В Православии особое место занимает любовь. Бог есть любовь, и человека Он создал с любовью. Сегодня, когда вокруг столько зла и несправедливости, значительно сложнее стало возжигать и сохранять в себе это высокое чувство. Тяжело также постичь, что есть истинная любовь к ближнему. Что такое христианская любовь? Как достичь ее? — это часто задаваемые христианами вопросы. Апостол Иоанн Богослов говорит, что Бог есть сама любовь. Это — главный постулат, который всегда должен помнить каждый христианин. И никогда не следует приберегать любовь и ее экономить — я имею в виду, прежде всего, христианскую любовь. Любовь — это то чувство, о котором говорится все время в святом Евангелии. И Господь с тем, в чьем сердце живет любовь, и сам такой человек находится с Богом. А кто не имеет любви, с тем нет Бога, и он сам далек от Господа. Не может так быть, чтобы человек верил в Христа, молился, причащался, и при этом у него не было бы любви. Или наоборот — чтобы человек обладал любовью, но не молился, не причащался и не был бы чадом Православной Церкви. Все то, что мешает нам возжечь любовь и укрепиться в ней, становится и препятствием на пути к Богу, тормозит нас, мешает нашему спасению. Мы должны хорошо усвоить: любовь — выше страха, выше справедливости; закон христианской любви превыше всех иных законов. Поэтому и мы больше всего должны бояться потерять любовь. Этот страх не позволит нам совершить зло. Мы должны гореть любовью к Богу, и эта любовь не позволит нам совершить грех, сделает нас всегда милосердными и смиренными. Многие христиане не совсем понимают смысл слов Евангелия: «Возлюби ближнего своего, как самого себя», — и спрашивают: как же можно любить всех? Никто и не утверждает, что достичь этого легко и просто, однако христианин всячески должен стремиться к исполнению этой одной из основных Божиих заповедей. Мы не должны делить людей на злых и добрых, богатых и бедных, чужих и своих, врагов и друзей. Каждый человек наш учитель. Если мы с самого начала изберем неправильную позицию и будем относиться к людям предвзято, или с недоверием, или враждебно, или с холодком и примемся раздумывать: полюбить его или нет, верить ему или нет,-то мы никогда не почувствуем искренней христианской любви, очень тяжело будет возжечь ее в нашем сердце. Мы должны воспитать в себе как глубоко свойственные нам и характеризующие нас черты приветливость ко всем, доброжелательность и настроенность на любовь; эти качества должны проявляться нами в любое время, будь то утро, день или вечер. Надо стараться, чтобы прожитый нами день был наполнен любовью, если желаем, чтобы каждый вечер на исходе дня нас не мучила наша совесть. Если хотим, чтобы наши молитвы были услышаны на небесах, мы должны быть пропитаны истинной христианской любовью. Любовь — это та сила, которая побуждает каждого христианина плакать не только над своими грехами, но и над бедами ближних. Любовь заставляет человека молиться как за живых, так и за мертвых. Любовь — это именно та сила, которая бережет и отдаляет нас от осуждения других, от многословия, ревности, агрессивности. «Вера действует любовью», — говорит апостол Павел. Любовь — это именно то, что придает нам силы для практического воплощения в жизнь нашей веры. Как стяжать любовь к ближнему? Это уже практический вопрос. Любовь — реальная энергия сердца, которая требует практического выхода. Это такое чувство, которое не остается внутри нашего сердца и всегда вырывается наружу. Любовь воспитывается христианской жизнью. Любовь — это семя, бросаемое в нас при крещении; но в то же время любовь — это добродетель, представленная нам богословами в образец, к которому мы должны стремиться. Конечно же, семя останется семенем, если оставить его в таковом состоянии; но если поливать его и окружать заботой, Господь обязательно взрастит и укрепит его; малую веру и любовь превратит в огромное древо, красоте которого возрадуется не только сам этот человек, но и многие другие, что придут под сень этого древа и найдут тут облегчение и отраду. Для развития и укрепления этого семени любви необходимы молитва, пост, смирение, послушание, соблюдение заповедей и обрядов православной веры. И, конечно же, глубокое, проникновенное подчинение закону любви, который действует ежеминутно, ежедневно и повсеместно. Это просто надо уметь видеть. Любовь — это чувство, которое нужно тренировать. Самым лучшим способом такой тренировки будет любовь к нашим самым близким людям. Если человек не выносит членов своей семьи, о какой всеобъемлющей любви может идти речь? Если с членами собственной семьи не имеешь мирных, теплых отношений — а на это с горестью взирает твой ангел-хранитель, который незримо сопровождает тебя, — как же сможешь просто существовать рядом с другими людьми, не то что любить их?! И как сможешь искать самого главного — любви к Господу?! «Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» — вопрошает апостол (1 Ин. 4; 20). Для тренировки и укрепления любви не обязательно двигать горы, тут требуются малые — а потом и большие — ежедневные наши богоугодные дела и помыслы. Часто задают и такого рода вопрос: различаются ли любовь, испытываемая физически, и вообще любовь?

