбирать детей у родителей. Скорее всего, это реакция непрофессионального народного сознания на единичные примеры неоправданно жесткого поведения определенных социальных работников на «западе». Необходимо признать, что ошибки есть всегда, везде и у всех — и на «западе», и не на «западе». Понятно, что каждый конкретный случай требует оценки и осмысления. И если на самом деле кто-то из каких-то социальных работников где-то в какой-то стране не оценил ресурсы конкретной семьи, не использовал их для сохранения этой семьи и помощи ребенку, а создал условия, в которых семья была разрушена — это профессиональная ошибка.

Уже было сказано, что главный смысл идеи защиты прав детей — стараться создать такой правовой и социальный механизм, который будет максимально поддерживать, восполнять, мобилизовать те ресурсы, которые есть в конкретной семье, где ребенку нужна помощь. Но для того, чтобы это произошло, должны быть созданы и правовые, и социальные условия.

О.В. Зыков: Мало кто знает, но именно сегодня семьи разрушаются, потому что органы опеки не имеют судебной ответственности и творят произвол в отношении семьи. Все дело в том, что именно сейчас условия благоприятствуют произволу и насилию, в том числе со стороны чиновников. На данный момент нет четких юридически закрепленных критериев оценки благополучия/неблагополучия семьи. Нет сферы ответственности, закрепленной за органами опеки, например. Их ошибки не могут быть контролируемы и проверяемы.

Об этом говорят страшные цифры, которые мы находим в официальных отчетах. И эта ситуация с годами ухудшается. На сайте уполномоченного по правам детей представлены официальные данные. В Москве в 2001 году родителей лишили родительских прав в 1300 случаях, в 2008 — таких случаев было более двух тысяч, почти 2100. И это, заметьте, без какого бы то ни было юридического закрепления понятия ювенальной юстиции, это происходит здесь и сейчас.

Понятно, что, в каждой конкретной ситуации, с которой сталкиваются существующие ныне службы, нужно принимать индивидуальное решение. Я не знаю, насколько справедливо было решение в части каких-то семей, лишенных родительских прав.

Но порой лишение родительских прав — это единственный способ оградить ребенка от насилия. Есть, например, очередной случай, который мне известен. Отчим сексуально насиловал своего приемного сына, начиная с 9 лет в присутствии матери. Понятно, что у этой семьи нет будущего, здесь должна быть уголовная ответственность. И совершенно другая ситуация, когда в семье есть психологический конфликт в силу педагогической несостоятельности родителей. Ребенок начинает уходить из семьи. Для социальных служб — это симптом, который они должны вовремя заметить и построить некую систему поддержки семьи, помочь в решении психологических проблем.

Но все это нужно юридически урегулировать. На данный момент правовые процедуры не отвечают сложившейся ситуации.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7

Священник Василий Секачев

Четьи-Минеи, изданы в 1714 году в Киеве

Уже 20 лет Россия и Украина пытаются жить порознь. Попытка эта не новая. Между тем историк Н. И. Костомаров более ста лет тому назад говорил о «двух российских народностях», которые отдельно друг от друга не могут полноценно существовать. Убедительное подтверждение тому – житие святого Димитрия Ростовского, уроженца Малороссии. 10 ноября Русская Православная Церковь празднует день преставления святителя.

«Малая» по названию, но не по значимости

XVII век был веком кризиса Русской Церкви. В церковную жизнь вошли такие изъяны, как отсутствие проповедей в церквах, недопустимые искажения в богослужении, невежество и обрядоверие духовенства и прихожан. В середине XVII века изменить это положение дел попытался патриарх Никон. Однако задуманные им реформы не были по-настоящему осуществлены.

