Что стало войско северян
у моря на скале?
Почто рычит, седой и стар,
слепой король что лев?
Он согнут, ходит с палкой,
он стонет и зовёт:
ему дочурку жалко,
чей плен-- подводный грот.

"Отдай назад, укромный вор
игрунью мне мою!
жить одному в тиши позор:
мне волны не поют.
Ведь ты её похитил
назло весны лугам:
плясала дочка хитро
тебе? ответь за срам!"

Из грота дикого ступил
грабитель-великан,
мечом о щит огромный бил:
"Я ль плакальщиком зван?
Ты стражею богатый--
я вижу рой зевак.
Твоя дружина, батька,
страшится честных драк?"

Стоят бойцы не шевелясь,
не смея подойти.
Слепой оборотился :"Ась?!
Иль здесь сам-один?"
Схватил отца десницу
сын младший, он лихой:
"Позволь мне с ним сразиться!
Ладонь одна в убой".

"О, сын! Твой враг велик, силён:
схватиться с ним почёт.
А всё ж, ты хваткой наделён:
рука немеет, чёрт.
Вот старое заклятье,
что скальд речёт волне:
ты спой его: мне хватит,
найду покой на дне!"

Но чу! взбурлили месть да боль
недолог был погром.
Слепой прислушался король--
вновь тишина кругом,
затем раздалось эхо:
мечей железный звон,
добытчиков потеха
да битых тяжкий стон.

Кричит старик, он дик и рад:
"Вы слышали мой меч,
чей посвист, знаю я, стократ
валил головки с плеч?!"
"Грабитель кровью мечен,
порублен под горой.
Хайль, крепкий королевич,
первейший ты герой!

И снова тишь да гладь кругом,
но вслушался Король:
"Я слышу скрип и плеск. Ого!
Плывут к нам гости, что ль?"
"По меч плывут,-- им сын твой
в бою себя женил--
по локонам лучистым
дочурки тво`(ей) Гунхильд.

"Добро пожаловать!-- вскричал
с утёса дед слепой,--
мне в сласть житья остаток мал,
почётен бысть покой.
Ты сын, ко мне в могильду
положишь звонкий меч,
да попроси Гунхильду
мне к тризне спев испечь".

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der blinde Koenig

Was steht der nord'schen Fechter Schar
Hoch auf des Meeres Bord?
Was will in seinem grauen Haar
Der blind Koenig dort?
Er ruft, in bitterm Harme
Auf seinen Stab gelehnt,
Dass ueber'm Meeresarme
Das Eiland widertont.

"Gib, Raeuber, aus dem Felsverliess
Die Tochter mir zurueck!
Ihr Harfenspiel, ihr Lied so suess,
War meines Alters Glueck.
Vom Tanz auf gruenem Strande
Hast du sie weggeraubt,
Dir ist es ewig Schande,
Mir beugt's das graue Haupt."

Da tritt aus seiner Kluft hervor
Der Raeuber, gross und wild,
Er schwingt sein Huenenschwert empor
Und schlaegt an seinen Schild:
"Du hast ja viele Waechter,
Warum denn litten's die?
Dir dient so mancher Fechter,
Und keiner kaempft um sie?"

Noch stehn die Fechter alle stumm,
Tritt keiner aus den Reih'n;
Der blind Koenig kehrt sich um:
"Bin ich denn ganz allein?"
Da fasst des Vaters Rechte
Sein junger Sohn so warm:
"Vergoenn' mir's, dass ich fechte!
Wohl fuehl' ich Kraft im Arm."

"O Sohn! der Feind ist riesenstark,
Ihm hielt noch keiner stand.
Und doch! in dir ist edles Mark,
Ich fuehl's am Druck der Hand.
Nimm hier die alte Klinge!
Sie ist der Skalden Preis,
Und faellst du, so verschlinge
Die Flut mich armen Greis!"

Und horch! es schaeumet und es rauscht
Der Rachen ueber's Meer.
Der blinde Koenig steht und lauscht,
Und alles schweigt umher;
Bis drueben sich erhoben
Der Schild' und Schwerter Schall
Und Kampfgeschrei und Toben
Und dumpfer Widerhall.

