Однажды Будда сказал:
- Вам ничего не поможет: нигде не спрятаться от двух вещей — от результата своих действий и от смерти.
- Что же делать? — спросили его.
Он ответил: — Будьте осознающими!
Будду просили пояснить: "Как это быть осознающими?". Он рассказал такую притчу:
Один путешественник встретился с тигром. Он побежал, тигр — за ним. Добежав до обрыва, он покатился вниз, ухватился за корни дикой виноградной лозы и повис. Тогда тигр начал обнюхивать путешественника сверху. Дрожа от страха, бедняга посмотрел вниз и увидел там другого тигра, который наблюдал за ним. Только лоза удерживала его. И вдруг рядом с собой человек заметил спелую, сочную землянику. Ему так захотелось жить!
Держась одной рукой за лозу, другой он сорвал ягоду... Как она была вкусна!

На самом берегу большого прозрачного ручья стояла высокая стена. На этой стене сидел почтенный человек. Ему очень хотелось пить, но для него, сидящего на стене, эта бегущая у ее основания прохладная влага была недостижима. Подвинувшись, чтобы лучше видеть поток, человек случайно сдвинул и сбросил вниз кирпич, и плеск воды, принявшей камень, показался ему слаще музыки. И в то же время в этом плеске, ему показалось, слышался вопрос:
— Какой тебе прок в этом деянии?
Задумавшись над этим вопросом, человек сам себе сказал:
— В том, что из-под моих рук выпал и оказался в ручье кирпич, для меня есть польза: во-первых, этот всплеск ласкал мне слух, напоминая дальний гром в охваченной засухой степи, а во-вторых, стена после этого стала на один кирпич ниже, и, чем больше я буду сбрасывать с нее кирпичей, тем она будет становиться ниже, и я буду приближаться к желанной влаге.

Месневи:
Плоть есть стена, ты плоть смири однажды,
Когда и вправду жаждешь ты и страждешь.
Чем мы надменней, шеи чем длинней,
Тем нам свою главу склонять трудней.
Мы каменные стены разрушаем,
Когда, молясь, колена преклоняем.
Мы рушим все преграды меж собой
И благодатною живой водой.
И, чем стена соблазнов наших ниже,
Тем мы к прозрачному потоку ближе.

Джалал ад-Дин Мухаммад Руми

"Я собираюсь уходить и не хочу оставлять за собой следов.
Я не должен оставить ни одного отпечатка своих ног. Отныне тот, кто
пожелает следовать за мной должен будет следовать за собой. Тот, кто
захочет понять меня, должен будет понять себя. Тот, кто захочет узнать
обо мне, должен будет узнать о себе. Именно поэтому я сжигаю все свои
книги."
Бокудзю.

Почувствовав, что пришло время уходить,
Бокудзю — один самых известных Мастеров дзэн — собрал своих учеников и
объявил им о своем намерении. А после этого сказал:
— Вы все хорошо
знаете меня. И вам известно, что всю свою жизнь я ничего ни за кем не
повторял. Сейчас мне нужен ваш совет. Знаете ли вы какой-нибудь
необычный способ ухода из жизни?
Один ученик предложил:
— Мастер, может быть, вы умрете в позе лотоса?
Но тут другие ученики заворчали:
— Многие мудрецы умирали в позе лотоса, это совсем не ново и совсем не оригинально.
Другой ученик сказал:
— Ну, вы можете умереть стоя.
Они обсуждали это так, словно это была игра. И кто-то вновь возразил:
— Нет, были и такие, которые умирали стоя. Это тоже будет повторением.
Тогда кто-то предложил:
— Тогда остается только одно — умереть, стоя на голове. Думаю, что такого еще никто не делал.
Тут Бокудзю улыбнулся и сказал:
— Вот это мне подходит. Прощайте, друзья мои!
После этого он встал на голову и умер.
Ученики оторопели. Все произошло так неожиданно, так быстро. Они
думали: «И что делать с телом, которое стоит на голове? Наш Мастер такой
чудак… Мог бы сказать нам, что теперь следует делать». Так они сидели в
растерянности, пока кто-то не нашел выход.
— Послушайте, его
старшая сестра монахиня живет в женском монастыре неподалеку. Давайте
лучше позовем ее, а то мы можем сделать что-нибудь не так. А будет очень
нехорошо, если мы сделаем что-то не так с нашим Мастером.
Двое
учеников стремглав кинулись за сестрой Бокудзю. Это была его старшая
сестра. Она пришла в большом гневе, закричав с самого порога:
— Он
всю свою жизнь был хулиганом, и никогда не вел себя как нормальный
человек. Но я никогда не думала, что он и умирать будет по-хулигански.
Это уже слишком. Где он?
Ученики расступились перед нею, и, подойдя к стоящему на голове телу, монахиня сказала:
— Бокудзю, ты идиот! Ты стал просветленным, но не забросил свои
выходки. Опускайся, ложись на кровать, и умирай как все нормальные люди.