Уже Никон и окружавшие его члены кружка ревнителей церковного благочестия, в определенном смысле чувствуя свое одиночество в России, находили родственные им души именно в Малороссии. Необходимо заметить, что термин «Малороссия» совсем не имеет обидного или уничижительного для украинцев значения. Он введен в употребление византийцами для различения изначальной, Малой, Руси и Руси Великой, возникшей впоследствии в результате колонизации Северо-Востока. С XV века, после падения Византийской империи, термин «Малороссия» употреблялся больше в церковной среде, поскольку Церковь Малой Руси – Киевская митрополия – пребывала тогда в подчинении Константинопольскому патриарху, в то время как Московская митрополия добилась в 1448 году самостоятельности.

В XVII веке московских ревнителей церковного благочестия привлекала в малороссах их образованность, которая сочеталась с живой искренней религиозностью.

Во второй половине XVI века Киевская митрополия, включавшая в себя всю Юго-Западную Русь, пережила встречу с агрессивно настроенным, но превосходящим ее в христианской науке и образованности католическим Западом. Замкнуться в себе (как это сделала Москва) оказалось тогда для Киева невозможно, поэтому было решено бить врага его же оружием: развитием науки, подъемом книжности и образования. В ряде братств, созданных для защиты православной веры от наступления католиков, вводится латинский язык и преподавание по образцу иезуитских училищ.

Несмотря на схоластическую систему преподавания, живая христианская вера воспитанников не выхолащивалась, но приобретала дополнительное книжное обоснование. Сохранению и приумножению живости веры содействовали применявшиеся в учебном процессе диспуты, сценические постановки. Ученики приобретали навыки составления стихов. На научную основу ставилось произнесение проповедей.

Все это и стало главной причиной вызова малороссийского духовенства в Московскую Русь. Патриарх Никон настоял на необходимости принять под царскую руку Малороссию в 1653 году, чему до того активно противился сам царь Алексей Михайлович и окружавшие его бояре.

Малороссы в России

Именно в это время, когда полыхала Освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого и готовилась начаться война Русско-польская, в 1651 году появился на свет в семье простого казака Макарьевской сотни Киевского полка Саввы Туптало сын Данило – будущий митрополит Димитрий. Через 20 лет, окончив три класса Киево-Могилянского коллегиума и приняв монашеский постриг в Кирилловом монастыре, Димитрий уже занимал должность штатного проповедника при черниговском архиепископе Лазаре Барановиче. А в 1701 году Димитрия, уже архимандрита Новгород-Северского Спасского монастыря, по указу Петра I вызывают в Москву для занятия Тобольской кафедры. И хотя Димитрий на эту кафедру так и не попадает, он становится одним из главных, по слову дореволюционного церковного историка К. В. Харламповича, «начинателей нового периода», проповедником и учителем Московской Руси.

Подобно Никону, Петр ценил малороссов духовного звания – как людей образованных. В 1705 году в Великороссии было уже шесть архиереев-малороссов. С 1700-го же года под руководство малороссов попадает по царской воле и Московская академия, находившаяся безраздельно в их ведении до середины XVIII века.

Малороссы смогли активно содействовать духовному просвещению России. По слову Харламповича, они «с помощью армии своих земляков» «подняли образование в великорусском народе, завели образованное духовенство, организовали школу, проповедь и миссию внутри России [в Сибири] и в Китае, улучшили богослужение, устранили многие беспорядки в церковной жизни, снабдили образованным духовенством армию, флот и заграничные наши посольства».

По слову Н. И. Костомарова, в ряду малороссийских епископов в России святитель Димитрий был самым выдающимся.

Справедливости ради стоит сказать, что и на Руси были в то время просвещенные и весьма деятельные архиереи-подвижнки: Афанасий Холмогорский, Иов Новгородский, святитель Митрофан Воронежский. Но они, к сожалению, представляли собой лишь исключение из правила.

Страницы: 1 2

Продолжение. Начало Здесь

Галина  Пырх

В Новосибирской области продолжается суд над бабушкой-опекуном внучек-сирот …

  А теперь перейдем собственно к самому рассказу о том, что стоит за «частным» случаем изъятия у бабушки из далекой сибирской деревни двух внучек, и почему решение суда по делу Елены Борисевич настолько важно для всех российских  родителей и опекунов.