Da ruft der Greis so freudig bang:
"Sagt an, was ihr erschaut!
Mein Schwert, ich kenn's am guten Klang,
Es gab so scharfen Laut."
"Der Raeuber ist gefallen,
Er hat den blut'gen Lohn.
Heil dir, du Held vor allen,
Du starker Koenigssohn!"

Und wieder wird es still umher,
Der Koenig steht und lauscht:
"Was hoer' ich kommen ueber's Meer?
Es rudert und es rauscht."
"Sie kommen angefahren,
Dein Sohn mit Schwert und Schild,
In sonnenhellen Haaren
Dein Toechterlein Gunhild."

"Willkommen!" ruft vom hohen Stein
Der blinde Greis hinab,
"Nun wird mein Alter wonnig sein
Und ehrenvoll mein Grab.
Du legst mir, Sohn, zur Seite
Das Schwert von gutem Klang,
Gunhilde, du Befreite,
Singst mir den Grabgesang."

 Ludwig Uhland

Возмездие

Слуга своего господина зарезал;
слуга был наездником, думалось, резвым.

Убит господин был в бору многодревнем-
и кануло тело в стремительном Рейне.

Коня придержав, обрядившись в доспехи,
поехал слуга, нагулявшийся пехом;

коня у моста он нарочно взнуздал,
а тот- на дыбы, захрапел и назад;

задал он коню трёпку золотом шпор,
а тот- во стремнину да наперекор.

Барахтался всадник руками, ногами-
топили доспехи, железные камни.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Die Rache

Der Knecht hat erstochen den edlen Herrn,
Der Knecht waer selber ein Ritter gern.

Er hat ihn erstochen im dunklen Hain
Und den Leib versenket im tiefen Rhein.

Hat angeleget die Ruestung blank,
Auf des Herren Ross sich geschwungen frank.

Und als er sprengen will ueber die Brueck',
Da stutzet das Ross und baumt sich zuruck.

Und als er die gueld'nen Sporen ihm gab,
Da schleudert's ihn wild in den Strom hinab.

Mit Arm, mit Fuss er rudert und ringt,
Der schwere Panzer ihn niederzwingt.

Ludwig Uhland

Как-то майским днём погожим
вышел из лесу разбойник.
Глянь! тропинкой осторожно
дева стройная проходит.

"Ты ли ландышей нарвала?"
вопрошает храбрый сторож.
"Я несу убор для бала,
и тебе он впору, может".

Долго вор вослед дивился
милой любке поселянке,--
с тем покорно устремился
ко селу да чрез полянки,

Только сад цветущий встретил
деву с красною обновой--
и разбойник прочь, отпетый,
к тёмной родине сосновой.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der Raeuber

Einst am schoenen Fruehlingstage
Tritt der Raeuber vor den Wald.
Sieh! den hohlen Pfad hernieder
Kommt ein schlankes Maedchen bald.

»Truegst du statt der Maienglocken«,
Spricht des Waldes kuehner Sohn,
»In dem Korb den Schmuck des Koenigs,
Frei doch zoegest du davon.«

Lange folgen seine Blicke
Der geliebten Wallerin.
Durch die Wiesengruende wandelt
Sie zu stillen Doerfern hin,

Bis der Gaerten reiche Bluete
Huellt die liebliche Gestalt.
Doch der Raeuber kehret wieder
In den finstern Tannenwald.

Ludwig Uhland

Мрачны, предо мною простёрлись холмы,
и тёмные долы во кротком покое.
Господствует дрёма, стенанья громы
не носятся ветром за мною.

Заботясь о всех было, я подустал--
и в думах хлебал искромётно вино
Насупилась ночь, ожили небеса--
мне б душу избавить от снов.

О вы, золотистые звёзд письмена!
Вас вижу влюблённо взирая в упор.
Мелодия неба навеки слышна,
меня утешает ваш хор!

Мой взор притупился, мой волос седой,
оружье повисло в светлице,
Права я изрёк, претворил их рукой--
когда мне угомониться?

