Тема сексуальных предпочтений выпорхнула из постели (где ей положено быть) и мощно взлетела аж на самый Олимп мировой политики. Вот уже встреча лидеров двух держав зависит от того, правильно ли поступают мужчины, совокупляясь не с женщинами, а друг с другом.

Мы наблюдаем победное шествие гей-движения в Евросоюзе. Страны Европы, одна за другой, легализуют однополые браки или — как промежуточный вариант — т.н. «однополое гражданское партнерство», в правовом смысле мало чем отличающееся от брака. Под натиском пали не только давно вставшие на путь толерантности Швеция и Дания, но и католическая (с большим вкраплением ислама) Франция.

Скажу сразу, я не буду рассуждать ни о физиологии, ни о конспирологии. Конспирология изучает невидимое. Мировая закулиса, заговоры темных сил и проч. — все это, возможно, существует, но мне об этом ничего неизвестно. В своей не бедной на события жизни я никогда с этим не сталкивался. Я хочу поговорить об очевидном, о том, что бросается в глаза каждому человеку, способному наблюдать и мыслить.

Вопрос первый: является ли международное гей-движение в его нынешнем виде — правозащитным движением? Можно ли его поставить в один ряд, допустим, с борьбой чернокожих США за свои права? Мой ответ — нет.

Мы не видим — по крайней мере, в странах Евросоюза — ни вопиющей дискриминации при приеме на работу или учебу, ни поражения в политических правах, ни разнузданных толп, линчующих «меньшевиков». Более того, мы видим, что это движение вообще не растет «снизу», оно назойливо инспирируется «сверху». Чуть ли не каждый день сильные мира сего — президенты, парламенты, Еврокомиссия и т.п. — призывают весь мир признать, что совокупление мужчины с мужчиной и женщины с женщиной есть норма, а не отклонение от нормы.

А где же, черт возьми, сами герои гей-сопротивления? Где они, мученики, с гордо поднятой головой идущие в тюрьмы, на баррикады? Где их Мартины Лютеры Кинги и «черные пантеры»? Их нет. Все развивается под надежным крылом власти.

Часть интеллигенции по инерции с сочувствием относится к современному гей-движению, ошибочно считая его антимещанским бунтом, восстанием против мира денег, наживы и проч. Да, были были «проклятые» поэты, сюрреалисты, были трагические Лорка и Пазолини, но все это — в прошлом. Сегодня гей-движение — это вульгарный шоу-бизнес. Это не просто отряд западного истэблишмента, это — его передовой отряд.

Это не борьба за права, это больше смахивает на агрессию.

Я утверждаю, что в странах ЕС дискриминации лиц, сексуально тяготеющих к лицам своего пола, нет. Проблема является искусственной. Не надо путать естественные бытовые трения с дискриминацией. В доме, где я раньше жил, жила пожилая женщина, державшая у себя в квартире то ли 15, то ли 20 кошек. Естественно, у нее возникали некоторые трения с соседями. Или вот — я курю. Порой у меня возникают трения с некурящими, иногда прав я, иногда — они, но это не дискриминация. Как и в случае с кошками, как и в случае с гомосексуалистами.

Вопрос второй: в чем секрет успешности «движения за права сексменьшинств»? Как так получается, что парламенты европейских стран голосуют за легализацию однополых браков или «однополых гражданских партнерств»? Понятно, что задействован огромный административный и финансовый ресурс, но ведь эти парламенты не с неба упали, они более или менее демократично избраны большинством населения своих стран. А большинство жителей любой страны, европейской в том числе, мыслит традиционными понятиями и настоящей семьей считает союз между мужчиной и женщиной, что бы там ни писали в учебниках по толерантности. Почему это большинство не сопротивляется? А если сопротивляется, то почему это сопротивление (массовые демонстрации во Франции, референдум против однополых браков в Хорватии и т.п.) нерезультативно?

Мне кажется, одной из причин является очень грамотный пропагандистский трюк, который состоит в следующем. Якобы те, кто за геев — это молодые, прогрессивные, модно одевающиеся, работающие программистами и менеджерами, словом, будущее мира. А те, кто против — доживающие свой век старики и старухи, глуповатые женщины-домохозяйки, религиозные мракобесы, националисты, футбольные хулиганы, пьяные десантники, словом, отстой.

Такая простенькая картинка с помощью СМИ внедряется в сознание. Человека ставят перед выбором: на чьей ты стороне, на стороне прогресса или на стороне реакции? И даже если молодого образованного человека уже слегка подташнивает от навязчивой гей-пропаганды, ему все равно неохота оказаться в рядах «отстоя».

Я не в курсе конечной цели этой масштабной «геизации» западного общества. В отличие, допустим, от коммунизма, который, умело оперировал тактическими лозунгами, но при этом не скрывал и своих стратегических целей, мировая «гейская революция» свою сверхцель не декларирует, оставляю поле для версий и домыслов, порой совершенно безумных.

Но для меня совершенно очевидно, что радикальная ломка традиций, вплоть до попытки изменить саму природу человека, затеяна не для спасения якобы несчастных геев. Активисты гей-прайдов — это лишь пехота. Проглядывают контуры какой-то новой тоталитарной идеологии, которая путем насилия и манипуляций хочет превратить человека в бесполое существо, по сути — кастрировать.

Я не знаю, зачем это делается, но я точно знаю, что мне это не нравится. Даже без всяких рациональных обоснований, просто на уровне мужского инстинкта — не нравится и все, точка. Я не хочу, чтобы ЭТО победило, значит, надо сопротивляться.

Руссо Ж. Ж.

Анвар Бакиров

НЛП-технологии: разговорный гипноз

Статистика особенно красноречиво свидетельствует о трагическом положении в сербском селе, которое фактически вымирает, пишет столичная газета «Политика». 33,3 % брачных пар в сельской местности не имеют наследника, а в городах бездетной является каждая четвертая семья.

При этом около 300 тыс. матерей воспитывают детей без мужа. Больше всего матерей-одиночек в Белграде – 17 %. Вместе с тем 3,6 % отцов одни воспитывают детей.

Тот факт, что каждая третья семья в Сербии не оставила наследника является логическим следствием того, что сербы относятся к одной из самых стареющих наций в мире, считает демограф Иван Маринкович из Института общественных наук.

По словам эксперта, число людей старше 65 лет в Сербии на 12% больше, чем тех, кому меньше 15 лет, и следующая перепись население покажет еще более трагическую картину.

Последний взрыв рождаемости в Сербии относится к периоду после окончания Второй мировой войны. Тогда молодые семьи оставили после себя самое большое количество потомков. Последние 20 лет население Сербии постоянно уменьшается.

При этом большое количество семей имеет по одному ребенку. Все большее число женщин вступает в брак после 30 лет, и их репродуктивный возраст сокращается, таким образом, на 10 лет.