«Мама-бабушка»

Выносить семейные секреты на обсуждение широкой публики — дело не похвальное. Поэтому я не стану посвящать читателей во все хитросплетения взаимоотношений покойной дочери Елены Викторовны с ее гражданским мужем, таджиком по национальности. Суть не в этом, а в том, что после смерти при родах жены он отбыл в неизвестном направлении, и, до недавнего времени, его теща понятия не имела, где искать следы зятя. Трехлетняя Фатима и новорожденная Ульяна оказались на попечении 49-летней Елены Борисевич, и с тех пор она заменила им мать. Так они ее до сих пор и называют.

Ульяна появилась на свет значительно раньше срока, с «букетом» заболеваний, которые могли бы серьезно сказаться на ее физическом и умственном развитии, но не сказались — благодаря добрым рукам и мудрости мамы-бабушки, которая полностью посвятила себя детям.

Елена Викторовна — невысокая, крепко сбитая, с простым русским лицом, не блещет образованностью и интеллектом. Это обычная деревенская баба, «ломовая лошадка», которую жизнь никогда не баловала, но, тем не менее, не озлобила, не заставила сломаться и опустить руки. Сдержанная, молчаливая, даже сейчас, высиживая долгие часы на судебных заседаниях, временами больше напоминающих аутодафе, она ничем не выказывает свою боль и тоску по родным кровинушкам, которые с конца августа находятся в бердском Центре социальной помощи семье и детям, то бишь приюте, «Юнона».

Его директор Татьяна Качан рассказывала на суде, что все воспитатели восхищаются выдержкой этой простой женщины. Фатима и Ульяна, по словам Татьяны Алексеевны, живут только ожиданием встречи со своей «мамой». При виде нее девчушки кидаются к ней и засыпают бесхитростными вопросами о том, когда же, наконец, они вернутся домой, и в этот миг трудно удержаться от слез, не прижать их к груди, не заголосить: «Ой вы бедные мои сиротинушки! Да как же теперь вы жить будете, у чужих людей!» — ведь одним бесстрастным росчерком пера главы Искитимского района Елена Викторовна  отстранена от обязанностей опекуна, и, собственно говоря, только до тех пор, пока длится суд, она имеет еще право видеть своих внучек. Но — ни одного горького слова обиды, ничего, что могло бы смутить их души, ранить неокрепшую детскую психику. Ровным, спокойным тоном она объясняет девочкам, что пока они поживут («погостят») здесь, а потом она их заберет.

Фатима должна была 1-го сентября пойти в первый класс  деревенской школы, куда бабушка ее несколько лет водила на подготовительные занятия. Волею сотрудников опеки она пошла в школу в Бердске, в ту самую, куда ходят все «приютские». И «мама Лена», не жалуясь на судьбу, не ропща, несмотря на то, что к школе все было давно готово, купила для нее необходимые по новой программе учебники, тетради,  цветные карандаши. Сейчас ей это ставят в вину, мол, зря потратила деньги, надо было настоять, потребовать, чтобы, если уж отняли сирот, то и обеспечили всем необходимым, как «государственных» детей. Но она не пошла, не потребовала, не настояла. Потому что не умеет ждать чего-то от других. Потому что привыкла надеяться лишь на себя.

Материнское судилище

Читать о судебных процессах по поводу незаконного изъятия детей у родителей и опекунов, ничем не провинившихся перед ними, не нарушивших их, так «тщательно»  оберегаемые органами опеки, права  — тяжело. Присутствовать на них — тяжело вдвойне.