Человек трехсоставен, у него есть тело, душа и дух. Когда в человеке горит христианская любовь, она пронизывает и очищает его всего, вплоть до кончиков его волос. Поэтому человек, который погружен в чувство христианской любви, не разделяет любовь, проявляемую духовно, и любовь, проявляющуюся физически. Между телесными и духовными движущими силами охранник не стоит.

Протоиерей Георгий Схиртладзе

Брат, если хочешь стать истинным христианином, молись, читай духовные книги, обязательно тренируй волю, улучшай и совершенствуй свою природу!

Святая Церковь обязывает христианина молиться и читать книги духовного содержания. И действительно, это очень важно и весьма необходимо христианину, ибо приносит великую пользу. В молитве, если она искренна, глубока и горяча, возвышается душа, разум стремится к Господу, сердце наполняется радостью и человек чувствует близость Бога.

Небесный Отец, видя восторженную душу, стремящуюся к Нему и желающую соединиться с Ним, по милости Своей, желая удовлетворить это стремление, приближается к ней, осеняет ее Своими лучами, наполняет небесной сладостью и предоставляет Свою спасительную благодать, которая помогает очищению души молящегося. Чтение Священного Писания просветляет разум человека, полностью и ясно показывает ему Божию волю, указывает путь к вечности, очищает и облагораживает его сердце, порождает в нем чистые чувства, высшие устремления и желания. В результате душа начинает возвышаться. Чтение житий святых знакомит человека с теми нравственными идеалами, добродетелями, достижение которых подвластно человеку, показывает пути и средства для подавления зла и исполнения добра, поддерживает, укрепляет и подталкивает человека к максимальному овладению христианскими добродетелями. Но, чтобы молитвы и чтения духовных книг действительно были результативными, богоугодными и полезными человеку, для этого необходимо, чтобы они были соединены с развитием воли, укреплением духа, настоящей евангельской жизнью.

Если молитвы и чтения духовных книг не будут сопровождаться духовным образованием, добродетельной жизнью, они не смогут принести соответствующего результата.

Спаситель говорил нам: «Не всякий, говорящий мне: „Господи! Господи!“, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю отца моего Небесного» (Мф. 7; 21).

Апостол Павел говорил, что не слушатель Священного Писания оправдан будет, а исполняющий его.

Святой Ефрем Сирин, великий сирийский духовный писатель IV века, учил: «Если нашу молитву не украшают скромность, любовь, искренность и доброта, то бесполезна она».

Следовательно, если христианин желает иметь успехи в молитве и чтобы чтение духовных книг было для него максимально полезным, то он преимущественно должен заботиться о закалке своей воли, совершении добрых дел и удалении от всякого злого, недостойного. Он должен быть в непрестанной деятельности, творить добро, мыслить возвышенно. Каждую светлую мысль, родившуюся в сознании, должен хранить в ее природной чистоте и донести до самых сокровенных уголков своей души. Человек не должен удовлетворяться лишь ознакомлением и созерцанием красот Христовых заповедей, а обязан постоянно и во всем следовать им в повседневной жизни; не должен удовлетворяться лишь негативным отношением к злу, а активно бороться с ним.