Бокудзю пришлось подчиниться: ведь нужно слушаться свою старшую
сестру. Ученики не верили своим глазам! Они же проверяли — он не дышал, и
сердце его не билось! Бокудзю опустился, лег на кровать и сказал своей
сестре:
— Ну, хорошо, можешь идти, не беспокойся. Я умру, как положено.
Сестра ушла, и он тут же умер, как положено. Ученики снова проверили. Все было по-прежнему — ни дыхания, ни пульса.

Мы должны быть вместе в свете. Путь к этому – раскрытие и
признание нашего равенства. У нас есть много чему поучиться друг у
друга; и мужчины, и женщины должны ценить друг друга, чтобы каждый мог
достичь внутренней гармонии и способствовать установлению гармонии в
мире.

Мужские свойства, решимость и сила, также присущи и
женщинам; женские красота и чувствительность есть у мужчин. Пока мы
стремимся к божественному друг в друге, побуждая друг друга познавать
свою божественную природу, мы способны противостоять своим ограничениям,
которые исчезают, раскрывая скрытое. Мы учимся видеть чудо творения, и
наступает момент, когда "куда бы вы ни посмотрели, везде Лик Бога; все
исчезает, кроме Одного Лика".

Выбираем ли мы безбрачие или брак,
женщины мы или мужчины, мы занимаемся одним – полируем зеркало, поминая
Бога в каждое мгновение, вдыхая и выдыхая. Каждое мгновение мы вновь
вспоминаем о наших внутренних брачных узах, до тех пор, пока не
останется ни любящего, ни Возлюбленного – только Единство Бытия. Шаг за
шагом мы умираем для того, что мы считали собой. Мы растворены в Любви, и
мы становимся любовью, желающей Бога. Как сказала Рабийя:

Нет ничего в любви между сердцем и Сердцем.
Слова рождаются из жажды,
Истинное описание – из настоящего переживания.
Тот, кто пробует – знает;
Тот, кто объясняет – лжет.
Как ты можешь описать истинную форму Того,
В чьем присутствии ты уничтожен?
И в чьем бытии ты еще живешь?
И кто служит тебе указателем на твоем пути?

от Чжунли Цюань

Нури Бей был вдумчивый и всеми уважаемый афганец. Он был женат на женщине гораздо моложе его. Однажды вечером, когда он вернулся домой раньше обычного, к нему подошел его преданный слуга и сказал:
- Ваша жена, моя госпожа ведет себя подозрительно. Сейчас она находится в своей комнате. Там у нее стоит огромный сундук, принадлежавший раньше вашей бабушке. Он достаточно велик, чтобы вместить человека. - Обычно в нем хранились только старые кружева. - Я думаю, сейчас в нем есть что-то еще. Она не позволила мне, вашему старому слуге и советчику, заглянуть в него.

Нури вошел в комнату жены и нашел ее в беспокойстве, сидящей перед массивным деревянным сундуком. - Не покажешь ли ты мне, что в этом сундуке? – спросил он. - Это все из-за подозрений слуги? Вы мне не верите? - Не проще ли открыть сундук, не думая о том, чем это вызвано? - Боюсь, это невозможно. - Он что, заперт? - Да. - А где ключ? Она показала ему ключ и сказала: - Прогоните слугу, и вы его получите. Нури приказал слуге уйти.