Первое заседание длилось с 9 утра до половины шестого, второе — до часу дня, и все это время меня — да и не только меня одну — не покидало ощущение полной абсурдности и невозможности происходящего. Вот сидят одиннадцать матерей, думала я, и смотрят, как на их глазах распинают мать, бабушку, отдавшую детям 4 года жизни, и сами участвуют в этом аморальном действе. Ее подробно пытают, что она готовила им на завтраки, обеды, ужины, какие читала книги, в какие  играла с ними игры, и во всем этом сквозит желание поймать на лжи, уличить в том, что ее любовь была — ненастоящая, ее доброта — поддельная, ее забота — лишь напоказ. Самопожертвование еще не старой женщины, отдавшей себя внучкам, в полном смысле слова поставившей на ноги Ульяну, родившуюся с дисплазией тазобедренных суставов, взвешивается на весах слепой Фемиды, и на вторую чашу кладется... частота мытья посуды и подметания пола. Ставится в укор отсутствие в холодильнике «химических» соков и йогуртов — и не берется в расчет запас трехлитровых банок с компотом из собственных яблок, почти ежедневная покупка парного молока от соседской коровы. Делается акцент на не вовремя пройденных медицинских обследованиях — и совершенно игнорируется тот факт, что не так-то просто пройти их даже живя в городе, а уж приехать из далекой деревни одной, с двумя маленькими  детьми на руках — проблема еще та.

Но угнетает даже не это нарочитое невнимание к существующим жизненным реалиям, хорошо известным каждой из присутствующих здесь матери или бабушке. Страшно другое: по словам Татьяны Алексеевны Качан, практикующего психолога, любое изменение в судьбе малышек самым катастрофическим образом скажется на их психике: не «может быть», а фактически 100-процентно, учитывая их анамнез, стресс, пережитый Фатимой и Ульяной в случае передачи их в другие семьи (с большой долей вероятности сестер разлучат) или детдом приведет к тому, что они НАВСЕГДА останутся психически неполноценными.

Этот приговор девочкам прозвучал в самом начале первого дня заседания, и, если бы представители органов опеки Искитимского района ДЕЙСТВИТЕЛЬНО были озабочены охраной прав  детей, на этом бы все и закончилось. Потому что, по нормальной, человеческой, материнской логике, судьба ребенка, его жизнь и здоровье должны быть неизмеримо выше чиновничьих амбиций, задетых иском Елены Викторовны Борисевич о незаконности отмены ее опекунства и изъятия внучек. Но сердце чужих матерей не сжалось болезненно, не забилось учащенно от тревоги. Они остались невозмутимы — как та женщина в притче Соломона, которая была готова даже на смерть младенца ради того, чтобы доказать свою правоту.

Природа против прав

Почему так происходит? Почему те, кто поставлен государством «опекать» и «попечительствовать», лишь надзирают и карают? Почему из наших двойственных законов, которые сегодня «вертят» по своему разумению все, кому не лень, зачастую выбирают только то, что работает не во благо детей, а против них? Почему повязка Фемиды сбилась сегодня настолько, что закрывает ей уже не только глаза, но и уши, не пропуская ни звука из слов в защиту нормальных, любящих родителей и опекунов?

После перечисленных риторических вопросов я могла бы затем присоединить свой голос к хору родителей-общественных деятелей, обвиняющих нашу власть, создавшую «фашистскую» систему не социальной защиты, а «социального наказания».  Могла бы, но не стану этого делать. Не потому, что люблю сегодняшнюю российскую власть и полностью ее поддерживаю. А потому, что проблема не только в ней. Также потому, что в «деле морозовской бабушки-опекуна» участвуют не две стороны — истица (Елена Викторовна Борисевич) и ответчики (сотрудницы Искитимского районного отдела опеки и попечительства во главе со своим начальником Натальей Пшеничниковой), а три — министерство социального развития Новосибирской области в лице его представителей: начальника Правового управления Елены Анатольевны Бабушкиной и начальника Управления опеки и попечительства, защиты прав детей Ольги Аркадьевны Квятковской, выступающих в защиту Елены Борисевич. Это было принципиальное решение министра социального развития НСО С.И.Пыхтина — защищать третьей стороной семью. (Кстати, интересен тот факт, что Н.В. Аникеева — уполномоченный по правам ребенка в области — никак не реагирует на эту ситуацию.)

