Рассказ... вторая часть. И далеко не последняя

                    Глава 2
    Она шла по набережной и смотрела издалека на светящийся синевой мост, свет шел из самого моста и откуда-то с неба, где из дыр в черном покрывале холодных дождевых туч выглядывали звезды. Ночь была темная, а город почему-то не светился. Город был вообще какой-то полностью другой. Облака неслись быстро, ветер был холодный и порывистый, но ей это почти не чувствовалось. Она шла быстро и ее разрумянившееся, едва заметно улыбающееся лицо, показывало, что ей не было ни холодно, ни грустно. Слева от нее, черная, будто нефть вода необычно широкой реки вздымалась волнами, на вершинах которых время от времени вскипали серые барашки. Она иногда шла вприпрыжку, иногда снимала рукавицу и проводила пальцем по холодной ограде на набережной. Мост был все ближе, он манил ее взгляд. Ей казалось, что там должно быть тепло, потому что там был свет. Она не отрывая взгляда смотрела туда, пока с удивлением не заметила, что среди подвесных канатов, веером ухватившим бетонно-асфальтную талию моста, спрятался один вертикальный, уходящий в даль, в черные, быстробегущие облака. Теперь она побежала, глотая холодный влажный воздух. На мосту ветер чувствовался еще сильнее. Его порывы раскачивали строительный лифт, прикрепленный к этому канату. Она шла прямо к нему, когда вдруг заметила, что в кабине кто-то спит. Он был похож на огромного оборотня, полуволка, получеловека. Он лежал, положив свою большую, массивную морду на скрещенные лапы. Ей стало любопытно куда лифт ее поднимет и она медленно зашла внутрь, ветер дул от чудища и она не боялась, что он ее почует. Неожиданно лифт поехал вверх, будто только ждал, когда она зайдет, да так быстро, что ее прижало к полу. Зверь зашевелил своим огромным, влажным носом, но ветер наверху был еще сильнее, лифт летел вверх, неимоверно раскачиваясь туда-сюда, и она не боялась, что он ее учует. Но тут он открыл глаз и тихонько заворчал. Медленно, хватаясь пальцами за решетчатые стенки лифта, она начала отходить в сторону выхода. Зверь открыл второй глаз и с интересом за ней наблюдал. Слегка потянулся, не отводя взгляда. Она вдруг поняла, что он скорее похож на пантеру, чем на волка, хотя морда была волчья. Она боялась. Что с ней случится, когда она попадет к нему в лапы? Подождав, когда лифт остановится на вершине дуги, по которой он раскачивался, она резко оттолкнулась ногами и выпрыгнула. Кувыркаясь в воздухе, она с ужасом заметила, что зверь летит вслед за ней, его тело было повернуто почти вертикально, как у профессионального парашютиста, пытающегося разогнаться, и он ее догонял. Она попыталась сделать тоже самое, но ее только еще несколько раз перевернуло. Она бы разрыдалась от страха, но поток воздуха и так выбивал мелкие слезинки из ее глаз. Сильные лапы сжали ее тело и неожиданно для себя она оказалась у него на спине. Шерсть у него была жесткая, шероховатая и она изо всех сил схватилась за нее. Земля приближалась быстро. В ожидании смерти она закрыла глаза. Удар. Она почувствовала, как тело под ней спружинило, ее даже немного подбросило вверх. После чего она шлепнулась на асфальт и... проснулась.
    Солнце уже било в окно, а перекресток над которым она жила был заполнен спешащими туда-сюда людьми и шум от них проходил даже через металлопластиковые окна. Она довольно потянулась, вспоминая, как это делал оборотень. Медленно вдохнула, потом выдохнула, отпуская ощущения такого необычно яркого сна. Так, надо делать зарядку. Плевать, что уже поздно, все равно в университете карантин. Она встала во весь рост и с удовольствием осмотрела свое тело в зеркале. Молодая, красивая, сильная... Что может быть приятней?
    Что может быть приятней, чем разглядывать себя в зеркале, утром солнечного, выходного дня, взбодренного ярким, необычным сном. Это не пробуждение в холодной, сырой квартире с больным горлом, темнотой за окном, подкрашенной оранжевым от света фонарей туманом, когда хочется тепла и света, когда утро превращается на выброс, на плевок человеком из сладкого небытия в реальность. Это – пробуждение в летнем Париже. Хотя дело далеко не только в этом. Она медленно провела рукой по животу, по груди, по шее. Сначала вниз, потом вверх. «Я прекрасна!» - прошептали губы, отраженные в зеркале. И так оно и было. Саша довольно улыбнулась. Ей нравилось делать с утра самой себе комплимент, и это не было игрой, глупым подростковым самообманом. Она действительно любила себя и свою внешность. Куда бы сегодня пойти? – она на секунду задумалась, чтоб тут же рассмеяться над мыслью о библиотеке, когда неожиданно раздался стук в дверь.
- Un moment! S’il vous plait. – Громко крикнула она в ответ, и принялась быстро одеваться. Интересно, кто это? Неужели опять хозяйка? Было немного досадно, что из-за нее да еще и с утра приходилось в чем-то спешить. Пускай даже с одеванием. Она наконец оделась и выйдя в коридор, открыла дверь. Как и ожидалось, там стояла хозяйка.
- Привет, дорогая. – со смешным акцентом, но гордым видом, произнесла эта весьма дородная, одинокая мадам, происходившая из потомков белоэмигрантов. – Я пришла тебя предупредить. Сегодня не выходи на улицу. Там довольно опасно. Опять демонстрации. Я закрою вход в дом. – Хозяйка говорила медленно, делая между каждым предложением паузу. Было видно, что такая практика доставляет ей удовольствие, и Саша поэтому всегда ее внимательно выслушивала. И теперь, хоть внутри нее и начинала расти недовольство, она с улыбкой кивнула, а хозяйка, подняла руку с вытянутым длинным пальцем и продолжила. – Я смотрела телевизор.