Женщина протянула ему ключ и удалилась, явно смущенная.

Долго размышлял Нури Бей. Затем позвал четырех садовников из своих слуг. Вместе они отнесли ночью сундук в отдаленную часть сада и закопали его, не открывая. И с тех пор – об этом ни слова.

Мне все равно, чем ты зарабатываешь себе на жизнь.
Я хочу знать, отчего болит твоё сердце. Смеешь ли ты мечтать о том, чтобы исполнилось твоё самое заветное желание?
Мне
все равно, сколько тебе лет. Я хочу знать, можешь ли ты рискнуть и
выглядеть смешным ради любви, ради мечты, ради приключения, которое люди
называют жизнью.

Мне все равно, в каком знаке зодиака находится
луна в твоем гороскопе и какие планеты её окружают. Я хочу знать, сумел
ли ты познать горе, погрузился ли ты на самое дно печали. Сумел ли ты
выстоять и стал более открытым миру благодаря предательству или
содрогнулся в страхе перед новой болью? Я хочу знать, можешь ли ты
выдержать боль, мою или свою, не скрывая и не смягчая её, и не пытаясь
все исправить.

Я хочу знать, можешь ли ты жить радостью, моей
или своей, можешь ли ты быть диким и танцевать, как безумный. Можешь ли
ты наполниться экстазом так, чтобы счастье лилось через край? Можешь ли
ты забыть обо всем на свете, даже о том, что ты человек, даже о том, что
ты должен ходить по земле? Умеешь ли ты летать?...

Мне все
равно, правдивы ли твои слова. Я хочу знать, можешь ли ты разочаровать
другого, чтобы следовать своей правде, чтобы быть честным с самим собой.
Можешь ли ты выдержать обвинения в предательстве и не предавать свою
душу? Можешь ли ты, попирая веру, оставаться тем, кому можно доверять?

Я хочу знать, умеешь ли ты каждый день видеть красоту в том, что некрасиво. Умеешь ли ты черпать силы в её присутствии?
Я
хочу знать, можешь ли ты жить, осознавая свое поражение или моё, мне
все равно, и при этом стоять на краю озера и кричать огромной
серебристой луне: «ДА!!!".

Мне все равно, где ты живешь и
сколько у тебя денег. Я хочу знать, можешь ли ты после ночи горя и
отчаяния, истощённый от слез и невыносимой боли, встать и делать все, в
чем нуждаются наши дети.
Мне все равно, с кем ты знаком и как сюда попал. Я хочу знать, сможешь ли ты стоять со мной посреди огня, не пошатнувшись.

Мне
все равно, что ты знаешь и кто тебя этому научил. Я хочу знать, что
наполняет тебя изнутри. Что останется, когда не будет ничего?

Я хочу знать, можешь ли ты быть наедине с собой, нравишься ли ты себе в отражении пустоты.

"ПРИГЛАШЕНИЕ К ИСПОВЕДИ" Письмо вождя индейского племени Ория.

Начав путь от источника в далеких горах, речка миновала разнообразнейшие виды и ландшафты сельской
местности и достигла наконец песков пустыни. Она попыталась было одолеть эту преграду подобно тому, как преодолевала все другие, но вскоре убедилась, что по мере продвижения в глубь песков воды в ней остается все меньше и меньше.

Не было никакого сомнения, что путь ее должен пройти через пустыню; положение казалось безвыходным. Но вдруг таинственный голос, как будто исходящий из самой пустыни, прошептал ей:
- Ветер пересекает пустыню, и река может пересечь ее тем же путем.

Река возразила, что она лишь мечется в песках и впитывается ими, ветер же может летать; именно поэтому ему ничего не стоит пересечь пустыню.
- Тебе не перебраться через пустыню привычными, испытанными способами – ты либо исчезнешь, либо превратишься в болото. Ты должна отдаться на волю ветра; он доставит тебя к месту твоего назначения.
- Но как же это возможно?
- Это возможно только в том случае, если ты позволишь ветру поглотить себя.