И вот это и придает уникальность процессу, а также добавляет необходимые объем и цвет в двухмерную черно-белую картину «Современные Общество и Власть».

Деревенские жители в массе своей консервативны и не склонны к скоропалительным суждениям в вопросах «политической моды». Расшевелить их, заставить думать «креативно» — почти непосильная задача. Именно на таких сельских «тугодумах» и держится фундамент российского менталитета, еще не расшатанный до конца порывами европейского «ветра свободы».

Елена Борисевич — типичный представитель народной культуры семейного воспитания. Ей неведомы понятия «приоритет прав детей», «мир, пригодный для жизни детей», «территория, дружественная детям» — все эти «евроизыски», превращающие нормальное, инстинктивное родительское чувство в нечто экстравагантное, якобы не свойственное людям изначально. Для нее Фатима и Ульяна  — это частицы ее самой, то, что невозможно отрезать, не причинив боли. Ее любовь к ним незатейлива, абсолютна и естественна, как жизненная правда. 4 года тому назад для нее не стоял вопрос: «забирать или не забирать» из больницы недоношенную малютку, 900-граммовый комочек живой плоти. Не было мысли, столь свойственной сегодня стареющим городским женщинам, подошедшим к 50-летнему рубежу: «Я еще могу устроить свою жизнь, зачем мне эта обуза?» Она просто приняла на себя ответственность за сирот, потому что и не могла поступить по-другому. Потому что это — естественный, природный женский инстинкт, так и должно быть, и за это даже не стоит хвалить. Поступить иначе — вот это уже было бы отклонением от нормы — в нравственном и природном смысле.

Я смотрела на нее во время суда: она выглядела туповатой и заторможенной, до тех пор, пока речь не заходила о детях. Вот тогда она как будто расцветала, и ее слова, интонации были полны такой нежности, такой неподдельной доброты, какую сегодня редко встретишь. И становилось понятно, что для нее сейчас ничего в этом мире не существует, кроме двух маленьких девочек, ожидающих ее прихода у казенных окон детского приюта.

Ее оппонентши — словно из другого мира. Из другой культуры, другой страны. Не удивительно, что Борисевич и сотрудницы опеки не могли друг друга понять — ценности и приоритеты у них разные.

Страницы: 1 2 3

Продолжение. Начало Здесь.

Бл. Иоанн Мосх
Малая пещера — больше горы Синая

Глава 190. Чудо, явленное через авву Вроха египетского

 Благослови, и я подниму его!

 В Селевкии, близ Антиохии, жил авва Врох египетский. Вот что рассказал нам о нем Афанасий антиохийский. Вне города нашел он пустынное место и решился устроить се­бе там небольшую келью. Келью-то устроил, но у него не было де­рева, чтобы покрыть ее.

Придя однажды в город, он встретил там одного из богатых граждан Селевкии Анатолия, по прозванию Кривой. Он сидел у своего дома. Подойдя к нему, старец сказал: «Сделай милость, дай мне небольшое дерево покрыть мое жи­лище» Но тот с гневом ответил: «Вот дерево! Ну-ка подними, да и уходи...» При этом он указал ему на огромное бревно, лежавшее перед домом. Бревно было приготовлено для грузового корабля вмести­мостью в пятьдесят тысяч (модий). «Благослови, и я подниму его», — сказал авва Врох. «Благословен Господь!» — сказал Анатолий с прежним гнев­ным выражением. Взявшись за бревно, старец один поднял его с земли и взвалил на плечо. Потом отправился к своей келье. Пораженный дивным чудом, Анатолий подарил старцу огром­ное бревно для его надобности. Старец не только покрыл свою келью, но исправил и много других нужд в своем монастыре.