Давайте обсудим тот путь, по которому христианин должен приступить к укреплению своей воли. Первоначально христианин сосредотачивает внимание на самом себе, смотрит вглубь себя, в глубины своей духовной жизни, нелицеприятно исследует, какие у него есть недостатки, и таким путем познает самого себя. С помощью такого самоанализа в нем рождается осознанное чувство своей греховности, недостойности. Это сознание, в свою очередь, рождает в нем смиренние и желание приступить к самоисправлению и самоусовершенствованию. После этого его первейшим и постоянным желанием становится готовность к неустанной борьбе с собственными греховными желаниями и наклонностями. Он начинает следить за своими мыслями, чувствами, стремлениями, которые либо порождены внутри него самого, либо привнесены извне. Он анализирует их и, если они противоречат совести и Евангелию, старается изгнать их из своей души, а если соответствуют им, пытается исполнять. Он постоянно говорит самому себе: душа моя, вставай, не предавайся самозабвению, вооружись терпением и бодростью, борись со злом и побеждай его. Приведем житейский пример того, когда и как может человек бороться с грехами и побеждать их. Какого-либо человека товарищи обидели чем то, оскорбляют речами, вредят делом. А он все это терпит, не гневается, не бросается на обидчиков с ругательными словами, не относится к ним, как к врагам, и не ждет удобного случая, чтобы отомстить. Он им прощает всем сердцем. Или, вот человек видит счастье и успехи товарища, и он, напрягая волю свою, следит, чтобы в нем не зародилось чувство зависти. Или, услышав разговор, где ругали кого-либо и поносили, он не бежит к тому человеку и не передает содержание разговора. Или, видя кого-либо, лишенного природой ума или с физическим недостатком, воздерживается, не смеется над таким, а, наоборот, пытается помочь, чем может, чтобы согреть душу того несчастного человека.

Безусловно, человек не сможет сразу, моментально и сиюминутно, отказаться от всех своих греховных наклонностей. На первых порах он потерпит поражение, но постепенно начнет одерживать победы, только необходимо, чтобы он не терял надежду, веру и жизненную энергию.

Таким образом, начав сопротивляться своим злым наклонностям и желаниям и одолевать их, человек становится на верный путь самосовершенствования, привыкает греховные желания отвергать, а добрые дела и помыслы осуществлять. Эту счастливую привычку человек должен приобрести в юности, так как позднее, когда он заплывет в бурный поток жизни, когда обзаведется семьей, когда умножатся различные заботы, мысли и потребности, когда укрепятся в нем греховные страсти, — тогда уже тяжело, очень тяжело с ними бороться.

Только тогда человек твердо встанет на путь, ведущий к обновлению души, когда приступит к воспитанию своей воли, исполнению воли Божией и уклонению от пороков. Тогда, только тогда будут угодными и приятными Господу его молитвы и чтения духовных книг, только тогда соединится он с Господом.

Сожаление вызывает то, что хотя многие усердно читают Священное Писание, тщательно изучают его и часто молятся, но все же не могут приблизиться к Богу, так как они без должного внимания оставляют главное — закалку и тренировку воли, самоисправление, из-за чего нет необходимой взаимосвязи между их благими намерениями и реальными действиями.

Перевёл с грузинского Мераб Джикия

Бог есть, как написано, Солнце правды (Мал. 4:2) и Он просто озаряет всех лучами [Своей] Благости. Душе присуще по свободной воле становиться либо, как боголюбивой, воском, либо, как испытывающей склонность к материи, грязью. Ведь подобно тому, как грязь естественным образом высушивается солнцем, а воск мягчает под лучами его, так и всякая душа, тяготеющая к материи и добровольно подражающая грязи, наказывается Богом, ожесточается и, подобно фараону (Исх. 7:13), толкает себя к погибели. А всякая боголюбивая душа размягчается, как воск, на ней запечатлеваются божественные образы и изображения, и она становится в Духе обиталищем Бога.

Тот, кто просвещает ум божественными умозрениями, приучает [свой] разум непрестанно прославлять Творца божественными славословиями, а чувство освящать чистыми видениями, тот присоединяет к естественной красоте “по образу” еще и избранное [его] свободным изволением благо “по подобию”.