- Хорошо, я никуда и не собиралась. – В этот раз Саша учла старый опыт и не приглашала ее войти, а просто держала дверь, едва заметно двигая ее туда обратно, каждый раз все больше закрывая, и улыбалась.
- До свидания.
- До свидания, хорошего вам дня. – Саша закрыла с этими словами дверь и наконец нахмурилась. Что ж это такое? Опять все с ума посходили. Будто студентам нечего делать на карантине – надо устраивать демонстрации. Какой во всем этом смысл? Они же в этой орущей толпе только лучше друг друга позаражают. Но с утра себя настраивать на плохое было нельзя. Сидеть взаперти, так взаперти, не портить же из-за это настроение самой себе. Лучше подумать чем бы заняться. Но сначала – кофе! А потом можно будет посидеть на балконе, посмотреть на прохожих. Главное, чтобы под окнами было спокойно. Почему только родители захотели, чтоб я жила именно здесь? Под этим присмотром... Угораздило маму найти себе знакомую, когда она ездила сюда. – Саша на секунду остановилась, сделала глубокий вдох, потом выдох. – Не стоит делать все на автомате  и сосредотачиваться на себе, если мысли неприятные, а никакого толку от них все равно нет... Лучше сосредоточиться на внешних ощущениях... – Мысленно проговорила она сама себе и огляделась – на подоконнике лежала трубка.
- Ладно! Все равно я это редко делаю. – сказала она сама себе и с чашкой кофе, захватив по пути трубку и лежавший там же табак, вышла на балкон. Воздух был еще не горячий,  солнце только начинало выходить из-за соседнего дома, рассыпаясь лучами на паре, идущем из трубы булочной. На небе облаков почти не было, кроме быстро несущихся перистых облаков – предвестников бурь и новой погоды. Саша сидела в кресле, положив ноги на маленький столик. На улице прохожих почти не было. Хотя их район и не пострадал в предыдущих волнениях, никто не мог гарантировать, что и в этот раз здесь будет спокойно. И только ветер принесет дым от тысяч маленьких пожаров. Она с огорчением подумала, что придется не только самой не выходить, но и закрыть из-за гари окна... Но это все не в ее власти – что толпы чего-то желающих людей, что ветер, носящий дым от подожженных ними машин и мусорных баков. А раз она ничего поменять не может – стоит поразмыслить над вопросами, которые зависят только от нее. Например: как правильно забить трубку и раскурить ее? У нее никогда не получалось каждый раз одинаково. То она куриться хорошо, то – плохо. Вот Олег хорошо это делает, ловко и быстро. Можно и о нем поразмыслить. Только без эмоций. Спокойно. Куря трубку, трогая пальцами шероховатую обивку кресла, следя за стрижами, летающими в небе. Если не сдержаться, то день будет невеселым. Когда она с ним виделась? Прошлым летом, на Рождество и все... А еще эта нескончаемая переписка, разговоры по Skype. Странно, но его письма теперь просто утомляют. Она их просматривает через строчку, а потом не знает что писать. Может сегодня с ним поговорить? Опять видеть этот взгляд в сторону экрана, только время от времени поворачивающийся в камеру. Будто чувствуют, что виноваты. Длинные паузы. Что ей рассказать? Что ей без него плохо? Что она скучает? Он помолчит и в ответ попросит рассказать что произошло. А ведь дело как раз в том, что ничего. Она сидела, закинув голову назад, и смотрела, как облака вылетают из-за крыши.
Когда стена не призрачна, не сделана самими людьми, а такая, как космос, или древний океан, или дикие горы, неужели все по-другому? – Думала она. – Когда двое не сами виноваты в том, что далеки друг от друга? Когда властная рука судьбы разделяляет людей друг от друга? Саша сидела и представляла, как она стоит у старинного дома на берегу, смотрит, как волны наступают и отступают, играются с ветром, срывающим с них седые брызги... И ждет. И не знает. Она не знает фраз «ну мы же взрослые люди», «мне нужно это образование», она часто ходит по берегу, глядя в даль, с надеждой ожидает вести, чуда, возвращения. Он не говорит ей «я тебя понимаю», «как хочешь», «там ведь есть интернет». Он уходит не по своей воле, он называет свой корабль ее именем и мачты гнутся от ветра, когда он спешит домой, но он все равно не убирает ни одного паруса. Они расходились не по своей воле и молились, чтобы вновь встретиться. Они оба могли остаться в живых, но оказаться разделенными навсегда. Они могли спешить или ждать, даже когда это теряло смысл. Они ничего не знали и в душе просили птиц донести весточку, а Бога – сохранить их надежду. Теперь что-то поменялось, и человек уже не скован, не ограничен природой. Он не верит, потому что ему это не надо. Зато он знает и умеет, он стал царем океана, земли и воздуха... Но разве от этого люди стали меньше расставаться? У Саши навернулись слезы на глаза. От табака, наверное... – сказала она себе  и ушла назад на кухню, оставив дымящуюся трубку на балконе...
    Выход из всего этого тупикового дня был один – Саша включила музыку и легла на пушистый ковер посреди своей комнаты, раскинув руки в стороны. Она закрыла глаза, и теперь не ощущала ничего, кроме того, что лилось из колонок, заливая всю комнату сильнее, чем лучи Солнца. Наступила другая реальность, и она была лучше.
                           



© Mike911