Глава 191. Черты из жизни св. Иоанна Златоуста

Нам говорили о св. Иоанне Константинопольском, справед­ливо получившем прозвание Златоустого за изящество и блеск его учительского красноречия: после крещения он никогда не произносил клятвы и не побуждал никого к клятве, никогда не сказал лжи, избегал шуток и не позволял другим шутить (в своем присутствии).

Глава 192. Рассказ об иноке обители св. папы Григория, получившем по смерти разрешение от осуждения

 Душа его избавилась от осуждения.

 Один пресвитер по имени Петр, придя из Рима, рассказывал нам о св. папе Григории. Сделавшись папой, он основал многолюдный монастырь и дал такой устав, чтобы никто из иноков не имел ни малейшей собст­венности, даже ни одного обола. Один из братии монастыря имел брата мирянина и просил его, говоря: «У меня нет исподнего платья. Сделай милость, купи мне». «Вот три номисмы, — отвечал тот. — Купи себе сам, что тебе будет угодно» Монах взял три монеты, пошел и сказал о том игумену. Игумен доложил об этом его святейшеству папе. Блаженный Григорий отлучил монаха от св. причащения, как нарушителя монастырского устава. Спустя немного времени отлученный брат скончался, и папа не знал о том. Прошло два или три дня. Игумен отправился к па­пе и возвестил ему о кончине брата. Папа был очень огорчен тем, что не разрешил брата перед его кончиной от епитимий отлучения. Написав (разрешительную) молитву на листе, он поручил одному из архидиаконов идти и прочитать ее над умершим. То была молитва, разрешающая брата от кары отлучения. Согласно повелению, архидиакон прочитал грамоту папы над умершим. И вот в ту же ночь игумен видит во сне умершего. «Где ты был доселе?» — спросил игумен. «Поистине, господин, в темнице. И до вчерашнего дня не был освобожден» Тогда стало известно всем, что умерший был освобожден от от­лучения в тот самый час, как архидиакон прочел над его могилою разрешительную молитву, а вместе с тем душа его избавилась от осуждения.

Глава 193. Дивный поступок св. Аполлинария с богатым юношей, впавшим в нищету

Как бы это устроить, не ос­корбляя молодого человека?

