Нил Мироточивый(XVII в.)

- Ваша роль в «Острове» - проповедь?

- Какая проповедь... Но как жить дальше, если ни во что не веришь? Будешь пихаться направо-налево. А если вера есть, как ни хочется сесть, всё уступишь старухе место. Сделаешь что-то такое... Лежишь вечером и думаешь: чего тебе так хорошо? Вроде и не пил. А... сегодня бабке сумку помог донести три ступеньки... Лежит человек лицом в снег. Пьяный?! А может у него сердце? А если и пьяный -  посади его на парапет, чтобы не замерз. Бежим мимо. Мимо себя. Не настаивай на своём, не ори: " Не разогрето!" Она, бедная, сейчас разогреет. Тоже устала. Любовь - это не сю-сю му-сю. Это тяготы друг друга нести.

 - Любовь - это главным образом тяготы?

 - Мне тут одна девушка говорит: не люблю своих родителей. Спрашиваю: а ты им помогаешь? Да, помогаю, всё, что нужно делаю. Значит любишь, говорю, а что там в чувствах копаться... Нельзя по чувствам жить. Жить надо по закону, не "дай", а "на".

 - "Остров" - фильм религиозный?

 - "Остров" - робкое кино о простом христианстве. Христианство - это просто. Сколько крови можешь отдать за другого. Сколько можешь у постели матери просидеть, которая одурела от старости и болезни. Вот в Чечне чеку выдернул один придурок, сейчас будет взрыв, и подполковник, не думая, бросается. Его в куски. Восемь человек живы. Некрещеный, никогда в церковь не ходил, о Боге вообще не думал, но он - христианин. А другой в храм пошёл, поклоны бьёт, свечек понаставил, объездил все Афоны... А сердце - пусто. Или смотришь на нищего: "А, это все обманщики. По телевизору показали эту мафию". Да дай ему! Ошибись в ту сторону. Что ты веришь ящику? Мафия – кто у джойстика этого сидит, пять человек, манипулируют нами.

 - Ваш герой отшельничеством и аскезой искупает грех. Для вас тут есть нечто автобиографическое?

 - Да я-то просто стараюсь поучаться, хоть лет уже много. Вот у нас автобус из Вереи, рейсовый до Москвы. Два часа ходу без остановок. Места все по номерам- не пересядешь. С ужасом смотрю: впереди меня сваливаются два пьяных дембеля. Матерщина... Думаю, ну на два часа пропал. Потом говорю себе: "Алё. Подумаем внимательно. Кто эти ребята? Выросли в деревне. Отец пьёт, колотит мать, постоянный мат. Телевизор орёт дурацкий. До восемнадцати дотянули. Армия. Колотили их. Потом они колотили. Чего я от них требую? Я их чему-то научил? В их дом зашёл?" Смотрю, а мы уже приехали - не заметил как. Всё зависит от нас: замылены ли глаза, обложена ли совесть ватой. Способ действия? Себя делай. Эту маленькую точечку. И на эту точечку светлее станет. А если только указывать: денег мало, да правительство козлиное, да бен Ладен, будь не ладен, - ничего не сдвинется. Только умножится злоба. А злобу надо уменьшать.

Конец.

Из журнала "Психология"

Материнская мудрость или ложь во спасение.

Эту историю я услышала несколько лет назад. Ее рассказала мне женщина, с
которой мы встретились совершенно случайно, оказавшись в одном плацкарте по
дороге в Минск. Рассказала, безоглядно доверив свою душу, в надежде, что я
ее пойму.

Честно признаюсь, у меня сразу же созрела мысль поведать ее мало
правдоподобную исповедь читателям. Я попросила у нее на это разрешения. Она
наотрез отказалась, и я свято хранила ее сокровенную тайну до этих дней.
Недавно мы встретились снова. Опять случайно. В жизни иногда такие чудеса
случаются. Я просто глазам своим не поверила. И первый мой вопрос, после
приветствия, был: "Ну, как, все у вас в порядке?"
Она улыбнулась и ответила: "Да, слава Богу! Вот уже шестой год живут мои
детки в любви и согласии. И я нарадоваться не могу, глядя на них" И тут я
опять, осторожно, ненавязчиво попросила у нее разрешения написать об этом.
И она, неожиданно для меня, согласилась!