Прп. Максим Исповедник

Бог по природе есть всегда и в подлинном смысле слова Единый и Единственный; Он заключает в Себе всю совокупность подлинного бытия и в то же время превосходит это бытие. А если это так, то вообще ничто из того, что обозначается словом “бытие”, не обладает бытием в подлинном смысле слова. Ведь вообще ничто из того, что отлично от Бога по сущности, не созерцается вместе с Ним от вечности — ни век, ни время, ни те [твари], которые обитают в них. Ибо подлинное и неподлинное бытие никоим образом не сочетаются друг с другом. Всякое начало, середина и конец вовсе не отрицают категорию отношения. Бог же, существуя в беспредельной бесконечности, превосходит вообще всякое отношение и, естественно, не является ни началом, ни концом, ни серединой. Ибо Он не есть какая-либо вещь из тех, в которых возможно созерцать категорию отношения.

Все сущие, как утверждается, постигаемы умом и содержат в себе ясные начала ведения их. Бог же называется “Недоступным для умосозерцания”, и из всех умосозерцаемых [существ] только бытие Его одного принимается на веру. Поэтому ни одно из них не может быть сопоставлено с Ним.

Ведения сущих содержат для доказательства собственные логосы, которые природным образом соединены воедино и четкие пределы которых придают существованию сущих естественную устойчивость. Что же касается Бога, то посредством этих логосов сущих обретается вера только в бытие Его. Он дарует благочестивым людям исповедание и веру в то, что Он подлинно есть, и [подобная вера] доступнее всякого доказательства. Ибо вера есть истинное ведение, обладающее недоказуемыми началами, поскольку она есть ипостась вещей, превышающих ум и разум. Бог есть Начало, Середина и Конец сущих, так как Он является действующим, а не претерпевающим. Он также есть и все то, чем именуем Его мы. Ибо Бог есть Начало как Творец, Он — Середина как Промыслитель и Конец как Описание. Ибо [Апостол] говорит Все из Него, Им и к Нему (Рим. 11:36).

Прп. Максим Исповедник

Бог - един, безначален, непостижим и обладает всей силой целокупного бытия; Он совершенно исключает всякую мысль о времени и образе существования бытия, поскольку недоступен для всех сущих и не познается ни одним из сущих через Свою естественную проявленность.

Бог, как это доступно нашему познанию, не есть Сам по Себе ни начало, ни середина, ни конец; не является Он и ничем из того, что, следуя за Ним, созерцается естественным образом. Ибо Бог безграничен, неподвижен и беспределен, так что Он безгранично превосходит всякую сущность, силу и действие. Всякая сущность вводит вместе с собою и предел самой себя, ибо ей присуще быть началом движения, созерцаемого в ней как возможность, Всякое естественное движение к действию, мыслимое после сущности и до действия, есть середина, поскольку оно естественным образом постигается как нечто среднее между обоими. А всякое действие, естественно ограничиваемое своим логосом, есть завершение мыслимого до него сущностного движения. Бог не есть сущность - ни в общем, ни в конкретном смысле этого слова, - даже если Он есть Начало; Бог не есть возможность - ни в общем, ни в конкретном смысле этого слова, - даже если Он есть Середина; Бог не есть действие - ни в общем, ни в конкретном смысле этого слова, -даже если Он есть Завершение мыслимого до этого завершения сущностного движения. Но Бог есть созидающее сущность и сверхсущностное Первоначало бытия; Он есть созидающая силу и наимогущественная Основа; наконец, Он есть бесконечное и действенное Состояние всякого действия. Кратко сказать, Бог есть Творческая Причина сущности, силы и действия, то есть начала, середины и конца.