Покой мой блаженный, желаю тебя!
О чу`дная ночь, умали ты мне лесть:
мой взор эти звёзды до слёз теребят,
я слышу сполна благовест!

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der Koenig auf dem Thurme

Da liegen sie alle, die grauen Hoehn,
Die dunkeln Thaeler in milder Ruh;
Der Schlummer waltet, die Luefte wehn
Keinen Laut der Klage mir zu.

Fuer Alle hab’ ich gesorgt und gestrebt,
Mit Sorgen trank ich den funkelnden Wein;
Die Nacht ist gekommen, der Himmel belebt,
Meine Seele will ich erfreun.

O du goldne Schrift durch den Sterneraum!
Zu dir ja schau’ ich liebend empor.
Ihr Wunderklaenge, vernommen kaum,
Wie besaeuselt ihr sehnlich mein Ohr!

Mein Haar ist ergraut, mein Auge getruebt,
Die Siegeswaffen haengen im Saal,
Habe Recht gesprochen und Recht geuebt,
Wann darf ich rasten einmal?

O selige Rast, wie verlang’ ich dein!
O herrliche Nacht, wie saeumst du so lang,
Da ich schaue der Sterne lichteren Schein
Und hoere volleren Klang!

Ludwig Uhland

Объяты дремучею мглой, предо мной
Долины и горы лежат в тишине.
Всё спит; ветерок не приносит ночной
Ни звука страданья ко мне.

Заботой о счастии всех удручён,
Я в думах сидел и за кубком вина.
Луной озарен голубой небосклон…
Душе моей воля нужна!

Торжественной жизни полны небеса
В мерцании звездных таинственных рун;
Мне слышатся дивные там голоса
При тихом бряцании струн.

Мой глаз отуманен и волос мой сед;
Оружие праздно висит на стене;
Дела мои правы, и прав мой совет…
Пора успокоиться мне!

О, что же ты медлишь, желанный покой?
Возьми меня, вечная ночь, и умчи
Туда, где слышнее хор песни святой,
Где звездные ярче лучи!

перевод Михаила Ларионовича Михайлова

Я, Гётц фон Тюбинген, продал,
давно долгам не рад,
народ, угодья и поля,
и замок свой, и град;

лишь два удела сохранил
короных, мне позор:
с фигурной башней монастырь
да старый зелен бор.

Остаток денег-- бедноте,
а сокола и пса
аббат обязан содержать
когда я сгину сам.

Близ Шёнбурга да будет мне
охотничий удел,
угодий малость, дабы я
о прошлом не жалел.

Коль утром не вспоёт мой рог,
монашек, в лес беги:
я у колодца в тень прилёг
молись, сыскать смоги!

Где дуб матёрый, вырой гроб
под пенье птиц-чудес.
Отопой охотника так, чтоб
без длительных словес!

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der letzte Pfalzgraf

Ich Pfalzgraf Goetz von Tuebingen
Verkaufe Burg und Stadt
Mit Leuten, Guelten, Feld und Wald,
Der Schulden bin ich satt.

Zwei Rechte nur verkauf ich nicht,
Zwei Rechte, gut und alt:
Im Kloster eins, mit schmuckem Turm,
Und eins im gruenen Wald.

Am Kloster schenkten wir uns arm
Und bauten uns zugrund,
Dafuer der Abt mir fuettern muss
Den Habicht und den Hund.

Im Schoenbuch, um das Kloster her,
Da hab ich das Gejaid,
Behalt ich das, so ist mir nicht
Um all mein andres leid.

Und hoert ihr Moenchlein eines Tags
Nicht mehr mein Jaegerhorn,
Dann zieht das Gluecklein, sucht mich auf!
Ich lieg am schatt'gen Born.

Begrabt mich unter breiter Eich
Im gruenen Vogelsang
Und lest mir eine Jaegermess!
Die dauert nicht zu lang.

Ludwig Uhland

Ты, во темны`х путях с трудом искомый,
пытливою догадкой не уловлен,
покинув святость личного полона,
явился раз Израильскому дому.