Вот какой рассказ слышали о папе Александрийском св. авве Аполлинарии. Он был очень милостив и сострадателен. Вот пример. В Алек­сандрии был один юноша, сын знаменитых родителей. После сво­ей смерти они оставили ему большое состояние — в кораблях и в большом количестве золота. Юноша плохо распоряжался своим состоянием, все потерял и впал в крайнюю бедность, не имея даже ничего для пропитания. Не то, чтобы он растратил на излишества, нет, кораблекрушения разорили его. И стал он из великих малым, по слову псалмопевца: «Восходят до небес и нисходят до бездн» (Пс. 106, 26). Так и юноша — всех превосходил богатством, а теперь стал ниже всех по своей бедности. Узнал обо всем этом блаженный Аполлинарий. Видя юношу в таком затруднительном положении и бедности, вспомнив и его ро­дителей, как они были богаты, пожелал оказать ему милость и по­дать хотя небольшую помощь для пропитания, но недоумевал, как бы это устроить, не оскорбляя молодого человека. Всякий раз, как только видел его, папе больно было до глубины души при виде гряз­ной одежды и печального вида юноши — этих признаков крайней бедности. И забота о юноше не покидала папу. Однажды, как бы по вдохновению свыше, он придумал удивительное средство, вполне достойное его святости. Призвав к себе расходчика св. Церкви, он наедине сказал ему: «Можешь ли ты сохранить одну мою тайну?» «Надеюсь, владыко, на Сына Божия, — отвечал тот. — Если повелишь, не скажу никому, и никто не будет знать того, что ты до­веришь рабу твоему» «Ступай, — сказал папа, — и напиши заемное письмо в пятьдесят фунтов золота как бы от лица св. Церкви на имя Макария, от­ца известного юноши. Чтобы все было в порядке — и свидетели и условия — и принеси лично ко мне». Получив такое повеление, расходчик немедленно изготовил за­емное письмо и вручил папе. Но со смерти отца юноши прошло уже лет десять, а может быть, и более, между тем, грамота имела совсем свежий вид. Папа сказал расходчику: «Ступай-ка, господин расходчик, запрячь грамоту в пшеницу или в ячмень и чрез несколько дней принеси ко мне». Тот исполнил это и в назначенное время принес грамоту папе. Папа сказал: «Ну, теперь ступай и скажи молодому человеку: «Сколько ты мне дашь, если я тебе доставлю один документ, который принесет тебе большую пользу?» Только смотри, не бери с него больше трех номисм. И отдай ему документ. «Владыко, — ответил расходчик, — да я и ничего не возьму с него, если ты повелишь». «Нет, я непременно хочу, чтобы ты взял три номисмы». Расходчик отправился к молодому человеку. «Что ты мне дашь за одну вещь, которая облагодетельствует тебя?» Тот соглашался на все, чего бы он ни пожелал. Тогда расходчик, придумав заранее, говорит юноше: «Пять или шесть дней тому назад, перебирая в доме бумаги, я нашел вот это заемное письмо и припомнил, что Макарий, отец твой, относясь ко мне с полным доверием, оставил у меня его на несколько дней, но он умер — и вот случилось так, что оно пролежа­ло у меня до нынешнего дня. Оно совсем выпало у меня из головы, и мне не пришло на ум отдать его тебе» «Что же ты желаешь получить за него?» «Три номисмы» «А состоятельно ли то лицо, за которым числится долг?» «Без сомнения! И состоятельно, и милостиво, и ты без всяко­го затруднения можешь получить долг» «Видит Бог — у меня теперь ничего нет. Но если отдадут мне, я тебе дам и больше трех номисм, если пожелаешь» Тогда расходчик вручил ему заветное письмо в пятьдесят фун­тов золота. Получив документ, молодой человек является к св. папе. Поклонившись, он подает ему вексель. Папа взял, прочитал и сделал вид, будто смутился. «А где ты был до сих пор? — спросил он юношу. Отец твой умер уже более десяти лет. Ступай-ка, сударь мой, я тебе не дам ни­какого ответа» «Поверь мне, владыко, у меня его и не было. Оно хранилось у расходчика. А я и не знал. Дай Бог ему здоровья — он только что от­дал его мне со словами: «Перебирая бумаги, я нашел его». Папа отослал юношу, проговорив: «Я подумаю» А бумагу оставил у себя. Через неделю молодой человек приходит к папе. Папа снова начинает укорять его. «Зачем ты медлил представить бумагу?» По его виду можно было заметить, что он не желает отдать ему даже сколько-нибудь. «Владыко, — сказал молодой человек, — видит Бог — у меня нет ничего, нечем кормить даже семью. Если Бог наставит вас, сжальтесь надо мною». Делая вид, будто уступает его мольбам, св. Аполлинарий сказал ему: «Я заплачу тебе полностью. Только прошу тебя, брат, ты уже не требуй от св. Церкви процентов» Молодой человек бросился ему в ноги. «Все, что повелишь и пожелаешь, владыко мой, — все испол­ню. И если пожелаешь убавить и самую сумму, убавь...» «Этого не сделаю. С меня довольно и того, что ты уступаешь нам проценты» Достав, папа вручил молодому человеку пятьдесят фунтов золо­та и отпустил его, все еще говоря и прося об уступке процентов. Вот каков тайный поступок Аполлинария, вот прекраснейшее деяние, обнаруживающее его сострадательную душу. Между тем, Бог так помог молодому человеку чрез милосердие св. мужа, что он поднялся из столь бедственного состояния и не только вернул все прежнее, но превзошел и родителей своих богат­ством и капиталами. Вместе, с тем все это принесло ему и великую духовную пользу.

Страницы: 1 2 3