Нет, такое предложение было неприемлемым для реки: никто и никогда не поглощал ее. И вообще, она не собиралась терять свою индивидуальность.  Ведь, раз потеряв ее, как она сможет вернуть ее снова?..
- Ветер, - продолжал песок, - именно тем и занимается, что подхватывает воду, проносит ее над пустыней и затем дает ей упасть вновь. Падая в виде дождя, вода опять становится рекой.

- Но как я могу проверить это?
- Это так, и, если ты не поверишь этому, ты не сможешь стать ничем иным, кроме затхлой лужи, и даже на это уйдут многие и многие годы; а ведь быть лужей, согласись, далеко не то же самое, что быть рекой.
- Но как я смогу остаться той же самой рекой, что и сегодня?
- Ты не сможешь остаться прежней ни в том, ни в другом случае, - отвечал шепот. – Переноситься и вновь становиться рекой – это твоя сущность. Ты принимаешь за саму себя свою теперешнюю форму
существования, потому что не знаешь, какая часть в тебе является сущностной.

Тут что-то откликнулось в мыслях реки на эти слова. Смутно припомнилось ей состояние, в котором то ли она, то ли какая-то ее часть – но в действительности ли это было?.. – уже находилась в объятиях ветра. Она вспомнила также – но вспомнила ли?.. – что эта, хоть и не очевидная вещь, вполне реальна, выполнима. И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, который легко и нежно подхватил ее и умчал далеко-далеко, за много миль, где, достигнув горной вершины, осторожно опустил вниз.

А так как у реки все же были сомнения, она запомнила и запечатлела в уме подробности этого опыта более обстоятельно.

«Да, вот теперь я познала свою истинную сущность», - так размышляла река. Река познавала, а пески шептали: - Мы-то знаем; ведь день за днем это происходит на наших глазах, потому что из нас, песков, и состоит весь путь – от берегов до самой до горы. Вот потому-то и говорят, что путь, которым потоку жизни суждено продлиться в своем странствии, осуществляя непрерывность, записан на песке.
Авад Афифи

Всегда помните основное правило жизни: если вы кому-то поклоняетесь, однажды вы станете мстить за это.

Вы должны быть сознательными, чтобы вами не манипулировали другие, какими бы добрыми ни были их намерения. Вам нужно беречь себя от такого множества людей с добрыми намерениями, от доброжелателей, которые постоянно советуют вам быть таким или другим. Выслушайте их и поблагодарите. Они не имеют в виду ничего плохого — принести вред может только то, что происходит.

Слушайте только собственное сердце.

Это ваш единственный учитель.

Учитель не пожелал предложить слово объяснения, но заставил Да Хуэя выразить собственный взгляд. В каждом случае Да Хуэй в совершенстве постигал утонченный смысл. Старый мастер воскликнул: «Ты, очевидно, тот, кто пришел снова!»

Юань У сказал Да Хуэю: «Нелегко было тебе добраться до этой ступени — очень плохо, что, умерев, ты не способен возвратиться к жизни. Без сомнения, слова и фразы — великая болезнь, но разве ты не читал:

Повиснув на скале,
отпусти — и согласись
принять опыт.
После исчезновения
возвращайся к жизни —
я не мог обмануть тебя».

Да, Хуэй получил багряную тогу и имя «Будда Солнце» в знак императорской почести. Император Сяо Цзун даровал ему титул «Чаньский Мастер Великой Мудрости», от которого и происходит имя Да Хуэй.

Шел тысяча сто шестьдесят третий год; на девятый день восьмого месяца, после появления признаков болезни, Да Хуэй сказал собранию монахов, монахинь и мирян: «Завтра я ухожу».

Перед рассветом прислужник Да Хуэя спросил его о стихе. Серьезным голосом Да Хуэй произнес: «Без стиха я не мог умереть». Он взял кисть и написал:

Такое вот рождение
Такая вот смерть
Стих или без стиха
К чему суета?
После этого он выронил кисть и ушел.