О, что за благо Образ твой припомнить,
словам из Уст твоих внимать с поклоном!
Блаженны те, кого Ты принял в лоно!
Блаженны те, гостьми на пир влекомы!

Понеже несть вышайшаго восторга,
коль странных тьма брела в Святую Землю,
коль войско билось чтоб дойти до Гроба

лишь чтоб, пылая духом в теле тощем,
предаться снова истому моленью,
вновь лобызать Твой след, святые мощи.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

An den Unsichtbaren

Du, den wir suchen auf so finstern Wegen,
Mit forschenden Gedanken nicht erfassen,
Du hast dein heilig Dunkel einst verlassen
Und tratest sichtbar deinem Volk entgegen.

Welch suesses Heil, dein Bild sich einzupraegen,
Die Worte deines Mundes aufzufassen!
O selig, die an deinem Mahle sassen!
O selig, der an deiner Brust gelegen!

Drum war es auch kein seltsames Gelueste,
Wenn Pilger ohne Zahl vom Strande stiessen,
Wenn Heere kaempften an der fernsten Kueste:

Nur um an deinem Grabe noch zu beten
Und um in frommer Inbrunst noch zu kuessen
Die heil'ge Erde, die dein Fuss betreten.

Ludwig Uhland

Я хотел бы вновь родиться
в златосказочной стране,
здесь же песен гений чистый
среди струн попался мне.

Назову я Волей фею,
подсажу в седло Закон:
"Всадник, выруби смелее
тех, что выплодил Дракон!"

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Das neue Maerchen

Einmal atmen moecht ich wieder
In dem goldnen Maerchenreich,
Doch ein strenger Geist der Lieder
Faellt mir in die Saiten gleich.

Freiheit heisst nun meine Fee,
Und mein Ritter heisset Recht;
Auf denn, Ritter, und bestehe
Kuehn der Drachen wild Geschlecht!

Ludwig Uhland

Прошу тянуть пожиже,
духовные певцы:
так благочестьем брызжа,
утопите концы!

Покажется кому-то,
что клирос занял Бог,
возропщет: "Мир беспутен!"--
увидит Солнца рог.

(Кому-то может сдаться,
что псалмы тянет Бог--
и мир начнёт кусаться,
лишь выйди за порог.-- вариант перевода, Т.К.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Bitte

Ich bitt euch, teure Saenger,
Die ihr so geistlich singt,
Faehrt diesen Ton nicht laenger,
So fromm er euch gelingt!
Will einer merken lassen,
Dass er mit Gott es haelt,
So muss er keck erfassen
Die arge, boese Welt.

Ludwig Uhland

Млад Зи`гфрид вышел гордецом:
покинул бург*, простясь с отцом;

уюта дома не желал-
свет белый был ему не мал;

в дороге всадник к нему скок-
с тем крепок щит да меч широк;

с оглоблей- Зигфрид, все дела...
уж огорчался, горевал;

а как зашёл в дремучий лес-
нашёл там кузню, просто блеск!-

булат готовый, есть руда;
огонь работе рад всегда.

- О, мастер, милый мастер мой!
Позволь дружить-служить с тобой!

Меня прилежно научи,
ковать как добрые мечи!

Зигфрида млат летал как бог,
вогнал по венчик в грунт двурог**,

гремел, а тёмный лес дрожал,
не жалко красного коржа,

всю сталь слепил в один брусок-
и вышел меч широк, высок.

- Ну вот, хорош мой инструмент,
проезжим всадникам привет,

теперь с драконом я герой-
схвачусь хоть с целою горой.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
______Примечания переводчика:__________________
* т.е. город или за`мок, однокоренное слово- "бюргер", мещанин.
** т.е. двурогую наковальню.

 
Siegfried's Schwert

Jung Siegfried war ein stolzer Knab',
Ging von des Vaters Burg herab.

Wollt' rasten nicht in Vaters Haus,
Wollt' wandern in alle Welt hinaus.

Begegnet' ihm manch' Ritter wert
Mit festem Schild und breiten Schwert.