Прп. Максим Исповедник

— Пей! — трясущаяся рука протянула Ксении стакан с водкой. Толпа подростков обступила девочку. «Что-то сейчас будет!» — взвизгнул женский голос. — Пей за здоровье твоей сестры. Ксения замотала головой: — Нет, нет, спасибо, я не хочу... — Ты что нас не уважаешь? — Я... не хочу, я не пью... — Аааа... водку никогда не пила? — Нет... — Клёво! Надо начинать! Сколько тебе? — Тринадцать — Пей давай. От одной рюмки ничего не будет! Толпа загоготала: Пей, Пей, Пей! Ксения ничего не могла понять. Это был день рождения её двоюродной сестры Нади, которой исполнялось семнадцать лет. В то лето сестры часто оставались на даче одни, родители работали, а дедушка лежал в больнице. И сегодня, в день рождения Нади, никого из взрослых не было. Зато пришла вся молодежь с дачных участков и деревни, притащив с собой ящик водки и две сумки пива. Вечеринка была в самом разгаре, когда вдруг кто-то из друзей сестры заметил в углу Ксению, спокойно читавшую книгу. Тогда родилась идея напоить эту тихую, замкнутую девочку. Смеха ради. Ксения беспомощно оглядела толпу, ища глазами Надю. Той нигде не было. — Да брось ты, мы никому не скажем — пей. Иначе — обидимся на тебя, тоже мне фифа. — Я...не хочу... — Пей! Громко заорала музыка, заглушая Ксенины мысли. Она взяла стакан. — Вот, молодец! Пей! Пей! Пей! Пей! — молодежь визжала, кричала, хохотала. Выпить что ли? Чтобы не обижать их, чтобы они ушли, оставили её? Ксения зажмурилась и сделала глоток. — До дна, до дна, до дна. Еще один, третий. Жидкость обжигала ей горло. Всё. Она открыла глаза. Ребята стояли и молча смотрели на неё. — Жива? Молодчина! — раздался хохот. Красные лица загримасничали и запрыгали вокруг неё. — Может, ещё одну? — кто-то засмеялся. Девочка замотала головой, и снова забилась в угол. Музыку сделали еще громче — в доме начинались танцы. Ксения сидела на диване, поджав под себя ноги. У неё стала кружиться голова, мутились мысли. Все вокруг ревело и дрыгалось. А самое страшное, что-то ревело в ней самой. Что-то скользкое, гадкое вдруг зашевелилось в груди, прося — выпей еще, иди потанцуй, смешайся со всеми, обо всем забудь, развлекайся. Ком подошел к горлу. Кто-то протянул к ней руки и схватил за талию. Ксения вырвалась и побежала, переступая через чьи-то тела. Она еле нашла в темноте дверь и выскочила на улицу. На улице было темно, шел дождь. Она рванула за калитку. Дождь хлестал её по лицу, в кромешной тьме ничего не было видно. Ксения сама не знала, что она делает, куда бежит. Хотелось одного — уйти от этого гадкого чувства в самой себе, заглушить эту тревогу, эту тягу. Но как? Мысли путались, мокрая рубашка облепила её спину, волосы сосульками падали на лицо. Она, как раненный зверь, скулила, и отчаянно била себя по рукам и ногам, всё идя куда-то. Тревога душила её. Тревога и одиночество. Вдруг за поворотом показался свет. На обочине стоял фонарь, освящая своим лучом серебряные капли дождя. Ксения остановилась. Фонарь стоял и будто тихонько звал её. А дождь стучался, шепча: Открой, открой. Пусти же Меня. Я тебя успокою. Ксения медленно пошла к фонарю. А когда дошла, она встала под его луч, и притихла. Под фонарем было удивительно спокойно. Как будто рядом кто-то был. Кто-то очень добрый, кто то, кто всё знает и всё понимает. Кто знает саму её — Ксению. Все будет хорошо. Я здесь. Это Я с тобою. Ты, наконец, нашла Меня. Я помогу тебе.

Девочка стояла в свете фонаря, дождь все лил и лил. Девочка молчала и слушала дождь.

