Ховав даремно здогадку блискучу
Від себе, від допитливих людей,
Та ти була для мене неминуча,
Світанком після мороку ночей.
Моїм гірким й непроханим уроком,
Єдиним куснем хліба на столі,
Була ти одкровенням, я – пророком,
Останньою Кассандрою Землі.
Желтела по-осеннему трава,
И яблоки стучались в землю глухо,
И отлетали в прошлое слова,
Которым не хватило раньше духа.
И память за словами теми вслед
Отправиться всё время норовила,
Звенел хрустальным небом тихо свет
И солнца в нём пульсировала жила.
Надежды были слишком далеки,
Не покорившись силе заклинаний,
И плыли по течению реки
Венки несостоявшихся желаний.
Бежал октябрь занятой толпою,
Какой-то ею двигал интерес,
И музыкант, согнувшийся дугою,
Выпиливал на скрипке полонез.
Жгли уши неотточенные звуки,
Не тётка голод. Только всё равно
Пустыми были и глаза, и руки,
И в душах было пусто и темно.
У новых дней знакомы лица,
Знакомы басни под хмельком,
И ветер, что в окно стучится
Большим, но мягким кулаком.
Оскомину набили, пресны
Что малый мир, что целый свет,
Знакомо всё. Неинтересно.
Другого, к сожаленью, нет.
Уходя в тишину, оставляйте открытыми двери,
Пусть за вами никто не пойдёт,
Пусть всем будет и тут хорошо,
Даже если уход не составит особой потери,
Даже если не будет никто от того сокрушён.
Даже если в попытках добиться не вызрело толку,
Не сплелось, не сроднилось, и тенью не стало живой,
Уходя в тишину, не забудьте оставить хоть щёлку,
Чтоб на мир посмотреть, где цвели и взрывались душой.
Уходя в тишину, не ленитесь оставить на память
Что-то тёплое, милое, малое, меньше зерна,
И не будут тогда сожаления глупые ранить,
И не будет съедать за порожнее время вина.
И тогда улыбнётся вам, строгий обычно, апостол,
Золотые ворота откроет во всю ширину,
Вам останется лишь поступить откровенно и просто –
Не забудьте себя на земле, уходя в тишину.
Мене Ви не покликали до раю,
Навіщо божевілля Вам в раю?
А я не знаю, що іще чекаю,
Даруючи мелодію свою.
А я не знаю, що у ній такого,
Що чують люди виключно своє,
Що там знайшли величного й п’янкого?
Чим серце полонило їх моє?
І я себе і мучу, і караю,
І невідомо нащо ще пою.
Мене ж Ви не покликали до раю,
Навіщо божевілля Вам в раю?
Шепочеш «Ні» світанками на вухо,
Душі не крають пісня та мольба,
Ти мій ковток повітря і задуха,
Єдина в світі радість і журба.
Моє неперевершене творіння,
З тобою сяє небо в унісон,
Ти – смерть моя і, разом, воскресіння,
А я всього лише Пігмаліон…
Не всякое может быть вечным,
Гораздо всесильнее прах,
Но, люди, не умирайте,
Прошу вас, не умирайте,
Живите в добрых делах.
И время, и солнце, и небо,
Останутся в прошлых мечтах,
Но, люди, не умирайте,
Прошу вас, не умирайте,
Живите в добрых словах.
Закончится всё то, что было,
И в красках, и в полутонах,
Но, люди, не умирайте,
Прошу вас, не умирайте,
Живите в улыбках и снах.
Когда-нибудь каждый узнает,
Что прячет господь за дверьми,
Но, люди, не умирайте,
Прошу вас, не умирайте,
Живите и… будьте людьми.
Квітне місячна заграва,
Розіллялась навкруги,
Ти печаль, а не забава,
Ти не літо, а сніги.
Ти не пісня великодня,
І не зоряні світи,
Та мені твою безодню
У житті не обійти.
Ти зі свого задзеркалля
У мої приходиш сни.
Я кричу в твоє провалля,
Та не чую і луни.
Я – палаюче-яскравий,
Та тобі не до смаку,
Ти – печаль, а не забава,
Білий сніг в моїм віку.
Ты будешь помнить, даже если я
Уйду туда, откуда не приходят,
И тайно этим миром верховодят,
Ты будешь помнить, светлая моя.
Ты будешь помнить, кто ты для меня,
Хоть это не болит тебе, не ноет,
И лишний раз собой не беспокоит,
И мы с тобою даже не родня.
Ты будешь помнить до последних дней,
И знание нести, в себе скрывая,
А будешь ли жалеть – того не знаю,
Хоть для меня нет знания ценней.
Ты будешь помнить – всё, что дали мне,
И большего я сделать не посмею,
А то, что досказать я не успею,
Морозом нарисую на окне.