Я поведаю ее давнюю исповедь от первого лица. Поведаю не только потому,
что эта история кажется просто фантастической. А еще и с надеждой на то,
что, прочитав ее, кто-нибудь захочет совершить в своей жизни нечто
подобное.

Моя жизнь не была легкой. Военное детство: голодное,
холодное,безрадостное. Потом замуж вышла. Родила деток. Сына и дочушку нам
Бог дал. Росли добрыми, послушными, учились хорошо. Потом сынок мой
встретил девушку. Женили мы его, стали внучат ждать. Но, как-то не
заладилась у них жизнь. Чуть ли не с первых дней стали выяснять отношения,
ссориться. Я очень переживала за сына, но старалась не влезать в их
отношения. Думала, сами разберутся, притрутся, успокоятся.
Родилась у них доченька. Хорошая такая, Настенькой назвали. Думала,
сблизит их ребенок, помирит. Да нет, не судьба, видно, им быть вместе.
Развелись.

На ту пору уже моя младшенькая замуж вышла. Училась в России и там жениха
себе нашла. Сыграли свадьбу и стали они жить отдельно. Сначала все хорошо
было. Но недолго. Стал он в рюмку заглядывать. Сначала понемногу, а потом
все чаще и чаще. Двое деток-погодок у них родилось. А помощи никакой.
Дошло до того, что дома не ночевал, даже руку стал поднимать. Потерял
хорошую работу. Моя Инночка сначала не жаловалась, терпела. А потом все
чаще стала говорить о разводе. Душа моя кровью обливалась. А чем помочь?
Просила ее: "Потерпи, доченька, может, даст Бог одумается. Хватит, что у
брата твоего ребенок без отца растет. Я не переживу если еще и ты
разведешься. И она, поплакавшись мне в коленки, снова шла к нему.
А однажды я получила письмо от его матери из далекого российского города.
Прочитала. Она тоже очень волновалась за сына. Жаловалась, что давно не
пишет, что сны нехорошие снятся. Просила написать, рассказать, что там у
них, как внучатки.

Я долго плакала над этим письмом. Сначала хотела написать колкое,
обидное. Обвинить, что сына плохого вырастила, что воспитать не умела, как
следует. А потом подумала-подумала и поняла, что и ей там не легче чем мне,
что и ее душа рвется на части от боли. Разве она хотела, чтобы плохо было?

И я ей написала другое письмо. В каждой строчке его была благодарность! Я
написала, что ее сын очень порядочный человек, что моя дочка счастлива с
ним, что он прекрасный муж, любящий отец, внимательный зять. Я благодарила
ее за то, что она воспитала такого замечательного сына. Говорила, что она
может гордиться им!

Я писала о таком зяте, которого у меня никогда не было, но я очень-очень
хотела бы иметь. Писала и плакала, и слезы капали на бумагу. А потом, не
читая, отправила.

Она не написала мне ответ. Да я и не ожидала его. Прошло еще какое-то
время. Может месяц. И однажды ко мне пришел зять. Аккуратно одетый,
побритый и трезвый. Он ничего не говоря взял мою руку, поднес ее к губам и
опустился передо мной на колени. "Спасибо, мама!", сказал и заплакал. А
потом вынул из кармана помятый конверт и достал оттуда мое письмо.
Потом, когда мы сидели с ним на кухне и пили чай, он, глотая слезы,
рассказал мне, что получил от своей матери письмо, в котором нашел и это.
Оказывается, она не поверила ни одному моему слову, (кто лучше матери знает
своего сына), но захотела, чтобы он прочитал мое письмо. Он прочитал, и все
понял:

"Простите, мама, без конца повторял он, и слезы стекали по худым щекам. -
Я вам обещаю, что стану таким, как вы писали. Я больше не прикоснусь к
спиртному, я вымолю прощение у жены и детей. Восстановлюсь на работе. Вам
больше не будет за меня стыдно".

Я поверила ему. Я его простила. И теперь нисколько не жалею, что когда-то
убедила дочку не разводиться с ним, не сиротить детей. Мой зять сдержал
свое слово. Теперь у них замечательная семья, детки подрастают. Очень любят
отца, и он в них души не чает. Что еще надо. Я только молюсь Богу, чтобы
так было всегда."