Инна Сапега

Христианская любовь к ближнему — это не чувство, и даже не действие, а именно такая настройка, а вернее, устроение человеческой души, когда в ней живет постоянная готовность отнестись к любому человеку, как к Самому Христу. Ведь в христианстве дистанция между этикой в отношениях с Богом и этикой межчеловеческих отношений практически сведена к нулю словами Христа: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25:40). Каждый человек, как бы ни был он плох и неприятен нам, призван к бытию Богом, любим Им, несет в себе Его образ. И для желающих исполнить христианскую заповедь о любви к ближнему прежде всего необходимо так настроить свои ум и сердце, чтобы в любом человеке за всеми его индивидуальными несовершенствами видеть этот образ Божий, помнить о том, что он — такое же любимое Богом создание, как и ты сам. Лишь на почве подобного устроения души способна прорасти та любовь, о которой говорит Евангелие. Практический же рецепт такой настройки можно увидеть в творениях святых отцов, всю свою жизнь употребивших на освоение этой непростой науки — любить ближнего. «Воздавай почтение ближнему как образу Божию — почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей. Деятельность твоя да будет таинственно сообразна твоему душевному настроению. Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия, — и постепенно начнет являться в сердце твоем святая любовь. Причина этой святой любви — не плоть и кровь, не влечение чувств, — Бог», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). В чем же на деле должно быть выражено такое душевное устроение, объясняет другой святой — авва Дорофей: «Не делай зла ближнему, не огорчай его, не клевещи, не злословь, не уничижай, не укоряй, и таким образом начнешь после мало-помалу и добро делать брату своему, утешая его словами, сострадая ему или давая ему то, в чем он нуждается; и так, поднимаясь с одной ступени на другую, достигнешь с помощью Божией и верха лестницы. Ибо, мало-помалу помогая ближнему, ты дойдешь до того, что станешь желать и пользы его, как своей собственной, и его успеха, как своего собственного. Сие и значит возлюбить ближнего своего, как самого себя». Вот, собственно, и все. Нетрудно увидеть, что никаких сверхъестественных ухищрений и неисполнимых требований здесь нет. И прежде всего нужно научиться так любить самых близких своих людей — мужа, жену, детей, родителей... Не потому, конечно, что они — наши родственники. Просто именно с ними мы общаемся гораздо больше, чем с остальным человечеством, и где же еще осваивать христианскую любовь к ближнему, как не в собственной семье? Глупо учиться любви к врагам, так и не научившись любить свою бабушку.

Конечно, в приведенных здесь цитатах отцов описано лишь самое начало стяжания любви к ближнему. Путь же ее совершенствования бесконечен, поскольку человек призван уподобиться в ней Самому Богу. Но без этого драгоценного начала весь остальной путь окажется для нас безнадежно закрыт.

Александр Ткаченко

Жил-был слон, который хотел летать. Часто он убегал от родни и в пустынных местах изо всех сил хлопал и хлопал ушами. Надежда подняться в воздух не оставляла его. Но земля, как назло, упрямилась и не желала с ним     расставаться.

.

Даже самые близкие, даже родные не хотели его понять. — Да! Тому, кто твёрдо стоит на земле, маяться ерундой недосуг, — говорила тётушка Страусиха. Старина Бегемотти угрюмо молчал. А Жираф глядел свысока. Слон со всем соглашался, и даже кивал. Но когда на верхушки пальм опускался вечер, снова хлопал в пустыне ушами. А тем временем шар земной повернулся к солнцу макушкой, и в пустыню прокралась засуха. Раскалился стоячий воздух, без оглядки убежала вода, озеро съёжилось и превратилось в большую лужу. Обжигая ступни о горячий песок, вышел Слон, как всегда, похлопать ушами. Но в тот день всё пошло наперекосяк: только он изготовился и хотел начать, как услышал жалобный писк. «Что такое?» — удивился он, оборачиваясь на звук. — Помоги! — попросила Зебра с ввалившимися боками, — я совсем погибаю тут без воды. Я упала, и без тебя мне уже не подняться. И пришлось Слону отложить дела, чтобы сбегать к воде. Он принёс её полный хобот, и Зебра очнулась и скоро была уже на ногах. Но едва Слон снова встал в удобную стойку и посильнее оттянул уши назад, чтоб удачнее ими хлопнуть, как опять услышал жалобный плач. И снова понёсся помогать умиравшей от жажды Газели. А потом обессилел братец Жираф, а за ним — и другие звери. Слон совсем позабыл о своих вечерах: ему то и дело нужно было слетать до озера и обратно. Так теперь проходили дни. И когда он совсем устал, потому что не смыкал усталых глаз всю неделю, пролился долгожданный дождь. Слон встречал его, как родного: ведь они были спасены! Ливень кончился. Ожила пустыня. Слон от радости побежал, не заметив, как оторвался от цветущей земли. Далеко внизу остались река с крокодилами, озеро и стада газелей и зебр.

А в огромных ушах, на высоте, распевали весёлые ветры. Облака же, когда Слон над ними пролетал, щекотали ему подошвы.