Siegfried nur einen Stecken trug,
Das war ihm bitter und leid genug.

Und als er ging im finstern Wald,
Kam er zu einer Schmiede bald.

Da sah er Eisen und Stahl genug,
Ein lustig Feuer Flammen schlug.

"O Meister, liebster Meister mein!
Lass du mich deinen Gesellen sein!

Und lehr' du mich mit Fleiss und Acht,
Wie man die guten Schwerter macht!"

Siegfried den Hammer wohl schwingen kunnt,
Er schlug' den Amboss in den Grund.

Er schlug, dass weit der Wald erklang,
Und alles Eisen in Stucke sprang.

Und von der letzten Eisenstang'
Macht er ein Schwert so breit und lang.

"Nun hab' ich geschmiedet ein gutes Schwert,
Nun bin ich wie and're Ritter wert.

Nun schlag' ich wie and'rer Held
Die Riesen und Drachen in Wald und Feld."

Ludwig Uhland

Паломник устремился в небыль,
ушёл в блаженный Божий град:
в том граде пелись гимны Неба,
Дух утолял хожалым глад.

"О,чист поток, в своём зерцале
уж отразишь кресты не раз.
Вас, хо`лмы светлые, узнал я
издалека увидел вас.

Вдали услышу благовесты,
заря окрасит лес вечор;
на крыльях мне б добраться к месту
минуя дол и пики гор".

Он горней страстью опьянённый,
он болью сладостною рад,
в лугу цветущем лёжа, сонный,
припоминает Божий град:

"Не одолею путь походом--
меня тоска испепелит;
Меня устройте, грёзы-мёды:
хоть сон надежду утолит!"

На стоны Небо отворилось,
свет-ангел выглянул на зов:
"Тебе вручив стремленья милость,
умножу силы, будь здоров!

Тоска и снов переплетенье--
душе изнеженной бальзам,
но выше их борца стремленье,
что из мечты куёт базальт".

Закружен ароматром у`тра,
прибавив шагу сотню крат,
паломник мчится прямо, круто--
и уж стоит у зла`тых врат.

И глянь! Обятий материнских
град отворяет ворота`;
окончен сыном бег огнистый:
небесный гимн приветом стал.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der Pilger

Es wallt ein Pilger hohen Dranges,
Er wallt zur sel'gen Gottesstadt,
Zur Stadt des himmlischen Gesanges,
Die ihm der Geist verheissen hat.

»Du klarer Strom, in deinem Spiegel
Wirst du die heil'ge bald umfahn.
Ihr sonnehellen Felsenhuegel,
Ihr schaut sie schon von weitem an.

Wie ferne Glocken hoer ich's klingen,
Das Abendrot durchblueht den Hain.
O haett ich Fluegel, mich zu schwingen
Weit ueber Tal und Felsenreihn!«

Er ist von hoher Wonne trunken,
Er ist von suessen Schmerzen matt,
Und in die Blumen hingesunken,
Gedenkt er seiner Gottesstadt.

»Sie sind zu gross noch, diese Raeume,
Fuer meiner Sehnsucht Flammenqual;
Empfahet ihr mich, milde Traeume,
Und zeigt mir das ersehnte Tal!«

Da ist der Himmel aufgeschlagen,
Sein lichter Engel schaut herab:
»Wie sollt ich dir die Kraft versagen,
Dem ich das hohe Sehnen gab!

Die Sehnsucht und der Traeume Weben,
Sie sind der weichen Seele suess,
Doch edler ist ein starkes Streben
Und macht den schoenen Tram gewiss.«

Er schwindet in die Morgenduefte;
Der Pilger springt gestaerkt empor,
Er strebet ueber Berg' und Kluefte,
Er stehet schon am goldnen Tor.

Und sieh! gleich Mutterarmen schliesset
Die Stadt der Pforte Fluegel auf;
Ihr himmlischer Gesang begruesset
Den Sohn nach tapfrem Pilgerlauf.

Ludwig Uhland
Aus der Sammlung "Balladen und Romanzen"