Марина Алёшина  

Этот новый образ видения вещей приводит к тому, что мы думаем и действуем в обратной перспективе по отношению к мудрости мира сего. Евангелие даёт нам бесчисленные примеры этой обратной перспективы. По правде говоря, все Евангелие есть переворачивание перспективы, но я ограничусь упоминанием Заповедей блаженства. Мы привыкли к ним, мы поем их на каждой Литургии, но осознаем ли мы, до какой степени они противоречат нашему обычному образу мысли и действия? Действительно ли мы думаем и живём с ними в согласии, когда они провозглашают: Блаженны нищие... Блаженны алчущие... Блаженны плачущие... Блаженны вы, когда возненавидят вас люди... Не мазохизм ли — искать то, что заставляет нас страдать? — Разумеется, нет, ибо за страданиями, которые приносят бедность, голод, слезы, гонения, можно увидеть отблески Царствия Божия. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех. Недостаточно опровергнуть утверждение мира сего, который говорит: «Блаженны богатые», нужно соединить две реальности, внешне несовместимые: страдание и блаженство. Их надо объединить в своём сознании, в противном случае ложным будет наш путь и далеки мы будем от Истины. Сделаем ещё один шаг. Вы знаете, что центральный символ христианства — Крест; будь то просто крест, будь то Распятие, Христос на кресте. В обоих случаях крест имеет непосредственное отношение к смерти Христа. Не это ли кульминация истории нашего спасения? Но нет, ядром христианской проповеди является Воскресение. Если Христос не воскрес, — говорит апостол Павел, обращаясь к Коринфянам, — проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1 Кор.15:14). Мы не разделяем смерть и Воскресение; вся христианская вера расположена на оси «смерть — воскресение». Таким образом, отнюдь не являясь синонимом смерти, крест есть триумфальный знак победы над ней. Жить христианским парадоксом Христос прошёл через смерть, чтобы победить смерть и войти в жизнь вечную, и приглашает нас последовать за Ним: кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережёт её (Мк. 8:35). И в этих словах — снова обратная перспектива: тот, кто хочет выиграть, теряет, а тот, кто теряет, выигрывает. Потерять свою жизнь ради Христа — значит войти в жизнь, которая не знает смерти. Путь спасения определяется как жизнь согласно Евангельским заповедям: Итак, идите, научите все народы <...> уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф.28:19—20) и как принятие смерти в следовании за Христом: Кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф.10:38). Если мы хотим быть спасёнными, если мы хотим войти в жизнь вечную, мы должны пройти.

Силуана Афонский

Eсли представить себе распятие Христа в динамике смерти и воскресения, то страдание, которое явно присуще драме нашего искупления, не затмевается, а ставится в перспективу, которая выводит к вечной славе. Крест перестаёт быть символом позорной казни, крест прославляется, становится знаком победы Богочеловека Христа над диаволом. В раю было два дерева: Древо познания добра и зла и Древо жизни (Быт. 2:9). Адам, несмотря на запрет, данный ему Богом, поддался на соблазн лукавого и выбрал путь познания. Будете, как боги, знающие добро и зло, — сказал ему змей-искуситель (Быт. 3:5). Этот путь горделивого желания стать богом самостоятельно, обойдясь без Бога, путём ложного знания, — искушение наиболее тонкое из всех. Но Адам был изгнан из рая, стал добычей смерти, вход в рай заградил херувим, потрясающий огненным мечем и запрещающий ему приближаться к Древу жизни. Христос Своим Воскресением вновь открыл дверь рая, им же сделал доступным Древо жизни — Свой Крест. В Церкви Крест предстаёт новым Древом жизни, которое даёт нам свои плоды: крещение и евхаристию — Тело и Кровь Христовы. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьём пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода (Ин. 19:33—34). Мы почитаем Крест именно потому, что он для нас есть Древо жизни. Мы почитаем не орудие пытки, но то место, где Христос подал нам пример крайнего истощания и любви сильнейшей, чем смерть. В праздник Воздвижения Креста (14 сентября / 27 сентября) мы поем: Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим.

Это простое движение: поклониться до земли и вновь подняться, — выражает самоумаление в смирении и воскресение во славе.

Силуан Афонский